Кулак школьной скамьи

Эх, как же прекрасна природа, особенно в глубинках Японии! Вот просто возьмите, купите билет до Японии, но в Токио не задерживаетесь — выезжайте на природу. Посмотрите на деревья, воду, горы — это ж чудо, это ж история земли японской! Зайдите погулять в лес, подышите воздухом, вдохните его поглубже и почувствуйте такую свежесть… И душа-то наполняется теплом, наполняется спокойствием и любовью ко всему живому. И это поистине прекрасно. Однако рядом с городами гуляют местные жители. Ну и ладно, подумаете вы. И я скажу, что это тоже может быть отлично — интересный собеседник всегда скрасит тёплый вечер на природе, если одиноко. Однако то ли дело Мезуши… Как уже говорилось ранее, в окрестностях этого городка есть маленький водопад. А раз есть водопад, то есть и речка. А если есть и речка, то есть и ребята, что плавают в ней. А если это молодые ребята, то это с большой вероятностью Кентаро и его компашка. — По-моему вода холодная, — сказал Винг, стоявший в синих плавках на берегу реки, под высоким деревом. Однако перчатки свои дорогие он снимать не стал — побоялся, видимо. — Мне тоже так кажется, — сказал Джун, сидевший рядом с Вингом, держа в воде свои ноги. Он был в цельном пляжном костюме в полосочку. Ему было немного стыдно демонстрировать свое пузико, особенно в сравнении с другими ребятами. — Мне вот не холодно. Но все равно в воду лезть не хочется… — сказал Рецу, иногда смотря наверх. На ветке одного из деревьев лежала Таноми в белом раздельном купальнике с баской и в солнцезащитных очках запрокинула руки вверх, закусив нижнюю губу. Рецу был в смешанных ощущениях: с одной стороны стыдно, с другой — вполне приемлимо. — А ты будешь, Таноми? — Потом! Я пока полежу немного, уа-ах, — Таноми потянулась, будто кошка. Ну, логично. И тут Джун полетел прямо в воду! После полетел Винг. Рецу же хоть и обернулся, но Сомбун успел толкнуть китайца в воду. Скинутые выплыли на поверхность под злорадский смех тайца. — Хахаха! Лучше не тормозите, черепахи! Водичка же отпад сегодня! Рецу хотел было что-то возразить, но к нему подплыл Винг и указал в сторону Сомбуна. Китаец, увидев что-то, мгновенно отплыл, как и Джун с Вингом. Принц тайский этому удивился. — Э-эй, вы куда? — Водичка — отпад, говоришь? — вдруг услышал позади себя Сомбун знакомый женский голос. Это была Харакаяма в бордовом бикини с рисунком огня. Она мгновенно обхватила Сомбуна за талию, развернулась спиной к реке и кинула тайца прогибом в реку. Тот упал с громким всплеском. — Блять! Да иди ты нахуй, Хара! — прокричал Сомбун. — Не-не-не, лучше в пизду посылай! — бойко ответила ему девушка, после чего прыгнула бомбочкой. На этот раз всплеск был мощнее, достал даже отплывшую подальше троицу. Все смеялись. Таноми, услышав смех, тоже решила спрыгнуть. — Хей, ребята! — крикнула она, обратив на себя внимание. — Сейчас я прыгну. Пацаны и леди издали одобрительный «о-о-о», а Таноми, встав и немного покрутившись, будто прима-балерина, выгнулась и прыгнула! Она пару раз прокрутилась в воздухе, а как достигла поверхности воды, то без всяких громких всплесков окунулась в неё. Ребята заопладировали. — Охеренно, надо тоже попробовать! — Полет разрешаю! — А давай повыше заберись! Так ребята весело проводили досуг. Но…где же Кентаро и Дайко? Ну, они были на той же речке, правда в другом месте. Надев на себя красные плавки, Кентаро вышел из-за дерева. — Ну, я готов, — произнес он…и обомлел. Он увидел Дайко. Прекрасную лысую девушку, что стояла у самого края. Чёрный купальник очень подходил Дакуман, он будто подчёркивал её мускулатуру. Слегка приподнявшись на носочках, Дайко прыгнула в воду, будто подготовленный пловец. Кен поспешил за ней и шлепнулся в воду. Погрузившись, школяр застал прекрасное действие: Дайко, словно дельфин или другой романтический морской обитатель плавала под водой. Она прокручивалась вокруг своей оси, вытягивала руки вперёд и мчалась, словно торпеда, разрезая собой водные просторы; изгибаласьво все стороны, и казалось, что она как-то находила микроскопические лазейки между слоями воды и проникала в них, плывя все дальше и дальше. Кентаро так засмотрелся на Дайко в воде, что чуть не задохнулся, а потому всплыл на поверхность. Барахтаясь на поверхности, школяр жадно глотал воздух, чтобы вновь окунуться и продолжить смотреть за лысой красоткой. Но не успел Кентаро вновь погрузиться под воду, как Дайко всплыла сама. Если она продолжила бы делать столь элегантные и, не побоюсь это сказать, достойные самой морской императрицы движения, Кентаро бы потерял сознание и утонул бы: лысая русалка без хвоста вынырнула и раскинула руки. И то была не просто девушка, то был ангел! Капли воды формировали своеобразные крылья, мощная спина вся блестела — и правда ангел, опускающийся в повороте, отчего Кентаро увидел лицо Дайко. А лицо…это был первый раз, когда Кентаро увидел не серьёзную Дакуман, а блаженную. Прикрытые глаза, расслабленные брови и слегка приоткрытый рот указывали на наполненное теплом и блаженством сердце. «Я…умираю», — подумал Кен, после чего уже было пошел ко дну, но Дайко мгновенно подплыла и, схватив Кентаро за руки, вытащила его на поверхность. После того, как школяр отдышался, Дакуман спросила его: — Ты как? — спросила Дайко, поправляя намокшие и спутавшиеся волосы друга. — Я жив, я умею плавать! — пытался оправдаться Кентаро. — Уверенна в этом. Но все равно будь осторожнее, — сказала Дайко и вновь нырнула под воду, вновь смутив Кентаро прекрасным видом сзади. Выдохнув, парень поплыл за девушкой. Спустя время парочка была на берегу. Кентаро выжимал свои длинные волосы под пение птиц. — Давай помогу, — произнесла Дайко, взяв пару прядей. Кентаро кивком головы дал свое безмолвное согласие, потому лысая красавица тоже стала выжимать волосы. — Эм, Дайко… — начал тихо говорить Кентаро. — М? Что такое? — Я хотел сказать, что ты очень красиво плаваешь. Поэтому я чуть не утонул, хах, — произнес Кентаро, натягивая улыбку. Но на деле он хотел отвернуться, ибо ему было немного даже стыдно говорить подобное. Дакуман какое-то время молчала. — Спасибо. Ты тоже был неплох, — ответила она так же тихо, как и Миура. — Да куда уж мне по сравнению с тобой? — Но все же. — Ну ладно, может, ты права… — Кентаро задумался. — А ты себе представляла будущего мужа? Дайко остановилась. Она вдруг перестала выжимать волосы, даже из рук их выпустила. Кентаро, обернувшись, увидел, как Дайко поджала к себе ноги и куда-то устремила свой задумчивый взгляд. — …если честно, я даже не думала об этом… Кентаро подсел ближе, также прижав к себе ноги. — Я тоже не думал об этом. — Получается, мы в чем-то схожи… — Да… Школяры сблизились, да так, что касались друг друга бедрами. Кентаро смотрел в малахитовые глаза Дайко, Дайко же смотрела в карие глаза Кентаро. Затем она…вытянула свои прекрасные ножки вперёд, немного отодвинувшись назад. Это удивило Миуру. — Можешь положить голову мне на колени. Так удобнее будет сушить волосы. Есть мотор Формулы-1, есть мотор других гоночных автомобилей. Но любой мотор проиграл бы сердцу Кентаро в данный момент, даже никакого китайского яда для мотивации удержать определенный ритм пульса не надо было. Дышать стало тяжко, кровь гнала быстрее Флэша, но решимость никуда не уходила. Он лег, положив голову на колени. Дайко стала вновь выжимать воду из волос, иногда гладя Кентаро по голове и проходя пальцами сквозь красные пряди. Кентаро даже слегка дрожал, ибо не всегда девушка предлагает тебе положить голову на коленки и при этом гладит тебя по голове, иногда даже гладя по плечу большому. И казалось бы, идилия! Но все чуть не испортил один вопрос… — Слушай, Дайко. А помнишь, как ты дралась с Таноми? — …помню. — А чего ты так вообще взъелась? — Ничего особенного. Просто ты был не её уровня, — Дайко хоть и оставалась спокойной. Но Кентаро почувствовал, что Дакуман немного усилила хватку. — Хм, ну ладно. Они продолжили так лежать. Дайко умиротворённо гладила Кентаро по голове, Кентаро грел голову и тоже умиротворенно лежал, даже глаза закрыл. А вот следующий вопрос хоть и не испортил все, но очень смутил обоих. — Знаешь, Дайко, мне кажется… — Что кажется? — …я к тебе испытываю не только уважение. — Не только? — Да. — Боишься? — Нет, ты чего?! Дайко замолчала, но через полминуты она осознала, что может чувствовать Кентаро, а потому сбросила его в реку. Тот захотел выплыть, но как только он выплыл, его лицо встретилось с прессом лысой. Та прыгнула, но, видимо, не рассчитала, потому налетела прямо на Кена, но тут же мгновенно отплыла и торпедой унеслась подальше. Кентаро, удивленно подняв брови вверх, медленно поплыл за лысой красоткой. По возвращении домой ребята разошлись по делам. Кентаро уже хотел было пойти тренироваться с Дайко — с трудом, но он все же решился пойти учиться боевым искусствам. Но Дакуман быстро умчалась к дому, Кентаро даже не успел осознать. Но школяр наш же упертый, потому отправился к дому Дакуманов. Дорога была длиннее обычной: было немного стыдно перед Дайко за сегодняшнее. Но парень надеялся на понимание и прощение, потому все же шел, да и нельзя тренировки пропускать. И вот Кен подошел к знакомому дому. Но сколько бы Миура не стучался, ему не открывали. Взгрустнув, Кентаро опустил голову и вдруг обнаружил сверток с запиской. Подняв бумажку, Миура прочитал: «Извини. Вот манускрипты. Пока занимайся на дому». Кентаро опять вздохнул, поднял сверток и, осмотрев дом, отправился к себе. Ему хоть и было грустно, но он постарался принять сей факт. Манускрипты, что были в свитке, читались Кеном плохо, смысл некоторых слов он вообще не знал. Он даже отключил телевизор и временно вынес из комнаты мангу, но сконцентрироваться на тексте не мог: сразу же бросал теорию и пытался практиковаться. И хоть до полноценного прочтения он совершал кучу ошибок, но все равно старался. Выбившись из сил, Кентаро уснул на часик. Проснувшись и осознав, что практиковаться надо долго, он вновь взялся за старые тексты. — Хрень сплошная получалась…может, если перечитаю и начну сначала, то какой-то результат будет. Кентаро встал в стойку: ноги на ширине плеч, левые нога и рука впереди, ноги слегка согнуты, правая нога на носке, немного опустил голову, прижал правый локоть к корпусу и стал практиковать удары, каждый по десять тысяч раз, по заветам Брюса Ли: прямой удар, удар справа, удар слева, удар снизу, удар локтем. Кентаро старался делать один удар в секунду, потому напрягал все мускулы руки. Но чтобы поддерживать такую скорость, нужно было много энергии. Для этого Кен съел пару бананов, благо мама сегодня в магазин ходила и купила. Каждый удар был выполнен неидеально, но вполне хорошо: резко, чётко и с чувством. С Кена сошло тридцать потов, пока он избивал воздух. Вот если у Кентаро была бы груша, было бы проще, но груши не было, значит, должен был страдать воздух. Если сегодня Дайко капли воды «сделали» крылья, сопоставив её с ангелом, то стекавший по могучему телу Кентаро пот при каждом ударе летел вперёд, будто стреляли из дробовика. Весь уставший, заманавшийся и с отваливающимися руками Кентаро грохнулся на постель. Ему снилось…ничего. Не то, что ничего не снилось, а буквально снилась пустота. Но так было сначала: после Кен появился на дворе Дакуманов. Он огляделся и, найдя манускрипты, удивился. — И что делать? — спросил сам себя Кентаро. Почесав репу, Кентаро взял писанину прабабушки Дайко и, подойдя к бревнам, вновь стал тренироваться — а почему бы нет? Сначала он прогнал первые пять ударов — основу боя — по десять тысяч раз. И, казалось бы, сон должен был закончиться…но он не заканчивался. Кентаро одновременно испугался и порадовался: с одной стороны жутко застрять во сне, но с другой… — Можно тренироваться дальше! А ведь это только начало. Кентаро продолжил тренировку. Удары в прыжке, удары ногой — верний и низкий, — удары с вертушки — многое Кентаро во сне изучил. И все получалось идеально! Но тут мама предательски разбудила школяра. — Ке-е-ен, вставай, — шептала Мей. — Ну мам, мне такое снилось! — возмутился Кентаро, вставая с постели. Совершив все необходимые действия перед школой, школяр поперся в неё. Тем временем в спортзале вкалывала одна парочка, причём парень рассказывал хозяйке данного заведения, Марияме, про проводку кабелей для большого здания. То были Найто и Томэй: агрессивная водопроводчица мчалась вперед на беговой дорожке, а Найто качал бицепс, упражняясь с гантелями. — Напомните, Марияма-сан, сколько этажей планируете? — Хм. Всего четыре: три наземных и один подземный. — Ого. Надо постараться, поэтому обратитесь ко мне! — Обязательно, Найто, — с хитринкой сказала Марияма и ушла по делам. Как только Найто остался один, к нему обратилась Томэй: — Найто, бля, помоги! — Чего тебе? — Как тут остановить?! Я хочу сойти! — Эх, дурёха ты моя, — пробубнил себе под нос и потянулся к кнопке «стоп». Но как оказалось, все это был хитрый план Томэй! Как только Найто приблизился к водопроводчице, та подпрыгнула и ухватилась ногами за шею коллеги. — Это ещё что за шмара была?! О чем вы ещё разговаривали?! — агрессивно зашептала Томэй. — Да успокойся ты! Это хозяйка спортзала, Марияма Чоу! Она хочет здесь фитнесс-центр построить, с бассейном прям, банями… Томэй, посидев на шее одноглазого, спустилась на землю. Она отвела взгляд. — …извини, что-то нашло на меня… — Дай угадаю, «эти дни»? — Ага, именно так. Найто, улыбнувшись, подошел и обнял Томэй, поцеловав ту в лобик. Водопроводчица успокоилась. — Ничего, все хорошо, красавица. Никто мне, кроме тебя, не нужен, — простодушно ответил Найто. Томэй окончательно успокоилась. Но тут пара преподавателей увидела…мини-версию Томэй. Нет, серьёзно, это была буквально Томэй, только маленькая, примерно на голову ниже самой Томэй, с горбинкой на носу, чуть более тёмной кожей и немного другими очертаниями лица, что указывали на неяпонское происхождение девушки. Ну ещё и с перчатками на руках. — Это не твоя дочь? — спросил у Томэй Найто. — Ты что, с дуба рухнул?! Это не моя пиздючка, мне даже тридцати нет! — Обычно же говорят, что нет и двадцати… — Молчи! Я опаздываю по графику, ну и что?! — Да не, ничего, ничего… Тем временем мини-Томэй, прикручивала к штанге блины: сначала два блина по пятьдесят килограмм, затем четыре по десять и два по пять. По итогу получился вес в сто пятьдесят килограмм. И, смотря на габариты девочки, многим бы показалось, что она самоубийца. — Эй, мини-Томэй, а не слишком ли много на себя берёшь? — громко спросил Найто. Ответом был рывок — штанга была на полу — девушки, «положившая» штангу себе на грудь. А добил второй рывок, и теперь девчушка держала штангу на вытянутых и очень с виду крепких руках. Простояла она так десять секунд, после чего кинула штангу на пол, открутив два блина по пять кило и два по десять. После этого она вновь повторила рывки, но после не кинула штангу, а положила себе на плечи, начав делать приседания. Томэй и Найто поразил маленький, но удаленький зад девушки, которым при желании можно было голову расколоть. Хотя с этим справились бы нехило развитые ноги, на которых можно было увидеть любой мускул даже если если закрыть их полностью тканью. После десяти приседаний мини-Томэй поставила штангу на место и обернулась. Она увидела охуевших от жизни Найто и Томэй. — Баревдзес! — милым и звучным голосом поприветствовала их девушка, после чего отправилась тренироваться дальше. — …что она спизданула?.. — спросила Томэй. — Не знаю. Но это, скорей всего, армянский. Но не уверен. — …давай триста килограмм на штангу. Тренировать жопу буду. — Чё? — Хуй через плечо! Раз сиськи не мой козырь, то пусть хоть жопа охрененной будет! Найто вздохнул, однако внутри он эту идею поддерживал, хотя на грудь своей энергичной подруги он не жаловался. А Кентаро перся в школу. Руки болели, душа…немного. Весь путь до шараги он думал о Дайко, о вчерашнем дне, и было ему и хорошо, и плохо. Кен так сильно погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как вошёл в класс и сел за парту. Но от мыслей его отвлекли друзья. — Хей, Кентаро! Ты чего такой грустный? — спросил согнувшийся Сомбун. — Да не важно, — сказал Кен. — А где Дайко? — Она в школе, просто вышла из класса, — ответил Миуре Рецу. И тут вошла Харакаяма в красном смокинге, солнцезащитных круглых очках, брюках, серобуромалиновом галстуке и классических туфлях. На пальцах были кольца с бриллиантами, подчеркивающие красоту и элегантность Хары. Тени на глазах были малинового цвета, как и маникюр, а вот помада на губах была такого же цвета, что и галстук. Волосы были собраны в длинный хвост. В зубах, среди которых было пару бриллиантовых и что были видны, так как огромная девушка улыбалась, Хара держала аж целых две сигары со вкусом мультифрукта и шоколада. Чисто большой босс. Некоторые девочки схватились за сердце, да и некоторые мальчики тоже. — Это ещё что такое… — удивился образу Рецу. Харакаяма поприветствовала ребят должным образом: — Здравствуйте, коллеги-мученики, — Харакаяма прошла вперёд, немного задымляя кабинет. Но как только она заметила задумчивого Кена, улыбка пропала с её ставшего серьёзным лица. Хара взяла стул, подставила его к парте красноволосого друга и села прямо перед ним. — Ты что-то слишком печально выглядишь, мой друг. Могу ли я оказать тебе какую-нибудь помощь? Однако если принимаешь моё предложение, то нужна информация, парень. Я серьёзно, — Харакаяма приспустила очки, смотря на Кентаро исподлобья. Парень, вздохнув, сказал: — Это…личное. — Насчёт чего личное? — Насчёт Дайко, — ответил Кентаро, отводя взгляд. Харакаяма кивнула, дав понять, что она поняла друга, а после перевела взгляд на стоявших сзади неё товарищей. — Вам лучше отойти, хотя вообще всем стоит из класса выйти, кроме Дзюнпэя. Сейчас будет разговор о серьёзном. А вы ещё ребята молодые, зелёные, вам пока рано вскрывать эту тему, — Хара цыкнула. — Как профи говорю. И да, — она немного пододвинулась к Кентаро, — ты мне можешь доверять. Не беспокойся, тебя ругать не буду. Просто поговорим по душам. Переглянувшись, друзья Кентаро отошли к одноклассникам, что-то им шепнули и по итогу в классе осталось лишь трое: Кентаро, Харакаяма и Дзюнпэй, который повторял материал перед уроком. — Дзюнпэй! — подозвала ходячего мертвеца Хара. — Помощь нужна! Нехотя, зомби-школьник оторвался от книжки и, взяв стул, сел рядом с Харакаямой. — Что такое? — спросил Дзюнпэй. Говорил он более чётко, чем когда восстал, да и выглядел живее, что ли, если это вообще можно сказать про ходячий труп. — Мальчик наш, Кентаро, влюбился! — одной фразой Харакаяма сделала так, что лицо Кена стало таким же красным, как и его волосы. — Влюбился?.. — переспросил Дзюнпэй, костлявыми пальцами почесывая подбородок. — Ага. Все признаки на лицо. Я этот взгляд задумчивый из всех распознаю! — Точно? — Точно. Диагноз: влюбился. — В лысую? — Вот и ты славливаешь на лету! Конечно, в Дайко, — после Харакаяма склонилась к Кентаро и спросила шепотом: — И что же такое произошло? И когда? — Ну-у, помнишь, пару дней назад мы купались в речке. И вот мы плаваем, плаваем…потом сидим рядышком… — Продолжай… — сказала уже заинтересованная Харакаяма. — Я спросил её о том, как она представляет будущего мужа. — Хм-м…немного странно задавать такой вопрос девушке, как по мне, но да ладно. Что она ответила? — Сказала, что не думала об этом, — Кентаро постепенно раскрепощался. — Я же сказал, что тоже не думал. А после я лег, а голову ей на коленки положил…она ещё меня гладила. — А кто предложил это? — Она. — Так-с, поняла. Продолжай. — Я её спросил про тот случай с Таноми. — Опасно такое говорить! — воскликнула Хара, напугав бедного Дзюнпэя. — Да, я ещё тогда это понял! Но…она осталась спокойной. — Ну, это у Дайко характер такой. Мне кажется, если, не дай бог, все беды разом обрушаться на неё, она все равно выстоит. — Это да… — Ну а дальше-то что? — …можно сказать, я ей в любви признался. — Как? — Сказал, что испытываю к ней не только уважение. — …вообще на признание не похоже. Она хоть девочка и неглупая, но она могла все что угодно придумать. — И правда… — А чем все закончилось? — Она сбросила меня в реку и быстро уплыла. — Ух ёпт… — И я не знаю. То ли обиделась она, то ли смутилась, но тренировался я дома. — А что за тренировки? — Удары тренировал. — Крутой. Без Дайко? — Она оставила на пороге своего дома манускрипты, которые мне надо было прочитать. Там ещё записка была. — Записка, значит… — Вот она, — Кентаро протянул Харе сложенную бумажку. — Ты зачем её в кармане держишь? — Я как-то машинально её взял… Харкаяма быстро прочитала и отдала бумажку Дзюнпэю, чтоб и он прочитал. — Минималистично и по делу. Как Дайко и любит. — Ага. — В общем. Если расклад хороший, то, получается, что ваша любовь взаимна. При плохом… — Что при плохом? — Она просто смутилась от твоих вопросов. — А. Ну, немного стыдно, что смутил, но это не так уж и плохо. — …ты реально какой-то странный. — Почему? — Ты знаешь, что такое френдзона? — Нет, не знаю. Харакаяма хлопнула себя по лицу. — Короче. Это когда дружат парень и девушка, а кто-то из них хочет перевести отношения в романтические. Чаще всего это парни оказываются во френдзоне. — А-а-а…ну, мне что дружить, что любить устраивает. — Эх, все-таки ты тоже все ещё зелёный. — Почему это? Я что, обязательно должен только любить или только дружить? — Кентаро немного возмутился. — Эм… — Харакаяма что-то попыталась сказать, но слов подобрать не могла. — Можешь, — вдруг сказал Дзюнпэй. — Наоборот, нужно и дружить, и любить. Любовь — это чувство прекрасное и нежное. Но любовь слепа, а иногда ещё и опьяняет вполне соображающего человека. Если дать любви разгуляться, то при появлении малейшего препятствия или изъяна она может мгновенно вспыхнуть, покалечить не только любящего, но и любимого и обратиться в ненависть. Такую же слепую и несущую вред при отсутствии хоть какого-нибудь благоразумия. А вот истинная дружба — это отношение как к равному, как к человеку, которому ты бы доверился, к принятию друга с его изъянами, если их не изменить. Друзья тебя примут со своими взглядами, мировозрением. И если в основе чувств к ближнему человеку есть дружба, то можно надстроить любовь, чтобы она не слепила. Вот… — …это все здорово, Дзюнпэй. И слова вполне мудрые… — начала Харакаяма. — Но это работает только в редких случаях. Дзюнпэй кивнул. — Я понимаю это. Но ведь есть же общеморальное правило «не убивай», а люди все равно убивают. Есть такое же правило «не ври», но люди все равно врут. Я не говорю, что это плохо, иногда ложь может быть использована во благо. Но все же… Харакаяма вздохнула. Спорить было бесполезно — Дзюнпэй все точно объяснил. — …и что же делать? — спросил забытый Кентаро. — Ой, черт, прости! Совсем забыли о проблеме… — Харакаяма положила руку на плечо Кену. — Короче, не переживай. У меня есть идейка одна, как от Дайко что-то да узнать. А ты дальше тренируйся — уверенна, ты обрадуешь нашу красавицу миссис Пропер, показав свою силу! Кентаро немного посидел, а после слегка улыбнулся. Тут прозвенел звонок, и в класс заглянул учитель: — А м-можно войти? — А, конечно! — сказала Харакаяма и пошла к своей парте. Дзюнпэй тоже. Пока ученики входили, Кентаро увидел Дайко. Та была в таком же состоянии, как и всегда: спокойное и хмурое лицо свидетельствовало об этом. Она мельком взглянула на Кентаро, но ничего не сказала и села за свою парту. Кентаро тоже ничего не говорил, а старался учиться. День прошел странно. Компашка Кентаро расспрашивала Миуру о разговоре, но тот толком ответить не мог. Дайко и Кентаро на переменах стояли в разных концах коридора, однако красноголовый школяр слышал четкое и краткое «нет». Это Харакаяма пыталась уговорить Дакуман на ночевку в доме Чоу. Но Дайко четко давала понять, что она не собиралась ночевать у подруги. Причем упертость лысой красавицы была настолько сильной, что Харакаяма один раз на ответ «нет» ответила сгоряча «пидора ответ», из-за чего Дакуман вопросительно подняла бровь вверх. Но Чоу-младшая тоже была не из робких, а потому под самый конец школьного дня Дайко все же согласилась. Вы бы видели, как Харакаяма ломала потолок головой — она прыгала довольно высоко, и все от радости. — Ну все, Кентаро! Сегодня я познакомлюсь с Дайко-тян поближе! — сказала Харакаяма, обнимая Дакуман за плечи. Миссис Пропер старалась не смотреть на Кена, но иногда все же поглядывала на него. — Хорошо. Проведите эту ночь максимально охрененно, а я пойду тренировать удары. — Ну давай, — Хара помахала другу на прощание. Но не прошел Кентаро и пяти шагов, как Дайко окликнула его: — Кентаро. — М? — …всё понятно? — Ты про манускрипты? Ну…более-менее, а что? Дайко не ответила, лишь отвела ставший чуть мягче взгляд в сторону. Хара же, заметив неловкость между одноклассниками, резко повернулась и почапала к дому, продолжая обнимать подругу за плечи. А Кентаро, вдохнув побольше воздуха, пошел отрабатывать удары. И вновь каждый по десять тысяч раз. Тренировки это, конечно, интересно. Но что же происходило в доче Чоу? А там был… — Спасибо всем девчулям, что пришли на сегоднящний девичник! — сказала Харакаяма. — А кто замуж собирается? — спросила Сумико. Да-да, та самая, которую Кентаро уделал поцелуем Винга. В принципе, они ни о чем не жалеют, а Винг забыл. — Ну…я, — сказала пришедшая Микаса, скромно хихикнув. — Хоть это и через два года, да и мои прихоти, но родители уже наперёд дали согласие! — Да ну нахуй! — воскликнули три девушки, тоже подруги Хары и Микасы: Дзётэйко Муробучи, Сэкай Гандзо и Каваими Дзуруба. — Да-да! Однако нужно дождаться, когда Мацуде восемнадцать будет…эх… — Ничего! Пока ему не исполнится восемнадцать, будем собираться все вместе и устраивать девичник! Дайко хоть и хмурилась, но тоже подняла бокал морковного сока и чокнулась со всеми, только у остальных девочек было шампанское. Сделав пару глотков, завязался разговор по душам: какие пацаны козлы, за исключением некоторых, кто какой маникюр сделал, какой прием кто выучил, какой кто трюк на роликах сделал и прочее. Марияма иногда заглядывала, непринужденно общалась с подругами дочери и даже советы жизненные. Дайко основное время молчала, но иногда что-то да добавляла. Девочки не глумились над её скромностью, а наоборот, подбадривали. И вдруг зашел разговор о прекрасном для многих — если не всех — женщин планеты Земля. — Кстати, а что думаете насчет куннилингуса? — спросила Сэкай. — О-о-о, интересно! — сказала Харакаяма. — Ну, мне нравится, — простодушно сказала Микаса, — особенно когда начинает слегка покалывать, хех. — Покалывать? Это больно? — спросила Дзётэйко. — Нет, просто у Мацуды усы ж растут, потому когда он мне лижет, покалывает. Но он прям мастер это делать! — Эх, я бы хотела, чтобы мне отлизали! — возмутилась Каваими. — Пофиг кто — пацан или девчонка! Главное, чтоб просто отлизали… — Понимаю, ох как понимаю, — ответила Сумико. — А я такое рассказать могу, у вас ваши пёздочки-то поотваливаются, — гордко сказала Марияма, выпивая бутылку — третью по счету — шампанского. — О, расскажите! — завопили девочки. Хара лишь усмехнулась, ибо эту историю она сто раз слышала. Дайко же все также тихо сидела, грызя огурец — без закусок девичник не девичник! — Короче, было то в Петербурге, тогдашнем Ленинграде… И Мари стала ярко и подробно описывать события, произошедшие с ней в северной столице СССР, а ныне России. Там было все: куни, шибари, страпоны, анальные затычки, дилдосы чуть ли не метровые, фиолетовые волосы, сгущёнка, БДСМ, грибы — не наркотики, а настоящие грибы, как Ленин — и прочие чересчур пошлые моменты. Девчонки слушали и охреневали, Хара спокойно сидела, иногда спрашивая Дайко про её самочуствие, а сама миссис Пропер сидела и все это представляла. Да, такое не прочитаешь в книжке про биологию. Но о чем именно рассказывала Марияма, вы узнаете от господина Извращуги. — Мари-сан…мое уважение к вам, почему-то, выросло! — под конец Сэкай засмеялась. Марияма же довольно улыбнулась, как и Хара. — Мне одновременно страшно такое испытывать, но мне захотелось переспать с девушкой! — воскликнула Дзётэйко. Сумико же, хитро улыбнувшись, приблизилась к подруге. — Ну так возьми меня, — прошептала она. Все засмеялись…кроме Дайко. — Ты дура, блин! — Дзётэйко пихнула подругу. Однако по её глазам было видно, что она и не прочь. Но не сейчас. — Мама, мы с тобой лесбиянок плодим. Это даже немного пугает! — шуточно воскликнула Хара, отчего деваньки все смеялись. Ну как все. — Девочки! Дайко ж ничего про куни не сказала, а мы тут хохочем! — вдруг воскликнула Микаса. Она просекла идею Харакаямы, даже не обговаривая её с Чоу. — Дайко, дорогая, скажешь свои мысли? А то сидишь, молчишь…не надо так. Дайко, окинув присутствующих хмурым взором, отпила немного сока и сказала: — …мне хотелось бы, чтобы это сделал близкий мне человек. Девочки переглянулись. — А есть претенденты? Или, может быть, претендентки? — спросили Дакуман. — …один. Хара заулыбалась. Она смогла разговорить молчаливую скалу Дайко Дакуман, как тут не гордиться собой? — О-о, а кто это, если не?.. — Секрет. — Ну, как знаешь, — сказала Микаса. Харакаяма похлопала Дайко по плечу. После этого подруги смотрели телевизор, пели кто как умел — Дайко всех поразила своим исполнением Sixteen Tons, которую перепевал Фрэнк Нагаи — и мог, а также делали маникюр и педикюр, ибо Марияма купила недавно лака, самого разного и чуть ли не всех цветов. Дайко впервые его делали, кстати, причем сама Харакаяма. В общем, время проводили отменно, и хоть Дайко хмурилась, в душе ей было хорошо. Непривычно, но так тепло и уютно. Микаса, трио подружек и Сумико уже оделись и собирались уходить. Расцеловали хозяйку, расцеловали её маму, наговорили Дайко всяких хороших слов, после чего ушли. — Ого, темень какая… — сказала Мари. — Все уроки сделали, девочки? — Да, конечно! Дайко вообще за час справилась! — ответила Хара, прижимая Дайко к себе. — Это хорошо, — с мягкой улыбкой сказала Марияма, смотря на девочек не как на дочку с подругой, а как на родных дочерей. — Тогда идем купаться и ложиться спать. Вы идите первые, я пока подготовлю место для Дайко. — Не стоит, — сказала лысая красотка, чем вызвала удивление у Мариямы. — Я могу спать в одной постели с Харакаямой, если она не против. Ты же непротив? — спросила Дайко, чем вызвала у Хары ускоренное сердцебиение. — К-конечно, я т-точно против не буду… — сказала экстравагантная девочка, что днем выглядела как босс, а сейчас как самая обычная девчонка в широкой серой майке, розовых трусах и тапочках. Чисто не босс, а домохозяйка. — Ну славно. Тогда идите. Девушки отправились принимать водные процедуры. — Кстати, а где ванная? Я её не замечала раньше, — спросила Дайко. — Она отдельно стоит. У нас помимо внутреннего двора есть и внешний. Я тебя проведу. — Спасибо большое. В небольшом здании, в котором находились несколько офуро, девчонки раздевались. Харакаяма старалась держать себя в руках, но когда она обернулась, чтобы сообщить Дайко о своей готовности начать водные процедуры, она потеряла дар речи. Это вам не увидеть кого-то в купальнике — тут видно буквально все. Но описывать подробно я не стану, чтобы не смущать читателей. Скажу просто, что Харакаяма оценила Дайко, а Дайко…было все равно. — Давай я намылю тебя, — предложила подруге миссис Пропер. Харакаяма, сглотнув, согласилась. — Х-хотя я могу сама себя… — Я же гостья. Так я выражаю свое уважение и благодарность тебе, хозяйке этого дома, — ответила Дайко. Сердце Хары было растоплено. — …хорошо. Взяв табурет и подав подруге мыло и мочалку, Хара села спиной к Дакуман. И тут она начала мыть: Дайко тщательно, но нежно натирала спину подруги, поднимала её немаленькие руки, чтобы помыть бока. И все лысая красавица делала с такой заботой, что Хара сразу вспомнила, как её мыла мама, с такой же лаской и нежностью. Как только Дайко закончила, Хара обернулась к ней и спросила: — Станешь моей второй мамой? Ей сразу был дан четкий ответ. — Нет. — Блин! Ладно, теперь моя очередь тебя мылить… Харакаяма, как только Дайко повернулась к ней спиной, пожелала контролировать свои гормоны. Но она все же собралась с духом, взяла мочалку и мыло и стала мылить Дайко, стараясь также нежно и с любовью тереть мощную спину Дакуман. И вот когда пик гормонального всплеска был достигнут, Дайко неожиданно сказала: — На Кентаро я не сержусь. Сбитая с толку Чоу выронила мочалку. — Извини, что ты сказала? — Я не обижена на Кентаро. Просто… — Нет, погоди. С чего это ты о нем заговорила? — Ну ты же хотела об этом узнать. — Ох… — Харакаяма испугалась, что сейчас Дайко будет корить её за то, что устроила девичник только по этой причине. Но… — Не волнуйся. Я знаю, что на самом деле ты давно уже хотела мне предложить переночевать. Харакаяма ничего не могла сказать. «Как? Как Дайко обо всем узнала? Она что, мысли читает?» — крутилось в голове Чоу-младшей. — Мысли я не читаю… «Да что-то мне в это не верится, знаешь ли!» — возмутилась в мыслях Хара. — …я просто чувствую эмоции и энергетику. — Правда? А как это? — Не знаю. Дакуманы сильнее других людей чувствуют на духовном плане. — Ого, мне бы так…погоди. Получается, тогда… — Да. Тогда с Кентаро я все осознала… Хара тихонько завизжала, после чего крепко обняла подругу. «Ура! Ничего страшного не произошло! Они однозначно любят друг друга!..» — …однако я не понимаю, что я сама чувствую. — М? — Дакуманы хоть и разбираются в людях, но не всегда они могут разобраться в себе. — Это нормально, дорогая моя, — сказала Харакаяма, заканчивая мылить подругу. — Не каждый может разобраться в себе, но если он сможет, то обретёт такие богатства, что всем звёздам мира не снилось! — Духовные ценности. — В точку! Кстати, голову помылить? Или сама? — …давай ты. — Отлично! После девочки залезли в просторную офуро, однако Дайко не особо хотела лезть, ибо боялась смыть лак с ногтей. Но подружка убедила, что все будет хорошо, потому обе девушки успешно искупались, ещё немного поговорив о жизни. — Кстати, если что, здесь и душ есть. Просто с утра я привыкла мыться именно под душем, а по вечерам в офуро отдыхать. — Хорошо, учту. Уже в комнате Хары девочки готовились ко сну. К ним вошла Марияма с кормом в руках — она собиралась покормить собак. — Ну что, уже готовы ко сну? — Да, мам! — Да, Марияма-сан. — Ой, душенька, не стоит! Зови меня просто Мари. Дайко отвела взгляд и прошептала: «Красиво». Улыбающаяся Марияма поцеловала дочурку в лобик. — Спокойной ночи, доченька. — Спокойной ночи! Затем Мари поцеловала в лобик Дайко, отчего та, не подавая виду, смутилась. — И тебе спокойной ночи, Дайко-тян. — …извините меня, пожалуйста. — За что?! — удивилась Марияма. — У меня просьба. И, мне кажется, она чересчур наглая… — Ты чего, не бойся! Проси, что хочешь. — …можете меня ещё раз поцеловать? Марияма мило посмеялась. Она поцеловала Дайко еще два раза — один по просьбе и один на всякий. Хара, довольная положением дел, накрыла себя и подругу одеялом. После очередных пожеланий спокойной ночи Марияма вышла из комнаты, выключив свет. Дайко сразу закрыла глаза и уже практически отправилась в царство Морфея, но тут она почувствовала возню. Открыв глаза, она увидела перед собой кошку Люсю. Повернув голову набок, лысая красавица заметила, что Харакаяма не спит. — Ты чего не спишь, Хара-тян? — спросила шепотом Дайко. — Да вот никак уснуть не могу. У меня с этим вечно проблемы… Вздохнув, Дайко обняла за плечи Хару. Та сначала смутилась, но после все же попыталась уснуть…и спустя пару минут она сладко спала! А Дайко, не переставая обнимать Харакаяму за плечи, тоже скоро уснула, чувствуя на себе урчание Люси. Так и закончился этот день. День, когда Дайко смогла приоткрыть свою душу… Но вот для кого день не закончился, так это для двоих балбесов. Одним из них был Кентаро, что бил уже не воздух, а стоявшие близко у дома деревья. Он уже в кровь стёр свои кулаки, новой кожой стали щепки. Если кто-нибудь был бы рядом с ним, то услышал бы: — Девять тысяч девятьсот девяносто семь… Девять тысяч девятьсот девяносто восемь… Девять тысяч девятьсот девяносто девять. Последний удар поставил финальную точку в этой адской тренировке. Сломав все фаланги пальцев, довольный Кентаро отправился спать. «Надо бы забинтовать пальцы…да и раны промыть. И поесть. И поспать. На уроки похуй. Не похуй на Дайко. Надеюсь, её не трахнули и она в порядке…» После обработки ран — спасибо маме, что научила это делать — и их перевязки, Кен грохнулся на постель. Ему ничего не снилось. Он просто спал и набирался сил. И ведь надо было… Вторым оболтусом, что также обрабатывал раны, был Гендо — тот самый из бойцовского клуба. «Завтра я обязан отпиздить Кентаро!» — с такой мыслью школяр и уснул. Вот тогда уже все спали. Утро. Как же не хотелось школярам переться в школу, однако надо было. Вот они и пёрлись, в том числе и Кентаро — невыспавшийся и задолбанный тренировками. Неся в портфеле манускрипты, он вспоминал Дайко. Она должна была прийти вместе с Харой. Вот школяр подходил к школьным воротам, как вдруг на Кена сзади напрыгнула Таноми. — Доброе утро! — Блять, ты осторожнее будь! Меня чуть не сшибла! — возмутился Кентаро, стараясь не упасть. — Извини её. Просто за тебя беспокоится, все ли хорошо с другом, — сказал подошедший Рецу, который при взгляде на руки друга удивился. — Ты что, так усердно тренировался, что руки в бинтах теперь? — Можно и так сказать, — сказал Кентаро. Вдруг он унюхал запах курицы. Обернувшись, он увидел Джуна, что нес коробку с лапшой и курицей. — Доброе утро, Кентаро! Я тебе приготовил второй завтрак, вдруг тебе не хватило, — простодушно сказал толстячок. — Хех, спасибо, Джун, — Кентаро взял из рук друга коробку. Вдруг он почувствовал, что спина его нагревается. Да и над ухом жужжит что-то. Оказалось, это Таноми вела себя максимально по-кошачьи: мурчала и согревала Кена. — Таноми? — Да? — …тепло… — Это хорошо! — А ещё хорошо, когда находишь то, что долго искал! — воскликнул Сомбун, подходя к Кентаро. В руках он держал кассету. — Что это? — «Гоку: Полуночный глаз», который ты так искал! — О-о-о, кайфарик! — Доброе утро, Кентаро! — поприветствовал друга Винг. — Ого, вот это у тебя руки… — тут кореец без лишних слов снял свои перчатки. — Эй-эй, ты чего?! — Ты руки свои видел? — Да нормально все, они заживут ещё! — Ну как знаешь, но перчатки я тебе если что дам. — Хей, чуваки, там девули наши! — воскликнул Сомбун, указывая куда-то вперёд. Все перевели взгляд и увидели Харакаяму в образе большого босса и Дайко. Сердце Кентаро застучало пуще прежнего. Сглотнув, он пошёл вперёд. Таноми сообразила, к кому шёл Кен, потому слезла с него, захватив с собой коробочку с едой. Друзья парня наблюдали за ним, внимательно следя за обстановкой вокруг Кентаро. Застучало быстрее не только сердце Кена: «мотор» Дайко стал разгонять кровь быстрее. Харакаяма похлопала подругу по спине, намекая на движение вперёд, навстречу Кену. Дакуман так и поступила. И вот парочка встала прямо напротив друг друга. Не хватало только лепестков сакуры, что обычно романтично опадают с вишен. — …доброе утро, Дайко, — сказал Кентаро. Однако Дайко ответила не сразу: она осмотрела школяра и его руки, после чего подняла взгляд и все же поприветствовала школяра: — Доброе. Ты усердно тренировался…но перегнул палку. — Может быть. Я старался делать все строго по манускриптам. И тут произошло нечто милое: Дайко взяла руки Кентаро и прижала их к груди. Парень почувствовал сердцебиение девушки. — Ты большой молодец. Только, пожалуйста, не делай так больше. — …хорошо, больше не буду, — как завороженный сказал Кентаро. Он смотрел на Дайко и подметил детали, которые не замечал: её дыхание, движение бровей, глаз, вид пальцев…маникюр, который он раньше не видел. — Красивый маникюр. — Спасибо, — ответила Дайко. Она не стала отводить взгляд, а потому по глазам Кен прочитал желание сказать что-то ещё, будто сейчас Дайко должна была сказать что-то сокровенное. — Кентаро, я… Но все прервал брошенный кирпич. Его заметили лишь за долю секунды, прежде чем он прилетел бы Кентаро в голову. Дайко уже хотела схватить этот кирпич, но её обогнал… Кентаро! Все в афиге: друзья, мимо проходившие школяры, птицы, обычные люди, что торопились поскорей убежать. Да и сам Кентаро охреневал от своих возможностей. Он обернулся и увидел шедшую прямо на него толпу. А во главе был тот самый Гендо из бойцовского клуба — противный малый, если так подумать. — Кентаро, я тебя вызываю на бой! Один на один! Без всяких уловок, чистая сила! Дайко уже хотела было выступить, но её остановил Кентаро. — Не обращай внимания на этих пидоров. Покричат и уйдут. Ну или все же подерусь, но потом. Договори, пожалуйста. Дайко, иногда поглядывая на улюлюкающую толпу, которая переключилась на словесную перепалку с компашкой Кена, вдохнула и хотела было продолжить, но её перебил Гендо: — Пидорас петушиноголовый, я к тебе обращаюсь, чмо тупорылое! — Сам такой, — пробубнил Кентаро. — Извини, тебя перебили. Повтори, пожалуйста. Кентаро ну очень сильно держался, чтобы не втащить подходящему к нему Гендо. Он вообще не хотел ничего делать. Его целью было выслушать Дайко. Дайко вновь вдохнула и произнесла: — Кентаро, ты мне нра… Тут Миура почувствовал неладное. Его правая рука, что держала кирпич, мгновенно сжалась в кулак и, поднявшись вверх, резко устремилась куда-то вправо, пока не уперлась куда-то. Кентаро и Дайко медленно перевели взгляд на правую руку Кена, которой её хозяин ударил по рылу Гендо! И не просто ударил — одним ударом парень превратил лицо Гендо в окровавленную рожу. Разбитый нос, из которого кровь текла ручьями, выбитые зубы на кулаке Кентаро, рассеченные и мгновенно опухшие губы говорили о как минимум сотне ударов. Но в действительности это был один удар. Гендо отступил на пару шагов, держась за нос, а Кентаро раскрыл ладонь. С неё посыпался песочек, а точнее то, что осталось от кирпича. Охреневший Кентаро смотрел на свою правую руку. Он перевёл свой взгляд на Дайко, снова на руку, снова на Дайко, а после сказал: — Извини, потом договорим. Надо одного чурбана отпиздить. Компашка Кентаро начала опладировать и скандировать имя бойца, пока тот замахивался для следующего удара. Гендо не успел среагировать, как уже улетел на метр, упав прямо жопой на землю. Пытаясь остановить кровь, Гендо попытался встать, но Кентаро поднял его за волосы и вломил уже левой. Противник опять упал, и опять его подняли. В этот раз Кентаро ударил локтем в живот, отчего Гендо скрючился и наконец-то издал хоть какой-то звук. Но Кен ударил ладонью по шее гьёновца-неудачника, отчего тот грохнулся на землю. Кентаро, выдохнув, пинком перевернул Гендо, чтобы тот открытыми ранами не утыкался в землю. Толпа, собранная Гендо и состоящая преимущественно из хеновцев — хотя там были и гьёновцы — и тех, кого выгнали из ПТУ, тихо ужасалась. Их главаря, что был сильнейшим в бойцовском клубе так просто уложили. За пару ударов! От такого боевой дух Кентаро поднялся: он, хрустнув шеей, направился к толпе, попутно снимая с себя пиджак, галстук, рубашку и ботинки с носками. — Вам, мудакам оттраханным, только драки и подавай… — постепенно зверел Кентаро. Некоторые из компашки готовились атаковать противников вместе с другом. — Ну так вот, вот он я! Кентаро налетел на толпу и как начал всех лупасить: некоторым хватало одного удара, чтобы отлелеть, кому-то два-три. Кентаро сражался, как зверь: бил в рыло, живот, использовал пинки, пытался даже повторить хайкики, но он в ударах ногами особо не силен, поэтому удар приходился по солнечному сплетению врагов, отчего они отлетали в толпу, сшибая своих товарищей. Кому-то Кентаро давал с локтя, кого-то специально хватал за шиворот и бил с помощью бедолаги других несчастных. Когда Кентаро брали в захват, он кусал что есть мочи, прямо до крови, а после добивал визжащего от боли соперника двоечкой. Летели зубы, пломбы, ломались носы, черепа, а кровищи-то сколько было. Подождав полминуты, к избиению толпы присоединилась Дайко. Она мастерски уворачивалась от прямых ударов соперников, те, кто оказывались в её захвате, она использовала как мишень. Она профессионально отправляла в нокаут хайкиками и джебами — Дайко решила не использовать весь арсенал, потому что такая шелупонь не достойна большего. Спустя пару мгновений подключилась Харакаяма, надевшая золотые кастеты, отчего был слышен треск некоторых черепов (если что, никто не умер). Самое страшное заключалось в кольцах с алмазами: если попадёт такой в глаз, противник дезориентирован. Хара в силу своего роста пинком поднимала мелких пацанов вверх и отправляла в далёкий полет чёткими ударами. И, наконец, подключились все остальные. Рецу бил всех головой и заставлял кулаки ломаться, так как против цигуна не попрут фраера; Винг не достал ножи, а решил, как и все, биться только кулаками, хоть это и было довольно трудно, но кореец просто прыгал хорошо, потому раздавал всем пинки в полете, прям как Ван-Дамм; Джун решил использовать приём Найто — «Узумаки», и он успешно его использовал; Сомбун брал на себя наименьшее количество противников, покрывая их тела молниеносными джебами и ударами коленом; Таноми прыгала, вертелась, царапала, паркурила — в общем, максимально портила организм парням, оставляя шрамы на всю жизнь. В общем, началось мясо… И как же ребятам не повезло, что именно в этот момент проезжал автомобиль якудза. — Райдзо, когда-там порт?! Мы вообще туда едем? — Да туда, вроде…ты думаешь, я знаю здесь все вдоль и поперёк? — Будь проклят этот мелкий городишко!.. Тут бандиты увидели массовую драку школяров. Конечно, они заинтересовались, ибо сами в юношестве в подобном участвовали. Но тут Харакаяма и решила провести сhokeslam на одном из несчастных. Этим несчастным был тот самый крупный парень, против которого билась Микаса. Он был отправлен в воздух, но Хара слегка перестаралась, а потому бедный пацан влетел в капот машины, разбив при этом лобовое стекло. Конечно же, бандюги высокчили и, матерясь, схватились за оружие. Один выстрелил из револьвера, тем самым обозначив свое присутствие здесь. — А ну молчать! — прокричал стрелявший в гавайской рубашке. Без револьвера ничто — маленький, сухой, лысеющий азиат. — Вы что это тут, пиздюки, устроили? Совсем вас уважению не учили, а?! Вот мы в ваше время учились прилежно, ни с кем не дрались. А вы что? Устроили бойню посреди бела дня и отмечаете праздник насилия? Практически все школяры пристыдились. Однако Кентаро решил не останавливаться. Он стал медленно подходить к бандиту с револьвером. Тот наставил на школяра огнестрел. — А ну стой! Ты подходишь ко мне без уважения, на что ты рассчитываешь, говнюк?! Кентаро остановился. Дуло револьвера упиралось ему прямо в грудь, в место, где было сердце. — Ты не выстрелишь, — спокойно сказал Кен. — Это ещё почему?! — якудза аж стал брызжать слюной от злости. — У тебя кишка тонка. Да и как можно победить, если кулак быстрее пули. Не успел бандит среагировать, как тут же Кентаро схватил револьвер и въебал противнику апперкотом. Якудза вырубился, а Кентаро взял пистолет и вытащил все патроны, прям как в кино. Остальные члены мини-банды попятились назад. Кентаро же развернулся и, махнув Харе и указав на бандитов, пошёл к добивающей последнего противника Дайко. Под дивные крики избиваемых якудза Кен стал говорить: — Знаешь, ты мне тоже нравишься. Дайко отвела взгляд, показывая, что она смутилась. — Значит, мы можем встречаться? — Ну а почему бы и нет? Давай сходим на… — Кентаро! — крикнул Сомбун. Кен резко обернулся и застал жуткую картину: истекаемая кровью Харакаяма билась с каким-то жирдяем, что был больше и выше Чоу-младшей, а может и слегка больше Чоу-старшей. По татуировкам на голом теле сразу стало ясно, что это — якудза. А по брошенному на дороге велику можно было понять, как он доехал. — Дайко? — Да. Ребята помчались на помощь своей подруге. Они одновременно вдарили кулаками по коленям толстяка, отчего тот пошатнулся. Ребята после накинулись на него и стали бить толстого якудзу по его круглой голове. Затем Хара, собравшись с силами, вломила толстяку прямо в морду, отчего тот упал. Успевшие спрыгнуть Кентаро и Дайко замахнулись, причём с особым усердием. И когда толстый якудза поднялся и упёрся руками в землю, ребята в один шаг преодолели пространство между ними и якудзой и вломили ему так, что без кастетов был слышен громкий треск черепа. Последний противник пал. Кентаро и Дайко развернулись и стали смотреть друг на друга. Кентаро тяжело дышал, Дайко же держалась. И тут Дакуман схватила Кентаро за шею и…поцеловала того в губы, чем вызвала бурный шок у друзей. С полминуты выпучивший глаза Кентаро и закрывшая свои Дайко целовались, пока девушка не отстранилась и, взяв парня за руку, повела вперед: — Пойдём, отведу тебя в больницу. С этого дня Кентаро и Дайко начали встречаться. И с этого же дня Арашияма решил, что ему предпочтительнее заниматься дома, а то нарвётся на очередную неприятность, связанную с Кентаро, и будет потом жалеть.