Fallen

После фейерверков они с Найлом и Зейном ещё долго бродили по ночным улицам, освещая путь бенгальскими огнями и распугивая обжимающиеся в тёмных подворотнях парочки громким смехом и грохотом дешёвых хлопушек. Таким образом, Гарри и Луи оказались у родных дверей квартиры лишь к утру. Небо над Лондоном светлело, окрашивая всё в рассветный серый, в том числе и бледное лицо отчаянно зевающего ангела. Скинув пальто и ботинки, Луи протопал к заветному дивану и плюхнулся на него, зарываясь лицом в мягкую поверхность. - Дом, милый дом, - пробурчал Луи, почти моментально проваливаясь в дрёму. - Ты бы хоть разделся, - заметил с порога Гарри, аккуратно складывая бандану. - Глупые формальности, - голос ангела звучал глухо и очень сонно. Луи всё же нашёл в себе силы подняться и расстегнуть джинсы, чтобы затем спустить их с бёдер и пнуть в угол. Это были последние слова Томлинсона той ночью. Потому что он заснул прямо так, в свободном джемпере и боксерах, съёжившись от прохладного сквозняка, блуждавшего по квартире. Когда Гарри укрыл его и себя пушистым пледом, уголки губ ангела чуть дёрнулись вверх во сне. Следующее утро началось для Гарри со щекочущего ощущения от волос Луи на щеке и с чудовищной эрекции. И чёрт бы побрал этого ангела, почему-то заимевшего привычку буквально впечатываться в Стайлса во сне, не оставляя ни миллиметра свободного пространства между их телами. Тело остро реагировало на любой контакт, и Гарри уже хотелось беспомощно захныкать, когда Луи приоткрыл один глаз. - Что-то в меня упирается. Чем бы оно ни было, убери, оно мешается, - пробормотал ангел, вновь проваливаясь в сон и оставляя покрасневшего, как рак, Стайлса наедине с его стояком. Гарри аккуратно, медленно выбирался из цепких объятий Луи, отчаянно стараясь не разбудить его. Иначе неловкой ситуации не избежать. Наверно, стоит пояснить, что Луи пока не интересовался сексуальным аспектом человеческой жизни, а Гарри и не рвался объяснять. Поэтому кудрявый парень совершенно не представлял, как он будет растолковывать ангелу, что такое эрекция и зачем она нужна. Короткими перебежками, стараясь не шуметь, Гарри пробрался в ванную комнату. Холодный душ – лучшее изобретение человечества. Когда Луи проснулся ( через 3 часа), Стайлс восседал на краю кровати с ноутбуком на коленях и дымящейся сигаретой в уголке рта. - Что делаешь? – ангел натянул на себя весь плед и поднялся, становясь похожим на сидячую гусеницу. - Ничего, - мышка под длинными пальцами быстро-быстро защёлкала, закрывая добрую половину вкладок в браузере. - Что ты там прячешь, Гарольд? – ангел-гусеница шустро подполз к парню, заглядывая ему через плечо. На мониторе красовалась стартовая страница поиска Google, а Гарри самодовольно улыбался. Луи фыркнул и отполз обратно, а затем и вовсе выпутался из одеяла и удалился в сторону ванной. Стайлс облегчённо выдохнул. Порно-блоги на тамблере явно не были предназначены для глаз ангела. Когда Луи вернулся из ванной с прежним слегка обиженным выражением лица, ноутбук уже был предусмотрительно убран, а сам Гарри пялился в телевизор, бесцельно переключая каналы и не находя ничего стоящего. - Лу, иди сюда, мне одиноко, - пульт был отброшен подальше, а ангел бесцеремонно затянут на диван и усажен на колени к Гарри. За время сосуществования в одной квартире со Стайлсом Луи чётко уяснил одно: если Гарри хочет обниматься, лучше сдаться сразу и позволить себя затискать, сопротивление всё равно бесполезно. Поэтому Томлинсон просто удобно устроился, привалившись спиной к груди парня и прикрыв глаза. - Когда ты выходишь на работу? – Луи поднял всё ещё слегка сонные глаза на Гарри, устроив голову у него на плече. - Не знаю, - уголки губ Гарри чуть дёрнулись вверх. Он задумчиво вырисовывал пальцем какие-то загадочные узоры на груди и животе Луи, а вторая рука располагалась на бедре ангела. – Мой очередной босс затеял ремонт, так что ,похоже, я снова безработный. Луи ненадолго замолчал, чувствуя, как сотни искорок разбегаются по венам от тех мест, которых касался Гарри. Горячее, пахнущее чаем и сигаретным дымом дыхание щекотало ему ухо и шею, и каждый раз мурашки пробегали по позвоночнику от этих ощущений. - Может, ты не будешь работать? Станешь этакой милой домохозяйкой, будешь варить супчики и смотреть «Топ-модель по-американски», - ангел тихо и даже немножко по-девчачьи хихикнул. - Ты просто не хочешь, чтобы я уходил, потому что тебе скучно одному в квартире, признай, - Гарри, усмехнувшись, легко пробежал подушечками пальцев по животу и бокам Луи, щекоча его. - Признаю, не хочу, чтобы ты когда-либо зачем-либо уходил, - Луи кивнул и сильнее вжался в Гарри. Он потянулся вверх за поцелуем, отчаянно вцепившись пальцами в запястье Стайлса. Ангелам не свойственны страхи потери. Но почему-то всё чаще Томлинсон видел во сне, как Гарри поворачивается к нему спиной и быстро исчезает в толпе. И каждый раз он, просыпаясь, прижимался к мирно сопящему рядом парню как можно сильнее. Лишь бы не дать ему уйти.

***

- Ты останешься у меня сегодня? – глаза тёплого шоколадного цвета лихорадочно бегают, изучая лицо блондина, идущего рядом. У Найла в руке горит бенгальский огонь, они всё ещё блуждают в темноте переулков Лондона, так далеко от празднующей толпы и так близко друг к другу. Они изредка соприкасаются плечами, когда шагают по слегка запорошенному снегом асфальту, и это почему-то безумно нравится Зейну. - Если хочешь, конечно, я останусь, - Найл кивает и чертит в воздухе бенгальским огнём сверкающую букву Z. Иногда ему казалось, что он ночует у Зейна больше, чем у себя. В квартире Малика было как всегда прохладно. Пока Зейн варганил что-то, отдалённо походящее на бутерброды, Найл прохаживался от холста к холсту, изредка вздрагивая от сквозняка, пробиравшегося под футболку. На одном полотне быстрыми лёгкими мазками был нарисован парень. Высокая изящная фигура на сцене под голубыми лучами прожекторов. В светлых волосах запутались блики, а глаза сияют так, словно кто-то в шутку поместил под радужку Сириус. Найл и сам не заметил, как перестал дышать на несколько секунд, завороженно касаясь самыми кончиками пальцев рисунка. Зейн возник на пороге комнаты как раз вовремя, чтобы застать выражение безграничного восторга на лице ирландца. - Он пока не закончен, - быстро заметил Малик, ненавязчиво оттесняя Найла от рисунка. – Да и тебя наверняка уже сотни раз рисовали. - Рисовали, - Найл медленно кивнул, с благодарной улыбкой стаскивая с тарелки принесённый Зейном сэндвич. – Всего пару раз на самом-то деле. Но, прекрасный, я могу сказать тебе полностью откровенно: ты переплюнул их всех. - Да ладно тебе, - Зейн фыркнул и быстро отвернулся. - Это правда потрясающе, Зейн, - ещё раз заверил Найл, прежде чем комната погрузилась в тишину на некоторое время. - Пора спать, - коротко возвестил Малик, взглянув на часы. Они показывали 4 утра. Найл кивнул и молча завалился на маленький диван в углу комнаты. Этот предмет интерьера был ярко-красного цвета, совершенно не вписывался в общую обстановку, но во всей квартире этот диван был любимым местом Найла. Может быть потому, что по странной случайности Зейн купил его после второй ночёвки Найла у него, когда блондин с трудом отвоевал право спать на полу, хотя Зейн всеми силами пытался уложить его на кровать, а самому остаться на полу. По крайней мере, Хорану очень хотелось думать, что диван был куплен для него, а не потому что Зейн просто неожиданно захотел красный диван. - Доброй ночи, прекрасный, - едва слышно прошептал Найл. Он был уверен, что его услышат. Это было пять утра 1 января, когда Зейн, мучающийся от бессонницы, встал с кровати и ,стараясь не слишком громко шлёпать босыми ногами по паркету, подобрался к Найлу и аккуратно присел рядом. От спящего ирландца чуть веяло теплом и запахом дешёвого парфюма. До рассвета оставалось ещё несколько часов, когда Малик наконец провалился в беспокойный сон, неудобно свернувшись на самом краешке дивана. Он проснётся уже в разгар дня, чтобы обнаружить на подушке рядом записку и на грани человеческого обоняния почувствовать знакомый аромат духов. Я приду завтра, как всегда. Дай знать, если что-то изменится. Навеки делящий с тобой ночи, Найл