Не такой как все

      В отсеке Джаз едва заставил партнёра лечь и отдохнуть. Но и то не на долго, Проул вскочил и опять метался по комнате, виня себя в том, что Ретчет пропал, мол: «Стоило смотреть за ним, слышал же, что на поле боя отправили». Не выдержав состояния тактика диверсант поймал его в объятия и прошептал на аудио: — С ним всё хорошо, я уверен. Искра, ты не всевидящий, ты не можешь уследить за всем сразу. Ложись спать, завтра разберёмся со всеми остальными проблемами, — лейтенант сейчас очень переживал за любимого, который буквально стоял у него в объятиях и периодически вздрагивал в немой истерике. — А если с ним что-нибудь случилось? — спросил стратег и ощутил, как по его спине пробежал холодок. — Всё будет хорошо, — твёрдо сказал Джаз и, взяв вампира на руки, понёс к платформе.       Уложив своё уставшее чудо, гонщик укутал его в плед и лёг рядом, обнимая. — Джааз, — позвал Проул жалобно. — Что такое? — спросил диверсант, подняв голову с подушки. — Холодно, — только и ответил вампир.       Джаз улыбнулся. Как же мило сейчас выглядел его партнёр, свернувшись калачиком под пледом так, что только кончик шеврона был виден. Отодвинув плед с лицевой, диверсант услышал недовольное ворчание, на что хихикнул и тоже погрузился в офлайн. Нырнув под плед, он прижал замёрзшего стратега к себе.

***

      На следующий день, тактик с диверсантом проснулись и приняв душ, направились в сторону медблока, надеясь увидеть Ретчета на своем рабочем месте. Но вместо главврача, за столом сидел молодой доктор ФёрстЭйд. Он что-то писал в датападе недовольно поднимая оптику. — Доброе утро, Эйд. А где Ретчет? — спросил Джаз и, почувствовав, как занервничал партнёр, положил манипулятор на плечо, поддерживая.       Стажёр махнул рукой и провёл их в другую палату. Там Ретчет лежал на платформе с подключённой системой жизнеобеспечения. На лице была маска, заставляющая доктора вентилировать. Правый манипулятор был смят и требовал срочной замены. Грудная была раскрыта, рядом лежала металлическая тарелочка с мелкими кусочками от лобового стекла. Весь остальной корпус был искажен, где-то можно было заметить ожоги, а где-то глубокие порезы. — Что с ним случилось? — спросил тактик подойдя ближе к другу. Тактик был спокоен. Почему-то факт того, что док жив, затуплял то, что он может остаться калекой на всю оставшуюся жизнь. — Находился рядом с эпицентром взрыва, а потом его завалило обломками от здания, — ответил стажёр. — Я только что отправил Хайда к себе отдыхать. Он и притащил Ретчета сюда буквально по частям. Некоторые мы так и не нашли. — Он… Он вернётся в норму? — даже Джазу было не приятно смотреть на искалеченный корпус доктора. Да, он не любит осмотры, ненавидит починки и злого врача, но он никогда не желал ему такого… А учитывая, как они сблизились в последнее время, так лейтенант и вовсе начал сожалеть о прошлых глупостях. — Нет. — ком застрял в груди, но Эйд продолжил: — его руку Хайд принес отдельно. Не думаю, что она подлежит ремонту. Нужна хорошая замена. А потом долгий период реабилитации. — А грудь? Спина? Ноги? — Проул снова пробежался взглядом по бляклому корпусу. — Их восстановить будет на много проще.       После этого тактик с диверсантом направились в столовую за энергоном. Рассказывать Эйду зачем стратегу не фильтрованное топливо, не хотелось обоим. После завтрака, Оптимус позвал всех на совещание, на котором объявил, что, раз Проул так хорошо справляется со своей работой и довольно много дал дельных советов по управлению подчинёнными, решил его назначить своим заместителем. Так же сообщил об случившемся с Ретчетом и что тот на не определенное время «вне игры». Джаз лишь послал по связи искр волну поддержки. Тактик принял эту должность и пообещал что не подведёт.       После совещания, теперь уже заместитель Прайма, пошёл в медблок, дабы навестить Ретчета, но уже у двери остановился. С той стороны раздался голос оружейника, нехотя, Проул прислушался: — Ретчет… Я знаю, ты меня слышишь. Я уверен, что ты поправишься и всё будет хорошо. Прошу очнись… Ради меня проснись. Сколько бы ты не говорил, что мы всего лишь друзья. Я всё равно люблю тебя. Ты же знаешь, солнышко, я не уйду от сюда. Мне плевать, что скажет Прайм, я просто хочу что бы ты жил. Праймас, я готов тебе свой корпус отдать, свою искру, лишь бы ты только жил. Ну нельзя тебе умирать. Нельзя, слышишь… — мольба переросла в отчаянье и последние слова просто утонули в рыданиях.       Желание заходить — пропало. Хайду нужно побыть одному. Точнее с Ретчетом. Он безумно его любит и не оставит, а Проул лишь смутит оружейника своим присутствием. «Джаз, хочу поговорить. Жду у себя в кабинете» — отослал сообщение стратег и направился к себе.