***
Ньют ползком пробирался через кустарник. Конечно, он знал, что армейская служба предполагает подобные упражнения, — просто не ожидал, что кустарник этот окажется в палисаднике небольшого дома в деревушке с населением меньше сотни человек. — Рядовые Джонс, Смит, — идете на юг, — прошипел голос Шедвелла в ночной тишине. Я займусь северным входом. Браун, ты со мной. Держите булавки наготове, ребяты. Рядовой Пульцифер, ты как? Ньютон нашел куст побольше. Он подумал — вдруг, если постарается, он сможет с ним слиться? Тогда не придется проходить через всё это. К сожалению, благодаря его изобретательским навыкам анонимность уже давно стала для него недоступной роскошью. Чего бы он только не отдал за то, чтобы не быть особенным, чтобы иметь возможность свободно ходить по улицам, никем не узнанным! Когда ты никто, тебе не предлагают пробраться в дом к женщине или сжечь ведьму. Он сильнее вжался в кустарник... ...продавил его насквозь и встретился лицом к морде с чудовищем. Существо пристально глядело на него. У Ньюта перехватило дыхание. Первой его мыслью было: «Это дракон. Толстый, бескрылый, немного похожий на комод». Но нет, эта огромная чешуйчатая тварь выглядела гораздо реальнее. Непохоже, чтобы она начала дышать огнем, — скорее, она могла откусить голову. — Хоро-ошая ящерка, — прошептал Ньют не дыша. — Рядовой Пульцифер? Ньют шепотом выругался. Он начал как можно медленнее отступать обратно в кусты. Существо наблюдало за ним. — Хороший... дракон... чешуйчатый медведь... шипастый... рогатый... кто-то. Ньют провалился в куст и практически выпал с другой стороны. Добравшись наконец до своих, он решил ничего им не рассказывать, полагая, что, должно быть, выжил из ума; но также он ни в коем случае не собирался возвращаться в то место, где встретил самое жуткое создание в своей жизни. Ему не стоило так беспокоиться. Динозавра, который вдруг почувствовал себя живым, хоть и очень замерзшим, не слишком волновало голокожее существо, оказавшееся перед ним. Гораздо больше его интересовало, куда подевались все перья и почему коготь с большого пальца переместился на нос.***
Адам видел сны...***
А Лондон горел. Азирафель нанял экипаж. Кроули смотрел на небо. Так дымно еще никогда не бывало; казалось, можно было разглядеть мерцающие в воздухе искры. Дождь прекратился, но пепел сыпаться не перестал. По всему городу одновременно загорелись несколько фабрик. Начиналось.***
— ...Три! По сигналу сержанта рядовой Браун выбил ногой дверь. Ньют сжался, ожидая вопля. Но ничего не услышал. Шедвелл поскреб голову. — Ох и хитрющая эта ведьма. Пульцифер, давай сюды огонь. Ньют сглотнул и кивнул. Дрожащими пальцами он достал серные спички. Обычно ему всегда удавалось зажигать их с первого раза, но сейчас на это ушло три попытки. За это время рядовой Браун успел войти в дом. И споткнуться о едва заметную бечевку, натянутую прямо за дверью. Минус один. Шедвелл отдал приказ, и остальные рядовые ринулись в дом. Ньют последовал за ними, аккуратно переступив через бечевку. Он держал спичку над головой. Надолго ее не хватит. Раздался рев — это рядовой Смит поскользнулся на мокрой тряпке, оказавшейся ровно там, куда он наступил. Минус два. — Она где-то здесь! — прорычал Шедвелл. Он рыскал по комнате, заглядывал под одеяла и за пучки сушеных трав. Завопил рядовой Джонс: ему на голову что-то вылилось из опрокинутого ведра. Минус три. Ньют задом шагнул через порог дома. — Прошу прощения, — послышался женский голос. Ньют мужественно не взвизгнул — как и подобает настоящему солдату. Он обернулся и оказался лицом к лицу с ведьмой. — Тсс, — шепнула она, и в глазах ее сверкнул огонь: в них отражалось пламя спички, которое как раз достигло пальцев Ньюта. Он тихо охнул и уронил спичку на землю. Шедвелл все еще бродил по дому впотьмах. Анафема тихонько закрыла дверь и повернулась к Ньюту. — Это вы — тот, кто ладит с огнем? Тот молча кивнул. — Агнесса о вас писала. — Мы собирались вас сжечь, — вырвался у Ньюта жалобный шепот. — Но я не хочу этого, правда-правда не хочу. Я страшно извиняюсь, мисс, но нам нужно убираться отсюда! — Да, об этом Агнесса тоже писала. — Анафема вглядывалась в ночь. — Ну что ж, вы ведь не пешком сюда пришли? — Э... Мы можем поехать на Дике Турпине! — Это ваша лошадь? А она вынесет двоих? — Вынести-то вынесет... — протянул Ньют, беря ведьму под руку и ведя в нужном направлении. — А вот насчет лошади... не совсем. Он остановился перед четырьмя очень напуганными лошадьми, которые явно не дали бы себя оседлать, и одним совершенно невозмутимым мулом. — А, — сказала Анафема. — Или на нем, или вас сожгут как ведьму, — виновато пожал плечами Ньют. — Не совсем так. Но мне очень нужно кое-куда попасть. Он может скакать быстро? — О, да. При условии, что я этого не хочу. — Так не хотите. В конце концов, вам же приходится уклоняться от своих обязанностей. Поехали. — И Анафема вскочила на Дика Турпина. Мул дернул хвостом и выжидательно посмотрел на Ньюта, а Анафема ласково улыбнулась ему: — Так вы поможете мне сбежать, или как? Ньют кивнул и взобрался на мула, из соображений приличия сев впереди ведьмы. Он приказал Дику Турпину трогаться. Анафема повторила просьбу более дружелюбным тоном, и это сработало: они двинулись в путь. Вот так ведьмолов помог ведьме сбежать, хотя, возможно, лучше сказать, что он сбежал вместе с ней, ведь она и сама отлично справлялась. Но если говорить совсем точно, произошло вот что: Анафема помогла Ньюту сбежать от необходимости жечь ее. И он был совершенно не против.***
Адам спал. Ему снились крошечные демоны, насылающие болезни. Ему снились люди, которые отказываются слушать, отказываются обращать внимание на этих маленьких демонов — а те всё росли и росли... Во сне он представлял себе, как они исчезают. И зародыши болезней один за другим переставали существовать. Адам тщательно уничтожал их во сне — медленно, но верно.***
Мор в это время раздраженно ворчал: — Не понимаю, почему этому новому мальчишке достается вся слава. Мы готовились к этому дню шесть тысяч лет. — Не совсем. Века на полтора меньше, — уточнил Голод. Он удовлетворенно оскалился: где-то на Востоке еще одно поле зачахло на корню. Бóльшую часть работы он проделал еще несколько месяцев назад — в девятнадцатом веке к Апокалипсису приходилось готовиться заранее, — но бескрайние поля мертвых растений добавляли зрелищности. — Ну, почти шесть тысяч, — огрызнулся Мор. — Я и без него вполне способен уничтожить человечество. — Вам стоит поработать вместе, — предложила Война. И засмеялась; ее смех звучал как звон скрещенных клинков. — Надо же, сама удивляюсь, что говорю такое. Мор окинул мир мысленным взглядом. Урожаи гибли, люди убивали друг друга, гонясь за золотом и славой. Этот мир уже совершенен и нет надобности во всем этом пепле и дыме: о тех, кто переживет голод и войну, Мор и сам в состоянии позаботиться. Он улыбнулся. Ему предлагают принять новые веяния? Что ж, он сделает то, чего от него ожидают. Мор поднял покрытые язвами руки. От его ладоней начали исходить испарения и вскоре собрались в большое облако. Миазмы. Дыхание смерти. Облако росло и ширилось.***
Кроули, открыв окно в своем лондонском доме, увидел его. Также он увидел, как нечто, мало похожее на экипаж, подъехало к парадному входу. В него была запряжена четверка лошадей, которые напугали бы даже Бентли, не будь она сейчас на конюшне в конце квартала. То, что выбралось из «экипажа», выглядело еще страшнее. Кроули отступил от окна. «Я совершенно один. У меня нет запасного плана, — думал он. Он собирался как-то подстраховаться на такой случай — может, даже попробовать добыть немного святой воды, — но все как-то не доходили руки. — Нельзя было отпускать Азирафеля». «Нужно было поехать с ним». Внизу дверь с треском рассыпалась на куски, и послышался топот ног по лестнице. Кроули шагал вперед-назад, пытаясь что-нибудь придумать. «Чертов девятнадцатый век. Что мне делать? Как связаться с ангелом? Письмо дойти не успеет». — Зме-ей, — раздался жуткий гортанный хрип. Кроули остановился возле окна и взглянул вниз. Падать высоко, но для демона физическая форма — лишь условность. А вот встретиться с четырьмя адскими скакунами, которых князи Ада оставили внизу, будет неприятно и для истинной формы тоже. Дверь резко распахнулась. Первым, злорадно усмехаясь, вошел Лигур, за ним — Хастур. Демоны радостно оскалились: — Привет, Змей. — Э... Привет, начальники! — Кроули попытался улыбнуться. Князи тьмы приближались, и Кроули отступал к открытому окну. Он чувствовал шеей дуновение воздуха, непривычно жаркого для лондонского климата. Он сунул руку в карман сюртука. — Время вышло, гаденыш, — прохрипел Хастур. Кроули вытянул руку назад, за окно, и раскрыл ладонь. Он продолжал говорить как ни в чем не бывало: — Неудачный какой-то век, понимаете? Ничего не выходит сделать правильно. — Да уж. Кроули выжидал. Демоны подбирались все ближе, он уже ощущал смрад, исходящий от них. Хастур уже протягивал руку с острыми когтями. Кроули прислушался. Раздалось негромкое воркование. — Я никак в это всё не вписываюсь. — Кроули пожал плечами и улыбнулся. — Наверное, просто не в форме. Точнее, не в той форме. Кроули отклонился назад, демоны взревели, а из окна выпала змея... ...и оказалась в лапках у голубя.***
Бентли была расстроена. К дыму ей, конечно же, не привыкать, да и огонь не пугал ее так, как напугал бы другую лошадь. Но ей очень нравился здешний овес — он был просто-таки в тысячи раз лучше адского овса. А овес, как и все продукты в мире, испортился и покрылся плесенью. В конюшню влетела птица. Бентли снова понюхала кормушку и снова разочарованно фыркнула и тряхнула гривой. Птица пролетела над ней и уронила что-то ей на спину. Бентли была лошадеподобным созданием, а есть вещи, которые напугают любое лошадеподобное создание. — Прос-сти, старуш-шка, — прошипел Кроули. Бентли встала на дыбы, пытаясь сбросить змею. Кроули обвился вокруг поводьев и что есть силы сжал кольца. Лошадь разбила копытами загородку и бросилась в ночь. — Поехали! — прошипел Энтони Кроули.***
— Что... что они такое? Ньют и Анафема стояли рядом с Диком Турпином и смотрели с холма на место строительства новой фабрики. Снаружи было припарковано четыре велосипеда, рядом с ними стояли четыре фигуры. Четверо... людей? Нет. — Мы должны спуститься вниз, — сказала Анафема. — Нужно их остановить. — И... как именно мы собираемся это сделать? Анафема внимательно оглядывала окрестности. Она была ведьмой и всегда была готова к чему угодно, даже к концу света. Но она видела ауры этих созданий. — Я думал, фабрика еще не начала работу, — сказал Ньют. — Значит, это они ее запустили. — Не понимаю. Это всего лишь одна фабрика. Но вот это облако — оно... оно как будто... — Как будто одна деревня символизирует весь мир, а то, что происходит здесь, каким-то образом распространяется на весь мир — на Лондон и Париж, на Китай и обе Америки, на весь земной шар? Как будто это микрокосм человечества, а его слабости и злодейства растут и растут, готовые поглотить нас, и всё это исходит отсюда, из одного источника? Ньют удивленно воззрился на нее. — Я боялась, что вы это скажете, — вздохнула Анафема. — Но их только четверо! Как у них это получается? — Четырех достаточно. — Анафема приложила руку козырьком ко лбу и прищурилась. — Хотя нет. Пять. — Она застонала. — Только не это. Пять — это слишком много!***
Внизу к четверке присоединился Смерть. Он прибыл на сияющем бледном коне, спешился — и остальные салютовали ему. Смерть повернулся, разглядывая — во всяком случае, обратив к ним пустые глазницы — разбросанные велосипеды. — Я ПОЛАГАЛ, ЧТО В ЭТОМ ВЕКЕ ЛЮДИ ДО СИХ ПОР ЕЗДЯТ НА ЛОШАДЯХ. — Мы не хотели отставать от времени, — сказал Голод. — ХМ. — Ага, современность — такая красивая штука! — добавил Загрязнение, с восторгом глядя на миазмы Мора. — Ну вот, а я что говорила? — Война захохотала, и одежда ее начала претерпевать удивительные метаморфозы. Красное платье превратилось в отглаженную униформу с золотыми позументами. Мундир украшали наградные знаки несуществовавших военных кампаний. Золотые пуговицы сияли на алой ткани. Война подняла меч и широко улыбнулась своему отражению в лезвии. К Битве готова.