Тарон

По широкой улице между домами Тарона повели куда-то на окраину деревни, как оказалось, к мельнице. Когда улица перешла в заросшую рыжеватой травкой тропинку, к троице из таверны присоединились ещё две женщины, одна почти старая, лет сорока, а одна молодая. Всю дорогу ведьмы молчали, и джедай шёл молча. Он невольно залюбовался женственными очертаниями своих конвоирш, благо обтягивающие леггинсы из мягкой ткани отлично показывали всю длину и стройность ножек девушек, а короткие жилетки, сделанные из переливчатых сине-фиолетовых шкур ящеров, не скрывали талии и плоские животы датомирок. Бюсты, выглядывавшие из-под нескромных одежд, были вообще выше всяких похвал. В этот момент Тарон пожалел, что он джедай. Как классно было бы… «Особенно вот эта хороша, — думал он, глядя на светлую, почти белую косу, лежащую вдоль спины той, что забрала и теперь несла его оружие. Кончик косы заканчивался как раз где круглились подтянутые ягодицы ведьмы. Высокомерное поведение местных красавиц удивляло джедая. «Как можно быть такими красивыми и такими надменными? — невесело думал он, — Неужели мне и тут будут презрительно вправлять мозги всё время?» Внизу, у разведённой плотинами на несколько рукавов реки, стояло несколько мельниц, пахло сыростью. Невысокий полный забрак со сломанным рогом заулыбался, выйдя навстречу ведьмам, поклонился, замахал руками. — Ваши ведьмовства, спасибо, что почтили, туда, туда, вот тута сломалось, а чего не пойму, разбирать-то всё накладно, и долго, и озимые как раз пора прибирать, прошлые припасы все вышли… Тарон удивился. Клан Вискуса был как на подбор: мускулистые, сильные, без грамма жира, что молодые, что старые. Здесь же было много толстых, и слабых на вид жителей, они улыбались и заискивали, и кланялись. Братья Ночи не знали, что такое улыбка. Они или зло скалились, или ржали как краньи́ны. Даже Сартрус с его любовью к шуточкам вместо улыбки слегка приподнимал верхнюю губу, обнажая ровный ряд заострённых резцов. — …очини им мельницу! — как плетью хлестнул голос главной. Тарону всё это очень не нравилось, но он сдержался. — Слушай, чего вы так боитесь этих девиц на выданье? — шепнул он мельнику, поднимаясь вслед за ним к механизму жерновов. Тот резко обернулся. В ужасе зашептал: — Тихо, чужак! Они убъют и меня, и семью, а на деревню голодных ранкоров натравят! Давай, делай дело и концы в воду. Пришлось работать «Силовым механиком», так обозвал Тарон процесс, когда он Видением Силы нашёл поломку: отломанный зуб шестерни, заклинивший механизм. Потом Силой же снял сломанную шестерёнку, в половину своего роста размером, потом они отправились за новой, привезли в повозке, потом Силой же устанавливали на место, и всё это время за ними следил безмолвный конвой из двух ведьм, остальные ушли. Наконец, когда Домир уже коснулся краем голубоватого поля цветущих растений, расстилавшегося за мельницей, жернова ожили, и в жёлоб потекла тёплая тонкая мука. Забрак рассыпался в благодарностях ведьмам, а те будто не замечали. — Быстро, идём. И Тарон опять пялился на неугомонный кончик косы, гладивший изящные формы хозяйки. — Ну, что-ж. Ты действительно одарён. Пойдёшь с нами. Мать побеседует с тобой. «Видать, у них это общая болезнь, говорить со мной короткими фразами, отрывисто, как с умственно-отсталым. Меррин так же говорила», — Джедай уже сильно жалел, что связался со странными дамочками, но выбора, похоже, не было. Ночь прошла спокойно, а утром, после завтрака из горячего омлета с зеленью, которым его любезно накормили, отправились в дорогу. В лесочке за деревней пришлось ловить челюсть. Двухметровые, не меньше, чудовища, с пастью полной клыков длиной в ладонь, оказались ездовыми зверушками. — Идём! — «тонкая талия» потянула его за руку в сторону коричневого монстра. Монстр, завидя хозяйку запыхтел, улёгся шеей на землю, поднимая дыханием ураганчики лесной подстилки. Тарон, вслед за девушкой забрался на могучую шею, и вцепившись в край седла, вознёсся на головокружительную высоту. Поездка на ранкоре была тем ещё удовольствием. Ведьма сидела впереди, на шее чудища, а Тарону пришлось ощутить на своей пятой точке все прелести верховой езды без седла и стремян. Могучие лопатки ходили под ним, как поршни, его раскачивало и подкидывало вверх-вниз, из стороны в сторону, грозя выкинуть и с ранкора и из жизни. Тарон призвал Силу, стараясь собрать её в импровизированную подушку, на время помогло, но стоило потерять концентрацию, как всё начиналось снова. «Ещё часик, и о потомстве можно будет не беспокоиться» — думал Тарон, но самый ужас ждал его, когда ранкоры полезли на скалу, почти отвесную. Тут он вообще забыл обо всём на свете, и, чтобы не упасть, обхватил спутницу за талию. Та не сопротивлялась. Огромные когти ранкоров вцеплялись в камень, кроша и оставляя царапины, а лезущие впереди зверюги, казалось, вот вот сорвутся, и тогда все они покатятся вниз, как мячики в игровом автомате. Но, подъём завершился, и Тарон неохотно отпустил руки, внимательно рассматривая открывшийся вид. Деревня Клана располагалась на красивом плато́, с большим голубым озером на восточном краю. Дома, как и у Братьев Ночи, частично были высечены в скале, а частично построены из камня. На краю деревни виднелись хозяйственные постройки и арена, большая и маленькие тренировочные площадки. Здесь было много растительности, на северной оконечности озера и между домов росли густолиственные деревья с зелёной, пурпурной и оранжевой листвой, мягкая травка пестрела цветами, дорожки были выложены разноцветными камешками, и вообще всё имело вид пасторальный и ухоженный. И опять Тарона поразило отсутствие техники. Над домами вились дымки́, и ни одного дроида или фонаря во всей деревне. — Слушай, красавица, а почему вы технику так не любите? Дроидов там, или… — Мы живём в гармонии с Датомиром. Он даёт нам всё, что надо, — девушка протянула руку и изящно указала на окраину деревни. Там, очевидно, строили дом. Две женщины, поводя руками, заставляли куски камня взлетать и опускаться прямо на край кладки, рядом с мужчинами, возводившими стены. Тем оставалось положить раствор, и немного поправить. Другая девушка, совсем ребёнок, напевала что-то, и гнала перед собой по воздуху переливающийся хрустальный шар. Джедай вгляделся, и понял, это вода! Шар вплыл в раскрытые ворота и плюхнулся в большую поилку. Девчонка убежала, а идущие следом три забрака с вёдрами, наполнили поилку до верха, туда сразу протопали ранкоры. Как ведьмы успели расседлать их так быстро, джедай не увидел, таращась по сторонам. Предводительница подошла к нему, буравя синим взглядом. — Иди за мной. Мать хочет тебя видеть. Тарон отправился за ведьмой, подмечая всё новые детали. В деревне было мирно и красиво, но высокие скалы по краям этой гигантской естественной чаши намекали, что без магии покинуть это место очень сложно. Наверху бывший генерал заметил что-то похожее на стрелковые позиции, с узкими щелями, пробитыми в скалах, подозрительно ровные кучи камней, и прочие признаки организованной обороны. «От кого, они, интересно, защищаются? В той деревне всё прям пресмыкались перед ними». Ведьма привела джедая ко входу в отвесной скале. Высоченные, украшенные затейливой резьбой ворота сами отворились, а внутри было не менее просторно, красиво и светло, частью от факелов с бездымным, ровным и нереально ярким огнём, частью от пробитых в скале окон, закрытых прозрачным материалом. На полу местами были ковры, а местами искусная мозаика. Стены украшали росписи, но Тарон не успевал разглядывать, ведьма неслась так быстро, будто на свадьбу опаздывала. Их путь окончился в большой зале, с разными растениями, коврами, подушками, и пожилой леди, окружённой пятью одинаково одетыми девушками. Их одежды были так же откровенны, и сделаны из кожи рептилий с переливающимися зелёными и бирюзовыми чешуйками. Старшая же была облачена в подобие мантии, но фигура её под складками тонкой ткани, казалась такой же гармоничной как и у молодых спутниц. — Клан Высокой Горы приветствует тебя, джедай. Я — мать Лошшак, — звучным, властным голосом произнесла женщина, — сёстры сообщили мне, зачем ты здесь. Звездолётов у нас нет. Тарон нахмурился и сжал губы. — Но, я знаю, где их взять, — продолжила женщина. Тарон изобразил внимание на лице. — Мы живём в гармонии с жизнью и всем живым на Планете, и не нуждаемся в технике, губящей и засоряющей природу. За это Датомир щедро наделяет нас магией. Ты был в Клане Сестёр Ночи. Неужели кто-то выжил? Отвечай. — Мужчины. — он почему-то решил скрыть факт существования Меррин. Слишком требовательно говорила предводительница клана. — А мать Талзин? — Брат Сартрус сказал, что она умерла год назад, а улетела и того раньше. — Да, мы чувствовали, что её присутствию пришёл конец. И, надеюсь, она и впрямь сгинула. Но уверен ли ты, что других отступниц нет в Клане? — Я бы обратил внимание, если бы среди забраков попался кто-то, хотя бы на десятую часть настолько очаровательный, как вы, — Тарон подумал, что Мать может почувствовать ложь, и придумал, как не соврать. Меррин не была очаровательной. И на девочку походила только наличием длинных волос. Всё остальное, от фигуры до повадок было как у мальчишки — подростка. Мать прикрыла глаза, сканируя ауру пришельца. Он не врал. Это хорошо. Значит следующей весной можно будет прибрать к рукам, что осталось от некогда наводившего ужас Клана. И тогда пусть трепещут все остальные, Мать Лошшак станет единоличной правительницей Планеты. И так кстати подвернувшийся джедай ей поможет. — Как я говорила, всё кланы ведьм не жалуют технику, — продолжила Мать, — это Отступницы преступили наши обычаи, используя механизмы и полёты в к другим звёздам, за что жестоко поплатились. В нескольких переходах отсюда лежит большой корабль. Он потерпел крушение много лет назад. В нём есть другие корабли. Ты пойдёшь с Сёстрами и найдёшь себе звездолёт. За это прошу тебя придумать, как убрать большой корабль с поверхности Датомира. Затопить, или взорвать, или уничтожить магией, или поднять обратно в космос, реши сам. Он отравляет чистую Силу Датомира, заставляя страдать и зверей и людей. Ты хочешь улететь, я хочу очистить Планету. Нам выгодно сотрудничать, джедай. Только дай слово, что найдя себе звездолёт ты не улетишь сразу, не решив проблемы. — Я даю слово. — Тарон наклонил голову. — Я принимаю твоё слово. Тебя проводят, отдохни и подготовься к походу. — Эм, простите… Маликосу было интересно, что за резон Матери так о нём заботиться. Если они так принципиально не пользуются техникой, что даже звездолёт не тронули сами… Но, он осёкся, потому что его окатило такой волной возмущений Силы, такой злой энергией, что Тарон на миг потерял связь с реальностью. — Да? — ласково спросила Мать. — Ничего, я просто… Немного устал и восхищён вашим великодушием и великолепием дворца. Благодарю за гостеприимство и помощь! — Мы рады помочь, джедай. Невысокая Сестра с рыжеватыми волнистыми волосами, в алой одежде, позванивая браслетами и монисто, отвела Маликоса в общий дом, где его плотно накормили. Еда была вкусной, с обилием мяса и даже десертом. Ведьмино пиво тоже оказалось достойным. Необычного красноватого цвета, но вкусное и освежающее, даже лучше чем в таверне. Всё это время джедай пытался развести ведьму на разговор, но она отмалчивалась и улыбалась. И всё время его преследовало чувство, такое же, как в Клане Вискуса, пока он не показал, что владеет Силой. Но здесь то знали, что он джедай. Тарон решил пойти прогуляться по деревне и поговорить с забраками, но как только он двинулся в сторону группки мужчин, занятых чем-то под навесом, девушка решительно взяла его за руку, и потянула за собой. Джедай снова подчинился, они вернулись во дворец, но на этот раз пошли куда-то вниз по коридорам и лестницам. Неприятное предчувствие кольнуло джедая, но он вида не подал. Путь завершился в уютном помещении с широким ложем, устроенным прямо на полу. На Датомире вообще не жаловали высокие кровати. — Ты хороший воин, Тарон Маликос. — внезапно подала голос молчунья, — Ты ляжешь со мной, и подаришь мне свои воды жизни. И, увидев замешательство на лице джедая, она улыбнулась, и принялась неторопливо, глядя глаза в глаза, снимать с себя и без того скромные одежды.

*      *      *

Тарона кормили, поили, отпускали тренироваться и ходить по всей деревне. В неизменном сопровождении молчаливой красавицы. И не давали общаться с мужчинами клана. И относились, как к вещи, которой можно и нужно пользоваться. — Пусть только попробует, — бормотал под нос джедай, вешая ведро с водой над дверью, и прилаживая верёвочку, которая и должна была перевернуть конструкцию на вошедшего, — я им покажу, как пытаться сделать из меня папашу кучи детишек без моего согласия! Потом сунул в уши затычки из воска, и улёгся пораньше. Он чувствовал, что ночь будет та ещё. Но твердо решил сражаться за своё достоинство. Терпеть такое отношение к себе, как к безвольной игрушке для ведьминого удовольствия он был не намерен. Но и развязывать настоящую войну не хотел. Сам он не найдёт корабль. Да и ночь с Алюмой был ничего себе, приятной! Но детский вопрос оставался открытым. Он не хотел быть отцом на час. Да и вообще отцом быть не хотел. Даже если ведьмы этого хотят. С такими мыслями он уснул, и проснулся от предчувствия. Грохота ведра джедай не услышал, но физически ощутил волну эмоций, исходившую от ведьмы, с повисших сосульками волос которой бежали потоки воды. Тарон быстро погрузился в Силу, и замер в ожидании. Ведьма подняла руки в характерном жесте и явно запела заклятие. Тарон выставил щит. И всё-таки почувствовал секундное помутнение зрения, радужные ореолы вокруг источников света вспыхнули и погасли. «Ага!» — обрадовался джедай — первый раунд, кажется, остался за ним. Ведьма шевелила губами, руками, гневно сверкала глазами, Тарон держал щит. Ведьма выхватила нож и бросилась на джедая, целя прямо в шею, и, отброшенная щитом поскользнулась в луже на полу. Тарон, мгновенно очутившись рядом, подхватил девушку на руки. Та вместо благодарности молниеносно приставила нож к горлу спасителя. — Аурелия, я не дам убить себя так просто. И я не позволю использовать меня в ваших странных евгенических планах. Веди меня к Матери, я буду разговаривать только с ней! — сказал Тарон, ориентируясь по напряжению голосовых связок, он не слышал себя: Джедай схватил руку девушки и развернул кисть, потому что лезвие ножа больно давило на гортань. — И я не вытащу затычки из ушей, пока не увижу вашу общую маму, ясно? Беги, давай. — он поставил девушку на ноги и легонько подтолкнул к двери. Ведьма, сверкая синим взглядом, отошла на два шага, и снова зашевелила губами, поглядывая на джедая. — Так! Прекратила, и пошла к мамаше! Синие глазища стали стеклянными, ведьма развернулась, и вышла из комнаты. Тарон вздохнул и присел на кровать. Он не представлял, что делать. Как противостоять ведьмам? Заклятия, как оказалось, были гораздо слабее, если не слышать слов древней речи. Значит надо ускорить процесс отправки к кораблю. Прямо сегодня. И с одной ведьмой в балласте, та, если и захочет переспать с ним, то по крайней мере будет одна, а не весь клан придётся обслуживать. Пришли за ним только утром. Джедай быстро сунул затычки обратно, и рявкнул на вставшую в проходе высохшую и переодевшуюся Аурелию: — Молчи и слушай. Та застыла, уставившись в пустоту, Тарон подошёл ближе. Голосом Силы продолжил: — Ты отведёшь меня к Матери, молча, и будешь защищать меня от заклятий других ведьм. — Я отведу тебя… — беззвучно зашевелила губами девушка, и встала сзади Тарона, подтолкнув его в спину. Джедай шёл непрерывно держа щит Силы и сканируя поток. В чёрном Датомирском киселе было очень сложно что-либо понимать, но он всё равно, он упорно всматривался и шёл так осторожно, как в логово ситхов. Но надеялся на мирный исход. Мать сидела в кресле посреди того же зала что и вначале. Величественная и вся в украшениях. Тарона охватило непреодолимое желание упасть на колени и ползти к ногам женщины, глядевшей на него грозным взглядом. Джедай собрал волю в кулак, и мысленно прогнал ведьму из головы и в свою очередь, нанёс по ней невидимый удар. Ведьма открыла рот, произнося слова, и приподняла пальцы левой руки, указывая на джедая. Тарон ждал. И дождался. Вместе с ударом унизанного перстнями женского кулака по подлокотнику, на него навалилась тьма. В глазах потемнело, потом мир стал ярким и отчётливым. Он, Тарон Маликос обожал Мать. Она была совершенством, за одно прикосновение к которому хотелось отдать жизнь. Он, такой ничтожный, удостоен великой чести быть рядом смотреть на неё, дышать одним воздухом с Ней! — Оооо, — простонал Тарон, я хочу умереть за тебя, я умру за тебя, позволь мне умереть за тебя!!! Ведьма, удовлетворённо кивнула и встав с трона, поплыла к согнувшемуся в молитвенной позе джедаю. Встала перед ним: — Целуй! Из-под края расшитой одежды появилась туфля, украшенная драгоценностями. Тарон протянул руку, с трясущимися пальцами, согнулся ещё сильнее, и резко обхватив лодыжку дёрнул, ведьма, не ожидая, рухнула навзничь, а дальше как в замедленной съёмке, разрезая воздух, изумрудный клинок вырос, замерев у самых глаз лежащей на спине женщины, Тарон оглянулся — и повёл рукой, ставя щит Силы, воздух задрожал, укрыв джедая и ведьму невидимым куполом, и об него разбились невидимые же заклятья ведьм, успевших пробежать половину расстояния до Тарона. — Прикажи своим «дочкам» стоять! И обещай не применять эти свои штуки, или, клянусь Силой, я тебе полчерепа только оставлю! Клинок гудел, ведьма хмурилась. — Всё. Я устал ждать, прощай, не моя Мать. — Стой! Выдохнула ведьма, Вскинула руку, едва не обжёгшись, — стой! Ведьмы, получив мысленный приказ неохотно вышли из зала, захлопнулись тяжёлые створки. Тарон перевёл дух. Как хорошо, что Меррин вылечила его от кошмаров, и Сила не подвела, позволив втайне от ведьм узнать где лежал, а потом незаметно призвать клинок, пока Алюма сладко спала. И позволила выстроить внутренний щит от их самонадеянного давления. — Так, Лошшак. Я понимаю, что вы привыкли считать мужчин живыми орудиями труда, животными, даже хуже ранкоров. Но я не датомирец. И в галактике не важно, кем ты родился, важно чего ты добился. А я — рыцарь и бывший генерал. Так что, по меньшей мере я равен тебе, ясно? Под моим началом было две тысячи бойцов. Под твоим — пятьдесят девчонок и около полутора сотен мужчин. И если ты, сожри тебя твой же ранкор, не оставишь эти попытки сделать меня дойной коровой, клянусь, я заберу с собой на тот свет тебя, и не меньше половины твоих девчонок. Ведьма отвела глаза и зашевелила губами. Тарон, поднеся клинок ещё ближе, увидел как плеснулся страх в глазах женщины и продолжил: — Сейчас ты кивнёшь головой, и это будет значить: «Я, Мать Лошшак, клянусь честью главы Клана, что буду уважать твою свободную волю, Тарон Маликос, не буду принуждать тебя заниматься сексом с моими подданными, и завтра отправлю тебя к кораблю. Мать закрыла глаза. Грудь её вздымалась, будто гнев душил, не давая дышать нормально. Тарон устал ждать, и рука плотнее обхватила рукоять… Мать кивнула. Джедай погасил лезвие. Вытащил затычки из ушей, и подал руку женщине, помогая встать. Внутри всё звенело, он каждую минуту ждал приказа убить его, магического пресса, заклятия безволия, да чего угодно, только не улыбки Матери, величественно обернувшейся к мужчине. Мужчине, так легко обыгравшему её. — Расслабься. Я выполню свои обещания. Только прошу, ни слова, о том, что здесь происходило. — Да, госпожа. А потом целые дни стали выпадать из жизни. Но он не замечал неправильные даты на часах. Он ждал похода. Ведьмы и их порядки уже поперёк горла стояли. На следующий день, после обеда, когда Тарон перебирал меч, высчитывая в уме коэффициент возможных необратимых потерь при атаке укрепрайона при соотношении сил четыре к одному при условии использования полной комплектации DC-17m, явилась огненно-рыжая ведьма с немного грубоватыми чертами лица. — Я Купрумия. Идём со мной, чужак. — Слушай, я устал сегодня, прости, конечно, но… — Так. Встал и пошёл! — Подожди. Меч соберу. — Тарон ответил ей таким же убийственным взглядом, каким ведьма сверлила его. Гнев в ореховых глазах сменился удивлением. — И долго ты? — Столько, сколько нужно. — Отчеканил он изменившимся голосом, почти таким, каким отдавал приказы в прошлой жизни. Девушка прошла мимо него к окну, обдав звоном украшений и тёплым сладким ароматом. Глядела в окно и изредка незаметно косила глазом в сторону джедая, полностью поглощённого процессом. — Готово, идём. Купрумия пулей вылетела в коридор, и мчалась через деревню, не останавливаясь и не оглядываясь. — Так. — она обернулась к джедаю только внутри дома-загона ранкоров. Тарон удивился. Глаза ведьмы потемнели, грудь ходила ходуном, это было красиво но странно. — С ранкорами надо установить связь. Мне поручено обучить тебя езде, потому что ехать нам долго, а везти тебя сзади никто не хочет. Джедай внимательно слушал, запоминая всё, что успокоившаяся в своей родной стихии главная Сестра Наездница рассказывала ему об этих полуразумных монстрах. Повадки, уход, даже заклинания честно попытался запомнить. — Этот будет твой. Это Грэй, он ничейный и ещё ребёнок. Подружись с ним. — Хорошо, как? — Тарон с опаской разглядывал «ребёнка» в два метра ростом, с когтищами и зубищами, бугрящегося мышцами и покрытого шкурой, способной отражать стрелы. — Сейчас мы пойдём купать их, там есть новые ульи. Грэй полезет, его искусают бииши, а ты вылечишь. — Э… Его искусают? Эту шкуру можно прокусить?! — Увидишь. — Лады. Только я пешком. Давно не разминался. — В самом деле Тарон не хотел снова испытывать на прочность самое сокровенное, в памяти была очень свежа первая поездка. Бииши в самом деле покусали Грэя, полезшего лакомиться сладкими шариками, которые переливчатые летучки прятали в полых пеньках. Ранкор носился, вырывая клочья травы, бросался в воду, выпрыгивал из воды в сверкающих фонтанах, и выл так душераздирающе, что уши кровоточили. — ИДИ УСПОКОЙ ЕГО! — прорала в самое ухо рыжая ведьма, как и джедай, прятавшаяся за большим деревом. — И как, феминистка недолюбленная, я должен это сделать? — Тарон знал, что его не услышат. И понимал, что ведьма специально подстроила именно такое приручение. Он коротко выдохнул, и решив, что смерть от лап обезумевшего от боли, полуослепшего ранкора, которого вовсю жрали жуки, забравшиеся в пасть, глаза, уши, ноздри, будет быстрой, хоть и болезненной. И вышел из-за дерева. Подбежал к берегу, прижался за высоким камнем, выжидая. Когда ранкор пробежал мимо, подняв гребни волн в пару метров высотой, Тарон вспрыгнул на камень, и погрузившись в Силу, практически взлетел, метя туда, где закрутился водоворот над погрузившимся под воду ранкором. Сила помогла, скорректировав траекторию, джедай нырнул, распахнул глаза и увидел в чистой, просвеченной солнечными лучами воде, прямо перед собой, огромную морду, уже стремившуюся наверх. Он ещё раз извернулся, и оказался точнёхонько на шее чудовища. Плотно сжал ногами и локтями могучую шею, а ладонями накрыл крошечные глазки ранкора. Зверь пришёл в ещё больший ужас, почувствовав новую угрозу, буквально повисшую на шее, но не мог зацепить распластавшегося на шее нежданного наездника. Лапищи не заворачивались так, чтобы достать нового врага. Тарон зажмурился, и прогнав адреналиновую дрожь, обратился к Силе, чтоб почерпнуть из неё спокойствие и безопасность. Давно не обращаясь к этой части Силы, он сначала испугался, не чувствуя отклика, но потом добрая энергия наполнила его. Джедай направлял эти волны безмятежности в крошечный мозг зверя, полыхавшего в Силе багровым факелом боли, и в ещё более крошечные мозги букашек, сиявших искрами самоубийственной ярости. А монстр уже бил лапищами по воде, и выбрался на берег, и описав круг, взбрыкивая, снова помчался к озеру. Купрумия не покидала убежища и мысленно делала ставки, сколько ещё продержится этот несносный гордец. Если бы не приказ Матери, она бы убила его ещё там, в комнате. Отымела бы, и убила. «Ну, ничего, сейчас всё равно его Грэй уделает», — ей было немного жаль ранкора, обычно ведьмы устраивали ранкорам ушибы, занозы, лёгкие ранения, чтобы благодарные за лечение звери верно служили. Но этот чужак так взбесил её, что… «Что это?! Как это возможно?» — Купрумия потёрла глаза. Нет, правда. Обессиленный ранкор распластался на берегу, от его морды разлетались изумрудные искорки жучков, а джедай, прилепившийся к шее, поглаживал маленькие ушки зверя, и что-то шептал, а потом сполз, погладил закрытые глазки, и принялся водить ладонями над головой, обернулся, победно глянул на неё. — Эй, красотка! Я справился? Ранкор здоров и счастлив. Подаришь мне ночь любви? Только без этих ваших выкрутасов, а как я захочу? Ведьма задохнулась от возмущения и от восхищения, и растерялась. Она, владеющая магией, Сестра Датомира, растерялась перед… Мужчиной! Мужчиной, переплюнувшем сейчас саму Мать. Никто не мог справиться с ранкором, который сунулся к биишам, таких просто убивали. Злобные жуки не успокаивались, объедая до костей посягнувших на их запасы. С волос джедая капала вода, прилипшая одежда ясно обрисовывала сильные плечи, мускулистую грудь и узкие бёдра мужчины. А на загорелом лице играла улыбка. И ведьма впервые в жизни почувствовала как тает под этим весёлым взглядом. Сборы в поход к звездолёту закончились через две недели. Сначала ждали ранкоров с дальних поселений, затем устроили мини-войну с дикими, напавшими на ближнее поселение, находящееся под покровительством Клана Высокой Горы. Тарона не позвали, обращались с ним по прежнему высокомерно, но джедай терпел. Наконец, ясным розовым утром, пять ранкоров, четыре ведьмы и джедай спустились по склону горы и взяли курс на северо-запад, вдоль небольшой речушки. В полдень спешились, пообедали и снова бодрые зверюги ломились сквозь кустарник до самых сумерек. С высоты ранкорьего роста лес выглядел совсем не так, как казалось джедаю в первый его поход. Тогда всё было непривычно, смертельно опасно, постоянно приходилось бороться за свою жизнь, неизвестность угнетала. Теперь же всё живое само в страхе разбегалось с дороги грозного отряда, ведьмы довольно мелодично пели песни. Джедая снабдили не только напутствием вернуться, отчитаться перед отлётом, но и новой одеждой, предлагали броню, от которой Тарон отказался. А вот обуви, сшитой по образцу старых армейских ботинок, Маликос обрадовался. Отросшие волосы джедай собирал в хвост, только с бритьём оставалась проблема. Ни у ведьм, ни у забраков не росли бороды. А мужская часть человеческого населения, которую видел Тарон, все как один носили бороды, будто в противовес лысым забракам, и в бритвах не нуждались. Уже в сумерках они вылезли из сёдел. Ауриэль помогла джедаю расседлать его зверя. Тарон едва ноги переставлял после целого дня в седле, а женщины были свежи, как вода в колодце. Нет, он тренировался и ездил на Грэе каждый день, но часовые тренировки, как оказалось, совсем не то что четырнадцать часов почти непрерывной скачки. Пока ведьмы хлопотали, готовя ужин — адски горячую похлёбку из захваченных с собой продуктов, джедай медитировал, исцеляя себя, чтобы завтра быть в форме. Всё равно от приготовления еды его отстранили. После плотного ужина, Тарон быстро уснул, завернувшись в тёплое одеяло. Мысль о том, что это его чем-то опять опоили, угасла, смытая цветными снами. Впереди ждал таинственный звездолёт, и может быть, долгожданная дорога в космос.