Утопленница

Хэ Сюань сидел на сундуке с какими-то побрякушками и не понимал, какого костяного дракона он здесь забыл. Сначала это была месть. Он хотел устроить из свадьбы пышные проводы для отобравшей его счастье семейки. Но практически сразу выяснилось, что тот, кто заполучил его судьбу, совсем не такой, каким Черновод его себе представлял. Цинсюань был островком его спокойствия. Демон был рядом и не чувствовал чуть не сжёгшей его дотла ярости, словно в действительности стал этой выдуманной Госпожой Шуй, заполучившей Небожителя в женихи. В Чёрных Водах он отыскал пропавшего смертного сразу же, там, где и думал, в своём логове, куда служащие ему водяные гули волокли всё, что, так или иначе, казалось интересным. Оставшееся время он коротал за размышлениями. На третий день он всё-таки похоронил прах своей семьи со всеми почестями, оглушённый осознанием того, как эгоистично держал их останки при себе, только чтобы не испытывать одиночества и делиться планами о мести. Он, наконец, похоронил их, но всё-таки никого не простил. Этим богам всё ещё было наплевать на жизни простых людей. Хэ Сюань желал вернуться к ненависти, однако, на берегу… Ши-младший бросился к нему, не разбирая дороги и позволяя чёрной воде запятнать себя. Демон с удивлением узнал на нём то платье, которое Цинсюань ему одалживал, и одну из своих жемчужин в шпильке. Сведения о Градоначальнике Хуа совсем выбили его из колеи, так что Хэ Сюань позволил утащить себя на Небеса. Он снова видел Бога Ветров и снова не мог на него злиться. Что это была за магия? Ночью Цинсюань опять же безмятежно спал на его груди, пока Черновод оставался в своём настоящем облике, и за рёбрами что-то больно-больно скреблось, так что хотелось взвыть. Он даже не дышал, чтобы не потревожить чужой сон. Глупый Бог во сне улыбался, повторяя своё не менее глупое и уже привычное «А-Шуй», прижимаясь так, что болезненные эмоции внутри только усугублялись. Хэ Сюань никогда не сможет его убить. Он даже не сможет убить Ши Уду, не расстроив это беспечное, ничего не ведающее о правде жизни создание. Так какого костяного дракона он забыл на «своём» чердаке вечером последнего дня перед свадьбой? Хэ Сюаня вырвали из дум негромкие голоса за порогом. Вскоре на чердаке стало ещё теснее из-за явления трёх странных дамочек. В той, что была одета в красное и звенящие серебряные украшения, Черновод с недоумением признал Градоначальника Хуа. Тот помогал нести небольшой столик Небожительнице в белом. За их спинами маячила подозрительно знакомая фигурка. Ши Цинсюань, разулыбался, спугнув своим появлением все остатки здравого смысла. Ему удивительно шли летящие светло-зелёные шелка и эти женственные ужимки. Черновод поймал себя на том, что чуть не улыбнулся в ответ и как можно неприветливее спросил: - Что вы все здесь забыли? Цинсюань всплеснул руками, чуть не навернувшись из-за криво стоящего на полу ларца и запричитал: - Как же так, А-Шуй? А традиции? Невесте полагается проводить последний вечер перед свадьбой с подругами, вспоминая прежнюю жизнь. Можешь даже поплакать. Я, тётушка Хуа и Её Высочество здесь, чтобы составить тебе компанию. Демон скрипнул зубами, проглатывая дюжину ругательств. Иногда было невозможно понять, Бог Ветров издевается или действительно наивен. Порой он говорил такие вещи, за которые его с братцем полагалось всё-таки придушить. Прежняя жизнь? Плакать? Что это, если не издевательство? Хэ Сюань, в принципе, не особо скрывал своей настоящей личности, но на Небесах словно игнорировали все догадки. Может, его давно раскрыли, просто зачем-то продолжают разыгрывать спектакль? Однако Ши-младший примостился рядом, пока другие гости «его» чердака поправляли на столике разнообразные сосуды с едой, и подозрения улеглись. Может, ему и впрямь стоит выйти замуж, (нет, какой же позор!) жениться на Цинсюане и мучить Небожителей всю вечность напролёт? С другой стороны, кто ещё будет мучиться сильнее? Цинсюань взял его за руку и под рёбрами вновь подозрительно закололо мёртвое сердце. Нет, он точно пользовался какими-то чарами. - Мне приятно, что ты не сняла её, А-Шуй! – свободная рука взметнулась к украшению в волосах. Парные шпильки были отвратительно слащавой идеей. С другой стороны, винить в этом было некого, раз при их первой встрече Хэ Сюань отдал столько жемчужин, сколько завалялось у него в рукаве. И их было ровно две штуки. К тому же, он не собирался разбрасываться бывшей собственностью. Кого он обманывает? Ему было лестно знать, что каждый более-менее умный демон мог видеть, кому принадлежит Ши Цинсюань. Черновод прислушался к тому, что бормотала зазноба Хуа Чэна, стараясь не поднимать глаз. Каждый более-менее умный демон помнил, если косо посмотреть на Наследного Принца Сяньлэ, Собиратель Цветов под Кровавым Дождём сделает так, что больше смотреть ни на что не сможешь. - Мне очень неловко, извините. Знаю, к невесте в такой час допускаются только девушки, но мой уровень духовных сил не настолько велик, чтобы… - Се Лянь путано признавался, что просто нарядился девушкой, избегая что-то в себе менять. Хэ Сюань вынужденно успокоил его, заверяя, дескать, демонам не так уж важны традиции. И нехотя поднял на Принца взгляд под угрозы Хуа Чэна по сети духовного общения. «Только посмей его расстроить, понял? Ты пожалеешь, что твоя будущая семейка тебя не добила», - мило улыбалась ему «тётушка». Он нервно сглотнул, чувствуя в этом сборище большой подвох. Се Лянь снял крышку с первого блюда, начиная расписывать достоинства супа «Девятое Небо», и подозрения Хэ Сюаня только укрепились. Хуа Чэн смотрел на него в предвкушении какого-то зрелища. Но отказываться было бы смерти подобно. Пригубив загадочное варево первым, он с трудом заставил себя пропустить это в желудок. И лучше было бы погибнуть от сабли Кровавого Дождя. Как сквозь вату донёсся голос Ши Цинсюаня: - А-Шуй? А-Шуй, что с тобой? Ты как-то позеленела… А-Шуй! Хэ Сюань завалился набок, падая на «будущего муженька». Это воистину было «Девятое Небо». Супом Его Высочества можно заставлять грешников раскаиваться, а преступников уходить в мир иной, на то самое Небо. Демон пообещал себе, что, если его не развоплотит безвозвратно, к незнакомой еде он будет относиться более бдительно. Вероятно, стоило проверить, умеет ли готовить Бог Ветров? Черновод мысленно дал себе тумака. То ли он переиграл в свадьбу, то ли суп повредил остатки мозгов. - Это моя вина, да? – горько вздохнул Бог Войны, заставляя Хэ Сюаня заволноваться. Станет ли «женишок» его защищать, когда Хуа Чэн взбесится? А он вот-вот должен был взбеситься. - Гэгэ, дорогая племянница просто вне себя от счастья, ведь ей никогда не удавалась возможность попробовать еду, приготовленную лично Небожителем! Черновод поспешил собрать себя в кучу и подтвердить, пока не был извлечён из ножен Эмин. Но вот от второй пробы он решительно отказался. Хуа Чэн помрачнел, его подвески в форме бабочек угрожающе покачнулись, издав мелодичный звон. Нужно было срочно что-то изобретать и, выбирая между гневом того, кого боялись все Небеса, и собственными остатками здравого смысла, Хэ Сюань выбрал пожертвовать вторым. - Так жаль, но, кажется, сегодня мне не до еды. Слишком нервничаю перед завтрашним празднеством. А-Цин, ты же не позволишь, чтобы надо мной смеялись все Небесные Чиновники? Черновод беззвучно выругался на то, как сильно переигрывал. Даже Цинсюаня перекосило в удивлении, и тогда демон сделал единственный возможный ход, дабы сбить с толку всех. Он поцеловал Повелителя Ветров. И уже не слышал, как Хуа Чэн посмеивается: - Молодёжь! Нарушают все традиции! Гэгэ, может, тоже поженимся? - Сань Ла-ан! – смущённо простонал Се Лянь, закрывшись рукавом. А Хэ Сюань держал в своих руках хрупкое небесное создание и снова забывал, что так долго хотел, чтобы в «день свадьбы» все Небесные Чиновники смеялись над братьями Ши, которых одурачил один единственный Непревзойдённый.