Новый год сулит нам перемены

Признаться, отслеживать унылую картинку за окном виделось мне всамделишным удовольствием. Мелкая противная крупа валила с прорвавшегося неба, создавая на земле липкую кашицу из растаявших осадков и грязи. Обнаженные ветки деревьев под эгидой мрачной ночи жалобно скрипели, смахивая на жуткий загробный вой; беспощадно наклонялись вниз от порывистого ветра. Хмурая панорама разыгравшейся зимы словно символизировала собой бушующий во мне хаос из мыслей и ощущений. Чьи-то невидимые цепкие лапы будто бы выворачивали меня наизнанку, калечили уставший организм, давили адской силой на голову, причиняя острую боль. Как ни парадоксально, но рассматривание гадостного месива хоть на короткое мгновение приносило мне странное спокойствие. Виски застревало в горле, обдирая слизистую ярко выраженной горечью. Примитивная закусь в виде засохшей дольки лимона щипнула кончик языка, и едкий алкогольно-фруктовый коктейль забавно заурчал в стенках желудка. Глаза слезились от сильного жжения, и, посмотрев я в зеркало, наверняка увидел бы красную сетку из полопавшихся капилляров. Все сигналы тела я упрямо игнорировал, стараясь абстрагироваться от того факта, что на дворе глубокая ночь, а в это время суток люди, как правило, спят в теплых кроватках. Хотя, думаю, обладателями поистине безмятежного сна являются лишь те, которые необремененные толстым клубком проблем насущных. Интересно, а подобные уникумы вообще существуют в этом никчемном мире? Я чувствовал, что в недалеком будущем сей самый клубок варварски размажет меня, и от Андрюши Жданова останется только малюсенькое кровавое пятнышко. Губы невольно расплылись в кривой улыбке, когда я тотчас представил это не совсем эстетичное зрелище. Можно было до утра разгребать кучу мыслей, летающих диким роем в моей дурной черепушке, но перспектива рухнуть посреди комнаты от смертельной усталости меня явно не радовала. Поэтому, осушив бокал до дна и закинув в рот кусочек терпкой лимонной кожуры, я направился в спальню. Я осторожно отворил дверь, пытаясь сделать это максимально бесшумно. Но в кромешной темноте даже собственное дыхание сдавалось необычайно громким. По голому туловищу бодрой толпой поползли мурашки, защекотав кожу неприятным холодком. Я элементарно замерз. Теплая постель, да еще и с Катериной под боком — все, что нужно было мне в тот момент. Вдруг я услышал характерное клацанье кнопки на настольной лампе. Тусклое мерцание осветило Катю, спросонья неуклюже цепляющую очки на переносицу. — Прости, что разбудил, — я не замедлил извиниться, бросив на нее короткий виноватый взгляд. — Все нормально, Андрюша. Я ведь и не планировала засыпать, без тебя. А потом глаза только закрыла, и оно само как-то получилось, — она растерла лицо ладошками и слегка обескураженно улыбнулась. Я сдернул с себя штаны, и мигом ощутил, как тело начинает превращаться в ледяной кочан. — Пустишь к себе? Иначе к утру я трансформируюсь в огромного снеговика. А, Кать? — я зашелся громким хохотом, из-за чего меня пробрало ознобом буквально до самих костей. Не дожидаясь ответа, я быстро нырнул под одеяло. — Ай, холодный! — Катерина безболезненно ударила меня кулачком куда-то в плечо после того, как я в два счета заграбастал ее в объятия. Но шутливые нотки в голосе скоро сменились обеспокоенностью, когда Катина ладонь мимолетно коснулась моего лба, а потом, распознав что-то неестественное, намертво приложилась к нему. — Андрей, как ты себя чувствуешь? Ты же весь горишь! Вон, лоб горячий какой! — с ужасом воскликнула она. — То холодный, то горячий... Две стихии бурлят во мне, Катюш. Лед и пламя, — выдал я тоном диктора, не без доли иронии, разумеется. — Ну что ты за ерунду болтаешь! — Катя обиженно насупилась, скрещивая руки на груди. — Да ладно тебе, Катюш, не выдумывай. Я абсолютно здоров, тем более, что с детства я отличался исключительно хорошим иммунитетом, — беспечно отмахнулся я. После сказанного мое воспаленное воображение уже вырисовывало картинки, где я валяюсь с простудой, а Катя поит меня чаем с ложечки, и все это дело обязательно подкреплено разнотравным медом. Мне, как заядлому противнику всевозможных сладостей, даже нравится вкус вязкого снадобья. Просто поразительно! Собственный печальный вздох от неисполнимости данных фантазий вернул меня в реальность. Не скрою, очень захотелось на самом деле вот так вот наслаждаться теплом и заботой Катерины, словно на несколько дней стать маленьким, местами капризным ребенком, которого укутывают любовью и лаской. Но это всего лишь глупая причуда, ведь у меня стойкий иммунитет, и так далее, и тому подобное... Однако жизнь очень непредсказуемая штуковина, верно? — И потом, сама посуди, — продолжил я, очнувшись от дурашливых мечтаний, — разве может больной человек, имеется в виду физически, — я задумчиво почесал затылок, и в сей же миг саркастическая лыба насунулась на мое лицо, — заниматься чем-то мегаприятным весьма долгое время. Как ты считаешь, Катенька? — с предельно соблазнительным голосом проговорил я, перетягивая смущенную Катерину на себя. Но вперекор ожиданиям, что Катя застесняется еще сильнее, в конце концов, обзовет балбесом или кем-то в этом роде, она смачно поцеловала меня в губы. — Не понимаю, о чем это Вы, Андрей Палыч, — она лукаво посмотрела прямо в глаза, смело поглаживая пальчиками мою грудь. — Катюша, девочка моя, тебе не кажется, что играть с огнем слишком опасно? — я приподнял ее лицо рукой, заставляя вновь встретиться взглядами. Пальцы прошлись по подбородку, легонько его стиснули. — По-моему, мне удалось укротить эту могущественную стихию. Или, может быть, я ошибаюсь? Каков будет Ваш ответ, Андрей Палыч? — она говорила нарочито медленно, и, черт возьми, насколько же сексуально звучали все слова. — Заданный вопрос натолкнул Вас на долгие размышления? — она не прекращала издеваться, обжигая короткими поцелуями шею. Проворные пальчики решительно блуждали вдоль напряженного живота, а жаркое обрывчатое дыхание испепеляло мою кожу. — Катенька, послушай... — прохрипел я, безотчетно закатив глаза от нахлынувшего блаженства. — Ты права, у тебя получилось укротить. Это даже странно... — На самом деле, я очень хотела сказать, как мне хорошо с тобой, Андрей... — она удобно устроилась на моем плече, и крепко оплела торс руками. Что ж, занять роль мягкой подушки я был вовсе не против. — Кать, я ведь то же самое хотел... — сомкнутые глаза Катерины и ее мирное сопение внезапно оборвали мою фразу. Я много думал, изредка поглаживая Катю по шелковистым волосам. О том, что будет со мной, с нами дальше. Раздражающий шум в голове вынес мне неутешительный диагноз: «Молодой человек, вы сошли с ума!» Ну и пусть. Единственное я знал стопроцентно, если просто сейчас меня запрут в дурдом, я даже не стану сопротивляться. Но... Только при условии, что эта девочка будет лежать со мной в одной палате.