Мохито

— Блять, рубашку сжег! Сука, как же всё бесит, ёбанный утюг, кто блять, эту шайтан машину придумал? , — матерился темноволосый мужчина. — Утюг с электронагревом был изобретён американцем Генри У. Сили и запатентован 6 июня 1882 года. Тогда он весил около 6, 8 кг, и его нагревание занимало много времени. * Если бы его не улучшили, ты бы 100% уронил его себе на ногу и матерился бы ещё больше, чем сейчас, — произнёс курящий у окна мужчина. — Иди ты нахуй, ходячая Википедия, — огрызнулся Акутагава, доставая из шкафа новую рубашку. — Повежливее. Я, между прочим, твой босс, — проговорил мужчина, следя за тем, как дым исчезает в вечерних сумерках. — Ах, простите… — опустив голову начал Акутагава, а потом подняв взгляд, встретился с карими глазами и оскалившись, злобно бросил: — Иди нахуй, Дазай. Либо помогай, либо проваливай из моей квартиры. — Пф. Какие мы нервные. Дома мне скучно, в офисе тоже, в городе спокойно, а бордели надоели… А ты так прикольно копошишься и волнуешься, как — будто, ты первый раз собираешься на свидание, — скучающе ответил Дазай, доставая из упаковки новую сигарету. — Хватит. И так вонь на всю квартиру, ты же знаешь, что я их ненавижу, — одеваясь произнёс Акутагава. — Вонь твоих сигарет даже лучшим парфюмом не перебить. — Если бы ты знал, как мне похуй, ты бы заплакал, — подходя ближе к Рюноске, произнёс Осаму и выпустил с издевательской улыбкой изо рта клубы дыма. — Урод, — бросил Акутагава и развернувшись к Дазаю спиной, начал искать часы. — Знаю и горжусь этим, — протянул Дазай, с наслаждением втягивая любимый аромат вишневых сигарет. — Вроде неплохо, — пробормотал себе под нос Акутагава, рассматривая себя в зеркале. Идиально отглаженная чёрная рубашка с расстёгнутой первой пуговицей, чёрные брюки, чёрные ботинки и любимые часы на правой руке. Свои вечно торчащие в разные стороны волосы он аккуратно причесал и для надёжности пшикнул лаком сестры. — Да ты прям модель с обложки, — с усмешкой произнёс Дазай. — Надеюсь, твой бариста этого стоит. Хоть познакомь нас, если всё получится. — Иди к чёрту. Он мой и точка, — повернувшись к Дазаю, произнёс Рюноске. Сталь встретилась с тьмой. Напряжение росло. Казалось, брось спичку или же непотушенную сигарету и всё згорит до тла. — Я рад за тебя. Честно рад, от всей той кучки пепла, что осталась от сердца. Я не такой урод, как ты думаешь. Желаю тебе хорошо провести вечер и ночь, — туша сигарету произнёс Дазай и, не прощаясь, покинул квартиру Рюноске. — Спасибо, — произнёс Акутагава, под звук закрывающейся входной двери. «— Походу Мори и вся эта грязь не убила в тебе что-то хорошее. Как же, блять, я на это надеюсь. Но ещё больше я надеюсь на то, что ты не сделаешь с собой что-то, друг.», — мысленно произнёс Акутагава, ибо такие слова говорить в слух опасно для жизней, да даже думать об этом не стоит. Прогнав их головы не нужные мысли, Акутагава вышел из квартиры. **** «— Походу ты слишком меня хорошо знаешь… Это плохо. Но что-то я все — же сделаю с собой, зато ты будешь спокойнее жить, друг.», — наблюдая за тем, как чёрная машина выезжает с парковки, мысленно произнёс Дазай. Вновь запахло вишневыми сигаретами, а темноволосый мужчина, со слегка безумной улыбкой на губах, решил побродить по ночной Йокогаме.