Огненная свастика

      Штаб восьмой бригады. В своем кабинете Оби Акитару занимался физической нагрузкой как всегда, качал мышцы рук, хочет быть лучше во всё в бодибилдинге. В помещении ворвалась принцесса Хибана с словами: — Горилла, ещё раз говорю. Подними зарплату Шинре. — Опять явилась. Все одно и то же. — качался мужчина, — Имеешь сверхнаглость хозяйничать в моем штабе? Пока мы отправились по делам, посмела выкинула мои вещи. И ходишь к нам, как себе домой. Это мои подчинённых, а не твои. Тебе здесь дело нечего. — Твое мнение я не спрашивала, гориллоподобный червь.       Акитару со злостью качался. Но потом прозвенел звонок телефона. Мужчина встал, подошёл к столу и снял трубку. — Алло, кто это? — услышал телефоне знакомый голос, — Симмон? Здравствуй. Какими судьбами? Угу. На стажировку? Не против. Ага, завтра приведи.       Оби клал трубку обратно и собрался вернуться качать мышцы. Но капитанша пятой преградила его путь с вопросительным взглядом. Она что-то задумала. — Ещё одного стажёра не надо? — улыбнулась Хибана хитро.

***

      В полдень Конро с подчинённым отправились к штабу восьмой. Манджиро шел вследом за ним, так ему было удобно и привычно. Как и в той жизни он не идёт впереди, а последний, пускай он босс, всегда за толпой или за кем-то. Это выглядело, будто воспитательница, следящая за детьми, чтобы никто не остал из группы. Силуэт были для него проводниками в пути или в качестве щиты. Сано оставил синий хаори и черный жилет в штабе, что привлек внимание близняшек, и им стало интересно, что это значит. Он ответил подразнивая им:«Ну, всё я обиделся на вас и я ухожу навсегда в другую бригаду.» А они не хотели верить, но сразу виду не подавали. — Майки, тебе придется воздержаться от нецензурной лексики. Ведь штаб восьмой — это как церковь, вроде святое место считается. — Конро произнес, когда уже пришли к пункту назначения. — Ну, ладно. Что-нибудь придумаю. Постараюсь заменить слова.       Как раз сестра Ирис метлой дворовую дорожку проводила в порядок, заметила двух людей, идущие навстречу к ней. Конро поздоровался с монахиней, а Майки, видя жёлтый силуэт, понял, что перед ним не пламенный, тоже дал ей привет.       В тот же время внутри штаба. — Капитан Акитару, вы сказали только что... — Шинра не мог поверить в это. — Тебе не послышалось. Манджиро будет у нас стажировать. Это будет всего месяц, как и ты был у первой бригады.       Кусакабэ изменил свое мнение о Майки в хорошую сторону, когда прошли битву в Асакусе. Но потом призадумался, когда вернулся вместе с коллегами. Не мог понять, почему Слепой король гопников выбрал именно его. Почему? Может из-за слухов о пожаре и о том, что убил мать с Шо? Это потому что по-негодяйски и плохие парни видят в этом нечто невероятное? Это круто?       Шинра не заметил, как со спины открытой двери зашли они: блонд в белой футболке приветливо слушал, что мило говорила блондинка, которая привела его за собой в кабинет. Походу они подружились, что разница их в возрасте был один год. Но Кусакабэ начал: — Но как же сестра Ирис? Ведь ей будет некомфортно и неприятно находится рядом с гопником, который может научить к нечто плохому. Он сестру же испортит... — А насчёт этого не переживай и не бойся, Синра-кун. Моя тётя тоже монархия, и ещё чуть меня в священника не превратили. — произнес Майки, улыбаясь по-доброму. — Майки? — тот увернулся с потрясением. — О правда? Здорово. — обрадовалась сестра Ирис, сверкая глазами, сложила руки, пальцы к пальцам.       В тем же времени в душевой, Маки мылась и погружалась в свой мир, наполнен мечтами и больше всего романтикой. И потом посмотрела на свои руку и трогала мускулатуры предплечья: — Ну, почему они такие толстые. Кому же я такая нужна?       Вспоминает, как ей было неприятно, когда представители противоположного пола глазели на её тело, как на нечто странное и неправильное. Они её не воспринимают как девушку. Это было очень обидно. Было дело когда с сарказмом говорили ей комплемент. Также Артур называет её не принцессой, как сестру Ирис, а огром или гориллой-циклопом. Однако она вспоминает то событие в Асакусе, когда она вправду впервые почувствовала себя желанной и заметили в ней женственность, когда ей сказали «милая девушка» без издёвки. — Майки, ты и вправду ничего не видишь?