Если бы я остался

Март 1998. Поместье Малфоев. В большом зале родового поместья было темно и наконец-то тихо. Но эта тишина не приносила облегчения, а скорее заставляла прочувствовать всю глубину отчаяния, пропитавшего воздух на мили вокруг. Гермиона лежала на полу, приходя в себя после пыток Беллатрисы. Она попыталась перевернуться на бок, однако быстро поняла, что это принесет ей лишь новую волну боли. Что ж, госпожа Лестрейндж знает толк в заклинаниях, а Круцио наверняка было одним из ее любимых. Всё, что девушка могла себе позволить, — это пытаться разглядеть надпись на своей истерзанной руке. Пелена слёз на глазах мешала сосредоточиться, однако Гермиона уже знала, какой отметкой её наградила сумасшедшая пожирательница. Грязнокровка. Горло охрипло и, казалось, навсегда останется таким сухим, больше неспособным на чистые, мягкие звуки. Но всё это было неважно. В затуманенном после пыток сознании уже зарождались мысли. Как сбежать? Как спасти мальчиков, потому что для них Беллатриса абсолютно точно придумает кое-что похуже пыток. Сейчас она вышла, ненадолго оставив измученную девушку. Оставался ли кто-то рядом — этого Гермиона не знала. Она не слышала ничего, кроме тихого эха собственных криков, которое никак не хотело исчезнуть. Вдруг её покой кто-то нарушил. Гермиона почувствовала, как чьи-то холодные пальцы резко разворачивают её лицо к свету, и невольно зашипела от боли. — Тихо, Грейнджер, ты должна молчать сейчас, у нас очень мало времени. Мужской голос показался ей знакомым, однако в сознании всё расплывалось, да и уставшие глаза никак не могли сфокусироваться из-за света. — Драко, может, не стоит… — чуть дальше прошелестел взволнованный женский голос. — Мама, мы уже всё обсудили. Это наш шанс. Никто не узнает. Драко. Значит, это Малфой рядом с ней. Тот самый, который не выдал их Беллатрисе. Тот самый, который привёл Пожирателей в Хогвартс. Тот, кто хотел убить Дамблдора. И кто всё-таки не смог его убить. Чего ожидать от Малфоя? Зачем он пришел сейчас и пытается привести её в чувство? Что Гермиона вообще знала о нём, по-настоящему знала? — Давай, Грейнджер, поднимайся, ну же. Тихо. У меня есть предложение для тебя. Слышишь меня? — так и не добившись внятного ответа от девушки, Драко поспешно наколдовал стакан с водой и поднёс к её губам. Сделав всего один глоток прохладной воды, Гермиона закашлялась, но это помогло ей. Она сфокусировала взгляд на лице Малфоя. Он был взволнован, однако серые глаза смотрели решительно. Нарцисса Малфой стояла за сыном, испуганно оборачиваясь на каждый шорох, словно ожидая нападения в собственном доме. Она явно не была уверена в том, что они затеяли. — Чего ты хочешь, Малфой? — тихий голос, с трудом прорезавшись, оцарапал её горло. Что ж, по крайней мере, говорить она всё ещё может. Неосознанно Гермиона отметила, каким осунувшимся было лицо парня. Бледный, ещё бледнее, чем он был в её школьных воспоминаниях. От былого надменного вида не осталось и следа. Малфой выглядел уставшим, словно не спал с того самого дня на Астрономической башне. А может, и раньше. Теперь он выглядел старше, чем должен был. Шёпот Малфоя с трудом проникал в её сознание: — Я могу вывести тебя из замка, пока Беллатриса не вызвала Тёмного Лорда. Но взамен ты пообещаешь мне кое-что. Дашь Непреложный обет. Мысли путались в голове девушки, она пыталась понять, что такого нужно от неё Малфою. И вообще, можно ли ему доверять. Интуиция кричала, что соглашаться нельзя. Однако сейчас других вариантов всё равно не было. Чем бы это ни было, с этим можно будет разобраться позднее. Если она выживет. Если они выживут. Ещё до того, как Гермиона начала говорить, Драко прочитал ответ в её глазах. — Не только меня, но и Гарри с Роном тоже. Это моё условие. — Без Святого Поттера жизнь не имеет смысла, Грейнджер? — криво ухмыльнулся Малфой. Он и сам прекрасно знал, что без мальчика-которого-скоро-могут-убить смысла в клятве нет. Но удержаться от усмешки было трудно. Грейнджер выставила вперёд подбородок, всем своим видом пытаясь показать решительность. Она молча смотрела в его серые глаза, желая разглядеть там настоящие эмоции. Уловить хотя бы их тень. — Согласен. Быстрее, мама, подойди, ты будешь свидетелем обета. Драко нетерпеливо повернулся к Нарциссе. Гермиона села поудобнее, подбирая ноги под себя и опираясь на руки. Она старалась не обращать внимания на боль. Встать всё равно сейчас не смогла бы без помощи, но этого и не требовалось, ведь Драко сидел рядом с ней на одном уровне. Его мантия была такой красивой и чистой, что только подчёркивало неуместность её грязной магловской одежды, запачканной кровью. — Стой, но что я должна пообещать тебе? — девушка инстинктивно отдёрнула руку. Она старалась заглушить в себе внутренний голос, сиреной кричавший о необдуманности её поступка. — Я рискую гораздо больше, запомни это, Грейнджер! Поклянись, что, когда… что, если Тёмный Лорд проиграет, ты поможешь нам с мамой избежать тюрьмы. Будешь свидетельствовать за нас, убедишь присяжных, да что угодно. Героине войны простят любые причуды, не так ли? — зло усмехнулся Драко. Он чувствовал, как от волнения его горло схватывают лёгкие спазмы. Тётка могла вернуться очень скоро, времени оставалось всё меньше с каждой минутой. — А если у меня не получится? Кто знает, какие преступления вы уже совершили или планируете совершать? — Гермиона лихорадочно соображала, пытаясь быстро придумать обходные пути для клятвы. Но она понимала, что выбора у неё всё равно нет. — Значит, вытащишь нас из Азкабана. Ты же самая умная ведьма, придумаешь что-то, — Драко пристально смотрел в глаза Гермионы, не давая ей возможности собраться с мыслями. Их разговор прервала Нарцисса, неожиданно громко прошептав: — Решайтесь, мисс Грейнджер, потому что моя сестра вернётся с новыми пытками. А потом она призовет Тёмного Лорда, и Вы сами знаете, что станет с Гарри Поттером и его друзьями. — Зачем? Зачем тебе это нужно? — растерянно прошептала Гермиона, переведя взгляд обратно на Драко. Она понимала, что затягивать разговор нельзя, но не могла решиться, пока не поймет причину его действий. — Я просто хочу иметь запасной план, — слова легко сорвались с губ Драко. Так, словно он готовил ответ или уже отвечал на этот вопрос раньше. Парень протянул правую руку, ожидая, что Гермиона сделает то же самое. Она вздохнула и, приняв решение, протянула руку в ответ. Драко обхватил своими пальцами её тонкое запястье, не обращая внимания на запёкшуюся кровь и грязь. Его рука была такой холодной, что приносила облегчение для горящей кожи девушки. Нарцисса подняла свою палочку, приготовившись скреплять обещания магией. Драко начал торопливо проговаривать слова, следя глазами за огненной петлей, которая струилась из палочки матери и оплетала их руки: — Я, Драко Люциус Малфой, обещаю помочь вам выбраться живыми из моего дома сегодня. Тебе, Гарри Поттеру и Рону Уизли, — сквозь зубы Драко выплюнул их имена. Он чуть крепче сжал свои пальцы, побуждая Гермиону продолжить. Она облизала пересохшие губы и прошептала: — Я, Гермиона Джин Грейнджер, обещаю взамен на наше освобождение помочь тебе и Нарциссе Малфой избежать Азкабана, — Гермиона остановилась, неуверенная, стоит ли добавить что-то. Про Люциуса ей никто не говорил, поэтому произносить его имя она не спешила. Теперь уже две магические петли связывали их руки, мягко сияя теплым светом. Драко снова сжал её руку и поднял брови, словно напоминая о чем-то. Гермиона откашлялась и, отбросив все сомнения, продолжила: — А также обещаю тебе, что помогу вам сбежать из тюрьмы, если понадобится, — ещё одна петля скрепила её обещание. — И мы никому не расскажем о данном обете, — добавил Драко. — И мы никому не расскажем о данном обете, — тихим эхом повторила Гермиона. Палочка Нарциссы выпустила ещё две петли, тем самым окончательно скрепляя Непреложный обет. Все трое в тишине наблюдали, как петли стягиваются туже, впечатываясь в кожу и оставляя на их руках невидимые ожоги. Наконец, сияние погасло и жжение исчезло. Гермиона выдернула свою ладонь и провела пальцами по коже, проверяя, остался ли след от клятвы. Не найдя никаких отметин, она повела плечами, казалось, все её тело охватил озноб, болела каждая клеточка. Девушка увидела мрачную улыбку, расцветающую на лице Драко, и почувствовала, что еще пожалеет о своём решении. Но не сейчас. — Что дальше? — услышав её вопрос, Драко, словно очнулся. Он поднялся на ноги, прикоснулся к плечу матери, желая ободрить дрожавшую женщину. Он повернулся спиной к Гермионе и поспешил уйти из зала, бросив одно короткое слово — жди. Нарцисса последовала за сыном. Оставшись одна, девушка почувствовала, как слёзы снова подступили к горлу, а боль, страх и одиночество опять вернулись и затопили её душу. Однако там теперь появилась и надежда. Надежда выбраться из этой ловушки. Драко почти бежал по длинным коридорам поместья, пытаясь совладать со своими эмоциями. Помимо привычного страха за жизнь свою и матери, где-то рядом с одиночеством и ненавистью ко всему происходящему в его жизни, в душе появилось новое для него чувство. Оно пульсировало и жгло, заставляя сердце биться быстрее. И если бы Драко захотел назвать его, то слово «надежда» подошло бы лучше всего. Надежда убежать из этой ловушки. Он зашёл в свою комнату, закрыл дверь и привычно бросил заглушающее заклинание. Не переводя дух, Драко подошел к окну и посмотрел на небо. Тёмные тучи, казалось, навечно повисли над поместьем. Нужно было поторопиться. От понимания того, что он собирается сделать, кого он хочет предать, тело сжалось, словно не желая подчиняться. Драко мутило, ведь его собственные мысли были ядом. Нельзя больше раздумывать — теперь только действовать. — Дипси, — тихо позвал парень. Однако этого было достаточно: домовой эльф услышал зов и с негромким хлопком появился в середине комнаты, сразу же склонившись в поклоне. — Да, хозяин, что мне нужно сделать? Драко посмотрел в огромные глаза эльфа, чётко понимая, что его собственные слова запустят целую цепочку действий, от которых сейчас зависит жизнь Поттера. Это было даже... приятно? — Дипси, приведи сюда своего друга Добби. Скажи, что Гарри Поттеру нужна помощь. Моего имени не называй. Эльф подождал мгновение, ожидая дальнейших указаний. Но поняв, что больше ничего не требуется, он улыбнулся, ведь просьба хозяина была легко выполнима. — Как прикажете, сэр. Легкий хлопок аппарации прозвучал в ушах Драко как выстрел. Назад дороги нет.

***

3 мая 1998 Хогвартс Гермиона сидела на берегу озера, оставив за спиной полуразрушенный замок. Оставив позади свою школу, за стенами которой она всегда чувствовала себя в безопасности. Но не вчера. Вчера там всё взрывалось и гремело, заклинания летели отовсюду, попадая в людей или проносясь в миллиметрах от них разноцветными вспышками. Ещё вчера нельзя было доверять стенам школы, ведь за ними мог оказаться пожиратель. Нельзя было доверять потолку – иногда его обрушение не успевали остановить заклинаниями. Даже пол, вибрируя, уходил из-под ног. Ещё вчера была война. Их главная битва. А сегодня мир. Сегодня тишина даровала долгожданный покой… И пусть их победа несёт в себе горечь от потери близких людей, постепенно робкие улыбки расцветают на лицах её знакомых и друзей. Они смогли, выстояли и выдержали. Они заслужили эту радость. На душе было спокойно. Должно быть. Но это не так. Гермиона чувствует, как тяжесть её обета набирает силу. Пришло время исполнить своё обещание. Но она старалась пока об этом не думать. Лёгкий ветер подул со стороны озера, отгоняя тяжёлый запах гари, пропитавший окрестности. Тёплое весеннее солнце ласкало кожу, обещая появление мелкой россыпи веснушек в ближайшем будущем. Мама всегда говорила, что веснушки — это поцелуй солнца. Мама. Об этом Гермиона тоже старалась не думать. Почти год назад она своими руками стёрла себя из памяти своих родителей. Внушила им мысль отправиться в Австралию. Она даже не знает, куда именно. Всё ради безопасности. Теперь Гермиона хотела найти их. Вернуть себя в их жизнь. Но для начала надо исполнить обещание. Пока оно не сожгло её изнутри. Девушка подобрала несколько маленьких камушков и по одному начала бросать их в озеро. Круги на воде заплясали, заставляя её переливаться серебряными вспышками. Серебряными. Как глаза у Малфоя. Вчера она снова видела его, впервые после того разговора в поместье. В тот день он сдержал своё слово и спас их. Гарри так и не смог понять, откуда в подземелье, где их держали с другими пленниками, появился Добби. Тот успел лишь сказать, что пришел на помощь, и он действительно вытащил их оттуда. Нож Беллатрисы оборвал жизнь этого отважного эльфа. Однако Гермиона знала, кто позвал Добби туда. И все эти месяцы до финальной битвы старалась не вспоминать. Но вчера они столкнулись в Выручай-комнате, когда искали диадему Кандиды Когтевран. Малфой хотел вернуть свою палочку, которую Гарри забрал при побеге из поместья. Его вечные спутники, Крэбб и Гойл, хотели убить Поттера, но Малфой запретил им и словно застыл, направив палочку своей матери на Гарри. Гермионе пришлось это сделать. Выскочив из укрытия, она бросила «Остолбеней» в него. Промазала. Достаточно ли хорошо она старалась попасть? Почему ей не хочется ответить на этот вопрос самой себе? Ведь они враги, один хороший поступок не оправдывает Малфоя. К тому же его помощь была небескорыстной. За неё ещё предстоит заплатить. Когда Выручай-комната пылала в огне, у Гермионы от волнения совсем спутались мысли — осталась лишь способность отбивать особо близкие языки пламени, бросая в них Агуаменти. К счастью, Гарри и Рон нашли мётлы и у них появился шанс на спасение. Вспомнила ли она в тот момент о Малфое, который всё ещё был где-то в глубине комнаты? Конечно. Почему она промолчала? Почему она не развернулась первой и не нашла его? Эти несколько секунд, пока они летели прямо к выходу, растянулись на минуты для неё. Его смерть аннулирует клятву. Она сможет освободиться от обета. Вот так, легко. Легко. Облегчение затопило душу, потушив пожар её мыслей, когда она услышала голос Гарри: «Нельзя их бросать». Гермиона словно очнулась, разворачивая свою метлу. «Он ведь шутит?». Слова Рона пульсировали в её голове: «О нет, Рон, Гарри не шутит. Гарри только что спас меня от поступка, который я простить себе никогда не сумела бы». Они вылетели из Выручай-комнаты, упав с мётел на пол и задыхаясь от дыма. Ребята лежали там впятером, приходя в себя. Крэбб остался в комнате навечно. Гермиона не могла отвести взгляда от Малфоя, всё ещё не веря, что он тоже мог остаться там. Все они. Они чудом спаслись. Малфой посмотрел на неё, позволяя их взглядам пересечься. Он пришел в себя гораздо быстрее. Она не смогла прочитать никаких эмоций в его взгляде. Как будто и не было их разговора, тогда. Не было их тайны. Солнце спряталось за белое пушистое облако, за считанные мгновения делая пейзаж более мрачным и холодным. Гермиона почувствовала, что немного замерзла, но уходить не спешила. Ещё не время. Согревающие чары она уже давно освоила и без палочки. Пробормотав Фоверус, девушка почувствовала, как по её плечам и спине медленно растеклось тепло, надёжно защитив её от прохладного ветра. Согревшись, Гермиона закрыла глаза. Закрыла, чтобы снова увидеть его образ. Малфой сидел на грязном полу напротив неё, в порванной мантии, прожжённой в нескольких местах. Так не похоже на него. Его руки, лицо и волосы были неравномерно покрыты тонким слоем чёрной сажи, ещё ярче выделяя глаза. Он смотрел на неё, не мигая, и Гермиона не могла прочитать его эмоции. Тяжелое дыхание после полёта постепенно приходило в норму. Когда девушка уже была готова отвернуться, прервав их бессмысленный разговор взглядами, Драко немного приподнял бровь и беззвучно произнес: «Ты обещала». Она прочитала это по его губам. Кровь прихлынула к её щекам, и лишь громкий взрыв позади неё заставил отвести глаза от Малфоя. В тот момент Гарри и Рон закрыли двери Выручай-комнаты, забросив туда найденный крестраж. Когда Гермиона снова повернулась, Малфоя и Гойла уже не было. Девушка открыла глаза, вынырнув из воспоминаний, встала и отряхнула свою мантию. Было приятно снова надеть школьную форму, столько месяцев она отдавала предпочтение практичной одежде из мира маглов. Ей нужно было возвращаться. Нужно помочь преподавателям навести порядок в замке. Похоронить погибших. И потом составить план действий. Нужно узнать, какое наказание грозит Малфою и его матери, чтобы она могла освободиться от обета. При этой мысли запястье на её правой руке словно обожгло крапивой. Магическая петля, скрепившая их клятвы в тот день, напомнила о себе. И отпустила. Гермиона повернулась к озеру спиной, медленно идя по направлению к замку. Солнце снова вышло из-за облака, заливая ярким светом всё вокруг. Ему было всё равно, падали ли его лучи на зеленый лес и прекрасное озеро или же они освещали выжженную траву и руины, оставшиеся после битвы. Оно просто светило.

***

3 мая 1998 Поместье Малфоев Драко сидел на скамье у фонтана, оставив за спиной свое родовое поместье. Оставив позади свой дом, за стенами которого он всегда чувствовал себя в безопасности. Но не вчера. И не последние пару лет, с тех самых пор как Тёмный Лорд стал здесь полноправным хозяином. Казалось, каждая комната теперь хранила в себе воспоминания об этих годах, безжалостно стирая те немногие светлые моменты из его детства, которые случились здесь. Поэтому сейчас Драко не мог заставить себя находиться в душных комнатах, предпочитая проводить время в саду. Здесь давно не гуляли белые павлины — их убили пожиратели, вымещая злобу на невинных созданиях после очередного собрания. А может, им просто нравилось уничтожать всё вокруг... Но хотя сад и хранил в себе отпечаток минувших событий, находиться здесь все же было приятнее, чем запереть себя в четырёх стенах. Вчера Поттер совершил очередной подвиг, спас магический мир и даже умудрился не погибнуть при этом. Однако Драко не чувствовал ни горечи «поражения», ни радости «победы». Он не мог отнести себя ни к одной из сторон. Сколько раз у него была возможность сделать этот выбор? А был ли он на самом деле? Этот выбор. Драко провёл пальцами по тёплому дереву скамьи. Легкая шероховатость приятно гладила пальцы. Как часто он сидел здесь в детстве, наблюдая за мамой? Нарцисса очень любила ухаживать за своим садом. Возможно, ей уже тогда было душно в доме. Как давно они оба задыхались, не замечая этого? Вчера у Драко в последний раз была возможность выбрать сторону. После того как он чудом избежал смерти в Выручай-комнате. Если точнее, после того как великодушный Поттер решил спасти его. Решил, что он достоин спасения. Не прося никаких обещаний взамен. Он просто отпустил Малфоя, не боясь очередного удара в спину. И Драко знал, что больше никогда не сможет ненавидеть Поттера. По-настоящему ненавидеть. Больше нет. Кажется, он теперь вообще не знает, во что ему верить. И кому. Солнечные лучи пытались пробиться сквозь плотные облака, которые серым покрывалом застилали небо. Весь сад потерял свои яркие краски, становясь похожим на карандашный набросок. Когда-то давно Драко любил рисовать, сидя здесь. Наверное, у мамы где-то сохранились его старые эскизы фонтана и скульптур, украшающих сад. Она поддерживала его увлечение, в отличие от отца. Люциус никогда не ценил красоту. Он ценил только возможность обладания ею. Наверное, Нарцисса была одним из самых ярких экземпляров в его коллекции. Но разве он дорожил своей женой? Вчера, во время битвы, Люциус даже не сражался толком за своего Лорда. И не потому, что сочувствовал Ордену, вот уж нет. Он боялся. Потому что на самом деле Малфой-старший был трусом. Трус. А кем был он, Драко? Кем он почувствовал себя, когда Волан-де-Морт призвал сопротивляющихся сдаваться? «Присоединяйтесь или умрите...». Драко стоял среди своих однокурсников и понимал, что он не хочет делать этот шаг. Но ему словно не за что было зацепиться. Он чувствовал, что никто не поверит, что он сможет решиться принять их сторону. Никто не хотел помочь ему и взять за руку, призывая остаться. В тот момент ему нужно было выбирать самому. Когда он услышал голос отца, зовущего примкнуть к остальным пожирателям, Драко показалось, что на него направили луч света и все вокруг смотрели на него. Оценивали. Кровь отхлынула от лица, его душа похолодела. Он не сможет. Он не пойдет. Он останется. Но родной женский голос положил конец агонии в его мыслях: «Драко, выходи». Вот и все. Так просто. Просто. Драко не нужно было оборачиваться, чтобы видеть презрение на лицах своих однокурсников, он и сам разделял эти чувства. Тёплая рука матери ощущалась как единственное реальное в этом мире. Жалел ли Драко о своем выборе? Да. Сделал бы он его снова? Конечно. Когда Невилл — этот вечный неудачник Невилл, над которым любили потешаться слизеринцы все эти годы, — смог найти силы и выступил против Волан-де-Морта, Драко даже почувствовал зависть. Хотел бы и он быть таким смелым. Но распределяющая шляпа не ошибается, такой смелости в нём никогда не было. Хлопок аппарации прервал приятное одиночество Драко. Дипси быстро поклонился и пробормотал: — Хозяин, миссис Малфой зовёт вас в зал. Прибыли авроры, сэр, они хотят поговорить со всеми... Эльф испуганно втянул плечи, словно ожидая наказания. — Скажи матери, что я сейчас буду. Началось. Они ждали этого визита. Совсем скоро колесо правосудия завертится и всем бывшим пожирателям смерти будет вынесен приговор. Люциус Малфой сразу принял решение сотрудничать с новой властью, надеясь избежать последствий. Поэтому они остались в поместье, ожидая визита авроров. Малфой-старший рассчитывал договориться, любимыми способами избежать заключения в Азкабан. Возможно, у него действительно было что предложить аврорам. Но что ему предложить людям, которые потеряли в войне своих близких? Какое решение вынесет суд? Драко понимал, что верить нельзя никому. Ни аврорам, ни присяжным, ни судьям. Кроме неё. Грейнджер. Ей не обойти клятву. Ей придется помочь ему, даже когда весь мир отвернётся. Даже если весь мир отвернётся от неё самой. Эта мысль придавала мрачной уверенности. Он больше не будет один. Драко поднялся со скамейки, поправил свою парадную мантию и, пытаясь оттянуть неизбежное, подошёл поближе к фонтану. Он застыл, оглядываясь в брызги кристально чистой воды, пытаясь уловить малейшие отблески солнца в ней. Однако в тот день оно так и не выглянуло над поместьем.