***
30 июня 1998. Министерство Магии В коридорах министерства было очень оживлённо: туда-сюда летали самолётики со служебными записками, сосредоточенные волшебники спешили по делам. Обычный рабочий день для всех. Гермионе казалось, что она одна во всём здании застыла в ожидании и никуда не спешила. Девушка сидела в мягком кресле у двери в кабинет временно исполняющего обязанности Министра магии. Она ждала уже пару часов, однако совещание у мистера Бруствера пока ещё не закончилось. Его немолодая секретарша, миссис Пейдж, сидела напротив за своим столом и сочувствующе поглядывала на Гермиону, периодически предлагая ей чай. Поначалу она пыталась завести разговор с девушкой, очевидно, что героиня войны была для неё интересной личностью. Однако Гермионе хотелось посидеть в тишине и сосредоточиться. Волшебница задумчиво теребила ручку своей сумки и прокручивала в голове слова, которые собирается сказать Кингсли, и просьбу, с которой она пришла. Времени на разговор будет немного, да и сказать лишнего тоже нельзя. Наконец послышался звук отодвигаемых стульев, и дверь распахнулась, выпуская уставших после длительных обсуждений волшебников. Гермиона инстинктивно вжалась в спинку кресла, надеясь, что никто не обратит на неё внимания. Меньше всего она хотела сейчас пустых вежливых разговоров. Определённо, удача была на её стороне, потому что девушку не заметил даже мистер Уизли, который вышел из кабинета Бруствера последним. Дверь осталась приоткрытой, и Гермиона, дождавшись, когда приёмная опустеет, подошла поближе, желая убедиться, что в кабинете никого не осталось. Миссис Пейдж ободряюще улыбнулась и явно не собиралась помешать Гермионе войти. Не услышав ни звука за дверью, девушка глубоко выдохнула и негромко постучала. — Войдите, — низкий раскатистый голос отозвался в ту же секунду. Гермиона отбросила все сомнения, зашла в кабинет и невольно улыбнулась, увидев такую знакомую фигуру. — Мистер Бруствер, это Гермиона Грейнджер, — мужчина отложил пергамент на стол и вышел из-за стола, чтобы встретить девушку. — О, Гермиона, Я рад тебе. Заходи присаживайся, — он протянул свою огромную руку и крепко пожал ладошку девушки. Такое приветствие ободрило Гермиону. Она давно не общалась с Кингсли, учитывая его загруженность в министерстве, однако тот всегда очень по-тёплому относился к ней. Именно будущий министр сопровождал Гермиону в облике Гарри в день операции «Семь Поттеров» год назад. Кингсли указал на кресло перед своим столом, а сам занял своё место. — Ты долго ждала? Надеюсь, миссис Пейдж предложила тебе чай? — его мягкая улыбка на усталом лице показывала, что он действительно был рад своей посетительнице. — О, всё в порядке, спасибо. Я пришла, кхм, я просто… Я бы хотела задать несколько вопросов, если это возможно. Я пыталась узнать у Комиссии, однако… — мистер Кингсли замер, услышав её слова. Его брови нахмурились, и атмосфера расслабленной беседы мгновенно испарилась. — Что именно тебя интересует? Ты же знаешь, я всегда помогу тебе, если это будет мне по силам. — Спасибо, я очень признательна Вам за это. Я пыталась узнать у членов Комиссии порядок рассмотрения дел и попасть на слушания. Однако мне ясно дали понять, что эта информация — закрытая. Разве это не противоречит постановлению Визенгамота о проведении судебных заседаний? Насколько я знаю, суд над Пожирателями смерти после Первой магической войны был открытым: были допущены и зрители, и пресса, — Гермиона перевела дух и собиралась продолжить свою мысль, однако мистер Кингсли воспользовался паузой, чтобы ответить. — Всё так, прошлый суд над Пожирателями действительно был открытым. И это имело свои последствия. Процесс рассмотрения всех дел невероятно затянулся, общественности стали известны многие ужасные подробности, которые шокировали всех. Позднее присяжные пришли к выводу, что открытые заседания были ошибкой. Народ и так тяжело отходил после войны, а пресса бесцеремонно вмешивалась в жизни пострадавших, пытаясь найти больше материалов для своих статей. Ты же сама знаешь, как они могут...— Кингсли развел руками. Гермиона сжала губы, отчасти признавая его правоту. — Но вопрос ведь не в прессе. Я не понимаю, почему я не могу попасть на слушания? Я бы хотела ознакомиться с материалами заседаний, потому что… возможно, я бы могла выступить свидетелем. — Свидетелем? Зачем тебе это нужно, Гермиона? Это не очень приятный процесс. Вы уже дали все необходимые показания вместе с Гарри и Роном. А свидетелей обвинения и так достаточно, — мужчина пытался смягчить свой тон, чтобы не обидеть девушку. Гермиона нервно переложила волосы на плечо и немного расправила плечи, прежде чем возразить. — Свидетелем защиты. Я хочу выступить свидетелем защиты. Будущий Министр магии умел держать лицо, однако в этот момент не смог спрятать свои эмоции. — Защиты Пожирателей? Я не ослышался? — он хотел убедиться, что расслышал всё правильно. — Не всех, разумеется. Я хочу дать показания в защиту Малфоев. Драко и Нарциссы, если быть точнее, — Гермиона вглядывалась в лицо Кингсли, запоминая его эмоции. Вскоре ей предстояло увидеть такие же лица у всех ее друзей и знакомых, к этому нужно будет привыкнуть. Пока мужчина обдумывал её слова, девушка продолжила: — Председатель Комиссии, мистер Вэнс, посоветовал мне не вмешиваться в их работу и пообещал, что меня вызовут при необходимости. Однако мне показалось, что он совсем не заинтересован в этом… — Заинтересован? Гермиона, ты понимаешь, что его жену запытали до смерти Пожиратели? — при этих словах плечи девушки поникли, а лицо бросило в жар. — Может, даже в поместье Малфоев, где однажды пытали и тебя, кстати. И поверь мне, у каждого члена комиссии есть своя история, потому что война затронула все семьи без исключения, — Кингсли пристально смотрел на Гермиону, и выражение её глаз заставило его смягчиться. — Возможно, он не выглядел заинтересованным в твоих показаниях. Но это не значит, что мистер Вэнс будет действовать вне рамок закона. Есть строгий протокол, который Визенгамот разрабатывал в течение месяца. Сейчас слушания уже начались, но всё будет двигаться достаточно медленно, чтобы не упустить никаких деталей. Гермиона впилась ногтями в свои ладони, пытаясь немного привести свои мысли в порядок. Она должна что-то сделать. Нельзя просто так сидеть и ждать, пока Непреложный обет сожжет её изнутри. Девушка скользила взглядом по столу, отмечая количество пергаментов, разложенных на нем. Один даже подрагивал в воздухе, пытаясь обратить внимание на себя, видимо, дело было срочным. Гермиона понимала, что время для разговора заканчивается, однако она не хотела уходить ни с чем. Мужчина, всё это время внимательно наблюдавший за ней, откинулся на спинку своего кресла и произнес: — Я понимаю, что Драко был твоим однокурсником. И я знаю, что он не выдал вас Беллатрисе в тот день. Но я не думаю, что твои показания помогут ему в суде. Вся его семья поддерживала Волан-де-Морта на протяжении многих лет. Он принял метку и выполнял приказы Тёмного Лорда. Именно он запустил Пожирателей в Хогвартс. Я думаю, что во время слушаний обнаружится ещё много его преступлений. Тебе не стоит вмешиваться. А если это просочится в прессу? — Я думала, что заседания будут закрытыми, мистер Кингсли, стоит ли беспокоиться об этом? — резко ответила Гермиона и сама испугалась своей реакции. Её собеседник постучал пальцами по столу, словно оценивая произнесенные слова. — Я услышал тебя, Гермиона. К сожалению, я не имею полномочий вмешиваться в работу Комиссии. Но кое-что сделать всё же смогу. Я найду контакты адвоката Малфоев и пришлю их тебе… Нет, лучше я сам свяжусь с ним и настоятельно попрошу встретиться с тобой, чтобы ты смогла задать ему все интересующее тебя вопросы. Идёт? — улыбка против воли расцвела на лице девушки. Это больше, чем она рассчитывала. — Огромное спасибо, мистер Кингсли. Я правда очень Вам благодарна, — Гермиона поднялась и теперь уже первой протянула руку для рукопожатия. — Не буду больше отнимать Ваше время. — Я надеюсь, что ты поступаешь правильно, Гермиона. — Я не могу поступить по-другому. Попрощавшись с миссис Пейдж и выйдя из приёмной, девушка почувствовала, как её руки мелко дрожат от напряжения. Покрепче перехватив ремешок своей сумки, она поспешила к каминам, на ходу рассеянно отвечая на многочисленные приветствия незнакомых людей. Ей ещё многое предстоит, однако, кажется, первый шаг всё же был сделан.***
30 июля 1998. Подземелье Министерства Магии В зале номер десять в последнее время было многолюдно, члены комиссии готовились начать очередное изнурительное для обеих сторон заседание. Большинство волшебников в пурпурных мантиях ещё не надели свои нелепые огромные шляпы, предпочтя дождаться официального начала. Негромкий гул голосов звучал монотонно, почти умиротворяюще, насколько это было возможным в здании суда. Драко сидел не шелохнувшись на высоком кресле в центре зала. Это было уже третье заседание с его участием, и он успел немного привыкнуть к процессу. Каждый раз ему приходилось отвечать на однотипные вопросы часами. Комиссия словно поставила своей целью задокументировать каждый из дней с момента воскрешения Волан-де-Морта, собрать всю информацию из разных источников. Судя по количеству исписанных пергаментов, уже собранных и рассортированных на специальных длинных столах, материала хватит на отдельную библиотеку. Секретари проделывали огромную работу, записывая каждое показание, а после сортируя каждое, чтобы восстановить хронологию событий. Сегодня заседание назначили на час дня, что позволило Драко выспаться и спокойно собраться до прихода их адвоката и аврора, как всегда сопровождающих его в Министерство. Похоже, что Драко не относили к особо опасным преступникам, однако все перемещения строго контролировались. Сейчас же он сидел в центре зала в полном одиночестве, ощущая на своих запястьях прохладу цепей, удерживающих его руки на подлокотниках. На его взгляд, это было абсолютно лишним, ведь Драко сразу подтвердил, что готов сотрудничать с Комиссией, но таков был порядок. Его грела мысль о том, что маме не приходилось проходить через это унижение: отсутствие Тёмной метки на её руке давало некоторые привилегии в зале суда. До начала оставалось ещё минут десять, и у Драко было время погрузиться в свои мысли. В последнее время его любимое занятие в такие моменты — думать о том, чем бы он сейчас занимался, если бы не было войны. Если бы не было Тёмной метки на его руке, если бы Волан-де-Морт никогда не возродился. Тогда Драко был бы обычным подростком, который только что закончил школу. Он бы проводил лучшее лето в своей жизни, путешествуя с друзьями, как они мечтали раньше. Родители обещали отправить его в Америку, и, возможно, ему удалось бы там пройти стажировку в МАКУСА. Драко хотел попробовать свои силы в департаменте международного магического сотрудничества, потому что предпочёл бы строить свою карьеру вдали от дома, где фамилия Малфой словно скрывала его личность. Внутри него давно расцвело характерное всем подросткам желание отделиться от семьи, от влияния родителей. Однако всем этим мечтам уже не суждено было сбыться. Их адвокат, мистер Баундер, неоднократно давал понять, что члены Комиссии не настроены выносить оправдательные приговоры, намереваясь навсегда изолировать всех бывших Пожирателей смерти от общества. За прошедшие недели Драко перестал остро реагировать на происходящие, он словно застыл, ушёл в себя и демонстрировал идеальные навыки самоконтроля. Возможно, все эти старания в конечном итоге смогут помочь ему избежать тюрьмы. А может, однажды спрятанные эмоции приведут к взрыву. Стук молотка вернул к реальности. Члены Комиссии были готовы к работе. — Третье заседание от тридцатого июля по делу Пожирателя смерти Драко Люциуса Малфоя объявляю открытым. Допрашивающий — глава Комиссии по расследованию военных преступлений Абнер Вэнс. Адвокат подсудимого — мистер Сэмюэль Баундер. Мистер Вэнс, пожилой мужчина с абсолютно седыми волосами и бородой, снова постучал небольшим молоточком, призывая собравшихся к абсолютной тишине. Он сидел на центральном месте в первом ряду трибун, расходящихся трехсторонним амфитеатром от площадки внизу, где сидел подсудимый. Убедившись, что все готовы к работе, мистер Вэнс продолжил. — Сегодня мы продолжим разбирательства по данному делу. Наши коллеги из отдела магического правопорядка наконец-то закончили исследование палочки подсудимого и готовы представить свой отчет. Мистер Проубер, пожалуйста, начинайте. Невысокий худой волшебник в синей мантии торопливо спустился вниз, неся в руках продолговатый футляр. Он остановился рядом с креслом Драко, однако сразу же повернулся к нему спиной, обращая свою речь к членам Комиссии. — Добрый день, уважаемые присяжные, — запнувшись, мужчина решил исправиться, — уважаемые члены Комиссии. Как Вы знаете, на протяжении пары месяцев в нашем отделе проводилась работа по снятию магических отпечатков с волшебных палочек Пожирателей смерти. Этот процесс небыстрый, потому что нужно было восстановить события за длительный период, избегая чрезмерного воздействия на палочку, чтобы не разрушить её. В результате нам удалось получить информацию об использованных заклинаниях в течение года! В зале послышались удивлённые перешептывания. Теперь стало понятно, почему исследования затянулись так надолго. Никогда ранее не удавалось продвинуться настолько далеко. Драко же не сводил глаз с футляра. Он так давно не видел свою палочку, что, казалось, совсем забыл, как она ощущается в руке. К сожалению, он прекрасно понимал, какие заклинания смогли обнаружить во время исследования. Это не обещало ему ничего хорошего. Пульс подскочил и оставаться спокойным было весьма трудно. Мистер Проубер, ободрённый такой реакцией публики, продолжил своё выступление: — Мы убрали все разрешённые заклинания, оставив только непростительные, чтобы наш отчет получился короче и нагляднее. Что же, приступим. С этими словами он открыл футляр и достал палочку, приподнимая её повыше, чтобы было видно всем. — Как Вы видите, это обычная палочка, ровно десять дюймов, боярышник с волосом единорога внутри. Общеизвестно, что волос единорога даёт самую стойкую магию и меньше других подвергается влиянию колебаний и блокировок. Так же мы знаем, что палочки с волосом единорога тяжелее всего переходят к Темным Искусствам. Хм. В этом есть даже некая ирония, не так ли? — сделав небольшую паузу, волшебник обвел взглядом собравшихся. — В результате исследования сотрудниками нашего отдела было установлено, что владелец этой палочки использовал непростительное заклинание, а именно Круциатус, девять раз за последний год. Мы можем также с уверенностью сказать, что владелец палочки тренировался в заклинании Империус, однако смог использовать его только четыре раза, — Драко перевёл взгляд на мистера Проубера и на его лице можно было увидеть недоумение. — Что насчёт смертельного заклятия? — задала вопрос седовласая женщина в малиновой мантии, сидящая по правую руку от мистера Вэнса. — Абсолютно точно эта палочка не использовалась для заклинания Авада Кедавра. Не только за последний год, а с момента её создания. Такого рода магия навсегда оставляет неизгладимый отпечаток, — судя по лицам членов комиссии, такой ответ их даже немного разочаровал. — Ну что ж, только за применение этих непростительных заклинаний мы должны отправить мистера Малфоя в Азкабан на пожизненное заключение, — довольно заключил председатель комиссии. Драко откашлялся, прочищая горло после длительного молчания, и твёрдо сказал, обращая при этом на себя удивлённые взгляды, словно все уже забыли о его присутствии: — Я никогда не использовал Империо на людях. Я признаю, что учился, однако никогда его не использовал. — Простите? — возмущенно переспросил мистер Проубер, впервые повернувшись лицом к подсудимому. — Вы хотите сказать, что мои коллеги ошибаются? — Я хочу сказать, что я этого не делал. И, если уж говорить честно до конца, заклинание Круцио я использовал восемь раз, — Драко был уверен в этом, потому что навсегда запомнил каждый из них. — Мою палочку забрали в марте этого года, о чём я уже рассказывал вам раньше. И я не могу нести ответственность за то, что не совершал. Драко кожей ощущал все взгляды, прикованные к нему. В них не было ни капли симпатии, лишь холодная неприязнь или открытая ненависть. Вокруг не было никого, кто смог бы увидеть, каким он был на самом деле и что заставило его совершить все эти проступки. Мистер Вэнс вздохнул и перевёл свой взгляд на адвоката Малфоя, который тихо сидел на нижней трибуне и никак не собирался вмешиваться в происходящие. — Что скажет адвокат защиты, мистер Баундер? Тот подскочил, не ожидая такого вопроса, и начал нервно перебирать пергаменты на своем столе, словно пытаясь найти там правильный ответ. Однако, не найдя ничего сколь-нибудь полезного, он встал, поправил свою коричневую мантию и заявил: — К сожалению, так как у нас нет свидетелей, которые могли бы подтвердить слова моего подзащитного, мы никак не можем... В этот момент двери зала заседания распахнулись и внутрь уверенно зашла молодая ведьма в чёрной струящейся мантии, красиво развивающейся за её спиной. — Я могу подтвердить его слова и выступить свидетелем защиты. Резкий удивлённый вздох эхом прокатился вдоль трибун. Драко нетерпеливо повернул голову, пытаясь рассмотреть девушку. Она подошла чуть ближе к его креслу и тогда волна необъяснимого облегчения заполнила душу. Грейнджер всё же пришла. Он не слышал о ней ничего с момента их последней встречи в день битвы за Хогвартс, и иногда ему казалось, что никакого обета и не было, что он всё это придумал. Однако Грейнджер смогла прийти, несмотря на все сложности из-за закрытого протокола заседаний. Пришла, когда у Драко уже и не осталось надежды на помощь. Пусть даже это и не поможет избежать ему наказания, но одна только мысль, что он больше не один против всей Комиссии, придавала ему сил. — Мисс Грейнджер, Вы всё же пришли, — удивленно протянул адвокат, пока остальные никак не могли оправиться от удивления. — Да, пришла несмотря на внезапные проблемы с моим допуском. Я была уверена, что Вы заказали его для меня. К счастью, мистер Бруствер любезно помог мне его оформить в кратчайшие сроки, — миролюбиво улыбнувшись, Гермиона обратилась к председателю Комиссии. — Я готова дать свои показания. Мистер Вэнс кивнул ей и указал рукой на кресло, появившееся рядом с креслом Малфоя. Оно было абсолютно таким же, кроме наручников, которые, разумеется, отсутствовали. — Итак, что Вы хотели нам рассказать, мисс Грейнджер? Помните, Вы находитесь в здании суда и выступаете перед Комиссией, каждое Ваше слово будет записано. Вы не должны лгать. — Разумеется, — Гермиона присела на краешек кресла, положив сжатые ладони себе на колени. — В первую очередь я бы хотела подтвердить, что мистер Малфой говорит правду и он не ответственен за использование заклинания Империо. И одно Круцио тоже. — Вот как? Кто же, по-Вашему, использовал его палочку для этих непростительных заклинаний? — мистер Вэнс сердито хмурил брови, недовольный таким поворотом. Гермиона бросила быстрый взгляд на Малфоя, впервые осмелившись посмотреть на него. Его серые глаза следили за ней, словно обжигая. Тогда она несколько раз прикусила кончик языка, пытаясь совладать с волнением. — Мисс Грейнджер? — надавил мистер Вэнс, призывая продолжить. — Их сотворил Гарри Поттер, сэр. Четыре Империо и одно Круцио. Именно он был хозяином палочки Драко Малфоя с момента побега из плена. Полнейшая тишина давила на уши, словно укрывая ватным одеялом. Присутствующие замерли, не зная, как реагировать на услышанное. Тогда Гермиона добавила, желая объяснить ситуацию. — Ему пришлось использовать Империо для выполнения секретной миссии по уничтожению Волан-де-Морта. И Круцио тоже, — неуверенно добавила она. В её памяти возникло лицо Луны, которая рассказывала ей, как Гарри не сдержался и подверг Пожирателя Амикуса Кэрроу заклинанию Круцио, после того как тот плюнул в профессора Макгонагалл в гостиной факультета Когтевран. Мистер Вэнс обвел взглядом своих перешёптывающихся коллег и постучал молоточком, призывая к тишине: — Спасибо за Ваши показания, но, к сожалению, они не меняют главного — Драко Люциус Малфой всё же использовал запрещённое заклинание Круцио восемь раз, — он сделал ударение на слове восемь. — Но мы не знаем, почему он это сделал, — нашла в себе силы возразить Гермиона. — Возможно, у него просто не было выбора… — Выбор есть всегда, мисс Грейнджер. Вы же смогли сделать правильный, — эмоционально прервала её красивая светловолосая волшебница, сидящая на верхней трибуне. — Я не знаю, какой выбор сделала бы на его месте, — Гермиона упрямо подняла голову, чувствуя, что действительно верит в свои слова. — Довольно, — снова застучал молоточком председатель Комиссии. — Вы не адвокат мистера Малфоя, чтобы защищать его. Вы должны говорить только факты по делу, а не домыслы. В наступившей тишине был слышен только скрип пера: секретарь старательно записывал каждое слово. — Хорошо. Вообще-то я пришла сказать, что мистер Малфой во время финальной битвы за Хогвартс не сражался на стороне Пожирателей смерти. Более того, он помешал Винсенту Крэббу и Грегори Гойлу убить Гарри Поттера в Тайной комнате. Благодаря ему Гарри смог спастись тогда. Я готова передать Вам своё воспоминание, в котором мистер Малфой приказывает своим, кхм, бывшим друзьям не убивать Поттера. К тому же он сражался с Пожирателем смерти после этого, — Гермионе оставалось только молиться, чтобы у нее не попросили и это воспоминание, потому что в реальности Драко молил о пощаде, уверяя, что он всё ещё на стороне Темного Лорда. Гарри в очередной раз спас его, бросив оглушающее заклятие в Пожирателя, пробегая мимо в мантии-невидимке. — Однако он всё же примкнул к Волан-де-Морту, когда тот потребовал сдаться, — возразил тёмноволосый волшебник слева, разводя руками. — Он сделал это, потому что его позвала мать. Как бы Вы поступили на его месте в восемнадцать лет? — Гермиона не удержалась от ответа. — Мисс Грейнджер, я снова прошу Вас не переходить на обсуждение мотивов подсудимого, нам нужны только факты, — председатель Комиссии, кажется, начал терять терпение. — А разве присяжным не важны причины? Разве не за этим кроется истина? Как можно судить человека, не зная что его толкнуло на эти поступки? Сидя рядом со своей защитницей, Драко даже позабыл, как дышать. Впервые за долгое время он почувствовал, что, возможно, его наказание будет смягчено и ему не придется отбывать пожизненный срок в тюрьме. Он смотрел на неё и невольно взглядом художника отмечал красоту профиля, отблески огней в волосах, изящные руки и хрупкие пальцы. Драко словно впервые увидел её. Его восхитила та страстность, с которой она говорила, хотя раньше это качество вызывало только раздражение. Оказывается, это так приятно — быть на одной стороне с Грейнджер. — Довольно, мы услышали достаточно, мисс Грейнджер! — в очередной раз прервал её слова мистер Вэнс. — Вам есть что добавить по существу? Драко видел, как, волнуясь, девушка потёрла запястье своей правой руки, словно пытаясь стереть какой-то рисунок. Это мгновенно отрезвило его, он словно очнулся, когда вспомнил, почему она была здесь, почему на самом деле защищала его. Привычный холод вернулся, прогоняя надежду. — Нет, господин председатель. Однако я бы хотела попросить право присутствовать на следующем слушании по делу мистера Малфоя. — На каком основании? — Как свидетель защиты. — Вам есть что ещё рассказать? — Нет, но, возможно, я смогу найти других свидетелей и… — Гермиона пыталась придумать хоть одну достойную причину, но понимала, что звучит неубедительно. Она чувствовала, как лицо горит красным румянцем, выдавая её эмоции. Мистер Вэнс переглянулся с коллегами и скривил губы. — Мы пришлем Вам сову, в случае если дополнительные сведения понадобятся. Спасибо, Вы можете идти. Девушке ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Она соскочила с кресла и запнулась, натолкнувшись взглядом на Драко. Он был одет в свою обычную дорогую мантию, волосы аккуратно уложены и ничего во внешнем виде не выдавало в нём подсудимого, находящегося в здании суда. Ничего, кроме цепей вокруг запястьев и пустого взгляда, такого сломленного и обречённого. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать от него взгляд и уйти. Драко медленно выдохнул, переводя дух. На секунду ему показалось, что он увидел сожаление в её глазах, казавшихся такими чёрными в этом мрачном зале. Он постарался отогнать эту мысль прочь, сосредоточиться на происходящем. Только сейчас Драко понял, как крепко сжимал пальцами кресло все это время. Заставив свои руки расслабиться, парень почувствовал, как возвращается его контроль.***
31 июля 1998 Нора День рождения Гарри решили праздновать с размахом, учитывая, что это был первый праздник после окончания войны. Все эти месяцы они жили в Норе, этот вопрос даже и не обсуждался - Молли просто однажды отправила им сову в Хогвартс и попросила вернуться домой. Письмо предназначалось и для Гарри с Гермионой тоже. Почти весь май ребята помогали профессорам восстанавливать школу и приходили в себя. День, когда хоронили погибших в битве, оставил на сердце очередные шрамы, и поэтому так быстро поверить в то, что всё закончилось, было невозможно. Однако жизнь продолжалась. В свой последний вечер в Хогвартсе бывшие однокурсники — члены отряда Дамблдора — собрались в гостиной Гриффиндора. Для некоторых из них этот вечер был действительно последним. Например, Гарри, Рон и Симус были настроены сдать экзамены экстерном и поступить на трёхгодичные курсы для авроров. Закадычный друг Симуса, Дин Томас, как и все маглорождённые, полностью пропустил год обучения, поэтому вместе с Парвати, Лавандой и Невиллом они вернутся в сентябре на повторный седьмой курс. Профессор Макгонагалл, как новый директор школы, в порядке исключения разрешила всем желающим сдать экзамены в конце августа, дав время на изучение пропущенного материала. Разумеется, Гермиона тут же составила план подготовки для своих друзей, проконсультировавшись с преподавателями. Она была рада заняться этим, потому что было приятно вернуться к учёбе и заниматься чем-то нормальным. Возможно, именно поэтому она сама приняла решение вернуться в Хогвартс на ещё один год, хоть и без проблем могла бы сдать Ж.А.Б.А. в августе. Ей очень хотелось снова почувствовать стабильность в своей жизни. К тому же Гермиона ещё не решила, чем заниматься в будущем. Одно она знала точно — ей никогда больше не захочется участвовать в битвах, поэтому их пути с Гарри и Роном отныне разойдутся. Ну а пока они жили все вместе в Норе, наслаждаясь спокойными днями в обществе друг друга. Ежедневная суета, которую неизменно создавали четверо подростков, помогала миссис Уизли отвлечься и пережить гибель сына. Мистер Уизли много работал, отдавая все свои силы Министерству, чтобы восстановить порядок в магическом мире. Именно там он находил возможность забыть своё горе. Для Молли же не существовало ничего, кроме дома и её детей, поэтому они и старались не отлучаться надолго и дать ей возможность чувствовать себя нужной. Безусловно, сильнее всех потерю Фреда переживал его брат-близнец. Джордж замкнулся в себе и первое время очень пугал этим своих близких. Он жил отдельно: снял квартиру в Хогсмиде, чтобы восстановить их магазин «Всевозможные волшебные вредилки», который разрушили Пожиратели смерти во время войны. Однако само восстановление магазина не заняло много времени, сложнее было вернуть вдохновение и продолжить придумывать что-то новое. Ли Джордан, Анджелина Джонсон и Кэти Белл часто навещали своего друга и старались помочь ему преодолеть тяжелый период. Перси жил в Норе, однако практически всё своё время он проводил на работе, частенько возвращаясь домой позже отца. Бывали дни, когда ребята не заставали его и за завтраком. Перси перешёл работать в отдел Магического транспорта и намеревался построить блестящую карьеру. Старшие из братьев, Билл и Чарли, по мере возможности приезжали в Нору, чтобы провести время с матерью. В начале июля Билл обрадовал всех известием о грядущем пополнении в их семействе, и это, безусловно, было самой лучшей новостью за лето. Миссис Уизли достала свои волшебные спицы и, кажется, решила связать как можно больше вещей для будущего внука, что служило любимым поводом для шуток у Рона. Несмотря на всё, через что им пришлось пройти, жизнь продолжалась. И именно поэтому на день рождения Гарри было решено позвать как можно больше гостей. С самого утра в доме шли приготовления. Мистер Уизли даже взял отгул и командовал мальчиками, указывая, как лучше расставить столы и скамейки в саду. Все они благоразумно старались держаться подальше от дома. Гермиона с удовольствием бы к ним присоединилась, но они вместе с Джинни помогали на кухне. Миссис Уизли запланировала грандиозный ужин, поэтому ни на секунду не давала девочкам расслабиться. В полдень прибыли Флёр и Билл, но, вопреки надеждам Джинни, мама не пустила невестку и на порог кухни: «Флёр, милая, тебе лучше отдохнуть. Как ты себя чувствуешь? Не заходи на кухню, там столько запахов, у тебя может заболеть голова или вообще начнет тошнить. Помню, когда я была беременная Биллом, я вообще не могла готовить…». Не дав девушке вставить и пары слов, Миссис Уизли вывела её на воздух и поручила заняться украшением сада. Не то чтобы Флёр возражала. К трём часам начали прибывать гости, зазвучала музыка, и расслабленная атмосфера вскоре заставила забыть суматошные часы подготовки. Конечно же, Гарри позвал на свой праздник всех ребят из Отряда Дамблдора, и почти всем удалось прийти. Луна блистала в очередном невообразимом наряде, который делал её похожим на стрекозу. Невилл подарил Гарри какое-то растение в горшке, таинственно пообещав, что оно ещё пригодится ему как будущему аврору. Лаванда бросала влюблённые взгляды на Рона, чем заставляла его уши непрерывно гореть. Бывший капитан школьной команды по квиддичу, Оливер Вуд, подарил имениннику набор мячей для игры в квиддич. После школы Оливер продолжил спортивную карьеру и теперь с удовольствием рассказывал Джинни, как проходят тренировки в Паддлмир Юнайтед, куда его недавно приняли во второй состав. Через пару часов общения ребята разбились на команды и с азартом отдались любимой игре, словно возвращаясь в школьные годы. Как и прежде, Ли Джордан комментировал, и его остроумные реплики вызывали взрывы смеха у зрителей. Джинни до последнего не хотела ввязываться в игру, чтобы не испортить платье, однако, когда Джордж «случайно» дважды направил бладжер в её сторону, девушка забрала свою метлу у нерасторопного Дина и возглавила команду противников. И хотя Гермиона не могла считаться экспертом в квиддиче, что-то ей подсказывало, что подруга смогла поймать снитч под носом у Гарри благодаря своему таланту, потому что тот совсем не умел поддаваться на поле и казался даже немного расстроенным. Но его настроение быстро улучшилось после горячего поцелуя от победительницы. Молли и Артур никак не вмешивались в празднования, они просто наслаждались всеобщим весельем. А ближе к вечеру и вовсе незаметно оставили молодёжь, чтобы не смущать своим присутствием. К тому моменту на столах уже появился алкоголь, музыка стала громче, шутки острее, а танцы откровеннее. С одной стороны, Гермиона прекрасно проводила время в кругу друзей, но также часто ловила себя на мысли, что будто наблюдает за всеми со стороны. Словно не может до конца расслабиться и действительно быть с ними. В саду благодаря стараниям Флёр было действительно очень красиво — яркие бабочки не спеша порхали над прозрачным куполом, освещая площадку для танцев. Гермиона сидела за столом, закутавшись в тёплую шаль и потягивая свой второй или третий бокал вина. Она уже достигла той стадии праздника, когда достаточно просто созерцать. Вот Невилл, смущаясь, танцует с Алисией, при этом даже не замечает, как уверенно ведёт свою партнершу в танце. Луна изображает странный танец вместе с Дином, хотя точнее сказать — вокруг Дина. Рон с Лавандой, видимо, в очередной раз решили начать встречаться и сейчас целовались, сидя в кресле-качалке и не обращая внимания на окружающих. Насколько Гермиона знала, в последний раз они расставались в июне, когда Лаванда поняла, что Рон действительно не вернётся в Хогвартс для продолжения учебы. Видимо, сейчас эта причина перестала быть такой важной. Гермиона наморщила нос, вспоминая, как когда-то ей казалось, что она была влюблена в Рона. К счастью, эти чувства быстро прошли и не успели разрушить их дружбу. Во время войны Гермионе было не до влюблённостей, а теперь у неё было дело, которое нужно закончить, прежде чем можно будет позволить себе новые привязанности. Она перевела свой взгляд на танцующих Гарри и Джинни и невольно залюбовалась этой красивой парой. Вот кто действительно заслуживает счастья. Молли и Артур проявляют несвойственную им деликатность в вопросе отношений между ребятами. Никто не произносил громких слов, однако все понимали, что юные волшебники были настроены решительно. Джинни недавно поделилась с Гермионой, что они планируют через год купить квартиру и жить отдельно, но пока она будет доучиваться в Хогвартсе, Гарри поживет вместе с Роном в Норе. Такой вариант устраивал абсолютно всех. Задумавшись, Гермиона отстранённо наблюдала, как руки Гарри по-хозяйски скользили по спине девушки, с каждым разом опускаясь всё ниже и позволяя себе всё больше. Джинни запустила свои пальцы в волосы парня и нежно перебирала растрёпанные пряди. Казалось, пара слилась в одном непрекращающемся страстном поцелуе. Гермиона невольно попыталась представить, что они чувствуют сейчас, как горит их кровь и замирает душа от восторга. К сожалению, она сама ещё никогда не испытывала таких чувств и все её знания носили теоретический характер. Поцелуи с Виктором никогда не были теми самыми, да и воспоминаний о них толком и не осталось... Гермиона не знала, каким должен быть тот самый поцелуй, однако он абсолютно точно обязан быть незабываемым. Медленная песня закончилась и зазвучала очередная быстрая композиция, которая вызвала бурю восторга у Джорджа и Анджелины, судя по их воплям и безумному танцу в центре площадки. Гермиона вздрогнула от резких звуков и рассеянно оглядела стол в попытке найти что-нибудь съедобное из того, что осталось после такого длительного застолья. — Проголодалась? — Ох, Гарри, ты меня напугал! Я думала, ты ещё танцуешь... — Под такую музыку танцевать невозможно, к тому же ноги уже устали, — Гарри бесцеремонно подвинул подругу, чтобы уместиться на край скамьи. — Ноги или губы? — хитро улыбаясь, пошутила Гермиона. Гарри только рассмеялся и наполнил свой стакан очередной порцией огневиски. Отпивая, он не мог не заметить укоризненный взгляд девушки. — Что? Прекрати, Гермиона, я имею право расслабиться сегодня. Мы с Роном уже больше двух месяцев каждый день, нет-нет, каждый день готовимся к экзаменам, — заметив ещё более нахмуренный взгляд подруги, Гарри исправился, — хорошо, ты готовишь нас к экзаменам. И я просто хочу сегодня не думать ни о чем, понимаешь? Гермиона подняла свой бокал и демонстративно сделала большой глоток: — О да, Гарри, я понимаю. Я тоже очень хочу не думать ни о чем... — Тогда ты выбрала не тот напиток. — Мне в этом и виски не поможет, — расстроенно протянула Гермиона. Внимательные глаза Гарри пристально изучали лицо девушки, пытаясь понять, что скрывается за её словами. Под влиянием момента он решил, что пришло время задать вопрос, который все боялись спросить. — Почему ты не ищешь своих родителей? Ты же можешь попробовать вернуть им память. Гермиона облизала вмиг пересохшие губы. Чтобы оттянуть момент, она снова потянулась к бокалу. Девушка боялась поднять голову и прямо встретить такой знакомый взгляд зелёных глаз. Он слишком хорошо её знал. — И только не надо говорить мне: «Я-хочу-один-спокойный-год-чтобы-прийти-в-норму». Я не куплюсь на это, серьёзно. Должна быть причина. Что ты скрываешь? Девушка прижалась плечом к плечу Гарри, словно неосознанно ища поддержки. Он сразу же обнял её рукой и притянул к себе поближе, не обращая внимания на щекочущие волосы. — У меня есть одно дело, Гарри, — дальше она продолжить не смогла: спазм сжал её горло. — Это связано с тем письмом, что прислал Кингсли вчера утром? — быстро спросил парень. Гермиона отстранилась и подняла на него удивлённые глаза. — Ничто не пройдет мимо тебя, да? Ты будешь хорошим аврором, Гарри. — Не уходи от ответа, — Гермиона поморщилась, когда её глаза начали слезиться от аромата выпитого Гарри виски. Девушка положила голову ему на плечо и перевела свой взгляд на летающих вокруг бабочек. — Да, связано. Но я не могу рассказать тебе. Не сейчас, пойми. Просто мне нужно закончить это дело самой. Они посидели ещё немного, и Гермиона начала потихоньку расслабляться в объятиях друга. Гарри не давил и не требовал ответов здесь и сейчас. Он просто был рядом. Алкоголь сделал своё дело и всё же заставил её озвучить ту мысль, что всё чаще не давала ей уснуть перед сном. — А если бы нужно было украсть кого-то прямо из зала суда, как бы ты это сделал? — Гермиона почувствовала, как мгновение спустя Гарри оцепенел, когда до него дошла суть вопроса. Он отстранился и развернул девушку лицом к себе, чтобы оценить, насколько серьёзной она была. Виски мешал думать, пытаясь обмануть разум и уговаривая свести всё к шутке. Но Гарри слишком давно знал Гермиону, чтобы поверить в это. Она же разглядывала лицо своего друга, отмечая, каким взрослым он стал за этот год. Взгляд его зелёных глаз горел огнем и был настолько наполнен жизнью, что казалось абсурдным сравнивать его с тем взглядом серых глаз. Но почему-то Гермиона со вчерашнего дня не могла выбросить Малфоя из головы и буквально каждая мелочь напоминала ей о нём. Гарри прочистил горло, но ответить ему помешала Джинни, которая незаметно для них подошла и потянула парня в сторону остальных гостей. — Гарри, пойдём скорее, Симус пообещал устроить фейерверк в твою честь, ты не можешь этого пропустить. Только надо отойти подальше от дома: мама нас убьёт, если мы что-нибудь здесь подожжём... — Да-да, иду, — Гарри сразу же неловко поднялся, растерянно оглядываясь на гостей. Затем он повернулся к Гермионе и, наклонившись поближе, чтобы никто другой не услышал его слов, сказал: — Я бы не стал этого делать, Гермиона. Но тебе стоит только попросить, и я помогу. Всегда, — он оставил быстрый поцелуй на её волосах и поспешил за Джинни. Когда толпа гостей увела именинника и сад опустел, Гермиона не стала сдерживать подступающих слёз. В голове крутился лишь один вопрос: что же делать дальше?***
31 августа 1998 Поместье Малфоев Последний день лета Драко решил провести максимально лениво. Да и куда ему было торопиться? Их домашний арест и не думал заканчиваться, хотя Нарциссе обещали, что совсем скоро вернут возможность пользоваться совой. Какая роскошь. Как будто бы им есть кому писать. Насколько было известно от адвоката Баундера, все Пожиратели смерти были практически сразу пойманы и часть из них уже получила свои пожизненные сроки в Азкабане. Драко чувствовал, что его семья совсем скоро станет следующей. Каждую неделю кого-то из них вызывали на слушания, чаще — Люциуса, реже — Нарциссу. Иногда им приходилось отвечать в суде по несколько часов подряд, а иногда просто ждать в тесных комнатах в подземелье Министерства. Отец уже к середине лета растерял свой оптимизм и больше не верил, что получится договориться. После нескольких безуспешных попыток бежать из поместья, авроры закрыли его в камере предварительного заключения, тем самым освободив Нарциссу и Драко от его общества. Лучшее событие этого лета. Парень ворочался в кровати, не желая признавать, что новый день наступил. Он и раньше не был жаворонком, всегда с трудом просыпался на первые уроки в школе, а теперь, учитывая отсутствие обязанностей, предпочитал начинать свой день не раньше двенадцати. В спальне было абсолютно темно, тяжёлые плотные портьеры надежно заслоняли солнечный свет. Драко взмахнул рукой, чтобы раздвинуть их. В собственном доме использовать магию без палочки было гораздо легче, однако он бы отдал всё на свете за возможность вернуть её. Яркий солнечный свет брызнул из окон, заставляя глаза зажмуриться ещё крепче. В дверь постучали, и Драко сразу понял, кто хочет к нему зайти. — Заходи, мам, я уже встал, — громко ответил он. Нарцисса отворила дверь и осмотрелась. — Ты имеешь в виду: «Я уже открыл глаза»? — Я никуда не опаздываю, — парень демонстративно зарылся поглубже в одеяло. — Из планов на сегодня, дай-ка подумать… Хм... Я порисую днём, полетаю на метле вечером, почитаю ночью. Я ничего не упустил? — Нет, — расстроенно подтвердила Нарцисса. Она подошла поближе к окну, словно любуясь открывающимся видом. На самом деле она едва ли замечала, что происходит на улице. Драко почувствовал настроение матери и, забеспокоившись, сел в кровати, всё ещё кутаясь в теплое одеяло. — Что случилось? Мам, что не так? Нарцисса опустила взгляд и увидела очередные наброски сына, которые лежали в беспорядке на его рабочем столе. Наверное, он делал их перед сном и ещё не убрал, потому что обычно не оставлял свои работы в таком виде. Она рассматривала их несколько мгновений, прежде чем поняла, что именно увидела. — Вышло очень похоже. Не знала, что ты рисуешь людей. — Я и не рисую, — жестко ответил парень, злясь на себя, что не убрал наброски раньше. — Мама, кто-то приходил сегодня, пока я спал? Что случилось? Драко уже начала раздражать такая загадочность со стороны матери. Это заставило его всё же выбраться из теплой постели и начать одеваться. Он успел натянуть на себя футболку и любимые домашние штаны, когда услышал, как кто-то тихо плакал у него в комнате. Парень не сразу понял, что плачет его мама. Он растерялся, не зная, как лучше поступить, ведь утешение никогда не было его сильной стороной. К счастью, Нарцисса начала сдавленно говорить. — Сегодня рано утром заходил наш адвокат. — Что было нужно этому придурку? — мгновенно ощетинился Драко. — Он принёс извещение от Комиссии. Завтра нас с тобой ждут на заседании. Драко понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что его насторожило в этой фразе. Никогда раньше их не вызывали вдвоём, только по отдельности. — Вместе? — переспросил он. Нарцисса кивнула и перестала сдерживать слёзы. Она закрыла глаза руками и отвернулась от сына, пытаясь спрятать свои эмоции. — Это будет последнее заседание, — прошептал Драко. Удивительно, но он почувствовал своего рода облегчение. Поколебавшись немного, парень подошёл к матери и обнял, притягивая к груди. Так странно, она ощущалась такой маленькой и хрупкой в его объятиях. Если бы он только мог оградить её от всей этой боли. — Она поможет? — Нарцисса кивнула в сторону набросков — Она же обещала, Драко. Почему Грейнджер ничего не делает? — Успокойся, мама, успокойся. Всё будет хорошо, — Драко обнял мать покрепче и опустил подбородок на её макушку. — Она обязательно поможет, у неё нет другого выбора. Просто не сейчас. — А когда, Драко? Или она серьёзно рассчитывает вытащить тебя из Азкабана? — Нарцисса против воли почувствовала, как согрелась в объятиях сына и напряжение начало отпускать её. — Не стоит недооценивать Гермиону Грейнджер.***
31 августа 1998 Нора «Уважаемый мистер Баундер, Надеюсь, Вы находитесь в добром здравии и прочли два моих предыдущих письма, на которые, к сожалению, я так и не получила ответа. В очередной раз прошу Вас известить меня о дате финального заседания по делу Нарциссы и Драко Малфоя. Напоминаю, что у меня есть допуск на него, подписанный лично Министром магии. Завтра я отбываю в Хогвартс для продолжения обучения, однако у меня есть разрешение от директрисы на свободный выход из школы при необходимости. А также я хотела бы попросить о встрече с Драко Малфоем для личной беседы. Право на такие встречи прописано в статье № 115 «О порядке содержания заключённых на домашнем аресте» общемагического кодекса Визенгамота. Я надеюсь, что Вы осведомлены о правомерности моей просьбы и сможете выполнить её в кратчайшие сроки. В противном случае мне придётся привлечь внимание общественности к нарушениям, в чём явно не заинтересована ни одна из сторон. С уважением, Гермиона Грейнджер» Гермиона закончила писать письмо, по привычке просмотрела его ещё раз, чтобы не допустить ошибок, и поспешила выйти из комнаты. Она хотела поскорее найти Джинни, чтобы одолжить её сову. Красавицу Фаззи из рода полосатых рыбных сов Гарри подарил своей девушке пару недель назад на день рождения. Себе заводить новую сову он пока не хотел, всё еще слишком остро переживая потерю Хедвига. Гермиона спустилась по лестнице, прислушиваясь к такой непривычной тишине. С самого утра в доме царила суета: девушки паковали вещи, чтобы отправиться завтра в школу, а парни готовились к первому занятию для будущих авроров. Они вместе с Симусом сдали Ж.А.Б.А. на отлично, получив возможность приступить к обучению на курсах для авроров. Конечно, первые полгода будут испытательными, и, как оптимистично заметила Лаванда, их ещё могут отчислить. Но будущие трудности нисколько не пугали, а лишь заставляли нервничать в предвкушении. Она рассчитывала найти Джинни в комнате Гарри, но там никого не оказалось. Тогда Гермиона спустилась на первый этаж и прошла в кухню. Девушка осмотрелась: в раковине тихонько мылась посуда, разбрызгивая пену на пол. Молли только недавно закончила наводить порядок после обеда и, судя по всему, вышла в сад. Гермиона бросила взгляд на семейные часы Уизли, на которых стрелки указывали, где находятся в данный момент члены семьи. Действительно, миссис Уизли была в саду, а вот стрелка Джинни и Рона указывала на квиддич. Значит, Гарри тоже был рядом с ними. Гермиона немного расстроилась: она рассчитывала поговорить с Джинни без свидетелей, чтобы не вызывать новых подозрений у Гарри. После того разговора на своём дне рождении он серьёзно задался целью узнать, какое дело скрывает от него лучшая подруга, но избегал вопросов в лоб, предпочитая наблюдать, что нервировало её ещё больше. Гермиона смотрела на часы, задумываясь о чарах, с помощью которых они работали. Она также невольно вспомнила тот день, когда Молли решилась снять стрелку с именем Фреда, навсегда остановившуюся на «Смертельной опасности». Миссис Уизли смогла это сделать вскоре после новости о будущем внуке, найдя силы принять утрату и разрешить себе жить настоящим. Живоглот потёрся своей приплюснутой мордочкой о ноги хозяйки, требуя внимания. С самого утра он нервничал, предчувствуя скорую дорогу. Он очень не любил путешествовать в клетке до вокзала, поэтому Гермиона знала, что утром снова придётся хитростью заманивать его туда. — Ничего, Глотик, это в последний раз. Потом ещё скучать будешь по нашей гостиной… — девушка присела, положив письмо себе на колени, и протянула руки, чтобы почесать своего питомца за ушком. — Уже собралась? — Рон забежал в кухню, держа метлу в одной руке. — Да, а вы уже доиграли? — кот развалился на полу, подставляя живот для почёсывания. Такие нежности он разрешал только своей хозяйке, и то лишь изредка. Девушка тут же села поудобнее, чтобы уделить побольше внимания своему любимцу. — Нет, забежал попить сок, они загоняли меня сегодня, — Рон прислонил метлу к стене и открыл шкаф, который работал как магловский холодильник благодаря особой магии. — Сколько раз мама тебе говорила не заносить метлу в дом? — Ну я же быстро! — Рон приложился к горлышку графина с тыквенным соком и начал пить большими глотками, как всегда игнорируя наличие стаканов и правил миссис Уизли. Гермиона перевела взгляд на Живоглота, мысленно делая себе пометку больше не пить сок из этого графина. Допив, Рон поставил остатки сока обратно в шкаф и повернулся к девушке. — Гермиона, а всё-таки, насчёт моей просьбы… — Рональд Уизли, я не буду следить за твоей девушкой, — фыркнула Гермиона. — Серьёзно, сколько можно поднимать эту тему? Если ты так не доверяешь Лаванде, то у тебя есть сестра, попроси её. Или Джинни тоже не хочет играть в шпиона? — она недовольно подняла голову, гневно сверля своего друга взглядом. — Я не прошу следить! Просто присматривать. Да и за Джинни тоже. Нас с Гарри не будет рядом в этом году, и мы немного беспокоимся… — Рон виновато почесал голову, и Гермиона словно увидела его ещё ребенком на первых курсах — настолько этот жест был ей знаком. Она не могла не смягчиться. — Ты же знаешь, что все опасности всегда идут за Гарри по пятам. Так что в этом году Хогвартс без вас будет самым тихим местом. Но я присмотрю за ними. За обеими. — Я понимаю, что Лаванда тебе не нравится, но… — Но она дорога тебе. И этого достаточно для меня. Ты мой друг, и я принимаю любой твой выбор, — Гермиона попыталась сдвинуть кота, который уже успел переползти к ней на колени и придавить всем своим телом её ноги к полу. — Спасибо, Гермиона. Я сделаю то же самое и для тебя, — Рон тепло ей улыбнулся. — Да уж, кто знает, кого я однажды выберу. Возможно, ты поторопился с таким обещанием, — со смехом ответила девушка. В этот момент стрелка на часах изменила своё положение, показав, что Джордж вышел с работы. Рон обернулся на звук, задев метлу, и та с грохотом упала совсем рядом с Гермионой. Живоглот мгновенно вскочил, зашипел и бросился вон из кухни. Девушка вскрикнула от боли, потому что кот, испугавшись, мгновенно выпустил когти и расцарапал ей ноги. — Рон, я же говорила тебе! Не заноси метлу в дом! — Не говори так, ты становишься слишком похожа на мою маму! — засмеялся парень, подавая руку Гермионе, чтобы помочь подняться с пола. В этот момент письмо, про которое она совсем уже забыла, соскользнуло с колен и упало на пол, спланировав под кухонный стол. Гермиона хотела подобрать его первой, однако Рон оказался проворнее. Парень не глядя протянул его обратно, и она облегчённо выдохнула, надеясь, что тот не станет задавать лишних вопросов. Однако следующие его слова заставили её замереть: — Это письмо для адвоката Малфоя? — Гермиона не решалась обернуться, застыв с прижатым к груди письмом. — Что? — Да брось, я знаю, что ты ему пишешь. И я также знаю, что ты выступала в защиту Малфоя в суде, — очень спокойно сказал Рон, наблюдая за реакцией подруги. — Кто еще в курсе? — Гермиона поняла, что отпираться будет глупо. — Все. — Все?! — здесь она уже не выдержала и обернулась, пытаясь понять, говорит ли Рон правду. В глазах своей подруги тот прочитал такой страх, что невольно отступил. — Ну не прям все. Гарри знает, Джинни. Лаванда. Мама с папой. Ну мы же… Мы не осуждаем. Я всё понимаю, Гермиона. Я знаю, почему ты это делаешь и почему не хочешь говорить об этом. — Ты знаешь? — липкий страх противно растекался по коже, заставляя тело деревенеть, а голос звучать на пару октав выше. — Ну конечно, Гермиона, я же знаю тебя. Малфой — это как новое Г. А. В. Н. Э. Ты хочешь помочь ему, потому что он не выдал нас тогда своей чокнутой тётке. Тебе его жалко, и ты считаешь, что его права ущемляются. Я знаю, что ты немного, кхм, ну, я хочу сказать, тебе важно, чтобы всё было справедливо. — Г. А. В. Н. Э.? — только и смогла прошептать Гермиона. Она сотни раз представляла себе разговор с друзьями, когда они узнают о её попытках защитить Малфоя, но ей и в голову не приходило, что они расценят её попытки именно так. — Но как ты вообще узнал об этом? — Я просто спросил Кингсли. Он не думал, что ты от нас что-то скрываешь, — в голове Рона отчётливо прозвучала обида. — Вообще-то мы тоже не понимаем, почему ты ничего не сказала. Но ты так старалась сохранить всё в тайне и… — Я… Я просто боялась, что вы не поймёте, — Гермиона отвела глаза, пытаясь скрыть своё замешательство от друга. Рон подошёл ближе, задевая метлой стулья у стола. — На самом деле, ты права, возможно, раньше я бы не понял тебя. Я терпеть не могу этого трусливого хорька и не стал бы ему помогать. Но я видел его тогда, в день битвы. Он не выбирал сторону Волан-де-Морта — он просто выбрал свою мать. И я не знаю, кхм... — волнуясь, Рон запустил руку в волосы и взлохматил отросшие пряди. — Он не заслуживает такого же наказания, как остальные Пожиратели. Он не должен отвечать за своего отца, — парень вздохнул и торопливо продолжил, видя, что Гермиона хочет перебить его. — На прошлой неделе мы с Гарри дали свои показания в защиту Малфоя и отдельно Нарциссы, Комиссии пришлось учесть их и добавить к делу. Папа тоже ходил. Я не знаю, поможет ли это, но… — Рон смущенно замолчал, видя растерянность девушки. — Ох, Рон, — Гермиона почувствовала, как слёзы подступают к глазам, и обняла своего друга. Всё напряжение предыдущих дней словно выходило из неё с этими слезами. Не верилось, что теперь она может хоть как-то разделить свою ношу с друзьями, хоть и не выдавая главную тайну, но Гермиона больше не чувствовала себя одинокой, и это было огромным облегчением. Одной рукой Рон смущённо обнял подругу, склонив свою голову к её волосам. Во второй руке он продолжал неловко держать метлу, не зная, куда бы её поставить. Парень так не любил эти женские слёзы, что теперь мечтал, чтобы мама поскорее вернулась и прервала этот мучительный для него момент. С другой стороны, он был рад, что наконец-то смог поговорить с Гермионой перед её отъездом. Рон чувствовал, что это было важно для неё. Худенькие плечи девушки дрожали под его рукой, и он невольно удивился, насколько она была маленькой, словно так и не выросла ни на дюйм с их пятого курса. — Рональд Уизли, я тебе тысячу раз говорила, чтобы ты не тащил свою грязную метлу на кухню! Миссис Уизли, снимая садовые перчатки с рук, зашла на кухню и тем самым спасла сына от неловкого окончания разговора. Гермиона отстранилась и быстро вытерла рукавом слёзы, прячась за широкой спиной друга. Рон поспешил выйти в сад, чтобы продолжить игру, пока мать не придумала очередное задание. А Гермиона последовала за ним, теперь уже не опасаясь просить сову у Джинни. Ей больше не нужно было скрывать правду от своих друзей. Почти всю правду.