Загадка

      — Но почему?! Хах… Мам, я не часовой, чтоб поутру и повечеру тебе звонить. Пойми, при всём моём желании, я не смогу. Ты же ведь помнишь, что я на предпоследнем году магистратуры и что у меня начнётся практика в театре? Иногда мой день просто переполнен парами! — пыталась образумить я маму, ведь та поставила почти что ультиматум, чтоб я ей вещала каждодневно. — Нет, поесть успеваю. Да не сижу я ни на каких диетах! Я, что, враг своему здоровью?! — заверила её, так как она всегда беспокоилась о моём питании.       Мама думает, что я могу его ущемлять, раз живу в общежитии. К счастью, я такое делать не намерена, ведь это ещё обусловлено моей профессией. Если у меня будет истощение, голос не будет звучать и я, чего доброго, свалюсь в обморок на сцене, как моя одногруппница на экзамене. Только в моём случае последствия будут плачевнее: я не только напугаю коллег и зрителей, но и сорву спектакль.       — Знаю, что ты обо мне заботишься, я это правда ценю. Да, постараюсь тебе звонить почаще, — успокоила её, вешая трубку. Всё-таки мы сумели сойтись на компромиссе.       Да-а-а, мамы всегда такие. Их забота приятна, но иногда чрезмерна. Я уже не маленькая: мне двадцать один, имею ступень бакалавра. Да, на этот раз я учусь в столице, что одновременно и радует маму, и пугает. Она стала более неспокойной и переживающей. Но если я в младшем возрасте никогда не допускала казусов, которые бы заставили усомниться в моей ответственности и надёжности, то тем более мне можно на сто процентов доверять сейчас! Я стараюсь сглаживать такой её настрой радостными новостями о своих новых достижениях и успехах. Как-никак я люблю свою маму и хочу, чтобы она была счастлива.       «Так, с вещами разобралась, за стулья и шкафчик для посуды спросила, холодильник обустроила…» — решила я взяться за систематизацию всего, что успела сделать на новом месте. Комната была хорошая: свежий ремонт, пастельно-персиковые стены и песочного цвета ламинат, не скрипучая кровать с мягким матрасом, удобный шкаф с полочками и евро-окно, к которому не хватает только занавесок и штор.       Вообще жизнь в общежитии для меня не впервой: как ещё училась на бакалавра, то познала все её плюсы и минусы. Единственным отличием «сегодня» от «тогда» есть то, что у меня будет не три, а всего лишь одна соседка. Хотя когда она будет — не ясно, уже три дня прошло.       В этот момент мой взгляд остановился на окне, на подоконнике которого красовалась белая роза в прозрачной вазочке. Она не только прекрасно пахла, но и как будто излучала те тепло и нежность, с которыми была подарена.       Любуясь ею, я полностью нырнула в воспоминания вчерашнего волшебного вечера: лёгкий джаз, люди в костюмах и масках, а главное из всего — красавец-незнакомец, пригласивший меня танец. Его выразительные серо-зелёные глаза завораживали; тёмные волосы, как дорогой бархат, мило разлетались при поворотах. В нём чувствовалась сила и неутолимая энергия, он кружил и подбрасывал меня в танце, словно я была всего лишь пёрышком, а он — нежным и свежим ветерком. Джинсовый костюм нисколько не мог скрыть благородства этого юноши. Только маска отделяла меня от его истинного облика. Всё казалось мне сказочным сном, от которого не хотелось просыпаться: гармония в движениях и единение в чувствах… Жаль, что танец так быстро прекратился и я внезапно обнаружила, что стою к парню очень близко.       «Как для первой встречи, слишком короткое и откровенное расстояние», — почувствовала я нарастающее смущение и отстранись. Но руки забирать не хотелось, ведь с ним было так хорошо…       Внезапный шум — у кого-то что-то громко упало на пол — заставил испуганно вздрогнуть. — «Ох уж это эхо в коридоре!» — досадно подумала я, ведь оно так грубо вырвало меня из мира чудесного, как грёзы, недавнего прошлого. — «Ладно, нужно браться за домашнее задание — понедельник не за горами. Но сперва освежусь», — решила для себя, нежно поцеловав лепестки дорогого сердцу подарка. К сожалению, эту розу я сохранить не смогу, ведь она не засушится (до меня стояла целый вечер на мероприятии). Остаётся только любоваться скоротечной красотой, запоминая её в мельчайших подробностях, как символ того танца.       Возле умывальников меня поджидала неожиданная очередь. Как будто для всех вопросом первостепенной важности стало умывание.       «Никогда не попадала в столь забавную ситуацию. Ай, ничего, подожду. Это не должно затянуться надолго», — улыбнувшись про себя, отошла к окну, которое выходило во внутренний дворик.       Сентябрь… Осень ещё не вступила в свои права: зелёные листья и тёплая, а иногда и жаркая, погода побуждают вспоминать все самые приятные и весёлые моменты этого лета.       В коридоре послышался гул: везли дорожный чемодан на колёсиках — и я увидела девушку-блондинку с короткой стрижкой, в светло-жёлтой футболке, чёрных широких штанах с завязанным поясом на талии и абрикосовых кедах. При себе она ещё имела большой серый рюкзак с маленькой игрушкой-мухомором на цепочке. Девушка привлекла моё внимание не столько шумом и весьма стильным видом, а довольно странным поведением: она прошлась два раза туда и обратно по этажу, засматриваясь на каждую дверь. Затем повторила те же действия в третий раз. Могла бы и в четвёртый, если бы я её не остановила, желая прекратить муки бедолаги.       — Доброе утро! Могу чем-то помочь? Вы что-то ищете? — спросила незнакомку. Она посмотрела на меня растерянным взглядом, где-то с секунду всматриваясь в моё лицо своими светло-карими, чуть ли не янтарными глазами.       — Да, пожалуйста. Где здесь комната номер двести пять? — обратилась тихим голосом она.       Всего два предложения — и этого вполне хватило, чтоб я почувствовала большую радость. — Ух ты! Вы — моя соседка! Идёмте, покажу, — практически выкрикнула я, заставив блондинку опешить от моего тона. Взяв ручку её чемодана, покатила в направлении нашего уголка.       Вспоминается мне, что тоже была в похожей ситуации, как и она. Ведь почему-то все двери на нашем этаже не были пронумерованы. Только, в отличие от этой девушки, я круги не наматывала, а сразу же попросила помощи у первого попавшегося старшекурсника.       Её смущать таким вопросом не стала и, пока новенькая осматривалась, начала знакомиться.       — Я — Оксана, предпоследний курс магистратуры, оперное пение. Приехала сюда три дня назад, поэтому уже успела немного обустроиться и ознакомиться с этим местом. Что могу сказать сразу: здесь прекрасные условия! — с улыбкой представилась я.       Блондинка же была слегка безразличной, но назваться: «Катя, тоже магистр» всё-же соизволила. И… Это был максимум, что я в тот день услышала от неё. Всё остальное время её как будто нет в комнате. Тихая, замкнутая, иногда немного грустная и задумчивая.       «Ну, это её первый день, реакция весьма очевидна. Ей нужно привыкнуть, освоиться», — сделала для себя такое заключение, смотря, как Катя раскладывает свои вещи. — «Может, она до сегодняшнего дня не имела опыта проживания в общежитии?» — внезапно возникло такое допущение, и я вспомнила, что чувствовала, когда впервые поселялась, будучи первокурсницей-бакалавром. — «М-м-м… Был небольшой дискомфорт и неловкость. Но то ли я слишком открытая, то ли соседки попались раскрепощённые, мы не долго в молчанку играли — на следующий же день вовсю расспрашивали друг друга обо всём», — улыбалась я всплывшим, словно живым, картинкам прошлого.       Вечером я узнала, что фамилия блондинки — Подсолнухина, когда на глаза попалась её тетрадь.       «Хм… Это как цветок — подсолнух. Ей подходит. По крайней мере, внешне», — с удивлением подметила я.       Но если растение с жёлтыми лепестками и вкусными чёрными семенами считается цветком солнца, то моя соседка — подсолнух неправильный, ведь и спустя несколько дней после знакомства она придерживалась своей позиции «тише воды — ниже травы», общалась со мной только по делу, и то — немногословно. Я, как человек ненавязчивый, решила её не трогать, хоть подобное отношение слегка расстраивало.       «Вот и такое чудо бывает на свете — подсолнух несолнечный. Кто бы мог подумать?» — промелькнуло напоследок в сонной голове под приятную мелодию джаза в наушниках.