***
Спустя пару месяцев доведённая до автоматизма привычка считать дни исчезла. Вместо неё появились новые: получасовая пробежка, пока на улице ещё было холодно, утренний кофе, который она обычно готовила себе сама, обед в кафе, куда Сара сперва ходила для создания иллюзии, что она обычный человек, и ужин, состоящий из бокала вина или виски в зависимости от трудности дня. Если утром был срочный вызов, она брала кофе на вынос в кафе, а когда, к несчастью для горожан, ей приходилось в течение дня заезжать в морг, пообедать или поужинать она могла с Джулиет. Или Мэгги. То, как эти две дамы сумели стать частью ее рутины, Сара и не заметила. Как и то, насколько быстро работа в полиции стала для неё привычной. Сегодняшнее утро было из тех, что началось с трупа и латте из «Экспресс эспрессо». Горячий кофе был очень кстати, когда Алдер вышла из своего мустанга у пристани на берегу озера. Ещё не было и восьми часов, поэтому холод пронзал до костей, заставляя всё тело будто замерзать изнутри. Сара не торопилась. Она любила осмотреть место преступления до приезда криминалистов, и она была уверена, что у неё достаточно времени в такой ранний час. Вряд ли кто-то в этом городе был настолько же погружён в свою работу, как она, чтобы прибыть на вызов через двадцать минут после звонка в такую рань. Разве что местный репортёр, уже пытающийся рассмотреть что-то, стоя за полицейской лентой вместе с парой зевак, что решили прогуляться по набережной. — Доброе утро, Кирби, — кивает Алдер встретившему её патрульному. — Не такое уж оно и доброе, — отвечает тот, скрипя зубами от холода. Его завистливый взгляд невольно падает на стаканчик с горячим кофе в руках Алдер. — Уверен, мэр со мной согласится. — Причём здесь мэр? — хмурится Сара, резко останавливаясь. — А я не сказал? Это она нашла тело. Сейчас греется в патрульной машине. Ждёт вас как примерный горожанин. Алдер бросает взгляд на стоящую поодаль полицейскую машину и направляется к ней. Она стучит в окно, и мэр на переднем сиденье вздрагивает от неожиданности. Шарлотта выглядит слишком непривычно без маски властной мадам мэр, которую слушают и даже боятся почти все в городе. Спортивная одежда, забранные в хвост волосы и ни грамма макияжа выглядят слишком непривычно. — Думала, вы сперва осмотрите тело и всё вокруг, — мэр опускает окно, и холод быстро наполняет салон. — Не на кокосовом молоке, зато горячий, — Сара протягивает через окно свой стаканчик с кофе. — Я к вам вернусь немного позже, идёт? А вы сделайте обогреватель потеплее. Мне не нужно, чтобы вы страдали от переохлаждения во имя правосудия. Шарлотта принимает кофе и, наверно, ей стоит быть благодарной, но этот жест от Сары она воспринимает скорее как подачку, чем заботу. Их отношения были напряжёнными всё время с момента приезда женщины в город, и необходимость чаще взаимодействовать по рабочим делам не сделала их отношения теплее. Несмотря на многие изменения, Алдер оставалась Алдер и уж точно не была готова идти на уступки первой. Сара следует за патрульным к берегу. Тело лежит возле реки и вода всё ещё касается босых ног девушки. Тёмно-красная майка контрастирует с бледной от переохлаждения кожей; тёмные волосы рассыпаны по плечам так, словно девушка вышла из душа, а не будто её тело прибило к берегу поздней осенью. Никакой обуви и куртки. Крайне сомнительный образ для такого времени года, особенно если учесть то, что в десяти километрах вверх по течению была граница с Канадой. Проточная Оканоган была не самой быстрой рекой в стране, но тем не менее был велик шанс, что место преступления находится вообще в другой стране. На песке Сара может рассмотреть несколько осторожных следов ботинок Кирби и следы небольших кроссовок, явно принадлежавшие мэру, которая, вероятно, подбежала проверить, жива ли девушка. И больше ничего. Трава была помята лишь там, где шли Шарлотта и Кирби, никаких дополнительных улик и подсказок. — Интересно получается, — осматриваясь вокруг, надеясь заметить что-то необычное, тихо произносит Алдер. — Ты хотела сказать «ужасно»? Если это интересно, то тебе стоит переехать. К счастью, для нас такие происшествия — редкость. — Хочешь выдворить меня из города и занять мое место, Кирби? — со смешком в голосе произносит Сара, а затем оборачивается на звук подъезжающей машины. — Вот человек, который может разделить мой интерес. — Очень сомневаюсь. У него две дочери. А этой девчушке поди лет двадцать. Вряд ли Нолан будет рад, скорее уж пару недель будет изводить себя мыслями о том, что его девочки в опасности. Я его знаю. Ему интересна наука, загадка, но уж точно не в этом деле. Нолан выходит из машины с хмурым лицом, на нём скорее отражается озабоченность, чем любопытство. Его помощнице не больше двадцати пяти лет, и Сара всё это время гадала, что она забыла в таком маленьком городе. Даже сегодня она улыбалась, держа в руках фотоаппарат, будто приехала на экскурсию, а не на место преступления. — Господа полицейские, — первой здоровается она. — Привет, Айрис, — одновременно отвечают Сара и Кирби и кивают Нолану, надевающему перчатки. — Сфотографируй здесь всё, а то я уже чувствую, как у Сары руки чешутся подойти и испортить место преступления, — несмотря на грубый тон, он продолжает с лёгкой улыбкой. — Уже бодрые в такой ранний час, а мне Мэри даже не успела приготовить завтрак. — Ты это говоришь человеку с ночного дежурства. А Сара пожертвовала свой кофе мэру, так что ты задеваешь сейчас очень больную тему, Джекс. Дождавшись от Нолана информации о приблизительном времени смерти, Алдер возвращается к мэру для взятия показаний, а затем отправляет её домой с Кирби. Сара выходит из машины и ищет взглядом офицера, но замечает лишь рыжеволосую девушку за полицейской лентой. Сердце от неожиданности начинает колотиться. Слишком далеко, лица не видно. Это может быть кто угодно. Любой прохожий, любопытствующий о том, что полицейские обнаружили у озера. Она хочет подойти, рассмотреть, убедиться, что ошибается. Или наоборот права. Но тут же прогоняет от себя эти мысли, коря за такую бурную реакцию. — Сара? — окликает ее Кирби. И стоит ей повернуться на голос, как видение исчезает, словно галлюцинация. Отдав распоряжение, будто загипнотизированная, Алдер возвращается к воде, надевает перчатки и осторожно осматривает тело, проверяет шею, приподнимая волосы, внутренние стороны рук, слегка задирая майку, осматривает поясницу и замирает. Нолан удивлённо смотрит на какую-то странную татуировку на теле жертвы, ожидая пояснений, почему Сара её искала и что это значит. Но та лишь бросает короткую фразу перед уходом: — Я заеду к тебе днём.***
Легкая морось, холод, промокшие ботинки и неподходящая для такой погоды одежда заставляют вернуться Алдер домой. Сара скидывает в коридоре кожанку и ботинки и направляется на кухню. Открывает дверцу и практически бездумно изучает полупустой холодильник. Взгляд не цепляется ни за что. — Вы стали менее осторожны, — раздаётся голос за спиной Сары. Ей не нужно поворачиваться, чтобы знать, кто с ней говорит. И не нужно было слышать этот голос, чтобы знать, что она не одна. — Если я не обращаю внимание на ваше присутствие, Крейвен, это не значит, что я вас не замечаю. Алдер захлопывает дверцу холодильника и поворачивается к девушке с непроницаемым лицом. Если присутствие Талли и вызывало у неё какие-то чувства, она бы не позволила себе показать это. Уж точно не сейчас. — Наверно, я это заслужила. В её голосе чувствуется печаль, а во взгляде — неприкрытое любопытство. Нет смысла скрывать, что она рада вновь видеть Алдер и ей интересно, что с ней произошло за эти… полгода? Талли не считала, но была уверена, что прошло порядка шести месяцев с момента, как воскресшая из мёртвых Сара Алдер уехала из Форта Салем. Она не ожидала, что ей будут рады, что Алдер обнимет её или скажет, что скучала. Отнюдь. Но какая-то наивная её часть верила, что Сара хотя бы улыбнётся, вспомнит о странных чувствах, что они вызывали друг в друге, забудет о том, что Талли была эгоистичной и глупой, выступая против неё при всей армии и президенте. — Что вы здесь делаете, кадет? Голос Сары столь холоден, что невольно вызывает в памяти воспоминания о том, как Талли вломилась поздним вечером к ней в кабинет, посмев требовать волнующую только её правду. Воспоминания о каждой личной встрече с Алдер Крейвен хранила в голове как фотокарточки в альбоме, возвращалась вечерами и пересматривала наиболее ценные. — Помогаю расследовать убийство, — Алдер презрительно хмыкает на такое заявление и недоверчиво приподнимает бровь. — Мешаюсь под ногами, если вам так больше нравится. И транслирую информацию о ходе расследования армии. Убитая была ведьмой, очевидно. — О-че-вид-но, — повторяет Сара, растягивая слоги. — Но я имела в виду, что вы делаете в моём доме, кадет. Почему-то тот факт, что Алдер называет домик в небольшом городке в Вашингтоне «своим домом», задевает Талли. Ей не приходило в голову, что генерал, пусть уже бывший, может пустить корни в месте типа этого. Это кажется неправильным. Будто мир сошёл с ума. Сара Алдер, которая обосновалась в двухэтажном доме за белым забором и работает в полиции в городе с тремя тысячами человек, — это то же самое, если бы Талли Крейвен перестала верить в любовь и пустилась в турне по барам в поисках бессмысленного, беспорядочного секса. — Я… — начинает Талли и понимает, что ей нечего ответить на это. Вывалить на Алдер кучу глупых мыслей по типу «я скучала»? Вряд ли та это оценит. — Я больше не кадет. — Как это мило. Рядовой? — Неуместная дерзость Крейвен забавляет Сару. Она склоняет голову, изображая любопытство, и делает несколько шагов по направлению к девушке. — Ваше участие в неурядицах, в которые постоянно встревает ваша троица, не может заменить годы военного колледжа. Странно, что Петра считает иначе. — По крайней мере я всё ещё состою в армии, — выпаливает Талли и тут же мысленно отвешивает себе пощёчину, обращая внимание на то, как Алдер удивлённо приподнимает бровь. — Простите, генерал, — тут же продолжает она, обходя разделяющий их стол и останавливаясь в паре метров от Сары. Привычное обращение срывается с губ так же необдуманно, оставляя её в ещё более проигрышном положении. Ей остаётся только молиться, что генерал будет милосердна и спишет её грубость на нервозность. — Мне не стоило этого говорить, учитывая всё произошедшее. Вы ведь знаете, что я невероятно сожалею… — Всё в порядке. — И я... — Крейвен оцепенела, — Что? Это вовсе не то, чего ожидала Талли. Сара Алдер, какой она её помнила, уже давно прижала бы её к стене силой мысли и вытрясла бы всю дурь. Она бы точно не сказала «Всё в порядке». Талли вообще слышала подобное от неё лишь однажды, после того, как Алдер вернула ей молодость и избавила от необходимости быть бидди. — Я не держу зла. Я в порядке. Моя жизнь в порядке. Мне нравится то, что я здесь делаю и как живу. И, по правде говоря, Крейвен, я не вспоминаю об армии, о вас и о том, что вы отняли у меня дело всей моей жизни. Я злилась, потом умерла, воскресла и снова начала злиться, но не сейчас. Сейчас всё в порядке. — Талли хмурится. Она не верит ни единому слову. Уж точно не той части, где Алдер говорит о том, что ей на неё плевать. Только Талли не может понять, она действительно чувствует враньё или лишь хочет верить, что Алдер ей врёт. — И тем не менее, я тороплюсь. Поэтому я хочу выйти из душа и не найти вас на своей кухне, хорошо?***