***
«Высокий Трибунал рассмотрел доказательства по Нюрнбергскому делу и перешел к рассмотрению преступлений против само Магии, совершенных группой лиц. В результате допросов установлено следующее: долгое время в Магической Британии действовала группа лиц, целью которых было уничтожение целых направлений Магии, для чего уничтожались целые семьи, погибло и было принесено в жертву более сотни детей, другие же дети похищались с целью дальнейшего уничтожения. Бесчеловечные опыты над людьми, в том числе и магами, производство и распространение бактериологического оружия…» — Так, значит, эпидемия драконьей оспы… — Да, это все наш «светоч», при помощи других. — А куда исчезли Уизли? — А они не Уизли. — Что, ни один? — Ни один. — И куда их? — Возвратили родителям и ближайшим родственникам. Пусть принимают в семью, снимают клеймо, если смогут и захотят. — Кстати, если они не Уизли, то откуда клеймо? — Нанесение вреда родной крови… — А у младшего? — Там совсем грязно, этого лучше не знать, я тебе, как целитель, говорю. — Вот как, значит…***
Утром сестренка меня разбудила, лизнув в нос. А потом мы вскочили, умылись и оделись. Почему-то нам обеим захотелось надеть одинаковую одежду, так что мы почти совсем не различались, ну, если не присматриваться. А в гостиной уже были Гермиона, Гарри и Невилл, к которым мы радостно подбежали, чтобы поздороваться. Пришла профессор Вектор, она теперь наш декан, поздоровалась со всеми и так тепло мне улыбнулась, что захотелось завизжать от радости, но я визжать, конечно, не стала, а просто сделала книксен и улыбнулась от всей души. Сзади к нам подошел Невилл и тихо сказал: — Вас совсем не различить, девочки. — А зачем нас различать? — спросила я, улыбаясь мальчику. — Да, ты права, — сказал он. — Пойдем на завтрак. Мы обе кивнули, Невилл предложил нам руки, и мы уцепились за него с обеих сторон, заулыбавшись. Сзади к нам пристроились Гарри и Гермиона. Они тоже улыбались. Мне было так солнечно оттого, что у моей сестренки и у моих друзей такое солнечное настроение. Потом начались уроки, на которых мы сидели рядышком. Сначала трансфигурация. Я напряглась, но профессор Вектор объясняла все очень хорошо, хоть она и не профессор трансфигурации, но согласилась вести у младших курсов, то есть у нас. Она была очень терпеливой и совсем не ругалась, поэтому я расслабилась и у меня все получилось. И у сестренки, конечно, тоже. ЗОТИ вел старый аврор, как в прошлом году, поэтому мы тоже все поняли и изучали новые заклинания. Сначала мы повторили заклинания вызова помощи и авроров. А потом начали изучать новое. Это было жуть как интересно. Поэтому мы радостно изучали движения палочкой и записывали теорию. А потом был обед, на котором мы встретились с Гермионой, Гарри и Невиллом. Гермиона рассказывала об уроках, расспрашивала нас, в общем, вела себя, как старшая сестричка или даже мама. Она такая заботливая! Гарри только улыбался и переглядывался с Невиллом. После обеда мы пошли в наш заброшенный класс. — Деми, а ты Луну давно чувствуешь? — спросила меня Гермиона, а сестренка удивленно посмотрела. — Почти с самого начала, сейчас — намного сильнее, только я не всегда понимаю, — ответила я ей. — А ты, Луна? — спросила Гермиона. — Эмоционально — еще до того, как, а полностью еще нет, связь только формируется. — Значит, у вас связь, как у близнецов, и вам трудно находиться друг без друга, правильно? — Правильно, — сказали мы одновременно, потом посмотрели друг на друга и засмеялись. — В будущем это может создать сложности, девочки, — остудила нас Гермиона. — Например, когда подрастете и понравится мальчик. — Ой… — я сразу поняла, о чем она. — Но я никогда-никогда… — Деми, не плакать, просто учти, и поговорите с родителями, хорошо? — Хорошо, Гермиона, обязательно. — А сейчас давайте поговорим о Дамблдоре, — сказал Гарри. — Только, Деми, не плакать, хорошо? — Я постараюсь… Мне опять вспоминать, да? — Нет, на этот раз я тебе расскажу, а ты постараешься услышать меня и не плакать, да? — Конечно! — с жаром откликнулась я. — В общем, Дамблдор… Он оказался плохим человеком, — произнес Гарри и увидев, что я не впадаю в истерику, продолжил: — Он оказался нацистом и очень темным, поэтому его сейчас судит Международный Трибунал. Я замерла. Гарри не может обманывать, потому что это же Гарри. Значит, все эти лозунги, да и сам Свет — все это было ложью. Вся наша жизнь там была ложью. Но Великие — это же правда, я же их узнала уже здесь, и они самые светлые, самые чистые люди. Значит, ложь — это только то, что Дамблдор, а они все равно святые. Я поднялась и обняла Гарри. — Спасибо тебе, Гарри. Большое спасибо! — Ты не будешь плакать? — Нет, потому что вы… Луна, ты, Гермиона и Невилл, вы все настоящие. И я вас всех люблю. — Присядь, Деми, есть еще новости, — продолжил Гарри. — Я подумал, что лучше я тебе их расскажу, чем ты узнаешь от кого-то другого. — Хорошо, Гарри, — я села на стул, сложив руки на коленях, потому что я послушная же, а Луна обняла меня. — Твои… Молли и Артур Уизли тоже в суде, потому что они делали очень страшные вещи… — Я поняла, Гарри, еще в банке, когда гоблин сказал, что я Маккинон, ну, до ритуала, потому что сейчас я Лавгуд. Спасибо, что рассказал! Ты настоящий друг!***
Мы пришли с Луной к профессору Снейпу, потому что профессор Вектор так сказала. Наверное, он хочет проверить, не разучились ли мы варить зелья за каникулы. Поэтому мы пошли к профессору Снейпу. Встретив по дороге мистера Филча, мы синхронно присели в книксене и вежливо поздоровались. — Кажется, мы сломали мистера Филча, — заметила сестренка, улыбнувшись. Дойдя до кабинета зельеварения и не встретив ни одного из слизеринцев, я переглянулась с Луной и постучалась. Хорошо знакомый нам голос профессора пригласил нас входить. Мы подчинились, вошли, вежливо и синхронно поздоровались. Профессор поднял голову. — Так, — сказал профессор Снейп. — Лавгуд. Две штуки. Одинаковые. Почему я не удивлен? — Потому что вы умный, сэр? — спросила я. — Был бы я умным… Хорошо… Вот вам три зелья и два часа времени. Приду — проверю, постарайтесь не взорвать Хогвартс, — сказал профессор и вышел.