***
— Чимин-а, вставай нам на пары, — тормошит Пака Хосок, и, как только розоволосый распахивает свои сонные глаза, спрашивает, негромко усмехаясь, — Ну что? Как спалось? — Хоби… — он приподнимается на кровати, потягивается, пытаясь быстрее проснуться, зевает и поправляет свои волосы, — А ты только вернулся? — с надеждой спрашивает омега. — Нет, я вернулся еще часа в два ночи, — пожимает плечами старший, — У меня к тебе другой вопрос. Как тут оказался Юнги, лежа в обнимку с тобой? — Боже, я думал, ты не заметишь, — выдыхает Пак, плюхаясь обратно головой на подушку. — Нет, я, конечно, понимаю, что в темноте видно плохо, но я как минимум чувствовал его запах. Вы так мило лежали, я вас даже сфотографировал. — Что? Зачем? — тут же отзывается младший, резко поворачивая на него голову, от остатков сна не осталось и следа, — Зачем тебе это? — Ну-у, не дуйся, вы просто так мило лежали, — оправдывается Чон, — У меня уву-метр зашкаливал. Если что, я сбросил тебе фотки. — Кошмар, ну подумаешь: ну спали вместе, ну в обнимку, ну со старостой, который ненавидел меня пару дней назад, чего сразу фоткать? Ладно, пойдем на пары, — решает младший, поднимаясь с кровати, — Я сегодня, кстати, лягу пораньше, мне ночью надо будет уйти, за мной Юнги приедет примерно в полвторого, мне надо будет успеть одеться и привести себя в порядок. — Юнги, значит. Заедет. За тобой. Ночью, — повторяет Хосок, будто пытаясь переварить полученную информацию, — Ну ладно, жди своего принца ночи на белом коне. Я жду тебя в столовой. День проходит вполне спокойно. Ну, на самом деле, было бы лучше, если бы Хосок не подшучивал «где твой ночной друг?». Придя в общежитие после пар, Чимин пытается найти что-нибудь приличное для сегодняшнего визита, но решает все же написать Юнги.Кому: ночной поедатель вареников
Хен, это Чимин. Твой типа жених. Помнишь, ты говорил, что мы можем купить мне какой-нибудь хороший костюм, чтобы я понравился твоим родителям. Мы можем это сделать? Желательно прямо сейчас!
Юнги весь день скачет по каким-то идиотским поручениям клана, потому что он же в свои семьсот два года до сих мальчик на побегушках! Ему же, очевидно, нечем заняться днем перед таким глобальным событием, как бал в полнолуние! Вот блядство, блядство, блядство! А Намджун совсем не помогает: сидит, лениво проверяет тетради, чисто для галочки изредка звонит Юнги, спрашивает, как у него дела, когда очевидно, что дела у Мина хуже некуда! Чертов клан, чтоб их черт взял, почему нельзя было предупредить его о бале за два дня? Или когда он сказал, что приедет с Чимином на ужин? Что было сложного в том, чтобы сказать два слова «будет бал»? Этот чертов клан и все его участники, пребывая в возрасте двухсот-трехсот, возомнили себя мудрее семисотлетнего Юнги! Умники чертовы! Ближе к вечеру Юнги возвращается домой и валится на намджуновский диван, раз пять проклиная его за неимением гроба, потому что «в нем темно, уютно, закрылся и спишь пятьдесят лет, а этот диван обосранный абсолютная хуета, Намджун, ты абсолютно не умеешь выбирать мебель». — Придумал что-нибудь насчет Чимина? — интересуется Намджун, косо пялясь на лежащего на его диване Мина, скрестившего руки на груди и делающего вид спящего. — Нет, — сообщает Юнги, — Ни одной мысли. Даже не знаю, что бы придумать. Может, духами его своими побрызгать? — Хорошая идея, — Намджун кивает на висящий на вешалке отглаженный костюм Юнги, — Можешь накинуть на него что-нибудь из своей одежды, хоть немного запах перебьешь. — У меня все еще пара часов до бала, — Юнги жмет плечами, — Успею что-нибудь придумать. — Не успеешь, тебе Чимин пишет, — Ким кивает на вибрирующий на тумбе рядом с диваном телефон друга, — Легок на помине. — Блядство! — выругивается Юнги и, схватив телефон, читает сообщение, — Он просит приехать. Ему нужен костюм. Черт, придется ехать… Он пишет ему: «Я буду через десять минут», и приезжает на черной машине, веля водителю немного погудеть в клаксон, чтобы Чимин услышал его. Хоть Пак и позвал старшего, чтобы поехать купить костюм, так как ничего подходящего не нашел, он все равно еще раз перерыл весь свой гардероб в поисках чего-то такого, в чем можно заявиться на знакомство с родителями будущего мужа. Так он понял, что не зря позвал Мина. Пока он спокойно сидел на полу в своей обычной одежде — в излюбленном черном свитере и простых прямых джинсах — в ожидании своего женишка, он успел посмотреть фотки, которые ему утром сбросил Хосок. Ладно, он согласен, фотки и правда милые. Чимин непроизвольно начинает улыбаться, глядя на них, и даже ставит одну на экран блокировки. Как-никак милое совместное фото — еще одно доказательство тому, что они «вместе». — Чимин-а, помнишь, я говорил про принца на белом коне? — спрашивает Хосок, который уже пять минут старательно делает вид, что в упор не замечает того, как розоволосый улыбается и хихикает, рассматривая отправленные им фотки. Он уверен, что это именно они, так как Пак настолько погрузился в экран, что Чон уже успел подойти и заглянуть в его телефон, оставшись незамеченным, — Похоже, я немного ошибся. — Что? Почему? — недоуменно косится на него младший. — С цветом прогадал. Конь у него явно черный, — усмехается блондин, вновь погружаясь в свои дела и бросая на прощанье, — Это, кстати, был намек на то, что за тобой приехали и тебе стоит выходить. — Ой, блять, точно, спасибо. До встречи, Хоби-хен, скоро вернусь, — дверь захлопывается, и Чимин стремительно выбегает на улицу, — Ебать мой нежный хуй… — И тебе привет, — здоровается Юнги, пока водитель открывает Чимину дверь, позволяя тому усесться на заднее сиденье к Юнги, — Мы едем в ресторан, потому что я жутко голодный, а на балу хоть и будут кормить, я должен как-то дожить до бала. Надеюсь, ты голоден? Сейчас как раз время обеда. Машина трогается с места, и свет в салоне гаснет, оставляя Юнги и Чимина на задних сидениях в темноте. Из света лишь быстро мелькающие за окном оранжевые фонари и блекло мерцающие красным глаза Юнги, которые тот тупит то в пол, то в окно. — Как ты чувствуешь себя? — интересуется Мин, — Бывал когда-нибудь на балах раньше? Или, может, на светских мероприятиях? Знаешь порядок действий или освежить тебе в памяти? Юнги сам редко бывал на всех этих светских вечерах, потому что не сильно их любил, ведь на балах нужно танцевать со всеми, разговаривать, делать комплименты — это все очень давило, и Юнги уже через несколько часов молился о скорой возможности протиснуться в свою спальню, выпить коньяка на пару с Намджуном или Сокджином и поиграть с ними в шахматы, поговорить. Да и к тому же, балы должны быть веселыми для всех, а они были интересны лишь для Совета. Но в этот раз, похоже, если ему не увернется удача, ему и Чимину придется быть в центре внимания до конца мероприятия, они ведь главные там. Что ж, один раз потерпеть можно, тем более что после этого клан отстанет от Юнги и все эти вечера закончатся, как страшный сон. — Да, если быть честным, я проголодался, — соглашается младший, — Но, стой, погоди, я не ослышался? — уточняет он, — Мы едем на бал? Ты же говорил, что это будет просто ужин с твоими родителями! — повышает он голос, переварив сказанное старшим. Чимин явно начинает нервничать, он теребит кольца на пальцах — уже привычка, — вечно поправляет волосы и нервно дышит. — То есть там будет много людей? И они все знают, что мы с тобой, так сказать, виновники торжества? — кажется, он сейчас оторвет себе палец вместе с кольцом, — Раньше я боялся, что не понравлюсь твоим родителям, а сейчас я узнаю, что там будет еще куча народу, с которой я скорее всего должен буду говорить, все будут на меня глазеть, задавать вопросы! Какой кошмар! Хен, еще не поздно попросить тебя пересмотреть условия нашей сделки, может, я сделаю для тебя что-то другое? — О, Сатана, да, бал, я совсем забыл сказать тебе, — Юнги массирует лоб пальцами, недовольно кряхтя, — Я сам узнал несколько часов назад. Сегодня полнолуние, а мои родственники, э-э… Очень религиозны, так что для них устраивать балы в полнолуние — традиция, а тут я с помолвкой заявился… Они были так удивлены и обрадованы, что решили закатить что-то вроде бала в честь нашей с тобой помолвки. Так уж вышло, планы меняются на ходу. Юнги укладывает руку на бедро Чимина, хотя это, должно быть, мало чем поможет, и смотрит на него выжидающе. — Чимин, ты не будешь чувствовать себя там гостем, я обещаю! К тебе там будут относиться как к принцу, — обещает Юнги и прокашливается, — Я, видишь ли, наследую фамилию семьи, так что я, можно сказать, принц в некоторой степени, а если ты мой жених, то и ты, значится, тоже. Я обещаю, ты будешь хорошо себя там чувствовать и, нет, никаких переговоров, — отрезает он, — Тебе понравится, там будет весело. Но все же спрошу еще раз: ты когда-нибудь был на балах? Знаешь, что там будет помимо ужина? Юнги никогда в жизни не заикнется о том, что, если кто-то узнает о том, что Чимин — человек, на него будут играть за покерными столами и бросать монетку, что кто-то помимо Юнги может положить глаз на него, а как у вампиров принято, украл жертву — она твоя. Изначально Чимин слушал альфу одним ухом, мысленно загоняясь: какая же это была плохая идея, но вдруг. Рука, положенная старшим на его бедро, как-то… Успокаивает? И он начинает вслушиваться в каждое слово. Он был очень милым, когда пытался его успокоить. — На самом деле, я никогда не был на балах и совсем не знаю, что от меня требуется, — признается розоволосый, — Я максимум Золушку смотрел и эту, как ее, у нее там еще феи были и пиздились за то, какое у нее платье будет: розовое или голубое. — Ну что ж, можешь считать, что твоей феей на этот вечер буду я, — усмехается Юнги, — Я тебе все покажу, расскажу, наряжу и вообще, — он еле-еле заметно улыбается, — Исполню любое твое желание! Для начала я хочу исполнить твое желание и накормить тебя чем захочешь. А пока ты будешь есть, я расскажу тебе все про бал, хотя рассказывать там мало чего надо… В основном ты все увидишь, когда приедешь на место. Машина останавливается около ресторана, дожидается пока Юнги и Чимин, которому первый подает руку, выйдут из машины, и отъезжает на несколько домов дальше. — Это один из моих любимых ресторанов, — признается Юнги, усаживая Чимина за стол и пододвигая ему меню, — Заказывай, что пожелаешь, душа моя. Чимин немного смущается, когда альфа предлагает ему руку, чтобы помочь выйти из машины. Когда Юнги помогает ему присесть за стол и подает меню, происходит ровно то же самое. Еще пара жестов приличия со стороны старшего, и щеки Пака станут красными, спасибо Юнги, сейчас они всего лишь цвета его волос. — Хен, тебе правда не стоило везти меня в ресторан, — шепчет он, делая акцент на последнем слове и облокачиваясь на локти, — Я бы наелся и в ближайшем Маке. А уж тем более тебе не стоит платить за меня, я сам за себя заплачу, а ты кушай что хочешь. — Я не настаиваю, — Юнги кивает, — Если ты хочешь покушать в Маке, то я прямо сейчас позвоню своему водителю Хину, и он отвезет нас, мне лично непринципиально, где есть, но, — он опускает взгляд на стол, делая глубокий вздох, — МакКомбо ты всегда съесть успеешь, а вот попробовать устрицы или стейк с кровью… Что ж, — он жмет плечами, — Я найду ближайший Мак, одну секунду, он должен быть где-то поблизости. — Ладно, не напрягайся, приехали и приехали, — отмахивается розоволосый, — Я же не сказал «фу, что это такое, зачем ты меня привез, я не буду тут даже сидеть, не то что есть». Я имел в виду, что мы могли просто поехать в обычненький ближайший ТЦ, быстренько забежать в Мак, по пути в какой-нибудь магазинчик, и купить обычненький костюмчик. Если мы сейчас уедем, то считай, мы просто потеряли время. А чем больше времени мы теряем, тем меньше времени я смогу поспать, не забывай это, — отшучивается омега. — Чимин, — Юнги не знает, как там люди успокаиваются, потому что просто глубокие вздохи ему уже не помогают, — Что бы ты ни выбрал, ты меня не напрягаешь. Если бы мне было, как говорят в простых корейских деревнях, впадлу или это каким-то образом напрягало бы меня, я бы просто кинул тебе денег на карту и сказал бы: «Купи себе чего-нибудь», но, как видишь, я здесь, значит, меня ничто не напрягает. Я просто люблю это место и хотел показать его тебе. Он жмет плечами и кивает на меню, лежащее перед омегой. — В следующий раз просто говори заранее, куда хочешь поехать, — объясняет он, — Вот и все. Юнги рассматривает мягкий желтый свет, падающий на деревянную дубовую мебель и охристые стены, переводит взгляд на Чимина, а затем в окно. — Ладно, ладно, не бурчи, — он переводит свой взгляд на меню, и его глаза распахиваются так, что больше по своему размеру становятся похожи на донышки от кофейных чашек, — Говоришь, это твое любимое место, да… Тогда так уж и быть, я доверяю твоему вкусу и выбираю стейк слабой прожарки. Я могу взять себе попить? Тут есть газировка? — Да, я ужинаю здесь каждую вторую субботу месяца с Намджуном и Сокджином, — Юнги кивает, — Тут рядом очень красивый парк, так что после ужина мы иногда всю ночь гуляем по парку и болтаем. Если захочешь, можешь присоединиться к нам в следующий раз. Юнги опускает взгляд в меню и, проведя языком по своему пальцу, перелистывает книжку на последнюю страницу. — Напитки всегда в самом конце, — говорит Юнги и поднимает руку, чтобы к ним подошел официант. — Юнги-ши, приятно видеть вас, — смазливый официант кланяется Юнги, а затем Чимину, — Что будете заказывать? — Я буду один стейк слабой прожарки и латте, — отзывается Мин, — А ты, детка? Почему от одной этой фразы у Чимина ощущение, как будто его сильно ударили по голове и он свалился в нокаут. Наверное, ему кажется. Может, просто тут душно, и у него закружилась голова? Да, определенно. Но вот собраться это никак не помогает. — А… Эм… Мне, пожалуйста, то же самое, — быстро выдает он, резко захлопывая меню и отодвигая его то себя. Ему на телефон приходит смс от Хосока, от чего экран телефона подсвечивается, и он непроизвольно улыбается, заметив свои новые обои. — Смотри, что Хоби-хен сфотографировал ночью, — смеется он, смахивая и удаляя оповещение, поворачивая телефон экраном к Юнги, — По-моему, очень мило. Если кто-то из твоих родственников заметит, думаю, лишним не будет. — Мы милые здесь, — замечает Юнги, всматриваясь в фото, — Ты скинешь мне его? И, стой, ты что, поставил его на локскрин? Неужели? Юнги откидывается на спинку стула и вынимает из держателя в подоконнике одну из небольших трубок. Он насыпает в нее табак и, взяв свечку со стола, закуривает. — Тут так атмосферно, — замечает довольно Юнги, — Я люблю такие места, готов находиться тут вечно. А про бал… Сначала будет церемония приветствия, потом танцы, ужин, тост, игры, а потом все разойдутся по покоям. Нас с тобой отправят на брачную ночь, но мы можем с тобой просто поиграть в карты или шахматы, если хочешь. Или… Моя знакомая ведьма научила меня гадать, так что могу погадать тебе. Нас не будут тревожить до утра. Утром будет завтрак, затем опять танцы и обед. Как-то так. — Да конечно скину, сейчас, отвечу Хосоку, а то он, наверное, переживает, не стал бы он писать просто так. Хотя нет, подождет. А что за церемония приветствия? — он откладывает телефон и вопросительно смотрит на парня напротив, — Что-то, как в некоторых племенах Африки? Укуси младшего за кулак в честь приветствия? — Каждый гость должен поцеловать твою руку, — объясняет Юнги, — Это обязательно, без этого их не пустят в дом. Точнее, ну, эта «церемония», если ее можно таковой назвать, продлится всего полчаса. Это сделано, чтобы гости не опаздывали. Но зато ты будешь знать их в лицо, а они — тебя. Только твоя задача — никому не отвечать: просто стой и улыбайся — вся твоя задача. Это чистая условность, но, как я уже говорил, мои родственники очень религиозны, так что для них важно все это. Ох, я вспомнил, что весной в оранжерее расцветают китайские розы, я обязательно покажу их тебе. — В смысле целовать мне руку? — удивляется Чимин, — Я что, должен полчаса стоять на входе, как какой-то контролер и «билетики проверять»? — он изображает кавычки пальцами в воздухе, — Лучше бы это правда были билетики с именами. Офигеть, полчаса стоять на одном месте и ждать, пока тебе все гости руки облобызают. Вот это у вас традиции, конечно. Чимин решает, что сейчас, пока им не принесли еду, он как раз может все-таки проверить сообщение от Чона.От кого: Хосок сосед по комнате
Чимин-ши, ты там как? Тебя нет уже полчаса, я переживаю, не болит ли у тебя там задница, если надо, я привезу обезбол!
— Боже, какой дурак, — вздыхает он, — Ты представляешь, Хоби-хен написал, что беспокоится за мою задницу и может привезти мне обезбол при необходимости! — Искренне прошу прощения, таковы традиции, я не могу их нарушить, — извиняется Юнги, кивая и слегка дергаясь, — Но ты можешь стоять и думать о своем, тогда время будет тянуться быстрее. Либо, — он мычит, — Один из гостей может пригласить тебя на танец, тогда ты сможешь избавиться от должности «валидатора». Но это только если ты согласишься на танец, но танец тебе может предложить кто угодно. Юнги выдыхает дым с губ, наблюдая за Чимином, смотрящим в телефон. — У меня дома смазка с обезболивающим эффектом, если угодно, — не задумываясь, бросает Юнги, — То есть, я имел в виду, если тебе нужно… Что тебе не стоит просить Хосока принести обезболивающее, если тебе нужно. — Хорошо… Я понял, — тихо говорит он в жутком смущении. Им приносят еду, оставляя поднос на столе. — Приятного аппетита, — Пак берет свою порцию и сразу начинает есть, так как он был жутко голодным, пока Юнги отзывается с тихим «и тебе», — Я правильно услышал, что если меня пригласят на танец, то я могу избежать участи быть обцелованным? — он отрезает первый кусочек мяса и не задумываясь пробует, — Боже, Юнги, тут такое вкусное мясо, теперь я понял, почему это прекрасное место твое любимое, — немного подумав, он продолжает, — А вот насчет танца, все же знают, что я прихожу как твой жених, кто захочет меня звать. Слушай, можешь ли ты первым пригласить меня на танец? Юнги откладывает трубку в сторону и принимается есть: насколько бы он ни любил готовое мясо, ему некому сейчас жаловаться на это, а значит, остается молча глотать мясо и надеяться на то, что на балу будет вменяемая еда, хотя черт их знает, Намджун последние лет двадцать убеждает клан перейти на что-то более веганское. — М, я не знаю, что это за мясо, но оно просто чудесное, — довольно замечает Юнги. — Жаль, что не во всех ресторанах знают, как готовить правильный стейк. А насчет танца… По правилам, я, к сожалению, не могу пригласить тебя, это должен будет сделать кто-то из гостей, но если хочешь, я могу попросить Намджуна, чтобы ты не танцевал с незнакомцами. Он вроде не собирался ехать, но я думаю, семья в любом случае припашет его приехать, он все-таки мой близкий родственник. Да и… Неудобно как-то получится, если он не приедет, — Юнги делает глоток кофе, а затем вытирает губы салфеткой и усмехается, — Не знал, что кому-то может не понравиться быть зацелованным, — говорит он. — Да, попроси Намджуна, пожалуйста. Если никто не согласится, то я могу и с ним потанцевать, он мне понравился! — радуется Чимин, — Ну, то есть, я про то, что он показался мне приятным и добрым молодым человеком, и, скорее всего, в его компании я не буду чувствовать себя как-то не так. Как же быстро иногда съедается еда. Особенно когда это твой любимый и очень вкусный стейк с кровью. — Ну знаешь, одно дело быть зацелованным любимым человеком, а другое, когда тебя целует куча незнакомых тебе людей на протяжении получаса, — высказывает свою точку зрения Чимин, после чего допивает кофе и предлагает ехать в магазин, потому что ему «еще вообще-то надо успеть выспаться, чтоб не ходить там как убитый». Юнги просит официанта принести счет и, достав кожаный кошелек, быстро расплачивается, сообщая парню, что «сдачи не нужно». Они с Чимином выходят из ресторана, а перед ними уже стоят машина и Хин, открывающий ее дверцу. — Вези нас в магазин, — указывает Юнги, забираясь на заднее сиденье, — Нам нужно купить Чимину самый лучший костюм, который только можно себе представить, — он незаметно стягивает с подставки жестяной термос, потягивая из него кровь: Хин просто чудо, без слов понял, что раз они ужинают здесь, то нужно заскочить в соседний бар за вкусняшкой для Юнги. Он пишет Надмжуну о том, чтобы тот пригласил Чимина на танец, но ни через десять, ни через двадцать минут сообщение не прочитано. — Что хочешь купить? — выключая телефон, спрашивает Юнги, — Уже думал? Есть идеи? Я в плане фасона, там, цвета. — Я не знаю, — пожимает плечами парень, — У меня только один был, когда я из школы выпускался. Да и то мне его папа сам покупал по моим размерам, пока я в школе был. Пришел домой — а там сюрприз. Я даже не задумывался, что они бывают разные по фасону. Вроде как костюм считается классической официальной одеждой, вот я и думал, что они одинаковые. — Ну, есть разные составы — тройка и двойка. Хочешь с жилетом под пиджак или нет? Ох, впрочем, знаешь, за всю свою долгую жизнь я до сих пор не так хорошо разбираюсь в костюмах, так что мы просто поговорим с модельером по приезде, — предлагает Юнги, — У нас вообще-то красно-черный дресс-код, но я думаю, на тебя это не распространяется, ты же все-таки жених, тебя можно и во что-то поцветастее нарядить, чтобы ты выделялся из толпы хоть немного. Машина подъезжает к магазину и «выгружает» пассажиров. Перед ними огромный двухэтажный магазин с одной только одеждой, это Юнги любил в этом месте — это не торговый центр, и ничего не отвлекает тебя от первостепенной задачи. На пороге их встречает одна из работниц и мило улыбается, спрашивая, что угодно посетителям в этот раз. — Нам нужен костюм на этого чудесного молодого человека, — сообщает Юнги, разглаживая ткань свитера на плече омеги, — У нас в приоритете черно-красная гамма, но, в общем и целом, можно что угодно. Просто чтобы заказчику нравилось, да, Чимин? — Тогда вы можете пока выбрать что-то из коллекции, пока я спущусь в подсобку и подберу что-нибудь особенное, — предлагает работница и указывает рукой на вешалки и манекены с костюмами. — Тогда выбери пока что-нибудь, Чимин, — предлагает младшему Юнги, пока сам усаживается в кресло рядом, закидывая ногу на ногу, — Первое, за что глаз зацепится. — Первое, за что глаз зацепится, легко сказать, — фыркает Чимин, оборачиваясь на костюмы. Изначально он думал, что они будут ходить тут несколько часов, выбирая один костюм из тысячи одинаковых, но, видимо, выбирать придется из совершенно разных, но одинаково притягивающих костюмов, — О. Боже. Мой. В одном из углов помещения он видит два потрясающих костюма, и тут же идет к ним. — Хен, смотри, какая красота, — тянет он, рассматривая красный бархатный укороченный пиджак, — Боже, ты тоже это видишь? — подняв пиджак, он обнаруживает под ним серую жилетку с черной вышивкой в виде разноцветных узоров, — Оно как раз красное, и такое красивое, черт побери. Я могу это померить? — спрашивает он, наконец оторвавшись от разглядывания одежды и поворачиваясь к альфе, — Стоп! Только после того, как померяю это! Чимин подходит к шелковому атласному костюму темно-фиолетового цвета. Он идеально сидит на манекене. Все в один цвет, даже рубашка и пояс. — Хен, смотри, это похоже на пояс от традиционного японского кимоно! — воодушевленно кричит он, — Я побежал в примерочную! — Уже выбрали что-нибудь? — интересуется девушка, вернувшаяся из подсобки с парой красно-черных костюмов. — Да, Хвиин, но спасибо за костюмы, оставь их, мы померим их, если Чимин не влюбится в те два, что взял на примерку, — Юнги взмахивает рукой в воздухе и двигается на кресле, хлопая рядом с собой по креслу, — Присядь. Ты ведь весь день на ногах. Присядь и помоги нам выбрать, потому что Чимин взял два костюма на примерку. Девушка кивает и оглядывает магазин. — Он взял тот фиолетовый? — интересуется она, присаживаясь рядом с Юнги, — Ему точно пойдет. Будет очень хорошо выглядеть, я обещаю! — Чимин, чего ты там так долго? Может, тебе помочь? — окликает младшего Мин. — Спасибо, я сам! Тут все… Не так уж сложно, — кричит он из раздевалки, делая небольшие паузы. На самом деле у него возникли небольшие проблемы, но он в состоянии справиться с ними сам, — Сейчас, я только завяжу этот пояс. Я выйду — ты сдохнешь от того, насколько это красиво. Чимин открывает шторку, плавно подходит к зеркалу, поворачиваясь спиной и оглядывая себя сзади, после чего подходит к старшему. — Ну, что я могу сказать, — спокойно начинает он, но вскоре срывается на счастливый крик, — Ты просто посмотри на это, он же такой потрясающий! Смотри, пояс как будто талию так классно утягивает, и штаны так здорово сидят! Это чудесно! Юнги оглядывает вышедшего наконец из примерочной Чимина и хлопает в ладоши, одаривая его аплодисментами. — Это очень красиво, — подтверждает он, — Я уже мертв, клянусь тебе, ты сразил меня своей красотой. — На вас этот фасон смотрится очень хорошо, — Хвиин кивает и расплывается в улыбке, — Прямо как на модели! — Значит, нравится? Возьмем этот? — на всякий случай спрашивает Юнги, — Он отлично подходит тебе, мне кажется, ты точно запомнишься на балу в этом. — Бал? — переспрашивает Хвиин, — Неужто? — Ага, — Юнги вздыхает, — Сегодня же полнолуние, все дела. — Совсем забыла! Тогда да, этот костюм действительно отлично подойдет, особенно в сочетании с украшениями! — Дорогие мои, я, конечно, все понимаю, я потрясающе красив, но я еще не померил второй костюм, — Пак улыбается, подмигивает им и уходит обратно в примерочную, — Хвиин, — доносится из примерочной, — В зале много народа? Я могу ругнуться? — Никого нет, можешь ругаться, — усмехается девушка. — Блядские пуговицы! — кричит он на весь зал, — Еще чуть-чуть и я сломаю себе пальцы, это какой-то пиздец! — следующие пять секунд царит тишина, за которой следует разочарованный вздох, — Хен, ты можешь мне помочь, пожалуйста? — Зов долга, извиняй, — усмехается Юнги, вставая с кресла и направляясь в примерочную. Он осторожно отодвигает шторку и тут же задвигает, вставая позади Чимина. Он укладывает руки на его плечи и осторожно массирует их, наклоняясь к уху младшего. — С чем помочь? — уточняет он, — Одеться или раздеться? Потому что во втором я… Знаю больше толка, клянусь, — он смотрит в глаза Чимина через зеркало и усмехается, когда слышит голос Хвиин, которая говорит о том, что ей нужно отойти и чтобы они с Чимином не смели трахаться в примерочной. — Ну, раз так, тогда одеться, — усмехается Чимин, убирая руки альфы со своих плеч и разворачиваясь к нему лицом, — Раз уж потрахаться не судьба, — кричит он, чтобы уходящая девушка их услышала, — Смотри, тут пуговицы такие огромные, и на жилетке, и на рубашке, ткань плотная и разрез маленький. У меня не получается их застегнуть, а не смогу же я пойти с голым торсом и рубашкой нараспашку. — Ох, черт, ты действительно думаешь, что это в моих силах, — Юнги вымученно вздыхает и опускает взгляд на представленную ему задачу, а затем, почти вплотную прижавшись к Чимину, ловит пальцами пуговицы и пытается просунуть их в маленькое отверстие на плотной рубашке, периодически как бы невзначай нечаянно дотрагиваясь холодными пальцами до кожи на животе Чимина. Он доходит до пуговиц на шее Чимина и понимает, что его руки нешуточно трясутся. Нет-нет-нет, Юнги, возьми себя в свои блядские руки, ты охренел? Тебе что, пять лет? Ты можешь совладать со своим голодом. Он пялится на шею Чимина и сглатывает густую слюну. Блять, похоже, что не может. Мин почти на последних издыханиях застегивает парочку-две пуговиц на жилете, надетом поверх рубашки, и разворачивает Пака лицом к зеркалу, разглаживая ткань на его плечах. — По-моему, выглядит шикарно, — шепотом замечает Юнги, — Что больше нравится? Это или то? Посмотревшись в зеркало, Пак вспоминает про красный бархатный пиджак, надевая и его. Он осматривает себя со всех сторон и понимает, что выбор будет сложным. — Я даже не знаю. С одной стороны, этот подходит под дресс-код, под мои представления о балах, а этот, — он указывает на фиолетовый костюм, — Тоже не менее элегантный, но более выделяющийся и яркий. Они мне оба очень нравятся, так что я не могу выбрать, — грустно выдыхает он, — А как ты думаешь? Какой тебе больше нравится? Даже нет, не так. В каком из них я больше понравлюсь твоим родителям? Он стоит и смотрит то на костюм на нем, то на другой на вешалке, то на самого Чимина, то на пол, пытаясь думать так же, как и омега, логически. — Знаешь, — наконец выдает он, — Хуй их знает. Я, к сожалению, не ясновидящий и не могу знать, в каком они расположении духа будут сегодня на балу, поэтому я, честно говоря, в полной растерянности. Но знаешь что? Мы можем взять оба. Ты поедешь домой, повесишь костюмы на вешалку, проспишься и наденешь тот, что первым на глаза попадется, как встанешь, раз мы оба с тобой не можем выбрать. Хвиин-ши, оформи нам покупки! — Что выбрали в итоге? — появившись около примерочной, заинтересованно спрашивает девушка. — Мы возьмем оба, — пожимает плечами Юнги и отдергивает шторку, выходя из примерочной, — Чимин, переодевайся, я пока пойду оплачу все, встретимся на выходе, хорошо? Все произошло так сумбурно, что Пак даже не понял, что произошло. Он услышал, что ему надо переодеваться — он переоделся. Стоп. Юнги только что купил ему оба костюма? Ну как купил, покупает. Это, конечно, очень приятно, но как-то странно. Почему Мин так тратится и в плане денег, и в плане времени на Чимина, чтобы просто показать его своим родителям? Он успокаивал его от истерики, принося мороженое, оставался с ним на ночь в обнимку (ладно, это можно списать на его усталость, время было позднее ночью, всем спать хочется), он платил за него в ресторане и сейчас купил ему два костюма, зная, что понадобится лишь один, когда мог наорать на него, чтобы он брал уже хоть какой-нибудь, главное, пришел завтра. За этими раздумьями Чимин подходит к выходу и ждет альфу, который уже направляется к нему с двумя пакетами. — Мы идем в машину? Можно я там на тебе посплю опять? Я очень утомился, а спать, опершись головой на стекло, очень опасно, вдруг что произойдет. Как минимум ямка или лежачий полицейский, и я могу больно удариться. Юнги с удовольствием соглашается: он осторожно укладывает его голову на свои бедра и поглаживает его по волосам еле ощутимо все время, пока они едут до общежития. Мин, честно говоря, был удивлен, что сам не задремал по пути, потому что слишком уютно было в теплой машине, с Чимином, спящим рядом. По приезде Юнги совсем не хочется будить Чимина, а поэтому он, поблагодарив водителя, берет осторожно омегу на руки и, подцепив пальцем пакет с костюмами, несет его в его комнату. Время — еще вечер, однако в комнате уже находится Хосок. Как только он открывает дверь, он уже хочет заорать в знак приветствия, но Юнги шикает на него, кивая на лежащего у него на руках Чимина. — Что с ним? — начинает громким шепотом приставать к альфе Хосок, пока тот несет и укладывает Пака на кровать, — Задница болит? Ходить не может? В следующий раз будь с ним понежнее. — Хосок, закрой рот, — шикает Юнги, — Если я тут с Чимином, это не значит, что я от этого не въебу тебе. Съебал отсюда. Юнги ставит пакеты с костюмами на тумбу около кровати Чимина, кутает его в одеяло и целует его лоб, желая «спокойной ночи», чего он наверняка не слышит, но Юнги сделал это больше для себя, нежели для Пака.