***
Чимин просыпается уже под ночь, судя по виду на темное небо из окна, от зуда в руке и небольшой головной боли. Открыв глаза, он видит рядом с собой капельницу с уже пустым гемаконом, от которой идет прозрачная трубка с иголкой на конце, воткнутой в сгиб его локтя. — Юнги, ты спишь? — интересуется он, поглаживая старшего по голове свободной рукой, но в ответ лишь тишина, — Ну, ладно, спи. Люблю тебя, — шепчет он, целуя Мина в макушку, и вновь засыпает, уткнувшись в его волосы носом. Он вновь открывает глаза только под утро, почувствовав, что кто-то вытащил иглу из-под его кожи, и видит перед собой слугу, обрабатывающего ранку, и Намджуна, стоящего рядом. — Доброе утро, Намджун, — шепчет он, чтобы не разбудить Мина. — Доброе, Чимин. Как чувствуешь себя? Как спал? — интересуется Ким, — Ты свободен, — кивает он на дверь слуге, который быстро забирает аптечку и капельницу, скрываясь за дверьми. — Все вроде хорошо, — пожимает плечами омега, — Только рука чешется. — Такое нормально после капельницы, не переживай, — отмахивается старший. — Вы подумали, вы поедете с нами в кино сегодня? — спрашивает Пак обнадеженно. — Да, мы поедем, думал, Джин сказал вам вчера. Там внизу почти готов завтрак, так что спускайтесь минут через двадцать и поедем, — Намджун выходит из комнаты и закрывает дверь. Чимин аккуратно перекладывает голову Юнги на подушки, укрывая одеялом, и уходит в ванную. Вернувшись в комнату в одном белом махровом халате, он заваливается на кровать к Юнги, обнимая его. — Вставай, любовь моя, нам в кино пора ехать, — целует он его в кончик носа, — Знаешь, а мне тоже нравится тебя так называть. Ты не против? Юнги проснулся еще тогда, когда в комнате сидел Намджун, но, увидев, что Чимин заинтересован диалогом с ним, он решает ухватить свое дополнительное время для сна и притвориться спящим. Но через полчаса или чуть меньше, Чимин возвращается, вкусно пахнущий свежестью, и Юнги просто приходиться проснуться от щекочущего поцелуя в нос. — Доброе утро, любовь моя, — Юнги проводит по щеке Чимина, — Я немного перестарался вчера. Как ты себя чувствуешь? Все в порядке? — обеспокоенно уточняет он, привстает на локтях и трет заспанные глаза пальцами, пытаясь отогнать от себя остатки сна. Он усмехается лениво, — Зато ты хорошо поспал, правда? — Все в порядке, не волнуйся, — успокаивает Пак альфу, поглаживая по предплечью, — Спал я как убитый, но, — он в шутку ощупывает свое тело, будто потерял что-то, и останавливается в районе левой стороны груди, — Сердце вроде бьется, кровь мне перелили, так что я, судя по всему, живее живого, — он усмехается. — Иди вниз кушать, я быстро почищу зубы и спущусь к тебе, — предлагает Юнги. Он переводит взгляд на часы и встает с постели, потягиваясь, — В этот раз точно. Во всяком случае, без меня не уедите, это точно, — он оборачивается, уже стоя у дверей, — И, да, конечно, малыш, ты можешь звать меня своей любовью. Мне нравится. Одевшись в любимые сетчатые чулки, поверх которых были рваные черные джинсы, Чиминн спускается в столовую и усаживается на место между Сокджином и свободным стулом. — Доброе утро, лялькопереносчик, — хихикает Пак, укладывая на колени салфетку. — А это что такое? — недовольно косится старший на огромный пластырь на шее, после переводя взгляд на ватку на сгибе локтя, — Что за приступ «полюбила тигра — гордо носи царапины»? Ладно, укус я видел, а это откуда? — Капельница, — почему-то не решается сказать Чимин. — В каком смысле капельница? Он там вообще ебнулся? А если бы я не залетел к вам вчера, он бы из тебя всю кровь выпил и вампира сделал? — бесится Ким. — Джин-и, спокойно, я же жив, со мной все в порядке, тебе нельзя волноваться. Давай лучше мультик обсудим? — переводит тему Чимин, — Ты смотрел первую часть? — Я не смотрел, — заявляет Намджун, присаживаясь сбоку от Сокджина, — Что там было? — Короче, — начинает младший омега свой длинный рассказ про сюжет мультфильма, который затягивает двух старших, отвлекает от завтрака. — Мощно… — выдает Намджун, когда в столовую заходит Мин, — Доброе утро, — здоровается он, подталкивая и старшего омегу поприветствовать Юнги. — Доброе утро, Ваше Величество. Удивлен, что вы пришли на завтрак — неужели пяти литров или сколько там вы у Чимина крови вчера высхлестали, так, что он аж в обморок ебнулся, не хватило вам? — язвительно говорит Джин, получая осуждающий взгляд от второго Советника, — А что ты на меня так смотришь, приторный мой? Этот придурок чуть мужа своего вчера не сгубил, а ты на меня так смотришь. На него вон смотри своим осуждающим злобным взглядом, — фыркает Сокджин, отпивая кровь из стеклянного стакана. — Юнги, не слушай его, садись, — Пак постукивает по стулу рядом с собой, — Кстати, я предлагаю ехать на двух машинах в этот раз. — Как будто бы я его когда-нибудь слушал, — хмыкает Юнги, присаживаясь рядом с Чимином и целуя его в щеку. Он был одет довольно серьезно для похода в кино — на нем были черная рубашка и черный костюм в еле заметную белую линию. — Ага, а советником ты меня за какие заслуги тогда сделал, раз не слушаешь? — не унимается Сокджин, и Намджун на всякий случай хватает его за ткань на рубашке, если вдруг младший решит налететь на Мина с кулаками. — Хорошо сосешь, — отзывается Юнги, сдергивая со стола газету и разворачивая ее, обводя глазами. — Асмодеус, ну, приехали! — Джин всплескивает руками, — Что еще скажешь? — Про мать что-нибудь можно? — уточняет Мин, не отрывая взгляда от какой-то колонки в газете и отпивая кровь из кружки. — Нельзя! — вскрикивает Сокджин, — Все, замолчи и наслаждайся кровью! И радуйся, что та, которую те сейчас пьешь, не ебнет Чимина в обморок! — Прекрасное утро, — замечает с ноткой удовлетворения Юнги, поправляя газету в своих руках и стреляя глазами в сторону чужих коленей, — Красивые чулки, детка. — Спасибо, мне тоже нравятся, — чуть смущается Чимин, опуская голову, — Может, хочешь снять их с меня? — не решается он сказать вслух. — Бафомет, Чимин, ну, потерпи хотя бы до вечера, — простанывает Джин — он удивлен, как Чимин все еще не запомнил, что он читает мысли, или он просто назло думает об этом, чтобы отбить ему аппетит. — Ой, бля, Джин, не завидуй, сиди пей свою кровь, я же от этого в обморок не ебнусь, — язвит Чимин, — Мне хотя бы не запрещают. Завтрак проходит вполне стандартно — Намджун в какой-то момент выдергивает из рук Юнги газету и критикует одну из статей за то, что там недостоверные данные, и никакие уважающие себя ученые никогда не подтвердили бы этого бреда, Юнги в свою очередь отзывается со словами о том, что в людском мире может быть и подтвердили, а Сокджин, опять же, стандартно, легонько язвит, называя Юнги «профессором смертных». Через несколько минут Юнги допивает все содержимое стакана и, встав из-за стола и поправив свой пиджак, оглядывается на сидящих за столом. — Можем ехать? — спрашивает он. — Уже идем? — переспрашивает Сокджин, закончив со своим завтраком, — А то этот старый кровожадный дед из нас всю кровь высосет, что мы в обморок ебнемся, — язвит он, за что получат небольшой толчок в плечо от Пака. Чимин подходит к выходу, обувая свои черные ботинки на шнуровке на тракторной подошве, берет в руки маленький рюкзачок с ручками, больше похожими на ручки для сумки, и крутится перед зеркалом, поправляя прическу. — Как я выгляжу? — спрашивает он, поворачиваясь к своему альфе. — Просто великолепно, восхитительно, невероятно, умопомрачительно и неописуемо потрясающе, любовь моя, — признается Юнги, прижимая к себе Пака за талию и целуя его лоб, — Идем в машину, детка, ее уже подали. Как ты и просил, поедем в разных, — вспоминает Мин, выводя омегу на крыльцо дома, а затем спускаясь к машине и садясь в нее, пропустив Пака вперед, — Доброе утро, Хин, — здоровается Юнги, смотря на смотрящего на него через плечо водителя. — Доброе, Ваше Величество, — мужчина улыбается, — Куда едем? — Доброе утро, — здоровается Чимин, присаживась в машину, — Едем в кинотеатр, — гордо заявляет он. — Неужто на свидание? — усмехается Хин. — Не знаю, как пойдет, — хихикает в ответ Пак, укладывая голову на плечо уже усевшегося рядом Юнги. — В какой кинотеатр едем? — уточняет он, — Вам просто в кино, или же у вас бронь? — А, секунду, — Чимин достает телефон, приподнимаясь, и вбивает в картах название кинотеатра. Он тянет руку с телефоном к водителю, показывая местоположение, — Вот сюда. Знаешь как туда доехать или спросить адрес, поедем по навигатору? — Конечно знаю, — отвечает Хин, — Домчим быстрее скорости света, — усмехается он, на что Чимин снова хихикает и вновь падает на Миновское плечо, прикрывая глаза. — Спасибо, — благодарит Хина Юнги и кивает, — Чимин, ты, кстати, знал, что Хин умеет видеть будущее? — Классная способность, — зевает Чимин, — Сокджин думает, что если был бы вампиром, то я бы тоже видел будущее. Будем ходить с ним, как Эдвард и Элис. — Стараюсь не использовать эту способность, — признается Хин, усмехаясь, — Не у всех будущее радужное. Тем более, вы ведь тоже редко используете гипноз. — Просто не представляю, в какой момент своей жизни мне может пригодиться гипноз, — признается Мин, — Людьми можно манипулировать и без магии, а просто зная основы психологии. — Все равно, способность не бесполезная, — замечает Хин и включает радио со спокойной музыкой, пока Мин переплетает пальцы на руке с Чимином, который уже успел задремать. Они и правда довольно быстро доезжают. Уже через пятнадцать или двадцать минут две машины подъезжают к кинотеатру, останавливаясь у входа. — Итак, — Юнги оглядывается, убеждаясь в том, что Джин и Намджун также вышли из машины, — Ты бронировал билеты или идем покупать? — Я уже все купил, нам нужно только подойти к кассе, чтобы их распечатали, — отвечает Пак, взяв Юнги и Сокджина за руки, и ведет их к кассам, — Я вчера зашел на сайт, я еле нашел там четыре места рядом! Они подходят к кассе, и у омеги складывается такое впечатление, что сегодня весь город пришел в кино. Он дожидается своей очереди и открывает письмо на электронной почте с билетами. — Здравствуйте, я бронировал билеты на сеанс на 13:05, — здоровается он вежливо, протягивая телефон. — Здравствуйте, да секундочку, — женщина сканирует код на экране телефона и смотрит в компьютер, — Да, бронь есть, вот ваши билетики, — она отрывает только распечатанные билетики и протягивает их Чимину, — Вы в курсе, что у вас будет зал с диванами? — А это как? — спрашивает Чимин, чуть наклоняясь вперед, и забирает билетики, рассматривая их. — В зале стоят не кресла, а диваны, рассчитанные на двух человек, — поясняет женщина, — Вам повезло, ваши места умещаются ровно на двух диванах, и вам не придется сидеть рядом с незнакомцами, — усмехается она, — Мужчина, следующий, проходите, — кивает она Юнги. — Нет-нет, это со мной, — хихикает Чимин, оттаскивая Юнги и Кимов в сторону. — У нас седьмой ряд и места с третьего по шестое, — говорит он, вручая всем билетики, — Чур я сижу на диване скраю ближе к выходу, рядом со мной Юнги. — Диваны, — Юнги хмыкает, — Звучит миленько. — Знаю, что ты называешь «миленьким», — фыркает Джин, — «Миленькими» эти диваны могу быть, только если бы зал не был заполнен доверху маленькими детьми и их родителями, понял? Так что не смей. — Сатана, ну, что ты начинаешь, — недовольствует Мин и приобнимает Чимина, — Чимин, ты только посмотри какого плохого мнения обо мне мой собственный брат. — Я о тебе всегда такого мнения, — Джин тычет пальцам в старшего щурясь, — Не ждать от тебя подвоха очень наивно. — Никаких подвохов сегодня, — клянется Юнги, — Только прекрасно проведенный в кинотеатре день. — Джин, да успокойся, Юнги прав, — защищает младший омега Мина, — Просто посмотрим мультик. Диваны — просто приятненькое удобство для наших с тобой потрясающих задниц. Намджун усмехается нервно, потому что знает, что даже Мин своим словам плохо верит, но возражать не собирается, тем более он не собирается упрекать Юнги заранее в чем-то, не имея представления и даже легкого намека, что он может натворить, как это делает Джин, так что он решает просто молчать и ждать. Они проходят в зал и усаживаются на свой седьмой ряд. Диваны были на удивление очень удобными, и если Джин и Намджун действительно смотрели мультфильм, то Юнги начало клонить в сон почти сразу же. Чимин же, поняв, что диван достаточно широкий, придвигается ближе к Юнги, переплетая со старшим пальцы и укладывая их руки себе на ногу. — Эй, ты смотришь там или спишь? — недовольствует Сокджин, пихая старшего в плечо. — Я не сплю, — Юнги трясет головой и зевает, но все же прикрывает глаза. Пак действительно пытается сосредоточиться на мультике, но его взгляд постоянно притягивает к себе сонный Юнги. За время, которое они уже успели просидеть в кинотеатре, Чимин постоянно пересаживался, как ему удобнее, и в итоге уложил одну из своих ног поверх одной из Миновских, а голову на его плечо, оставив свое изначальное место пустовать. — Юнги, — шепчет он, повернув голову вверх, и чуть сжимает чужую руку в своей, чтобы привлечь внимание, — Я не могу просто так сидеть и смотреть на тебя такого красивого оставшееся время. Можно я тебя поцелую? — Это не закончится добром, Чимин, — предупреждает Сокджин напряженным шепотом, — Этот парень без тормозов, если ты не забыл, — он косится злобно на Юнги, кивая активно на него, — Он вчера чуть не обескровил тебя, как только ты позволил ему пообедать тобой. — А можно потише? Тут вообще-то люди кино смотрят, — недовольно отзывается какая-то мамаша с ряда спереди, но Сокджин лишь тянет указательный палец к ней, жестом показывая ей помолчать. — М? Уже все закончилось? — Юнги открывает глаза и переводит взгляд на Пака, сидящего рядом. Он поглаживает большим пальцем кожу на руке Чимина и сонно кивает, — Да, конечно, ты можешь поцеловать меня, любовь моя. Я всегда буду рад твоим поцелуям, дорогой. — Ну, все, приехали, — Джин ударяет ладонями по своим коленям с раздраженным цоканьем языка, — Они сейчас будут тут сосаться. — Да, будем, — шепотом отвечает Чимин Киму, — Не цокай так громко, тут люди мультик смотрят. Пак укладывает свободную руку на щеку Юнги и медленно, будто нерешительно, притягивает его к себе для поцелуя, чуть припроднимаясь для удобства. Поцелуй выходит очень нежным и мокрым, но их отвлекает детский голос сзади. — Папа, а почему дядя хочет съесть другого дядю? — спрашивает маленький мальчик, сидящий за ними. — Мальчик, смотри мультик, — просит Чимин повернувшись к ним, — Твой папа за билетики вам двоим заплатил денежки. Чимин вновь припадает к Миновским губам, перемещая руку на его затылок, но в этот раз целует более напористо. Юнги все еще немного сонно отзывается на чужой поцелуй. Он даже чуть не засыпает, пока Чимин нежно, но чувственно целует его. Он немного приходит в себя лишь тогда, когда один из детей сзади что-то говорит Чимину, что, впрочем, не останавливает его — напористее целует Мина, и это его будит, его напористость. — Чимин, а может вы тут еще и потрахаетесь? — недовольно шепчет Сокджин наклоняясь к ним, — Вам же именно для этого сюда диваны поставили. Не все в зале еще слышали как громко ты умеешь стонать, это же интереснее чем мультфильм, верно? — Юнги, пойдем выйдем? — шепчет Пак Мину на ухо, уложив руку ему на пах, и кивает в сторону выхода. — Может, и потрахаемся, — рассуждает Юнги, пожимая плечами и обводя ладонью щеку Чимина, — Может, и выйдем, — Юнги поворачивает голову на Джина и вскидывает брови, — Ты только что подбросил нам отличную идею, спасибо. — Ой, идите нахуй, — сдается Сокджин, откидываясь на спинку своего дивана. — Этим заняться и собирались, — кивает Мин, вставая с дивана и, взяв младшего за руку, выводит его из зала. Они направляются в туалет, который, слава Сатане, находился не далеко от самого зала и около него не оказалось очереди, а если бы и оказалась, то у Чимина с Юнги дела намного важнее — они бы прошли. Юнги щелкает замком на двери и прижимает Чимина поясницей к мраморной стойке с двумя раковинами, расставляя руки по бокам от его бедер и впиваясь в его губы. — Так что? — интересуется тихо Юнги, обводя холодными пальцами чужие открытые ключицы, — Последуем совету Сокджина, детка? — он припадает губами к его шее и, аккуратно отклеив пластырь, обводит языком ранки со вчерашнего «инцидента». — Конечно мы последуем его совету, не зря же он наш советник, надо хоть иногда его слушать, — усмехается Чимин, откидывая голову назад, — Тем более, такую потрясающую идею предложил, — он тянется руками к брюкам, расстегивает ремень и ширинку, приспуская штаны вместе с бельем. — У тебя в твоем милом рюкзачке случайно не завалялось смазки? — интересуется Юнги. — Не поверите, случайно завалялось, — омега снимает свой рюкзак и расстегивает. Всего за пару секунд он находит удачно прихваченную утром из дома смазку с обезболивающим эффектом и протягивает её альфе. Юнги не удивлен тому, что Чимин взял с собой в их небольшое путешествие смазку — судя по тому, как на них внезапно обрушивается волна страсти и возбуждения, ее с собой нужно иметь, желательно, разных вкусов, а также презервативы, которые Юнги тоже так же удачно захватил. — Как удачно, — замечает Юнги, выуживая из чужих рук небольшой бутылек и доставая из нагрудного кармана пиджака несколько фольгированных пакетиков, «отстегивая» два нужных ему. Обычно в нагрудном кармане пиджака хранили платки, монокли или декоративные цветы, а у Юнги, вот, презервативы — кажется, это звучало, как что-то более необходимое. — Папочка, — привлекает Чимин к себе чужое внимание, разворачиваясь к Мину спиной. Он упирается одной рукой в столешницу, а второй оттягивает одну из ягодиц, — Посмотрите, я уже весь мокрый, — наигранно удивляется омега, — Не хотите растянуть меня и трахнуть прямо сейчас? — Очень хочу. Мин распаковывает один презервативов, сдирая зубами фольгированную полоску, и огладив чужой член, аккуратно оборачивает его в контрацептив, параллельно целуя шею Пака. — Чтобы ты не запачкал здесь ничего, — объясняет Юнги нежно, — Мы не дома, где я могу заставить тебя слизать это. Здесь слишком грязно. — Блять, ну за что? — ноет Чимин, — Мы трахались в них всего пару раз, а я уже ненавижу гандоны. Я же мог просто отсосать вам, когда вы захотите кончить, а если вы не захотели бы сосать мне, то я бы мог просто воспользоваться салфетками. Давайте сделаем так и выбросим нахуй эти резинки? — умоляюще смотрит он на альфу через плечо. Мин выдавливает на пальцы немного смазки — он знал, что, возможно, естественной смазки Чимина может хватить, но это на всякий случай. Он совершает несколько движений кулаком по члену омеги, проскальзывая внутрь него двумя пальцами, параллельно разглаживая свободной рукой его плечи и шею. Юнги, наклонившись к чужому уху, целует Чимина за ним, а затем переходит дорожкой поцелуев на заднюю часть его шеи. — Детка, — нежно, завлекающе начинает Юнги, проталкивая пальцы до костяшек, — Вытирать столешницу после оргазма, когда у тебя будут трястись руки и ноги? Тебе это не нужно, сокровище, — уверяет он его, запускает руку в его волосы и массирует кожу его головы, — Я хочу кончить, будучи в тебе, дорогой, хочу почувствовать, как ты сильно сжимаешься и пульсируешь вокруг моего члена, когда кончаешь. Твой ротик, конечно, прекрасен, но твоя задница мне нравится намного больше. — Если так подумать, — начинает Пак, — То горло тоже сокращается и пульсирует. Но только ради вашего удовольствия я готов немного потерпеть это адское латексное издевательство. Юнги подгибает пальцы, оглаживая стенки внутри омеги и улыбается, когда тот нетерпеливо насаживается на пальцы, подаваясь бедрами назад. — Как ты себя чувствуешь, малыш? — он чуть разводит пальцы, добавив третий, совершает ими несколько толчков, — Могу я войти в тебя? Чимин не сдерживается и достаточно громко стонет, закатывает глаза от приятного ощущения чужих пальцев в себе, которое не испытывал уже достаточно давно, и толкается им навстречу, закусив губу и глубоко втягивая воздух носом. — Да-да-да, прошу, пожалуйста, — тараторит он, глубже насаживаясь уже на три пальца в себе, — Я жил без этого две недели, это было просто невыносимо. — Ты такой нетерпеливый, — ласково комплиментирует Юнги, вынимая пальцы из Пака и улыбаясь ему в шею, — Желание — высшая благодетель Бафомет, поощряемая удовольствием, — хваляще замечает он, расставляя поцелуи на чужих плечах. — Да-да-да, папочка, я очень нетерпеливый, — кивает он, еле выговаривая слова, — Я очень нетерпеливый и очень хочу получить предназначенное мне удовольствие, прошу, — тянет Чимин, задирая одной рукой майку, и зажимая ее между зубов, оголив торс, чтобы хоть как-то постараться заглушить самого себя, и быстро опускает руку, чтобы не упасть. Юнги расстегивает ширинку на своих брюках и приспускает их вместе с бельем, проезжаясь членом меж чужих ягодиц в нетерпении. Он раскатывает контрацептив по члену и тут же одним скользящим движением входит в него. — Я уже и забыл, как в тебе приятно, детка, — замечает довольно Мин, придерживает Чимина за ягодицу и проталкивается внутрь вместе с узлом, закусывая губу. Чимин впивается кончиками пальцев в раковины, и активнее подается назад, опустив голову и глубоко дыша. — Блять, да, — стонет он, изгибаясь в спине, — Вы… Вы тоже ощущаетесь просто пиздецки потрясающе, — мычит он. Юнги дает Паку буквально пару секунд привыкнуть к утолщению на основании члена, а затем вздергивает омегу за волосы, заставляя поднять голову, смотрит ему в глаза через зеркало, вжимаясь губами в его ухо. — А теперь, малыш, я трахну тебя, а ты будешь смотреть мне в глаза, пока я это делаю. Отведешь взгляд — я задержу тебе оргазм и не дам кончить — надеюсь, в твоих интересах быть послушным и смотреть папочке в глаза, — Юнги начинает резко вбиваться в чужие бедра, заставляя по небольшой комнате разноситься громкие шлепки и чавканье. — Конечно, п-папочка. Я-я н-не отведу глаз, — тихо шипит Чимин, с трудом выговаривает это из-за резких толчков и ткани между зубов, смотря Мину в глаза, — Прошу… Соски, пожалуйста… — Хороший мальчик, — хвалит Юнги младшего, не сводя глаз с его лица, а выражение лица, о, оно было просто потрясающим, — Давай-ка папочка немного поможет тебе, — он заправляет подол чужой майки за ворот, делая из майки импровизированный узел, но теперь рот Пака хотя бы свободен, — Так-то лучше, — он обводит руками бока Чимина, перебирая пальцами его ребра, а затем укладывает руки на его грудь, нежно поглаживая ее. Он проводит большими пальцами по твердым и чувствительным от возбуждения горошинам сосков Пака, массируя их, — Я хочу послушать твои стоны — Я не могу, — мычит он, поджимая губы, — Я и так слишком громкий, нас могут поймать и даже выписать штраф, — вопреки его словам один громкий стон все-таки вырывается наружу, разомкнув пухлые губы, когда холодные миновские руки добираются до сосков, а сам Юнги входит до основания, немного задерживаясь. — Я заплачу хоть сто штрафов, золотце, — признается Юнги, — За то, чтобы тебя послушать. Так что не сдерживайся, покажи мне, как ты хорошо себя чувствуешь. Я слишком мало внимания уделяю твоим соскам, детка, они у тебя такие прелестные, — замечает Юнги и, войдя во всю длину в Чимина, сжимает его соски меж пальцев, а затем возобновляет темп, наблюдая за его лицом, — Лови меня на слове, в следующий раз я хочу вылизать тебя и исцеловать твои соски. Запомни это. — Я подумываю над тем, чтобы их проколоть, — вспоминает омега, — Как вам идея? — Пирсинг будет прекрасно смотреться на твоих чудесных сосках, дорогой, — признается Юнги, — Я бы с удовольствием игрался с ним, если бы ты сделал это. — Да? Ну тогда я обязательно сделаю это, когда вы уедете, чтобы к вашему возвращению все зажило. И еще язык. Мин проводит руками вдоль всего тела омеги, а затем возвращает их на грудь. — Малыш, покажи, как тебе хорошо, сделай себе приятно — ласково просит Юнги, — Потрогай себя для папочки, будь хорошим мальчиком. — С превеликим удовольствием, только прошу, не уроните меня, — выдыхает Чимин, соглашаясь, ведь собственные руки уже и так не держали его, и тянется рукой к своему члену, второй хватаясь за ягодицу и сильно сжимая. Омега старается водить по своему члену в такт чужим толчкам, не отрывая глаз от зеркала, и сам подается назад для остроты ощущений. — Ты так хорошо принимаешь мой член, сладкий, — довольно замечает Мин, — Признайся, ты игрался с собой, пока скучал один? — Нет, я, я плакал всю неделю, — отвечает Чимин с отдышкой, — А потом, когда вам стало лучше, я только приезжал к вам, а дальше вы знаете, — он ведет рукой, которая до этого была на ягодице, по своему торсу и укладывает ее на чужую. Юнги ускоряет толчки, вбиваясь в чужие бедра глубже, грубее. — Из-за вашего прекрасного отражения, которое смотрит мне прямо в глаза, я уже хочу кончить, — заявляет омега, — Папочка, можно, пожалуйста, я кончу? Мин проводит рукой по шее Чимина, заставляя его задрать голову. — Помнишь, мой мальчик, ты сказал мне в машине «знали бы вы, как потрясающе выглядит ваше лицо во время оргазма»? — напоминает Юнги и усмехается, впиваясь в пальцами в кадык омеги, — Посмотри на себя, дорогой. Ты выглядишь таким жаждущим, таким открытым и таким прелестным, — Мин целует его челюсть, наклоняясь к уху и переходя на шепот, — Посмотри, ты такой горячий, такой чувствительный, такой счастливый. Кончи для меня, дорогой, и посмотри на себя, — он вздергивает Чимина за загривок, — Какой ты на самом деле, когда не стыдишься и не стесняешься себя и своих желаний. Покажи мне себя, покажи мне свое адское удовольствие, любовь моя. Чимин поддается миновской руке, задирая голову, и переводит взгляд на свое же отражение: мокрые от пота волосы, горящие глаза, чужая рука на горле и губы, вновь открывающиеся для очередного стона. Омега ускоряет свои движения по члену и изливается в презерватив с полустоном‐полувскриком, сжимаясь вокруг старшего и подаваясь бедрами назад, довольно выдохнув. — Я правда нравлюсь вам даже таким? — тихо спрашивает он, сложив руки на столешнице и уложив на них голову. — Да, конечно, дорогой, ты нравишься мне любым. А открытым и раскрепощенным особенно. Буду ждать с нетерпением нашей встречи через полгода, — шепчет Юнги и улыбается. Он вжимается бедрами в бедра Чимина, а затем, толкнувшись несколько раз, кончает следом. Он выбрасывает использованный контрацептив и застегивает собственные брюки, разглаживая плечи Пака ладонями. Мин помогает расправить Паку его черную маечку и поправляет его растрепанные волосы, которые он сам же и растрепал. — Юнги, Чимин, хорош ебаться! — нервно стучит в дверь Сокджин, — Я знаю, что вы там! Уже мультик закончился! Юнги, блять, ты выйдешь, я тебе все рога с корнем повырываю! — У тебя есть рога? — удивляется омега, оборачиваясь через плечо и выбрасывает использованный презерватив в мусорку, нажимая на педальку. — Рога? — переспрашивает Юнги, — Да, есть. Вампиры — главные в цепи приспешников Сатаны, что в народе называют демонами, так что, да, у нас есть рога, хвост и крылья. Пребывать в таком промежуточном полудемоническом состоянии даже легче, чем в состоянии мыши или человека, но, сам понимаешь, у людей возникают вопросы даже к яркому цвету глаз и бледности, а про крылья, рога и хвост я вообще молчу, так что вампиры, живущие в городах, стараются выглядеть максимально человечно, но те, кто живут в пещерах или своих домах, в лесу, ходят, как им хочется. Госпожа Пакпао, например, часто ходит с рогами и крыльями. — То есть ты, зная, насколько сильно я обожаю всякую сверхъестественную ерундень, имея при себе рога, крылья и хвост, которые, я почти на сто процентов уверен, основываясь на том, что я читал лет в пятнадцать, являются еще и эрогенными зонами, я прав? Я прав, — отвечает Чимин на свой же вопрос, — Даже не подумал мне их показать, учитывая то, что не прятать их удобнее? — спрашивает он, подтягивая чулки и надевая джинсы, — Ты обязательно сделаешь это, когда мы вернемся домой. Он наклоняется над раковиной и, чуть намочив руки, проводит ими по волосам, зачесывая назад, когда из распахнутой двери высовывается Ким и отчитывает его, а Юнги получает от него подзатыльник. — Пригласил нас в кино, а сам ебаться ушел! — Джин грозно смотрит на Чимина, пока Мин потирает затылок, — Умник нашелся! — Как вам мультик? — спокойно интересуется он, не обращая внимания на недовольства советника, — Джин-хен, смотри, давай по порядку. Я купил вам билеты, ты согласился поехать в кино, ты посмотрел мультик, верно? Верно. Где я в этот момент находился, и как я провел свое время — кстати, прекрасно, если вдруг тебе интересно, — тебя волновать вообще не должно, зай. Ты — мой советник, а не няня. — О, черт тебя подери, не язви мне, Чимин, — Сокджин поднимает палец, заставляя Пака замолчать. — Именно это он сейчас и сделал, если так подумать, — отвечает Чимин Киму, — Прямо вот на этой столешнице, извини, забыли записать тебе видео. — Эй! — недовольствует Ким, — Я тебя старше минимум лет на двести тридцать, так что сначала дорасти, потом язви. И, да, в мои обязанности буквально входит быть твоей нянькой по приказу Юнги. — Ким Сокджин, что за бесчестная клевета? Не было такого приказа, — возмущается Юнги, кривясь. — Никакой клеветы, миссир! — театрально восклицает в ответ Джин, укладывая руки на грудь, — Самолично мне приказ давали, чтобы за Чимином следил, потому что он лялька. — Сатана, помилуй, ты просто наказание, — отягощенно вздыхает Юнги, вздергивая Джина за ухо. — Я хотя бы не скрывал от Чимина, что у меня есть рога, — Джин показывает Мину язык, — Чимин, он с рогами на козла похож! Самого настоящего! — Во имя всего злого, Сокджин, я вырву тебе язык, — предупреждает Юнги, массируя пальцами свою переносицу, — Заткнись. — Фактически, острые уши — тоже часть демонического образа, но, к нашему счастью, к ушам у людей вопросов не возникает, — вежливо объясняет Намджун Чимину, пока Юнги и Джин грызутся, — Прости их, они вечно так. Последние лет двести. А мультик очень милый, спасибо, что вытащил нас в кино. Нам редко когда удается выбраться на какие-то человеческие мероприятия. Чимин переключается на Намджуна и слушает его, вместо дальнейшего спора с Сокджином. — Может это потому, что сейчас проводят операции по изменению формы ушей? — рассуждает Чимин. — Думаю, так и есть, — соглашается Ким, — У нас еще на языках типа как сплит, — вспоминает он. — Покажи! — просит Пак, подпрыгивая на месте и хлопая в ладоши, пока Намджун высовывает раздвоенный язык длинной сантиметров двадцать-тридцать или около того, — Вау, круто! А я себе проколоть хочу. Стоп, то есть ты и об этом мне не рассказал, — обращается он к Юнги, — Если бы мне потом от тебя не прилетело, я бы тебя сейчас так ударил, ты бы обратно в туалет отлетел. — Ну, прости, не думал, что это тебе нужно, — Юнги пожимает плечами, оправдываясь. — Ты просто дурак, — обобщает Джин, — Ты знаешь, какие штуки можно вообще можно делать таким языком? Вот спроси у Намджуна, — а Юнги закатывает глаза, буркая тихое «как будто я тебя не знаю, это я его всему этому учил». Намджун лишь отягощеннно вздыхает, хлопая младшего Кима по плечу — он не будет отвечать, но он любит его таким, с такими глупыми пошловатыми шуточками. — Ладно, предлагаю провести оставшийся день, как вы проводите каждую вторую субботу месяца: поехать в тот потрясающий ресторан и пойти погулять по парку, — Чимин тянет всех за руки к выходу, но останавливается, заприметив фотобудку, — Юнги, мне недавно родители звонили, — вспоминает омега, — Джин ляпнул, что он брат моего парня, и они попросили скинуть фотку. Пока что кроме тебя у меня кандидатов на эту роль нет, — хихикает он, — Тебя такая камера сможет сфотографировать? Можем сделать вдвоем пару фоток, а потом все вместе, что думаете? — Что Джин твоим родителям ляпнул? — уточняет Юнги, злобно косясь на Сокджина, который прячется за плечо Намджуна. — Что ж, я подумал, что это поможет его родителям немного узнать о тебе и все такое, — Сокджин тычет указательными пальцами друг в друга, — Ну, знаешь, раз Чимину знакомится не с кем, то хотя бы ты познакомься с его родителями. — О, спасибо, что упомянул про моих родителей, — кривится Мин, — Что еще скажешь? Можешь, еще упомянешь мою жену? Она тоже умерла, если ты не забыл! Чимин хочет разнять старших, когда Ким вкидывает фразу, которая практически выводит Юнги из себя, и застывает в шоке. Джину явно не следовало этого говорить. — Спокойно, — успокаивает старшего Намджун, поглаживая по груди, — Вы просто хотели пойти сфотографироваться. — Да, точно, Юнги, просто иди сфотографируйся, — Джин подталкивает Мина и Чимина к фотобудке, — Да, это камера его сфоткает, все хорошо. Идите уже. Ты слишком взбесился из-за простых слов. Юнги заходит в будку и устраивается на небольшой скамеечке, двигаясь ближе к стене, чтобы Чимин тоже уместился. Чимин тихонько заходит в фотобудку вслед за старшим, присаживаясь на скамью, но, задернув шторку, не спешит выбирать формат и количество фотографий, которые они планируют сделать. — Надеюсь, — Мин рассматривает камеру, — Эта камера меня не засветит. — Юнги-ши, все хорошо? — тихо спрашивает Чимин, поворачиваясь на альфу, — Джин явно сказал лишнего и… Может хочешь поговорить? — Все… Нормально, у него это бывает, — отмахивается Юнги и отводит взгляд в сторону, — Я просто… Знаешь, хочу обнять тебя крепко-крепко прямо сейчас и сделать с тобой парочку прелестных фотографий, надеюсь, ты не против? — Конечно, не против, — мягко улыбается он, расставив руки для объятий. Он легкими движениями поглаживает старшего по голове, приобняв второй рукой за шею и целует его в макушку. Юнги чуть придвигается к Паку и, осторожно обхватив его руками, он нежно обнимает его, притянув к себе. Он утыкается носом в его плечо и разглядывает его, не моргая, а затем укладывает на чужое плечо щеку. — Я люблю тебя, — тихо говорит он и оставляет пару поцелуев на плечике Пака, — Давай уже сфотографируемся, поедем поедим, а потом будем гулять всю ночь, как и хотели. Мне просто нужно расслабиться. — И я тебя люблю, хен. Ты можешь как-нибудь прикрыть укус для фотографии? Думаю папа не на шутку распереживается, увидев на мне такую глубокую рану, — просит осторожно Чимин. — Да, конечно, — Юнги укладывает подбородок на плечико Чимина, закрывая своей головой укус. Они решают сделать черно-белые фотографии, потому что Чимин сказал, что это «очень атмосферненько». На одной из фотографий Чимин решил чмокнуть Юнги, после чего тот сам притянул его для поцелуя. — Смотри, как мило, — пищит омега, достав только распечатанные две пластинки с фотографиями, — Хены, не хотите с нами сфотографироваться на память? Будете меня вспоминать в Лондоне, — спрашивает он у Кимов, выглядывая из-за шторки. — Не знал, что люди все еще ценят печатные фотографии, — признается Юнги чуть удивленно, вскидывая брови и рассматривая фотографии, — Они очень милые! Сокджин тут же залетает в кабину и обнимает Юнги, аккуратно целуя его в щеку, пока Мин растягивает губы в тонкую полосочку, заставляя на своих щеках появиться ямочки, тем самым изображая недовольство, бурча что-то вроде «я сделаю вид, что это были извинения». — Конечно, мы хотим сфотографироваться, — отзывается Намджун, — Так рад, что сейчас камеры фотографируют нас! — Не скажи, многие телефоны до сих пор засвечивают нас, — напоминает Сокджин и, чтобы уместиться в кадр, усаживается на колени к Намджуну, довольня лыбясь, — Чур один из экземпляров нам! — Я видел, что можно распечатать больше двух, — вспоминает Пак и нажимает на нужную кнопочку, — У каждого будет по своей фоточке! Чимину тоже приходится присесть на колени Юнги, так как иначе его было бы просто не видно. — Все улыбаемся, но прячем клыки на «раз-два-три»! — смеется он, — Раз! Два! Три! — Срочно всем рожки! — заявляет Намджун, — Джин, из пальцев рожки, а не свои! — Чимин, быстро повернись, я возьму тебя за щечки! — поворачивается Сокджин к Паку и треплет его за щеки, — Лялька! На последней фотографии они не сдерживаются и смеются. Чимин раздает всем распечатки, и все дружно выходят из будки. Пак делает фотографии снимков, пытаясь поместить в кадр все, и отправляет родителям с подписью «это Юнги, Сокджин, тот что на коленях, и Намджун, его парень», на что они тут же звонят ему по видеосвязи, лишь просмотрев сообщение. — Ох, а его родители быстро среагировали, — с усмешкой замечает Намджун. — Конечно, — улыбается Джин в ответ, — Сын уехал за тридевять земель, я им вкинул, что он с кем-то встречается, конечно, они хотят поглядеть на него. — Ты только не проболтайся, что они уже замужем друг за другом, — говорит Намджун, и младший Ким накрывает его рот ладонью, шикая. — Сам не проболтайся, — недовольствует Сокджин. — Приве-ет, — радостно тянет Чимин, принимая вызов, — Как у вас дела? — Привет, все хорошо! Покажи-покажи-покажи! — прыгает Джиен с телефоном в руках, еле показывая Чонхо, пытаясь самому поближе увидеть Чимина и будто заглянуть ему за плечо. — Что показать? — недоумевает Чимин. — Юнги покажи! Он же рядом да? Чимин, покажи Юнги! — не унимается папа. — Вы даже не спросили, как у меня дела, — наигранно грустно говорит он. — Чимин-и, детка, как у тебя дела? Покажи нам Юнги! — Ладно, — усмехается младший Пак, и оборачивается к Мину, — Юнги, тебя хотят видеть мои родители. Покажешься? — Покажись его родителям, не стой столбом, женишок! — младший Ким пихает Юнги ближе к Паку. Юнги аккуратно вплывает в кадр, хлопая глазами и смотря на родителей Чимина через камеру телефона. — Здраствуйте, — Юнги тушуется, но все же здоровается, маша ладонью, — Приятно познакомиться, меня зовут Мин Юнги. Соизвольте представиться? Или, — Юнги оборачивается на Пака и смотрит на него, кивая на родителей, — Может, представишь? — Ой, да, конечно, — Чимин взглядом предлагает Мину сесть на диван, для удобства и передает ему телефон, наклоняясь к его плечу, — Это папа-Джиен, а это папа-Чонхо, — указывает он пальчиком на экран, представляя их, — Ну, а Юнги вам уже представился, — усмехается он, — Вы так быстро позвонили, я не ожидал даже. — Конечно, — отвечает Чонхо из-за спины мужа, — Первый парень все-таки, нам интересно с ним поговорить хоть чуточку. — Юнги-ши, ты не против если я буду тебя так называть? — спрашивает Джиен. — Конечно, Джиен-хен, — вежливо отзывается Юнги, беря у Чимина телефон, — Для вас просто «Юнги», — он усмехается. — А можешь рассказать, как вы познакомились? — просит Джиен, — А то из Чимина все слова плоскогубцами приходится доставать. О тебе мы вообще узнали от твоего брата. Сокджин-и, привет тебе, если слышишь нас, — чуть громче здороваетсяон. — Да, у моего братца длинный язык, — отзывается Юнги, переводя взгляд на Сокджина, — Я не удивлен, что вы узнали обо мне именно от него, — он почесывает затылок, — Что ж, мы познакомились с Чимином в университете. Я староста потока, ему в первый день очень нужна была информация, а я оказался ближе старосты факультета. Вот, как-то так. Не очень романтично. — А что насчет течки? — вдруг спрашивает Джиен, заставляя Юнги вскинуть брови, — У Чимина была течка недавно! Ты же провел ее с ним, верно? — Да, — тут же отзывается Юнги кивая, — У нас были некоторые планы с Чимином, но как только он сказал, что довольно трудно переносит течку, я сразу же все перенес и предложил пожить у меня в квартире — понимаете, в общежитии течному омеге было бы, мягко скажем, не очень комфортно, да и, тем более, я не мог себе позволить оставить Чимина одного в общежитии в такое трудное время, к тому же, мне было совсем не трудно, — Мин укладывает голову на плечо Чимина и улыбается. — Блять, какой позор, — тихо и разочарованно стонет Чиминн, закрыв лицо руками, и отвидывает голову назад — он совсем не хотел обсуждать с родителями течку и то, как он ее проводит, — Что ты так смотришь на меня и улыбаешься? — спрашивает он, приоткрыв один глаз, и смотрит на старшего у себя на плече, — Пап, зачем такие вопросы задавать? — Да ну тебе, Чимин-и, никто же не умер, — отшучивается Джиен. — Я чуть не сгорел от стыда, — напоминает младший Пак. — Ну, и что, Юнги? Как прошло? Ты не обижал его? — не унимается Джиен. — Юнги, молчи не отвечай! Пап! Останови его! — почти кричит омега, — Он меня не обижает, я с ним вообще как принц, на предыдущий вопрос не ответим! — Детка, все хорошо, — Юнги расплывается в улыбке и успокаивающе поглаживает младшего по бедру, — Закроем тему, если тебе некомфортно. Меня спросили — я ответил, вот и все, — он нежно смотрит в камеру, — Не волнуйтесь, я не обижаю Чимина, у него все было хорошо. Я и правда старался обращаться с ним, как с принцем. Надеюсь, мне удалось, и он чувствовал себя хорошо. — Ладно, все, спокойно, — утешает сына Чонхо, — Юнги, а ты только учишься, или ты где-то подрабатываешь? На заднем фоне Намджун и Сокджин посмеиваются, потому что если бы у них были родители, то Сокджин бы в подробностях рассказывал, как проводил свои течки, как себя чувствовал и чем занимался, причем даже не своим, а Намджуновским. Хотя, кажется, если Намджун спокойно выносит все его речи о том, на каком боку лучше во время течки лежать и под каким углом трахать себя пальцами, чтобы было приятнее, то и его родители наверняка бы вынесли. — Оу, ну, как сказать, — Юнги почесывает затылок, — У меня очень обширные и разнообразные перспективы, так что я пока не вижу себя на какой-то определенной работе продолжительное время. Пока что, во всяком случае. Но я недавно вступил в наследство своих родственников, так что пока буду распоряжаться этими деньгами, а как кончатся, — да, Юнги, давай, заливай, когда это у тебя вообще там деньги кончатся? — Тогда и буду думать о чем-то постоянном. Впрочем, сейчас мне хочется путешествовать и открывать новое, а не торчать на какой-то статичной работе. Может, чуть позже я определюсь, но не сейчас. — Мне нравится ход твоих мыслей, — заявляет Чонхо, согласно кивая, — Джиен, милый, у тебя есть еще вопросы? — Один, — отвечает Джиен, — Чимин-а, вы приедете к нам на каникулах? — Нет, пап, прости, думаю вдвоем не получится. У Юнги намечена поездка в Лондон на продолжительное время, — оправдывается он, — Но, думаю, когда он вернется, если, конечно, будет не против, то мы приедем. Если что, то я обязательно приеду один. — Да, Чимин прав, у меня, к сожалению, намечается долгая поездка в ближайшем будущем, — Юнги грустно кивает, — Но когда я приеду, то, как у нас выдастся свободное от учебы время, я бы с удовольствием навестил вас. Очень хочу пообщаться с вами вживую. — Оу, ладненько. Удачи тебе в Лондоне, милый! — улыбается Джиен, — Не забывай тепло одеваться, там погодка не всегда теплая особенно осенью и зимой. Юнги слегка тормозит, когда его просят теплее одеваться, потому что в Лондоне довольно прохладно, потому что никто последние, наверное, лет пятьсот не говорил ему что-то о погоде, что логично, он ведь не чувствует перепада температур на коже, однако сам тот факт, что это была забота, показался ему очень приятным. — Спасибо, — смущенно отзывается он, — Обязательно возьму с собой парочку теплых вещей. — Пока, люблю вас, — прощается Чимин, посылая родителям воздушный поцелуйчик. — Пока, дорогие! Не ссорьтесь и не ругайтесь! Любим вас! — отвечают они и сбрасывают звонок. — Ну, что, едем обедать? — спрашивает Пак. Когда Чимин отключает звонок, Юнги устало опадает на грудь Пака, прикрывая глаза. Чимин чуть вздрагивает от неожиданности и смеется, запуская свои пальцы в его волосы и почесывая кожу головы, и оставляет легкий поцелуй на его макушке. — Это было тяжело, — признается Мин, — Я сто лет не болтал ни с чьими родителями, но, надеюсь, я им понравился. — Конечно, понравился! — заверяет его Джин, хватая за руку и стягивая с диванчика, помогая подняться, — Ты же тот еще завидный жених! Все хотят получить себе такого зятька! — А вы уже думали над тем, куда мы поедем обедать? — вдруг спрашивает Намджун, вскидывая брови, — Потому что я понятия не имею. Нашему смертному другу нужно что-нибудь более жизнеутверждающее, чем стакан крови. — У! Я предлагаю поехать в любимый бар Юнги, и, пока мы будем заказывать, пошлем Хина купить что-нибудь Чимину, что он захочет. А потом пойдем гулять в парк! — предлагает Сокджин, переводя взгляд на Чимина, — Где ты хочешь пообедать, дорогой? — Я предлагаю сделать куда проще, — усмехается он, — Мы можем просто по дороге заехать в Мак, где я возьму себе поесть, и поехать в ваш бар. И, кстати, — вспоминает он, — Я уже пил кровь несколько раз, так скажем, по доброй воле, не как тогда на балу. Я выпил у Юнги пару стаканчиков, пока его не было дома, и до этого он меня угощал парой глотков. Так что, если бы я не был голоден на столько, на сколько сейчас, то я и от стаканчика крови не отказался бы. — Так и сделаем, — Намджун кивает Чимину, — Езжайте в Мак, а мы пока поедем в бар и закажем тебе что-нибудь, что ты обычно берешь. Чимин поднимается с диванчика вслед за всеми и, еще раз улыбнувшись, убирает фотографии в свой рюкзачок. Он берет Юнги за руку и ведет его к машине. — Встретимся возле бара! — кричит он, оглядываясь, — И, кстати, Сокджин, я буду тебе язвить, потому что я выше по статусу и тоже твое начальство! — Ты получил этот статус из-за фиктивного брака! — возмущается старший, — Он не считается! Ты не мое начальство! — Хорошо, тогда я ебусь с твоим начальством, и, я уверен, оно за меня глотку перегрызет тому, кто посмеет меня обидеть, — усмехается Пак, усаживаясь в машину, — Я ведь прав, любовь моя? Юнги усаживается вместе с Чимином в машину и целует его губы нежно, улыбаясь. — Конечно, любовь моя, — отзывается он, прижимая Пака к себе и целуя его макушку.19. фотографии для родителей.
21 апреля 2022 г. в 16:05
Примечания:
у нас есть канал с дополнительными материалами по вселенной!!🤭💖 https://t.me/ferasmins
На утро к Чимину и Юнги залетает Сокджин, вздергивающий шторы от панорамного окна и присаживающийся на макушку Юнги. Тот щурится от солнечного света и ощущения когтей на своей голове.
— Просыпайся, лялька! — громогласно заявляет Джин.
— Зачем? Лети отсюда, — Юнги злобно щурится и хмурится, прижимая к себе Чимина плотнее, — Чимин остается.
— Ему нужно в университет, он и так пропустил из-за тебя кучу лекций, балда! — ругается Джин. Он цепляется коготками за одеяло и переползает по плечу Юнги к Чимину, — Чимин, проснись и пой! Тебе нужно на пары!
— А ты чего крыса с самого утра? — недовольно интересуется Юнги, жмурясь и протягивая палец к чужой шее, аккуратно оглаживая ее.
— Сам ты крыса. Я устал ходить, — аргументирует Джин и утыкается носиком в щеку Чимина, — Вставай!
Чимин недовольно ежится от громких звуков, и голосов. Он сжимает руки сильнее, вспомнив, где и с кем он находится, прижимая Юнги к себе. Он поднимает одну из рук к лицу и отталкивает летучую мышь.
— Блять! — кричит он испуганно, распахнув глаза, отталкивается от Мина, падая на пол, и тихо шипит, почесывая затылок, — Можно было как-то по-человечески меня разбудить? — недовольно бурчит он, смотря на мышку, поняв что это Джин.
— Нельзя, — важно говорит Джин, отлетая в сторону и фыркая, а затем вновь приземляется на плечо Юнги, — Лучше увидеть мышь с утра, чем обгоревшее лицо Юнги, так что вставай!
Пак поднимается, отряхиваясь, и вновь ложится рядом с альфой, обнимая его и сонно зевает.
— Еще пять минуточек, — шепчет он в чужую шею, — Я встану… Честно, но… Попозже… Завтра.
— Никаких пяти минуточек! — заявляет Ким.
— Ладно, раз нельзя пять — полежу десять, — сонно бормочет младший омега, зарываясь носом в чужую рубашку и улыбаясь.
Джин хватается нижними лапами за одеяло и стягивает его с Чимина и Юнги до колен, а затем, зацепившись за висящую ткань балдахина, повисает вверх ногами и пристально смотрит ярко-желтыми глазами на Юнги и Чимина.
Чимин приподнимается на кровати и поворачивается на Джина, сверля его недовольным взглядом. Он берет одеяло за края и, вытянув его у себя за спиной, плюхается обратно к Юнги, укутывая их обоих с головой.
— Ты так и будешь висеть здесь? — недовольно бурчит Юнги во сне, утыкаясь в шею Чимина носом.
— Да, пока Чимин не встанет, — хмыкает Сокджин, — Там вас обоих уже ждет завтрак, а Чимина — водитель. Если не встанет, то придется самому вызывать такси и есть по пути в универ.
— У меня есть идея получше, — отзывается Пак из-под одеяла, — Я просто не поеду, и мне не придется вызывать такси. Все гениальное — просто, — он хихикает, надеясь что Сокджин слишком устал его будить и отвяжется.
— Нет, ты должен поехать, — Джин мотает головой, протестуя.
— Сатана, Джин, надо же быть таким душным и противным с самого утра. Нашелся мне тут советник, — ноет Юнги, начиная осторожно покрывать чувственными поцелуями шею Пака, — Вставай, любовь моя. Тебе нужно ехать.
— Ты шутишь что ли? Вы сговорились? — недовольствует Чимин, но шею все равно под чужие губы подставляет.
— Ты пропустил кучу лекций, — напоминает Ким, —Я еще понимаю Юнги, ему позволительно, он и так умнее, чем нужно, но тебе хотя бы одно образование получить нужно.
— Если мы когда-нибудь сделаем из Чимина вампирчика, то он этих образований еще сто раз успеет наполучать. Правда, любовь моя? — обращается Юнги к Паку, оставляя на его челюсти дорожку поцелуев.
— Ты не можешь так говорить! Меня ты заставлял доучиваться! — возмущается Джин и, слетев с балдахина, наконец перевоплощается, — Почему у него поблажки?
— Потому что его мне жалко, — объясняет Юнги, не отвлекаясь от расставления поцелуев на чужой шее.
— У меня есть одно образование! — поправляет Кима Чимин, — У меня есть среднее, а это уже высшее.
Пак весь будто тает, когда на нем расставляют кучу поцелуев, но вынужден встать, иначе Джин будет нервничать, чего ему делать нежелательно. На самом деле его самого грызла совесть за то, что он пропустил кучу дней, но он дал себе обещание разобраться во всех не пройденых темах.
— Это не считается! — увиливает Джин, — Тебя со средним образованием никуда, кроме МакДональдса и стрип-бара не возьмут! Ты хочешь до конца жизни хочешь чалиться в стрип-баре?
— Сатана, Джин, почему ты такой гадкий с самого утра? — жалуется Юнги, а Джин прижимает его к себе и целует в макушку, вороша за плечо.
— А ты чего такой злобный с утра, обзываешься? Всю ночь с Чимином обжимался, вроде должен был проснуться в хорошем настроении. Что случилось?
— Ничего, я просто мерзкий, — огрызается Мин, а Джин обвивает его руками и целует в щеку.
— Неправда, — отзывается Джин и сжимает руками щечки старшего, — Посмотри, лялька, ну какой же он мерзкий? У кого-то просто плохое настроение с утра. Уверен, кружечка четвертой положительной исправит положение вещей.
— Ладно, пойдем завтракать. Джин, ты победил, — сдается омега, поднимаясь с кровати, устав от чужих споров, — Так, а что на завтрак? — спрашивает он, потягиваясь руками вверх, чтобы немного размяться после сна.
— На завтрак? Пахнет, по моему, второй отрицательной. Я прав? — Юнги жмет плечами и откидывается обратно на постель, потягиваясь.
— Я думаю, Чимин спрашивал про его завтрак, — Джин мычит задумчиво, — Там внизу пахло омлетом, надеюсь, ты не против.
— Я надеюсь, у меня на завтрак не омлет, — обнадеженно говорит Юнги.
— А я надеюсь, что это обычный омлет, и мимо него не прошел случайно какой-нибудь Намджун со шпинатом, решив его «улучшить», — смеется Пак, изображая воздушные кавычки в воздухе.
— Терпеть не могу омлет, — бормочет Юнги, — Я хочу грудку.
— Я тебе дам грудку, — в дверях возникает Намджун, грозно смотрящий на Мина, — Никаких грудок в моем присутствии.
— Ужасное утро, — простанывает Юнги, поднимаясь с постели и направляясь к окнам, чтобы задвинуть шторы, — Меня не уважают в этом доме, — ругается Юнги, быстрым шагом направляясь в ванную и продолжая бурчать под нос, — Разговаривают со мной, как с маленьким, — он все же разворачивается к Чимину перед выходом и кивает на дверь, — Я в ванную, а ты, если хочешь, можешь спуститься вниз, в столовую и начать трапезничать без меня.
— Хорошо, милый, только не задерживайся, пожалуйста, на долго, — он быстренько подбегает к альфе и целует его в висок, — Сокджин, а ты со мной пойдешь? Как твоя лялькопереноска? Ну, я про живот.
Джин упирает руки в бока и смотрит на Чимина.
— Пойду? Куда? Кушать? — уточняет он, — Да, пойду. Я вроде в норме, если не считать, что меня слегка потошнило с утра, и у меня подскочило либидо, еще я жутко голодный, а так, в принципе, все окей.
— Ну, я надеюсь, Намджун успел помочь папочке своей ляльки с его либидо, — отшучивается Чимин и идет в столовую, взяв Сокджина за руку.
— Если бы, — грустно отзывается Сокджин, — Он сказал, что никакого секса, потому что это может быть опасно для ребенка, хотя это неправда! Этот ребенок сейчас размером с миндаль, какой вред мы можем ему причинить? Как же потворство всем желаниям, которое обещали мне при Инициировании? — он раздраженно закатывает глаза, — Слава Сатане, мне недолго мучиться — у вампиров беременность пять месяцев, а не девять, как у людей. Получается, когда мы приедем из командировки, то у меня уже будет лялька! — Джин довольно хлопает в ладоши.
— То есть, я не смогу поддержать тебя во время родов? — немного грустно спрашивает Чимин, — Кстати хотел спросить, а у вас в сатанизме тоже есть какие-то прикольчики с новорожденным? Ну типа как крещение в христианстве или как обряд в исламе? Есть что-то типа крестных? Я могу поучаствовать? Я уже люблю эту ляльку.
— Да, у нас есть что-то, ну, вроде… — он бы хотел сказать «крещения», но понимает, что тогда ему обязательно что-нибудь будет жечь, а поэтому он осекается, слабо ударяя себя по губам, — Ребенку дают напутствие на жизнь, показывают его Сатане, чтобы он знал о его существовании и приглядывал за ним. У нас нет никаких этих… Ну, окунания ребенка в ледяную воду. Это просто ужасно, — Джина передергивает, — Да я даже не как сатанист, а как человек, искренне любящий детей, не могу представить, чтобы позволить окунать своего ребенка в ледяную воду. Ладно, еще бы мой, но смертные! Их ребенок же может простыть и умереть, они же такие хрупкие и уязвимые! Сатана, что за проклятье, — он вздыхает, — У нас нет… Такого. Но в клане все всем родственники, по сути, выйдя за Юнги, ты теперь являешься моим братом, братом Надмжуна, даже братом самого Юнги, но это все, естественно, условно, так что, по сути, когда малыш родится, ты уже будешь его дядей!
— Я буду дядей! — радостно прыгает Чимин похлопывая в ладошки.
Он останавливает старшего, наклоняется к его животу и быстрым шепотом произносит тихое «лялька», а Сокджин ворошит его волосы и улыбается.
— Уверен, ты будешь самым клевым дядей, — уверяет он Чимина.
— Лялька, — младший омега указывает пальцем на чужой живот и серьезно говорит, — Дядя Чимин, так же известный как тоже лялька, тебя уже любит.
— Я уверен, у него в генах будет заложена любовь к тебе, — усмехается Сокджин, — Это ему от меня! — довольно хватается он и треплет Чимина за одну из его чудесных щечек, — И от НамНама, конечно же, без него никак!
Они спускаются в столовую и присаживаются за стол рядышком.
— И Юнги же тоже будет таким чудесным дядей! Прямо как ты! Он так хочет детей, ты бы знал… Мне кажется, что он будет проводить с малышом больше времени, чем мы с Намджуном. Хотя мы, конечно, постараемся не дать этому случиться, но от Юнги не скроешься.
— Странно, — удивляется Чимин — Мне он говорил, что ему, цитата, «в его семьсот два года дети не нужны». Но вот в чем я уверен на все сто процентов, так это в том, что вы Намджуном будете просто потрясающими родителями. Ваша лялька, ну или ляльки, будут расти в такой заботе. Ну и я, конечно, тоже помогу, — хихикает он, — Как хорошо, что у вас беременность меньше, чем девять месяцев, и я уже скоро смогу понянчить вашего ребеночка.
Джин затыкает за кружевной ворот своей рубашки черную тканевую салфетку и здоровается с несколькими слугами, желая им доброго утра и улыбаясь, когда перед ним ставят высокую кружку с кровью.
— Юнги всегда так — ведет себя как мерзкий холодный ублюдок, а в душе он просто котенок, которому нужно лежать в чьих-то объятиях и чтобы вокруг бегала орава детишек, — омега жмет плечами, — Альфы они такие непостоянные, как маленькие девочки. Вчера у них «нет», а завтра уже «да», сегодня «хочу детей», завтра — «не хочу» — черт их разберет. Тут только надеяться и верить, как говорится, — Джин делает большой глоток из стакана и бросает мимолетный взгляд на младшего, — Хотя, знаешь, я тут подумал, что если ты очень хочешь, то я могу сделать тебя опекуном… Ох, надо же еще имя придумать! Заставлю Намджуна этим заняться на неделе, — он устремляет мечтательный взгляд в потолок, — Но если не будет лучших вариантом, то назовем, естественно, Сокджин Второй. О, знаешь, что еще я хочу? — он подпрыгивает на стуле и поворачивается всем корпусом к Чимину, — Видел у смертных интригу пола ребенка! Типа, тебе приносят торт, ты разрезаешь его, и если начинка синяя, то значит будет мальчик, а если розовая — то девочка. Хочу такой же! — он усмехается и похлопывает по животу, — Он еще не родился, а у меня уже столько планов на него, ха-ха!
— Блин, да, это очень крутая штучка! — вспоминает Чимин, — Я еще видел, знаешь, такие огромные шарики черненькие, а когда ты его лопаешь, оттуда высыпается куча конфетти и блесток тоже розового или голубого цвета. Я как-то видел как одна пара лопала шарик, и у них из него выпало еще два чуть поменьше, потому что оказалось, что у них двойня. Это было так здорово! — Пак чуть оборачивается, подзывает к себе одного из слуг и просит принести ему какой-нибудь сок.
— Сатана, я хочу себе это! А если в шарике будет еще несколько, то вообще отлично! — радостно восклицает Джин, хлопая в ладоши.
— Кстати насчет непостоянства альф, — вспоминает Чимин, — Помнишь мы ехали в машине в ресторан и обсуждали Юнги? Не знаю, заметил ли ты, но мы с ним помирились. Я сказал, что могу почитать ему, и он разрешил мне взять любую книгу с полок. Думаю именно ты туда кое-что подложил, потому что я нашел там «Сумерки». Думаю, Намджун не стал бы так над ним прикалываться.
Сокджин дослушивает до момента с «внезапным» появлением «Сумерок» в библиотеке Юнги и давится кровью, прокашливаясь и начиная смеяться.
— Да, это был я! — подтверждает Джин, хихикая заливисто, — Скажи, это весело? Еще я подложил в его библиотеку Камасутру, которую он, кстати, прочитал, «Пятьдесят оттенков серого» и что-то еще… Чтоб еще раз он заставил меня убираться в его библиотеке! Я тогда что-то сказанул ему, а он такой «сейчас весна, мне нужно перебрать книги, а за твой острый язык этим будешь заниматься ты», представляешь? Ты вообще понимаешь, сколько у него там книг? Это были просто адские муки, — он фыркает, вновь присасываясь к стакану.
— В общем, не суть, — продолжает Пак, — Я начинаю читать, и Юнги мне говорит: «Чимин, любовь моя, давай не про смерть».
— Как он тебя назвал? «Любовь моя»? Ну, нихуя себе, — Джин респектабельно дует губы, — Не слышал, чтобы он называл так кого-нибудь. Должно быть, он правда любит тебя, это очень круто. Я рад, что он образумился! — Ким вытирает уголки губ салфеткой и складывает ее на стол.
— Так вот и я сидел весь такой: «Спокойно, ничего страшного, хотя, казалось бы, нихуя себе». Подхожу к нему и спрашиваю, что это было, а он! Ты представляешь, он сказал, что понял, что любит меня и спросил, буду ли я встречаться с ним, когда вы вернетесь из Лондона! Я был так счастлив, — вспоминает омега, — Я даже чуть не заплакал. Хотя, ладно, что пиздеть, я заплакал.
Джин успевает съесть свой собственный завтрак к тому моменту, когда Чимин заканчивает свой краткий пересказ вчерашнего дня, складывает вилку с ножом крестом на тарелке и отставляет от себя кружку.
— Я так и знал, что он не упустит тебя. Не знаю, правда, как все это будет на деле — будет ли тебе и ему комфортно в отношениях, но надеюсь, что все будет хорошо. Я рад за тебя, лялька, — Джин улыбается младшему и, уложив ладонь на его плечо, аккуратно жамкает его.
— Спасибо, хен, — улыбается Чимин. Он быстро доедает свой омлет и допивает сок, выходя из-за стола, когда появляется Юнги, — Прости, любимый, мне пора бежать, — быстро подбегает он к нему и чмокает в уголок губ, — Если хочешь, я приеду вечером, могу привезти тебе что-нибудь. Напиши мне, чего тебе купить! — кричит он, поднимаясь на верх, быстро переодевается в Миновскую одежду, лежащую у него в шкафу и выбегает на улицу, усаживаясь к Хину в машину, — Поехали сначала в общежитие, а потом в ВУЗ.
Чимин отсиживает все свои пары, с трудом понимая, что вообще происходит, договаривается взять пару конспектов у Хосока, и едет на квартиру к Джину, чтобы забрать вещи — хорошо, что тот дал ему ключи, чтобы закрыть дверь, когда они уезжали, и забыл попросить их обратно.
Омега, как и обещал, приезжает обратно в дом клана, вручая мужу мандаринки, и вновь остается с ним поспать — «на несколько часов, ведь мне же завтра на пары» — до утра.
Каждый день Хин привозит его не в общежитие, а к Юнги, потому что он так просит.
— Всем привет, я дома! — кричит он, вернувшись в пятницу домой, и ищет взглядом хоть кого-то на первом этаже, но не находит.
Чимин поднимается по лестнице, добежав до комнаты, в которой обычно ночевали Кимы, и громко стучится.
— Я знаю, что вы не трахаетесь, поэтому открывайте, — говорит он в щель между дверьми, на что Намджун с Джином на плече распахивает перед ним двери.
— Что-то случилось? — интересуется старший Ким.
— Юнги же уже поправился, верно? Я купил нам четверым на завтра билетики в кино на один лялькинский мультик. Вы пойдете? Джин, ты пойдешь? — спрашивает Пак, почесывая мышку за ухом, — Ответы принимаются до завтрашних одиннадцати утра. Сеанс в час, — быстро тараторит он, убегая в покои Мина.
Он тихонечко отворяет двери, осматривая комнату. Как и ожидалось, альфа лежит на кровати и увлеченно читает очередную книгу.
— Юнги-ши, я вернулся, — входит он в комнату, сбрасывая рюкзак на пол и прикрывая двери за собой, — Как ты себя чувствуешь? — интересуется он, устало валясь на кровать рядом с ним, — Достаточно хорошо, чтобы пойти завтра с нами в кино на мультик? Я уже купил билеты. Зал был практически абсолютно полный!
Юнги отрывается от книги и откладывает очки в сторону, потирая пальцами уголки глаз, только тогда, Чимин уже ложится рядом с ним на кровать.
— Как я себя чувствую? Как всегда просто отвратительно, — признается Юнги, поворачивается набок, подпирает рукой висок и зевает, — Но в кино я завтра пойду. Я давно там не был, — он гладит Чимина по голове, зачесывая его черную челку назад, — Конец недели, ты, наверное, довольный, да? Как учеба в университете, дела продвигаются?
Он накрывает одеялом и Чимина, подсовывает подушку ближе к нему и, пропустив под нее руку, укладывается на подушку щекой, внимательно слушая Чимина. Ему даже не так был важен ответ, как просто послушать его голос, от которого он успел отвыкнуть за все то время, пока Пака не было рядом.
— Да, я так этого ждал. Вымотался ужасно, — отвечает Чимин, поудобнее подтягивая одеяло, — В универе все, ну, могло бы быть и лучше. В первые два дня было невыносимо, потому что я ничего не понимал. Но я переписал себе пару конспектов у Хосока, и, вроде как, все хорошо.
— Ты ел в университете? — уточняет Юнги, повторно зевая, — Я умираю с голоду, надо пойти вниз поесть, — он причмокивает губами и прикрывает глаза, — А то из-за голода я такой сонный… Так и в анабиоз впасть недалеко, — он протягивает руку к шее Чимина и сонно смотрит на нее будто бы гипнотизирующе, оглаживая большим пальцем артерии на ней.
— Сегодня одну пару отменили, мы с Тэхеном и Чонгуком пошли пообедали пораньше, обсудили, что я пропустил. Так что я не голодный, а ты если хочешь можешь пойти покушать… Без меня, я посплю.
— Можно тебя укусить? Мне так лень спускаться вниз, в столовую, если честно, а ты все равно рядом лежишь… — Мин распахивает глаза и перемещает взгляд на лицо омеги, дожидаясь от него реакции.
Пак удивленно распахивает глаза и сглатывает, услышав просьбу старшего.
— Нельзя, — он отворачивается от Юнги, перетягивая за собой одеяло, — Ты знаешь, что меня это жутко заводит, а я сейчас… Не то что не хочу, но я предпочел бы сладкий сон, — аргументирует он, чуть повернув голову назад.
— Малыш, пожалуйста, — Юнги придвигается к Чимину сзади почти вплотную, наклоняется к его уху и мягко целует за ним, пока пальцами аккуратно стягивает черные свитер с плечика омеги и еле ощутимо ведет по его коже. Он переходит поцелуями на оголенный участок его плеча, перемещая ладонь на предплечье Пака, — Я так соскучился по тебе, любовь моя, по твоему вкусу и запаху. Я так хочу тебя попробовать, — он ведет носом от его плеча до его его шеи, упираясь в одну из артерий и глубоко вдыхая, наполняя легкие запахом Чимина.
— Юнги, я же сказал, не… — хочет было снова возразить Чимин, но прерывается на резкий выдох, ибо Юнги откидывает одеяло с него и осторожно расстегивает его джинсы, проскальзывая под них холодными пальцами.
— Знаешь, какой сон самый сладкий? — интересуется Юнги шепотом, — После хорошего оргазма. Если не веришь мне, могу доказать тебе, если, — он оставляет пару влажных поцелуев на шее Чимина, — Позволишь мне отобедать тобой. Уверен, если во время того, как я буду пить твою кровь, я буду трогать тебя, то ты будешь еще вкуснее. Мне, знаешь ли, очень хочется проверить. Посмотри на меня, — Юнги чуть наклоняется вперед, чтобы заглянуть в глаза омеги, — Тем более, кто знает, может, мне захочется воспользоваться гипнозом прямо сейчас, и твое решение, — он ведет по его подбородку и вновь переходит на шепот через усмешку, — Уже не зависит от тебя.
По всему телу омеги в один момент пробегается табун мурашек, то ли от температуры альфы, то ли от его прикосновений. Чимин старается даже не мычать довольно и сохранять спокойствие, не поддаваясь на своеобразные уговоры Мина, но тот уже скорее всего явно замечает изгиб в спине и учащенные дыхание и сердцебиение.
— Юнги, я… — все это было похоже на сладкую пытку, — Я запретил тебе кусать меня, чтобы не возбудиться, а ты добился этого своими губами, прикосновениями и словами. Как можно настолько любить себя, чтобы не давать мне уснуть? И не стыдно тебе лишать меня сна? — подшучивает он.
— Себя? Сатана, Чимин, не клевещи на меня, — шепотом произносит Юнги, вновь прикасаясь губами к чужой шее, — Я люблю тебя, и хочу, чтобы ты сладко спал. Я делаю это почти на сто процентов ради тебя, — Юнги врет отчаянно, врет нагло и харизматично, с легкой, но до ужаса самоуверенной ухмылкой.
— Да-да-да, конечно все ради меня, почти все сто процентов, — тихо тараторит Пак, ухватив старшего за запястье, и пытается направить его руку ниже, чтобы тот поскорее стянул уже мешающееся белье, — Ты же сейчас именно ради меня пытаешься сделать мою кровь вкуснее, да, дорогой? Ведь именно мне от этого станет лучше, а не тебе вкуснее, правда? — усмехается он, накрывая чужую ладонь своей и переплетая пальцы, — Ладно, черт с тобой, я разрешаю, все равно уже возбудил меня. Но только если ты будешь очень аккуратным и не переборщишь, — шепчет он, переворачиваясь на спину, закинув голову назад для более открытого доступа к шее, и приподнимает чужим указательным пальцем резинку своего белья, будто приглашая к действию.
— Впрочем, один процентик для меня там наверняка есть, — он пробирается пальцами под белье омеги, по миллиметру стягивает его до середины его бедра, а затем, уложив руку на чужой член, плавно проводит ладонью несколько раз, оглаживая младшего,
Мин собирается в жар распалить Пака, а уже затем кусать его: кровь, она как кофе — чем горячее и свежее, тем вкуснее. Да, некоторые пьют и кофе холодным, но это на любителя, как и охлажденная кровь.
— Юнги, давай уже, знаешь же, какой я нетерпеливый, — скулит Чимин.
Мин окольцовывает тремя пальцами чужой член, манерно оттопыривая мизинец, и начинает медленно водить рукой вдоль всего ствола. Он вылизывает шею Пака, ищет самую красивую и вкусно пахнущую артерию, чтобы укусить омегу под нее — он не будет кусать прямо в нее, он же не хочет, чтобы Пак истек кровью.
— Не помню, говорил ли я, но твои холодные руки на мне ощущаются просто пиздецки хорошо и даже как-то правильно что ли, — шепчет омега.
— Я собираюсь укусить тебя, вот здесь, — на всякий случай оповещает Юнги перед тем, как кусать, проводя большим пальцем свободной руки по коже под челюстью Чимина, почти около уха.
Чимин закусывает губу и изящно изгибается в спине, жадно вдыхая воздух.
— Здесь? Да, конечно, милый, кусай быстрее, голодный ведь, — бормочет он.
Омега поворачивает голову так, как по его мнению Мину будет удобнее, и облизывает губы в предвкушении любимого им вида боли. Юнги оставляет на выбранном месте парочку нежных поцелуев, а затем резко впивается сразу верхними и нижними зубами, ухватив младшего за щеку с другой стороны, чтобы тот не отпрянул и не отвернулся, пока сам Чимин тут же толкается бедрами в чужой кулак и негромко, чуть сдавленно стонет. Мин удовлетворенно причмокивает, лижет несколько оставленных им самим ранок, а затем припадает к ним губами, делая сразу же несколько глотков, параллельно ускоряя движения рукой по чужому члену. Чимин, громко дыша, проводит свободной рукой вверх по своему торсу, останавливаясь на твердых горошинах сосков и играясь с ними пальцами.
— Любовь моя, заканчивай, мне холодно, — тихо просит он.
— Да, малыш, уже заканчиваю, — клянется Юнги, но он, как ребенок, который говорит матери про «последний-припоследний раз» и «ну, еще пять минуточек», и не думал останавливаться.
— Юнги, прошу, пожалуйста, хватит, — умоляет Чимин, жалобно хныча, и хватает старшего за волосы, пытаясь оттянуть его от себя, но безуспешно.
Юнги играется пальцами с почти вишневой от возбуждения и желания головкой чужого члена, поддевает ее кольцом из большого и указательного, чуть поджимая для остроты ощущений, массирует уретру круговыми движениями большого пальца, а затем размазывает предэякулят, разнося его по всему стволу.
— Чимин, мы тут подумали и решили сходить завтра в… — в комнату бесцеремонно влетает Джин, но успевает застыть в дверях, увидев, что происходит, — О, вы тут развлекаетесь!
— Джин, уйди, я обедаю, — раздраженно сообщает Юнги.
— Можно присоединиться? — будто бы пропустив чужие слова мимо ушей, интересуется Ким.
— Вон отсюда, — рыкает Юнги, и омега тут же выскакивает за дверь с грустным вздохом.
Мин был зол, что его оторвали от еды, но Чимин в любом случае уже просил остановиться, так что он лишь разочарованно вылизывает ранки на его шее, ускоряя движения рукой по члену Пака.
Пак начинает быстро дышать, в попытках получить больше кислорода, которого был уже явный избыток, из-за недостатка крови в организме, и чувствует учащение сердцебиения, которое пыталось разогнать оставшуюся кровь с двойным усердием. У него все плывет перед глазами, он максимально рассосредоточен, но все же смог понять, что теперь обязан поблагодарить Джина, за то, что тот отвлек Мина от его шеи.
— Юнги, мне плохо, — шепчет Чимин, и Юнги уже тянется, чтобы его поцеловать его, но замечает, как закатываются и закрываются чужие глаза, сразу после того, как омега кончает, — черт, похоже, он в обмороке.
— Сатана, детка, прости, я слегка переборщил, — извиняется Юнги взволнованно и, зачесав чужую челку назад, осторожно целует лоб омеги.
Он встает с кровати и, выйдя из спальни, окликает одного из слуг, чтобы принес гемакон с второй положительной и капельницу.
— Ты что натворил? — интересуется появляющийся из неоткуда Намджун.
— Ничего особенного, — признается Юнги, пожимая плечами, — Просто слегка переусердствовал с обедом.
— Зачем переливать обеду нашу кровь? — уточняет Намджун, — Просто доешь. В чем проблема?
— Ни в чем. Но я про Чимина, — уточняет Юнги, принимая гемакон от сработавшего довольно оперативно слуги.
— Оу, — красноречиво отзывается Намджун и вздыхает, — Люди такие уязвимые. Давно предлагаю тебе сделать его вампиром.
— Не могу же я это сделать против его воли, — напоминает Юнги, — Пусть поживет человеком хоть немного. Не здесь и не сейчас, — он отдает пакет с кровью и сложенную капельницу дежурящему у его покоев слуге, — Поставьте это Его Величеству.
— Слушаюсь, — отзывается паренёк и скрывается за дверями спальни.
Через несколько минут Юнги заходит в спальню и укладывается на кровать рядом с Чимином, обнимая его и аккуратно прижимая к себе, чтобы не выдернуть капельницу из его вены, а затем прикрывает глаза и засыпает на груди у Пака, убедившись, что ритм его сердца пришел в норму.