— 朽木大尉一族長就任おめでとうございます！私はあなたのサービスが尊敬に値することを認めなければなりません。
— Поздравляю вас с назначением на место главы клана, капитан Кучики! Должна признать, ваши заслуги достойны уважения.
— 尊敬する？何のために？私の父は体調が悪かったので、この任命は時間の問題でした。
— Уважения? За что? Мой отец был слаб здоровьем, поэтому данное назначение было лишь вопросом времени.
彼は頭を向けずに言った。
Сказал он, не поворачивая голову.
***
«Хаттори — такой же высокопоставленный клан, как Кучики, пускай и на одну ступень ниже, ввиду собственного вассалитета, — неторопливо размышляла я, когда меня наконец оставили в покое, плотнее закутываясь в мягкое одеяло хлопчатобумажного футона. — Учитывая фамильярность Горо-сана по отношению к Гинрей-сама и его замечание о приемлемой компании для наследника, скорее всего меня хотят сделать онна-бугэйсей Соджун-сана». Не самый худший вариант, учитывая, что вскоре тот должен будет умереть на задании. Конечно, вряд ли мне позволят уйти даже после его смерти, но кто сказал, что я собираюсь сбегать от места главы клана Хаттори? Вне всяких сомнений, такой шанс выпадает только раз за всю жизнь, и я бы точно сошла с ума, если бы отказалась от такого щедрого предложения. — Моя фамилия принадлежит Хаттори, — с ироническим смешком пробормотала я под нос, не сопротивляясь захватывающему сознание сну. — Хах, кто бы мог подумать, что такое когда-нибудь случится? В глубине души теплилась робкая надежда увидеть родное лицо Тай-Суя, на данный момент единственного, кто способен понять безвыходность моего положения. Что поделать, мои несчастья мы всегда делили вместе. И без его мудрых наставлений в душе зависла непривычная пустота. Но, вопреки всем внутренним ожиданиям, снится мне отнюдь не старческий горбатый силуэт меланхолично уставившегося за горизонт занпакто. Вместо него я вижу непроглядную черную мглу, в море рук которой медленно, но бесповоротно тонет мой иссохший труп, запятнанный чьей-то кровью. — Эй… нись… Легкие горят от боли и безудержного желания дышать, но губы словно онемели. — Пожалуйста… ска… Даже если я прекрасно осознаю, что это очередной непримечательный кошмар, который пополнит копилку тихих грез. Даже если успела пережить подобное и не раз. И даже если былые страхи давно должны были исчезнуть без всяких прецедентов. Мне до сих пор хочется кричать в отчаянии. — Проснись! Когда я подскакиваю с матраца, в ушах ярко отпечатывается звук звонкого детского голоса и на диво убедительное напутствие «не трогать» от незваного гостя, поневоле спасшего от скорой панической атаки. Затуманенный от фантомной боли взгляд цепляется за блестящие от слез глаза серого ляписа, что вызывают странную ностальгию. Я видела такие глаза лишь однажды. В день похорон Кучики Хисаны. — Тебе нельзя вставать, — в конце концов проронил темноволосый мальчик, упрямо поджимая губу в знакомом жесте. — С чего бы? — небрежно стерев рукавом ночной юкаты выступивший от напряжения пот, вяло возразила в ответ. — У т-тебя кровь. Вспомнив, что, несмотря на то что слуги успели поменять на мне одежду и отмыть от красных разводов лицо, они все же обделили вниманием чрезмерно густые персиковые волосы, на которых крови было больше всего, отрицательно качаю головой: — Она не моя. Ребенок, сидящий напротив меня, неодобрительно нахмурился. Наверное, я поспешила с выводами. Это не он. — Зачем вы пришли, молодой господин? — мигом утратив интерес, равнодушно уставилась я в прищурившиеся синевато-серые глаза. Единственный примечательный элемент в чужой внешности. — Зачем ты вернула тот хлеб? Какое знакомое начало разговора. Вижу, обыкновенный пшеничный хлеб у аристократов пользуется большим спросом. Мне такого, похоже, никогда не понять… Медленно моргаю, не торопясь с ответом: — Возможно, все из-за того, что мне все еще знакомы такие понятия, как «честь» и «долг», и я не хотела лишать чью-то дочь возможности впервые поробовать настоящие сладости. Возможно, мне просто стало жаль бедного торговца, считавшего каждый кан. Возможно… мне всего-навсего приглянулись его последние слова. Мальчишка с любопытством подался вперед, на что я несильно щелкнула его по лбу, чувствуя, как уголки губ дрогнули в предательской улыбке: — Он сказал, что дети — это цветы жизни. Ярко покраснев не то от возмущения, не то от смущения, он гневно притопнул ножкой, бросив что-то о том, что ему вообще не стоило сомневаться в собственных суждениях насчет руконгайских голодранцев. Когда за хрупкой точеной спинкой громко захлопнулись седзи, я только вздохнула, уложив свою голову на удобную подушку. Интересно, в тот день на ваших глазах стояли те же слезы, что и сейчас, капитан?***
Примечание.
Соджун Кучики — был лейтенантом шестого отряда под командованием капитана Гинрея Кучики. Отец Бьякуи Кучики. Погиб на задании. Женщина-самурай, точнее онна-бугэйся (яп. 女武芸者) — женщина, принадлежащая к сословию самураев в феодальной Японии и обучившаяся навыкам владения оружием. Юка́та — традиционная японская одежда, представляющая собой летнее повседневное хлопчатобумажное, льняное или пеньковое кимоно без подкладки. Несмотря на значение слова, использование юкаты не ограничивается только ношением после ванны и являются обычным явлением в Японии в течение жарких летних месяцев