Малышка Эмили

Микаса жила одна, поэтому её дом был маленьким, но уютным. Её личная жизнь так и не сложилась. Девушка не расстраивалась из-за этого, ведь она понимала, что больше не встретит человека, которого будет любить также сильно, как любила Эрена. А мучить кого-то, дабы отвлечься, ей не хотелось. Аккерман уже привыкла к своему одиночеству. Через три месяца после войны Аккерман показалось, что она что-то чувствует к Жану. Но настоящими и искренними чувствами это нельзя было назвать. Она просто была благодарна ему за то, что он поддерживал её. Жан не требовал от неё чего-то взамен, он просто был рядом в трудную минуту. Они вместе ходили на могилу к Эрену и Саше. За всё это время они стали лучшими друзьями. Девушке нравилось общаться с Жаном, иногда гулять по площади, но она боялась, что этим даёт призрачную надежду на то, что они могут быть вместе. Из-за таких мыслей ей было не по себе, даже тошно. У неё появился страх, что она причиняет боль Кирштейну. В один особо жаркий день Микаса решила поговорить с другом, так сказать, поставить все точки над i. Разговор прошёл спокойно. Жан понимал, что у Аккерман нет к нему чувств, и что они просто друзья. Он не давил на неё и не пытался как-то манипулировать. Жан был очень понимающим. Закончив разговор, у девушки будто камень с души упал. Это был первый день, когда она чувствовала себя так легко, и даже радостно. Второй такой день был, когда Микасе пришло приглашение на свадьбу от Армина. Тот наконец-то сделал предложение Энни. Ребята устраивали церемонию на берегу моря, как и хотел Армин. Аккерман была очень за них рада. «Хоть у кого-то всё в порядке в личной жизни, » — подумала тогда она и улыбнулась. Микаса пошла на свадьбу лучшего друга вместе с Жаном. Они пошли туда вместе не как пара, а просто как друзья. И к счастью, они обратили внимание на то, что многие их товарищи продолжают жить и заводят семьи. Многие пришли на свадьбу уже будучи в браке. Микаса опять чувствовала себя хорошо. Девушка уже забыла какого это. Она долго обнимала Армина и Энни. Из-за переизбытка эмоций, конечно же, положительных, Микаса не могла нормально закончить своё поздравление. Аккерман то и дело запиналась. На свадьбе Армина и Энни было несколько гостей, которых Микаса не знала. К ней подходили знакомиться парни, но, к сожалению, ей не хотелось разговаривать с ними, поэтому она мягко их отшивала. Кирштейну же удалось познакомиться там с какой-то милой девушкой, и кажется, что та была неравнодушна к нему. При виде этой девушки, которую звали Лисса, у Жана появлялся блеск в глазах, потухший ещё где-то пять лет назад. Друг извинившись, оставил Микасу в гордом одиночестве, а сам побежал с новой знакомой к морю. Черноволосая наблюдала за тем, как Жан и Лисса плещутся в прохладной воде. Кажется, и Жан наконец-то нашёл своё счастье. Армин и Энни очень красиво смотрелись друг с другом. Ещё, наблюдая за их парой, и как те сильно нервничают перед тем, как обменяться кольцами, Микаса заметила большую чайку на свадебной арке. Сердце девушки дрогнуло, но она улыбнулась, так как эта птица выглядела очень забавно. И кое-кого ей напоминала… После свадьбы, Армин и Энни отправились в путешествие, как они и планировали. Ребята не знали, когда точно вернутся. Иногда Аккерман приходили письма от друга. Арлерт с детским восторгом описывал места, в котором им удалось побывать. А Микаса только с лёгкой улыбкой читала письмо и откладывала его в шкатулку. Все эмоции Армина передавались ей. *** После жизни с Леви и ребятами, девушка придерживалась порядка. В её доме всегда было чисто. Не было пыли на полках или паутины в углу. Всё всегда лежало на своих местах. Леви был бы очень доволен, увидев её дом сейчас. С возрастом Микаса поняла, как же хорошо, когда дома чисто. Рядом с её домиком был небольшой садик и огород. Девушка выращивала цветы и иногда продавала их. А вообще, Микасе очень нравились цветы, нравилось ухаживать за ними. Её это успокаивало и помогало отвлечься ненадолго. Она часто возилась на клумбах. *** Микаса вернулась домой с Эмили. Девочка крепко обнимала Аккерман за шею. Как только Микасе протянули ребёнка, и та взяв его на руки, с особой нежностью прижала к себе, тот и не думал отпускать её и как-то отдаляться. Девушка вспоминала то, что ей сказали в приюте:  — Эмили очень удивительный ребёнок, она не такая как все, — то ли предупредила, то ли просто сказала нянечка, отдавая документы. — В каком смысле? — не поняла Микаса. — Она умеет удивлять, и делает это пугающим образом, — загадкой ответила девушка. Черноволосую немного напрягло то, что ей сказали в приюте, но она не предала этому особого значения. Дети всегда как-то да и удивляют, разве это ненормально? Аккерман было щекотно, ведь Эмили дышала ей в шею. Микаса попыталась опустить ребёнка, в заранее приготовленную кровать, кстати говоря, та было довольно большой для малышки. Микаса не предусмотрела то, что возьмёт годовалую девочку. Эмили, в свою очередь, вцепилась в девушку так, будто боялась утонуть. Иначе никак не объяснишь. Малышка не хотела отпускать Микасу. Аккерман только нежно погладила девочку по голове. Та отреагировала тем, что подняла голову, чтобы взглянуть в глаза новой родительнице. Её глаза были слишком хитрыми и слишком умными для ребёнка. Она будто понимала всё, что происходит вокруг. Микаса бросила попытки как-то насильно уложить ребёнка в постель, она решила схитрить. — Ты проголодалась? — спросила она. Эмили кивнула. — Давай я что-нибудь приготовлю, а ты пока посидишь тут, — ласково сказала Микаса, указывая на маленький диван. Эмили отрицательно покачала головой. — Но я не смогу одновременно готовить и держать тебя, — спокойно заметила Аккерман. — А ты попробуй. Что? Микаса вздрогнула от неожиданности и от страха. Ей это послышалось? Разве в год дети так хорошо разговаривают? Разумеется нет. Она посмотрела на малышку, та смотрела на неё в упор. От этого взгляда стало не по себе. Микаса почувствовала как дрожит. Ей стало не по себе. Кто это мог сказать если не ребёнок? Или кто-то незаметно зашёл в дом и сказал это, услышав их диалог? Девушка в страхе начала озираться по сторонам, но никого не было. И она точно закрывала дверь. «Я точно схожу с ума, » — пронеслось в голове. Но тут же ей вспомнились слова няни: — Она умеет удивлять, и делает это пугающим образом. Вот как значит ты удивляешь, Эмили. Микаса стояла столбом ещё минуты две, игнорируя взгляд Эмили, которая продолжала, не моргая, смотреть на свою новую маму. Аккерман не понимала, что ей делать. Она же не может привязать ребёнка к себе и с ним же готовить. Ей нужно было что-то придумать. Она почувствовала как Эмили немного отстранилась. Микаса с удивлением посмотрела на девочку. Та улыбалась. «А ей точно год?» — подумала черноволосая. Не медля ни секунды, Микаса посадила девочку в специальный стульчик. Эмили никак не сопротивлялась, не визжала, она смирно сидела и наблюдала за тем, как мама возится на кухне. Микаса решила приготовить кашу. И сейчас судорожно пыталась промыть крупу. Девушка боялась оборачиваться и смотреть на малышку, но это было необходимо. Или нет. Эмили всё равно сидела смирно, иногда хлопая своими большими глазами. Микаса понимала, что бояться ребёнка как-то глупо и неправильно, но никак не могла себя успокоить. Эта девочка в годик уже внятно разговаривает. Это же удивительно. Хотя, Аккерман считала, что ей могло показаться это. Особенно учитывая то, что она часто якобы слышала голос Эрена. Может стоит пройти лечение? Спустя час, покормив малышку, Микаса решила искупать её и переодеть. Девушка набрала тёплой воды в таз, и положив тряпку на дно, начала аккуратно опускать в воду Эмили. Та опять же вела себя подозрительно спокойно. Микаса ожидала того, что девочка будет плакать, оказавшись в воде. Понятно, каких-то бытовых проблем с малышкой не будет. Был вечер и Эмили уже клонило в сон. Микаса уложила девочку в постель, не забыв, погладить и поцеловать. Она закрыла дверь в комнату и пошла на кухню, чтобы перекусить. Микаса доедала кашу, прислушиваюсь к звукам с улицы. Девушка слышала кузнечиков и лягушек; неподалёку находилась речка. Микаса услышала скрип — открылась дверь. А затем, услышала как кто-то ползёт на кухню. И этот кто-то — Эмили. Аккерман напряглась и стала выжидающе смотреть в проём, в котором через минуту уже сидела Эмили. От страха Микаса выронила ложку. Та упала с громким звуком, испачкав пол кашей. Девушка не стала поднимать её. Она смотрела на малышку. Эмили смотрела на ложку. Её взгляд был такой…пустой? Она будто вспомнила что-то. Перед её глазами проносились всякие воспоминания. — Что-то случилось? — спокойно спросила Микаса. Она не хотела показывать свой страх, и к счастью, голос не выдал её. Эмили отрицательно покачала головой. Она всё ещё смотрела на ложку. Аккерман быстро подняла её и положила в, уже пустую тарелку. Ребёнок с интересом наблюдал за ней. Опять. — Почему ты не спишь? — решила спросить Аккерман. Девушка смотрела прямо в глаза Эмили, будто надеясь на то, что может отыскать в них ответ на свой вопрос. Малышка пожала плечами. «Почему она молчит?» — недоумевала Микаса. Она же точно умеет разговаривать. Аккерман нервно сглотнула. «Да что, чёрт возьми, происходит?» — всё также думала девушка. В приюте, конечно, предупредили о том, что ребёнок умеет удивлять, но не таким же образом. Хотя, это всё можно назвать пугающим. И всё же, это теперь её ребёнок, и она в ответе за него. — Мне страшно, — ответила Эмили спустя вечность. Её голос был детским, но разговаривала она очень внятно и хорошо. Микаса опять встрепенулась от неожиданности. Но у неё уже не было страха. По сути, Эмили не делает чего-то уж столь пугающего. Может она просто быстро всему учится. Бывают же дети, которые рано начинают ходить и говорить. Вот и эта малышка такая. Что же теперь, бояться её из-за этого? Ну уж нет. — Хочешь я прочитаю тебе сказку? — спросила черноволосая, вставая из-за стола. Эмили радостно и кивнула и поползла обратно в комнату. А может ей наврали насчёт её возраста? Может Эмили три годика? Она выглядит как годовалая девочка, но её способности… Или она вундеркинд? Микаса уже не удивилась бы тому, что Эмили сама может читать и считать. А может она ещё и ходить умеет? Когда Микаса зашла в комнату, малышка уже лежала в кровати. Она смотрела на Аккерман с такой нежностью и радостью. Черноволосая достала, первую попавшуюся книгу, и присела на кровать. Несмотря на всё то, что вытворяла девочка, Микаса начинала любить её. Аккерман ласково коснулась щеки девочки, та с наслаждением закрыла глаза. Девушка начала читать, а малышка внимательно слушала, и иногда гладила маму по руке.