Герои? Злодеи? Пф! Деньги! И дайте жить спокойно!

      Мало. Этого мало. Все, что Саюки совершил — этого ему мало. Его поглотила жадность. И он это прекрасно понимает. Понимает, что разорение Вашингтонов — этого мало. Очень. Это — что-то настолько микроскопическое, что его ненасытная мелкая душонка требует большего. Вот только, чего именно большего? Как можно сильнее разгромить Вашингтонов? Саюки думал об этом долго. Обдумывал любые варианты. Вот только, казалось, его креативность в этот момент вышла погулять. И это злило ребенка.       Джейн и Давид еще в прошлом году, когда активность главной семьи стала сильнее, когда те осознавали, что их загоняли в угол, стали агрессивнее, поняли, что оставаться в Америке опасно. Первым ясным звонком колокола было то, что их не звали на вечера. Ведь даже самых мелких отбросов из семьи приглашали, но не их. Второй звон, точнее отголосок, принес им Джон, когда сообщил, что под них копает сам Мифрил, вставший на защиту семьи. И, скорее всего, у Мифрила получилось бы своими связями придушить, приструнить семью Давида, если бы не появившийся, словно из неоткуда, хакер VA-11Hall-A. Родители Саюки считали, что хакер, вероятнее всего, видя возможность для самого себя, когда международный банк стал сдавать позиции, решил заполучить свой кусочек лакомства и славы. И, через год, нагрянул бунт, полностью уничтоживший весь выстроенный годами внешний имидж банка. Акции, в которых принимали прямое участие Вашингтоны, начали стремительно падать. Многие ветви, из-за своей связи с банком, банально обанкротились. Всего одно действие, всего один толчок, и все ранее выстроенное колоссальным трудом предков, начало рушиться. Крах был неизбежен. И озабоченные будущим своих детей, Давид и Джейн приняли решение. И на одном из семейном ужине Давид взял слово. — Скоро мы переедем в Японию.       Это даже не вопрос, это поставленный факт. Саша и Саюки, подняв глаза на столь неожиданную новость, переглянулись. — Мы поедем на родину моей матери. — Бабушка…       Саша, как и Саюки, опустила глаза в тарелку. А после вновь подняла взгляд на отца. Ей не хотелось уезжать, прощаться с новыми друзьями, вот только… старшая сестра была умна. Она прекрасно осознавала, в каком их семья находится положении. Не зря же рядом с ней до сих пор находилась Дей. — Это из-за того, что происходит, верно? — Да. Саша. Прости, что тебе придется попрощаться с друзьями и со своей привычной жизнью, но… — Ничего, я понимаю.       Саша, слегка, хоть и печально, но улыбнулась. — К тому же, в наш век легко поддерживать отношения на расстоянии. Есть ведь интернет.       Как только могла, но Саша попыталась смягчить углы этой новости. И смягчить она их хотела не только для себя, но и для своего брата, который, впервые за свои годы, жил как и остальные дети. Он ранее не ходил в детский сад, его почти всю его жизнь не выпускали из дома, в котором он жил, а теперь, когда он, наверняка, обзаведясь первыми друзьями, мог сильно загрустить. И именно это видела девочка, когда посмотрела на младшего брата, который, с остекленелым взглядом, смотрел в свою тарелку. Она думала, что Саюки опечален, вот только в голове самого Саюки в ураганном вихре носились совсем другие мысли.       Нет. Нет, нет, нет! Рано! Я… я еще… я еще не до конца понял, что еще хочу сделать! Я не закончил свое дело! Я не могу сейчас уехать! Они просто напросто лишились своего бизнеса и этого мало. Этого чертовски мало! Если что-нибудь не сделать, если окончательно не оборвать эти гнилые корни, она ведь вновь… — Саюки?       Джейн, с беспокойством, посмотрела на сына. А тот, как только услышал голос матери, вздрогнул и поднял растерянный взгляд больших лазурных глаз на женщину. И лишь тогда заметил, что за столом нависло молчание. Мальчик, нервно посмеявшись, почесал свой алый затылок. — Прости, мам. Я задумался… я понимаю. Наверное. Конечно, жаль уезжать, но… Япония. Мне она нравится! К тому же, там родилась и выросла бабушка.       И Саюки лучезарно улыбнулся. И все же, хоть атмосфера за столом и стала менее напряженной, сам мальчик продолжал, буквально, кричать от негодования в своих мыслях. — Для того, чтобы переехать из одной страны в другую, нужно время. Подготовить много документов, так что… у вас есть время, чтобы попрощаться со своими друзьями.       С теплотой в голосе произнес Давид, а Джейн его поддержала.       Да нет у меня друзей! Мне плевать на этих сопливых детей! Я… я должен что-то придумать. Иначе, когда Вашингтоны встанут на ноги, для этого им, конечно, понадобятся годы, я согласен, но в конце-концов они это сделают, то они не оставят нас в покое. Папа и мама тоже это понимают, вон какой у них взволнованный взгляд… но они не могут наплевать на нашу с Сашей безопасность… твою мать. Нужно что-то придумать. И быстро.       Булл застал своего хозяина за тем, что мальчик, нахмуренно, смотрел в окно. Бык, несмотря на свои габариты, зашел в комнату ребенка тихо. И только щелчок замка двери дал понять, что в обитель Саюки вошли. Аловолосый мальчишка, повернув голову к телохранителю, смерил его взглядом, после чего вновь, в молчании, повернул голову к окну. Булл прошел к ребенку и, по свойски, уселся на детской кровати, что прогнулась под его весом. Обычно Саюки начинал недовольно бурчать, вот только в этот раз, мальчик лишь прикрыл глаза. — Булл.       Позвал он Быка, будто проверяя, действительно ли тот здесь. Будто желая услышать его голос. И Булл не заставил себя ждать. — Да? — Тебе ведь сообщили, что мы скоро переезжаем в другую страну. — Да. Сообщили. — Ты знаешь когда? Мама и папа не дают точного ответа. — Хм… кажется, после твоего дня рождения. Но точные даты расплывчаты. Кажется, появились какие-то неприятности в оформлении документов. — Пф… это предсказуемо. У Вашингтонов много связей. Я и не думал, что они захотят отпустить нашу семью так легко. — И, что думаешь делать? — Ты меня об этом спрашиваешь?       Усмехнулся ребенок, продолжая смотреть в окно. На что Булл поежился. За три года он прекрасно читал своего хозяина. И прекрасно понимал, что раз Саюки так себя ведет, значит он уже что-то придумал. Нет, он уже что-то распланировал. Он видел, и не раз, каким по-детски наивно-жестоким может быть Саюки. Как он, со своим детским любопытством, развивая свою причуду крови, буквально убивал всех тех наемников, которых подсылала к ним главная ветвь семьи. И первая группа была далеко не последней. Саюки и сам понимал, что чем больше он экспериментировал со своим воздействием на других людей причуды крови, что-то в нем… менялось. Он становился жестоким? Или на него так действовало его перерождение, что он не ощущал никакого сочувствия к этим людям? Он не знал. Да и понимать, если честно, не хотел. Сколько в нем еще осталось Марии? Глупый вопрос. Мария… она давно эволюционировала во что-то другое. В Саюки. И Саюки, наконец, отводя взгляд от окна, посмотрел Буллу в глаза. — Булл. Я хочу, чтобы ты для меня кое-что достал. Это наверняка будет сложно. Но ведь, для человека, рожденного и выросшего в Гетто, нет ничего невозможного? — Пф, не понимаю. То ли это похвала, то ли указание мне же моего места. — Похвала.       Саюки отозвался тотчас. И этот ответ, без какой-либо заминки, не позволил усомнится в словах мальчика. Булл, хмыкнув, самодовольно прикрыл глаза и скрестил руки на груди. — Что тебе нужно? — Мне нужна кровь. — Кровь?       Мужчина, приподняв бровь, с непониманием посмотрел на ребенка. А мальчик в это время улыбнулся своей детской улыбкой. — Да. Кровь. Я понял, что одной единственной возможностью уничтожить Вашингтонов — уничтожить корни. И сделать это нужно так… чтобы никто и не мог подумать на нас.       Саюки, поднявшись, подошел к своей постели и тоже залез на нее. Теперь он, прижавшись к боку Булла, сидел рядом с ним, и стал говорить шепотом, будто бы боялся, что его мог кто-то ее услышать. — Для исполнения моего плана, мне нужно три пробирки. Первая пробирка с кровью зараженного ВИЧ. Вторая пробирка, с кровью зараженного Эбола. Третья пробирка, кровь зараженного Чумой. — Стоп-стоп, мелкий. Я даже не хочу вникать в подробности, хоть и… заинтригован весьма. Однако, если первое и второе я и могу достать, на черном рынке чего только нет, но, твоюж, где ты в современном мире найдешь Чуму?       Прошипел Булл лишь для того, чтобы не воскликнуть. На что Саюки, с удивлением посмотрев на мужчину, легко пожал плечами. — Африка. Все эти три вируса можно найти в Африке. Они поражают кровь и становятся ее неотъемлемой частью. Всех троих из верхушки, главных, я заражу. ВИЧ возьмет себе тот, кто любит посещать Амстердам. Мистер Грей. Эбола достанется тому, кто любит путешествовать. Мистеру Саймону. А Чума достанется нашему любителю посещать черный рынок. Мистеру Итану. — Ты… много знаешь о старших ветвях. — Разумеется. Я присутствовал на банкетах и вечерах, а еще я помню все то, что пережил до пробуждения моей причуды. То есть до того момента, как папу отлучили от семьи. А папа в детстве мне много показывал занимательных документов, думая, видимо, что я ничего не понимаю. — …Ладно, оставим это. И все же вопрос один остался. Может я Чуму и смогу достать, доверюсь в этом плане тебе. Однако, каким макаром ты сможешь добраться до этих… — Мне помогут СМИ, которые преследуют всю верхушку Вашингтонов.       Саюки вновь улыбнулся, после чего, так по наглому облокотился опять о Булла и положил свою голову тому на грудь.       Сиськи… они такие классные… упругие…       Булл же, вздохнув, уже в своей голове считал все те суммы, которые ему придется потратить. И если с ВИЧ все было просто, Эбола стоила дороже. А вот Чума… наверняка стоила целое состояние. — Ты ведь в курсе, что кроме ВИЧ, остальные вирусы лечатся? — Да. Только не тогда, когда скорость развития вируса огромна. — Воздействуешь с помощью крови? — Еще бы.       Булл же, как бы ему не было сейчас стремно держать на своей груди этого ребенка, все же протянул руку и, коснувшись алых волос, погладил мальчишку. Несмотря на то, что ему было не по себе, на его губах играла кровожадная улыбка, как только он представлял, как те, кого он ненавидел больше всего на свете, будут мучиться в последние минуты, при этом осуждаемые обществом и собственной семьей. Вот только улыбка быстро сошла на нет, когда он вспомнил про того, кто, так сказать, стоял у истоков. — Подожди. А что на счет самого старого ублюдка? — Матерого волка? Я попрошу о помощи VA-11Hall-A, для того чтобы проникнуть в его дом незамеченным. — Для чего? — Я… Я хочу, чтобы он до конца своей жизни остался тем, кем и был изначально. Жалким куском дерьма, что не чурается убийством старух и детей. -…       Булл, прекратив гладить Саюки по алым волосам, с вопросом во взгляде, посмотрел на него. А мальчик, будто чувствую чужой взгляд, с улыбкой посмотрел на Булла, положив свой подбородок на грудь телохранителя. — Я хочу самолично… создать кровоизлияние в мозг. Из-за давления крови часть его мозга прекратит функционировать и тот провалится в вегетативное состояние. Из которой никогда не выйдет.       Булл, нервно посмеявшись, сглотнул. После чего ему тут же захотелось вернуть свою руку на макушку этого чудовища. Что, в принципе, он и сделал. Широкая рука вновь начала поглаживать алые волосы, перебирая пряди. — Ты… настоящий Дьявол. Ты об этом знаешь? — Наверное знаю… я прекрасно понимаю и осознаю, что я должен чувствовать к этим людям хоть что-то, когда представляю их… в их личной предсмертной агонии. Вот только… может со мной что-то не так? Я не знаю, Булл. Но я желаю лишь того, чтобы они отплатили сполна. Мистер Грей, Мистер Саймон, Мистер Итан… и, наконец, мистер Ван. Они — совет директоров Вашингтонов. Именно они приняли единогласное решение о том, чтобы не только убить меня, они хотели уничтожить мою семью, они хотели привязать к себе мою маму, папу, маленькую Сашу… они убили ту, кого я люблю. Я поклялся на могиле бабушки, что уничтожу их. Что они будут страдать. И даже если они будут ползать у меня в ногах, я не пощажу их. То, что я собираюсь сделать, не только их физическое наказание… эти болезни… они… они поставят точку на всей семьей Вашингтонов. На всей их репутации. Ведь СМИ начнут копать. Копать, как кроты. И докопаются до правды. И только моя семья выйдет сухой из воды. Ведь только мой отец посмел пойти против этой власти. Он будет героем. Героем, которого выгнали из этой страны. — Как быть с Мифрилом? Он тебя просто так не выпустит. Ни тебя, ни семью.       Саюки, прикрыв глаза, с лаской улыбнулся и, протянув маленькую ладошку, погладил Булла по щеке. Как ни странно, но находясь в такой атмосфере, Бык даже не дернулся. Ему даже показалось, что он слегка прижался к теплой ладони этого аловолосого мелкого ублюдка, который играет с чужими жизнями в какую-то свою извращенную игру. И ему, Буллу… это нравилось. — У меня есть секретное оружие против которого даже Мифрил отступит. — Какое?       Тихо, шепотом, чтобы не нарушать такой интимный, не в пошлом смысле, разумеется, момент спросил Бык. И Саюки, с улыбкой, убрал свою руку от щеки мужчины. — Это тот, кто каждое первое сентября провожает меня в школу. Тот, кто на каждый День Рождения присылает мне подарок. Тот… кто не оставит меня в беде.       И Саюки, замолчав, вновь вернул свою голову на грудь Быка, закрывая глаза и слушая, как бьется его сердце. Булл же, смотря расширенными глазами на алую макушку прекрасно осознавал лишь одно — у этого Дьявола получится. Ведь… какая вообще сила в мире сможет противостоять символу надежды? Всемогущему. Уж точно не Мифрил.       На сей раз время — вновь главный враг Саюки. Мальчику нужно было очень быстро воспроизвести свой план в действие. Как обычно, днем он посещал школу. После школы он шел на полдэнс и кикбоксинг. И только вечерами, когда Джейн давала добро, Саюки шел «гулять» с Буллом. Вот только их прогулки часто заканчивались тем, что они попросту следили. Саюки составлял расписание каждого члена верхушки семьи Вашингтонов. Мистера Грея. Мистера Саймона. Мистера Итана. И Мистера Вана. В один из таких вечеров он вновь пришел, в обличье девочки, на то самое место и положил одноразовый телефон с симкой. После чего Булл связался, все через тот же компьютерный клуб, что предоставлял доступ к Даркнету, с VA-11Hall-A.       VA-11Hall-A:       Как быстро :)       Пока Саюки разъезжал на такси, ему пришло сообщение на телефон. Мальчик, точнее сейчас «девочка» посмотрела на экран телефона. И начала печатать.       Вероятно, мы часто будем видеться.       VA-11 Hall-A:       Никогда нельзя предугадать будущее. Что тебе на сей раз нужно?       Саюки, усмехнувшись, посмотрел искоса на таксиста. Однако тот вез его в нужное место, не обращая на «девочку» внимание. И как только он остановился, ребенок вышел из такси. Прошел, как обычно, несколько домов, и сел в другое такси, заметая следы.       Мне нужен доступ к одному дому. Необходимо отключить систему безопасности и камеры слежения. Нет, камеры слежения остановить на время. Будто… ничего не происходит. Сможешь?       VA-11 Hall-A:       Оу, с учетом того, что ты рисуешь мне сердечко на карте Нью-Йорка, как я могу отказаться?       Саюки, прыснув, прикрыл глаза, продолжая переписку. Мальчик и в самом деле проложил путь так, чтобы его курс на карте вырисовывал сердце.       Значит все-таки следишь. Как обычно. В условленном месте. В среду. В 18-00. Я, так понимаю, без определенных устройств это выполнить невозможно.       VA-11 Hall-A:       Возможно, но это долго. Очень. И да, хотел посмотреть, после своей победы, ослабил ли ты бдительность. И, как вижу, не ослабил. Ты интересный. Я согласен. Мне интересно, что ты задумал.       «Девочка», выйдя из такси, захлопнула дверь и пошла навстречу к Буллу, при этом отправив последнее сообщение.       Оплата будет ждать в том же месте. До среды.       И Саюки выключил телефон. Он, остановившись, поднял голову к небу и, улыбаясь, прикрыл глаза.       Осталось совсем немного. Всего чуть-чуть. И мы будем свободны. Все мы. А Вашингтоны… будут полностью уничтожены. Чем выше ты взбираешься, тем больнее падать. Не так ли?       Мальчик, вернув свой взгляд к земле, с улыбкой пошел вперед. Туда, где его ждал Булл.       СМИ, словно стервятники, не прекращали свои преследования после бунта перед главным зданием Банка Вашингтонов. Они, казалось, были везде. Они заполонили собой все пространство вокруг верхушки Вашингтонов. Не давали свободно вздохнуть ни у офисного центра, ни, даже, дома. Именно это и нужно было Саюки. Он шел за ними, словно тень, скрываясь под ногами людей. Ведь для них всех он — лишь очередной ребенок заинтересованный в толпе. Булл прекрасно поработал. Он достал все то, что было необходимо Саюки. А остальное — дело техники. Подобраться к цели на расстояние десяти метров. Дождаться, когда цель выйдет из укрытия и… открыть пробирку с зараженной кровью. Мальчик, проведя долгие три года в постоянных тренировках с разным материалом (наемниками), мог спокойно манипулировать кровью, хоть и не своей. И кровь, преобразовавшись в меленькие, словно мелкие червячки, формы, по велению хозяина неслась вперед. И только вперед. Мистер Грей. Мистер Саймон. Мистер Итан. Все они были поражены одинаково. В незащищенную щиколотку, когда садились в свои автомобили. Когда ткань их брюк поднималась, открывая обнаженную незащищенную кожу.       По всему миру Мистер Грей прославился своей развратной натурой. А СМИ еще и приукрасили портрет мужчины наркотиками, которые легализованы в Амстердаме. И все же ВИЧ, буквально за несколько дней, превратил дышащего силой мужчину, в гниющий живой труп.       Мистер Саймон прославился по миру как человек лицемерия. Ведь тот, кто заболел Эболой, распространяемой в Африке среди бедного населения, тот, кто возглавлял благотворительные фонды, был, на удивление, слишком богатым. СМИ приукрасили его историю, разглагольствуя о том, как же мужчина наслаждался людскими страданиями, сам наживаясь на бедных детях Африки. И поплатился за это самими Небесами.       Весь мир узнал о грязном секрете Мистера Итана. О Черном рынке, куда он предоставлял органы. И где заразился Черной Смертью — Чумой. Самые изворотливые из СМИ провели собственное расследование, когда только недуг свалил мужчину. И свое расследование опубликовали всей прессе.       Вашингтоны были раздавлены. Уничтожены. А Саюки, стоя перед огромным особняком, смотрел на устройство в своих, сокрытых перчатками, руках. Передатчик, который он должен был прикрепить к системе безопасности этого… дома. Нет. Не дома. Виллы. — Булл… это дело для тебя. Не забудь перчатки. Нельзя, чтобы наши отпечатки остались на этом устройстве. Да и вообще в доме.       Бык, стоя позади ребенка, кивнул. Он быстро облачил руки в кожу и, взяв с ладони ребенка устройства, пошел вперед. Преодолеть забор — не составило труда. Именно сегодня, только в этот день, охрана была не настолько сильна. Ведь сегодня праздник. Какой? Саюки не стал разбираться. Один из каких-то многочисленных праздников Америки. Сейчас это не важно. Важно лишь то, что охрана ослаблена. А их ждет VA-11Hall-A. И когда только на его одноразовые телефон пришло сообщение, Саюки сделал несколько шагов вперед       VA-11 Hall-A:       Я в сети. У тебя есть 30 минут.       Бык появился из-за огромного забора через несколько минут. Все же ему необходимо было время, чтобы вернуться. Только для того, чтобы взять на руки ребенка. И вновь перебраться через забор. Саюки, как ни странно, но верил VA-11Hall-A. Он верил, что хакер… нет, что ЕГО хакер сделает то, что необходимо. Именно из-за этого его голова была скрыта лишь капюшоном. Они с Буллом пробрались в особняк быстро. Так же быстро, обходя охрану, они добрались и до заветной комнаты. Кабинет. Где и обитал, в основном, мистер Ван. — Вперед Булл. Ты должен его обезвредить.       Прошептал мальчик. И Бык, прикрыв глаза, двинулся вперед. Элемент неожиданности — вот их козырь. И именно неожиданность помогла Буллу навести свой пистолет. Слишком быстро для Вана. Курок был спущен, показывая главе Вашингтонов, что ему не стоит дергаться, глушитель не позволил охране понять, что что-то в доме происходит не так. А так как VA-11Hall-A взял под контроль систему безопасности всего здания, у Вана не получалось нажатием кнопки вызвать к себе охрану. И когда только Булл, прижав дуло пистолета к виску, он подал голос. — Чисто.       И только тогда к Вану вышел, из-за двери, ребенок. Мальчик, шагая вперед, только сейчас смог позволить себе снять со своей головы капюшон. И на свет показались алые волосы. Алые проклятые волосы. Проклятие рода Вашингтонов. Ван, смотря на ребенка, нахмурился. — Как это понимать, дитя?       Задал единственный вопрос. Вот только, когда его взгляд лазурных глаз встретился с лазурными, темными очами того, кого он назвал дитя, Ван, впервые за многие годы, вздрогнул. — …Ты… проклятие…       Выплюнул последнее слово, на что Саюки, улыбнувшись, подошел ближе. — Прости, Ван. У нас мало времени. Итак, я не тупорылый Злодей. Я не буду в последние секунды раскрывать свои планы. Я лишь хочу, чтобы ты знал…       И Саюки, так как шел он быстро, оказался напротив старого мужчины. Мальчик, сняв перчатку, протянул руку вперед и коснулся лба, который тут же покрылся холодной испариной. — Тебе не стоило трогать то, что принадлежит мне. То, что принадлежит мне моим и остается. Не прощу. Никогда не прощу. И с твоим падением, падет и Вашингтон.       Это был даже не шепот. Это был оскал, шипение. Злостное. Наполненное яростью. Той первобытной яростью, на которое Мария никогда не была способна. Она ведь была простым человеком без каких-либо сверхспособностей. Однако сейчас перед Ваном стоял Саюки. Его лазурными, с белоснежными зрачками глаза, смотрели, будто гипнотизировали, этого мужчину. А коснувшиеся испарины лба пальцы, с силой прижались к голове. Ван мог лишь расширить глаза. Ведь только сейчас он понял, какую ошибку и глупость совершил. Нет, совершил не только он. Совершили они все. Если бы только они не пришли к мнению о том, что кровь слабее воды. Если бы они не захотели использовать эту семью… если бы… слишком много если бы. Ведь, «если бы» осуществилось, то Саюки, наверняка, был бы их оружием. Разумеется, только в мыслях Вана. Что, будто родниковая вода в спирте, растворились в бесконечной темноте. Сначала пришла тяжесть. После была боль. И только потом… наступил покой.       Саюки, смотря на то, как изменяется взгляд его дальнего родственника, убрал руку. Вновь он надел перчатку и сделал шаг назад. — Булл… нужно сделать так, чтобы люди думали, что он просто… упал… — Хм… вот так?       Бык, не долго думая, ударил мужчину, который больше походил на живую куклу по голове, в висок, рукоятью пистолета и… ногой толкнул его вычурное кресло. Мужчина повалился на пол. Саюки осмотрел место преступления. Он обошел мужчину, наклонился к нему, после чего кивнул. Все действительно выглядело так, будто Ван просто упал и ударился головой, из-за чего и произошло кровоизлияние в мозг. Однако, этого было мало. Нужно было идеальное место преступления. Именно поэтому он, подойдя к столу, с правой стороны, так как Ван был правшой, скинул со стола почти все, что на нем было. А после, вновь подойдя к мужчине, достал из кармана пузырек с таблетками от давления. Он поместил пузырек в его руку, чтобы на нем остались отпечатки Вана. Открыл его. И высыпал таблетки по полу. Теперь все выглядело так, будто мужчина страдал повышенным давлением. И когда у него случился приступ, он не смог открыть пузырек с лекарствами. И, не удержав равновесия, упал, ударившись головой о пол. Из-за чего и произошло кровоизлияние в мозг.       Последний раз осмотрев место преступления, Саюки, прикрыв глаза, развернулся. — Теперь, Булл… он навечно застрянет в этом состоянии овоща. Главная ветвь уничтожена. А нам… пора… — Ага. То есть, есть.       Бык, усмехнувшись, так же вышел из кабинета. И, пока у них есть время, взял на руки Саюки, и помчался на выход из этого особняка.       Мир запомнит Мистера Вана как нечестного дельца и банкира. Ведь… никто не мог предугадать того, что когда полиция явится на место происшествия, о котором доложила горничная семьи Вашингтон, они обнаружат еще не подписанные контракты весьма сомнительного происхождения. А сам Ван останется до конца своих дней овощем под аппаратами искусственного дыхания.       Саюки, стоя на мосту, смотрит вперед. Он достает из своего кармана то самое устройство VA-11Hall-A, которое забрал с собой из особняка. — Булл… не хочешь попрактиковаться в стрельбе? — А? Пф, я не против.       Бык, пожав плечами, усмехнулся. И, подойдя к ребенку, достал пистолет. Они были в той части парка, куда редко забредают люди. Именно поэтому Бык смог позволить себе достать пистолет с глушителем. Он, прицелившись, стал ждать. И только когда Саюки подбросил устройство в воздух, раздался тихий, очень тихий, хлопок. Пуля пробила девайс, который, тут же, полетел своими осколками в воду реки. А Саюки остался смотреть на гладкую поверхность. И только через несколько долгих минут мальчик достал свой личный телефон. Он быстро выбрал нужный контакт. Кнопка вызова была нажата незамедлительно. Шла видеосвязь. — Юный Саюки! Как жизнь?       Как обычно, Всемогущий был на позитивной ноте. Что, как ни странно, но заставило Саюки улыбнуться. Вот только сама улыбка Всемогущего потускнела, когда на экране своего телефона он увидел, насколько улыбка Саюки была вымучена. — Всемогущий… прости, что я тебя отвлекаю… тебе удобно говорить? — Да. Сейчас удобно. Ты подавлено выглядишь, юный Саюки.       Саюки слышал в голосе Всемогущего нотки беспокойство. И именно сейчас мальчик, прикрыв глаза, слегка прикусил губу. — Всемогущий… мне страшно…