Герои? Злодеи? Пф! Деньги! И дайте жить спокойно!

      Всемогущий и Саюки. Саюки и Всемогущий. Ночноглаз, напарник Всемогущего, был несказанно рад тому, что его кумир наконец прекратил грезить ребенком, что так сильно, как две капли воды, был похож на бывшего возлюбленного. И ведь он даже не подозревал, что два года назад, когда Саюки было восемь лет и он пошел в его третий класс начальной школы, юркий мальчишка мало того, что нашел способ держать Всемогущего подальше от себя, но, одновременно с этим, привязать к себе величайшего героя еще сильнее.       Маленький Саюки, которому было восемь лет, в тот день, как обычно вышел из семейной машины, и с Буллом пошел в школу, на приветственную речь директора. Вот только, не доходя до главных врат школы, он, как обычно, что стало обыденным за три года учебы, обернулся все к тому же зданию, около которого, так же, стоял Герой. — Булл… подожди здесь, я сейчас вернусь.       Бык лишь взглянул на мальчишку, после чего перевел свой взгляд в ту сторону, в которую смотрел ребенок, и кивнул. Пока рядом Всемогущий, с его хозяином ничего не могло произойти. Именно поэтому он вышел из этого потока человеческих тел, взрослых и детей, и встал возле стены школы. А Саюки, с улыбкой, как ни странно, но слился с толпой. И только сам Всемогущий видел, как мальчик, ловко маневрируя в толпе, этому способствовал его рост, подбирался к нему все ближе. Ноги Всемогущего его не слушались. Они просто не желали повиноваться мыслям мужчины о том, что нельзя допустить, чтобы Саюки к нему подошел. Ведь, если кто-то из злодеев увидит, что Всемогущий так свободно общается с каким-то ребенком, у этого самого ребенка могут быть проблемы. Вот только, в то время, когда голова твердила об одном, эмоции и сердце требовали совершенно другого.       Именно в таком состоянии внутренней борьбы Саюки и застал Всемогущего. Мальчик, все так же лучезарно улыбаясь, остановился напротив Героя в гражданской одежде. — Привет.       Казалось, мальчика совсем не заботила их разница в возрасте, ведь именно поэтому он мог себе позволить общаться с Героем номер один так фамильярно. Никто, абсолютно никто, даже напарник Всемогущего, не обращался к нему таким образом. Сейчас не обращался. В прошлом, восемь лет назад, с ним так мог говорить только один человек. И позволял это себе не просто так. Тот, другой Саюки.       Всемогущий, прокашлявшись, попытался отогнать ненужные мысли подальше, и улыбнулся своей фирменной улыбкой. — Юный Саюки. Я пришел… — Спасибо, что следишь за моей безопасностью, Тоши!       И от подобного обращения Всемогущий замер. Его улыбка, которую он с таким трудом, из-за волнения, натянул на лицо, спала. Мужчина смотрел на маленького мальчика, который продолжал так беззаботно улыбаться. А после, в каком-то порыве собственных чувств, сел перед ним на одно колено и коснулся своей большой ладонью пухлого детского личика. А лазурные глаза ребенка, с белоснежными зрачками и россыпью таких же белоснежных крапинок внутри радужки, с бесконечным доверием наблюдали за мужчиной. — Саюки… откуда ты… — Помнишь, я говорил, что знаю о том, что Он любил тебя? Так что… я просто знаю!       И маленькие пальчики детской руки коснулись ладони, которая охватывала личико полностью. — Просто знаешь… да? — Ага! Но… если вам это не приятно…       Всемогущий, моргнув, вздрогнул, будто отходя от какого-то оцепенения. И, посмеявшись, покачал головой. Однако, руку не убрал. — Нет. Все хорошо. Так и в самом деле называл меня… он… — Тебе больно, Тоши?       Всемогущий подумал, что этот мальчик умный. Слишком умный для ребенка его лет. И это доказало то, что ребенок, сделав несколько шажков вперед, сокращая между ними дистанцию, вытянул руку вперед и коснулся груди Героя. Там, где сердце. И на этот жест Всемогущий, с теплотой, улыбнулся своей настоящей улыбкой. — Уже нет. — Пф. Взрослые всегда врут?       Мальчик, надувшись, поднял недовольные глаза на Всемогущего, и тот, в очередной раз, подивился тому, насколько же сильно этот ребенок походил на того, кого он любит по сей день. — Почему ты так решил, юный Саюки? — Ну… твое сердце бьется по-другому. Я его слышу. — Слышишь? — Да. Моя причуда — причуда крови. И я чувствую, что ты обманываешь меня. И… это неприятно.       Мальчик опустил глаза, после чего сделал шаг назад, убирая руку. Всемогущий же, расширив глаза, наконец понял. Понял, почему Саюки так похож с тем, другим. Понял ту фразу, которую кинул ему Давид, отец Саюки, когда два года назад он и Ночноглаз сидели в Маке. Он ведь сказал: — Он пошел в дальних родственников. Всемогущий обладал хорошим аналитическим умом, чтобы сложить два и два. Та фраза, брошенная отцом Саюки, сами слова Саюки о том, кого любил Всемогущий, все это, только сейчас, сложилось воедино. Когда только Всемогущий встретил этого ребенка, он кое-как смог усмирить свое любопытство, чтобы не начать копать под его семью. И теперь ему понятно, откуда была вызвана та катастрофа парка аттракционов. Это было пробуждением причуды этого ребенка. И причуда его была сильна. Но не из-за причуды Всемогущий не дал отойти Саюки, слегка сжав в ладони детскую голову. А от единственной мысли, что:       У тебя… есть продолжение, Саюки. Даже если это только причуда, но ты оставил после себя что-то. Я…       Всемогущий внимательно смотрел в глаза ребенку, в то время, когда сам ребенок, так же внимательно, смотрел в глаза Герою.       Я не позволю продолжению тебя исчезнуть… Я клянусь тебе, Саюки.       Мужчина, неожиданно, улыбнулся. И тихо проговорил. — Да. Ты прав. Я больше так не буду, договорились?       И с улыбкой мужчина протянул вторую руку к мальчику. Мизинец был выставлен вперед, будто он хотел закрепить обещанное замком на мизинцах. Такое детское обещание, что Саюки, тихо посмеявшись, вновь улыбаясь, тоже протянул руку вперед и заключил этот договор обещаний, сомкнув мизинцы. — Договорились!       И только сейчас Всемогущий убрал вторую руку от лица мальчика, после чего кинул обеспокоенный взгляд на школу. Как бы ему не хотелось занять больше времени этого ребенка, он не мог позволить Саюки опаздывать в его первый день в учебном году. — Тебе не пора? Кажется, уже все собираются. — Ой. И правда!       Саюки, обернувшись на школу, посмотрел на нее. И только хотел побежать назад, как остановился, и, повернувшись, с все с той же улыбкой, взглянул на Героя и, вытащив из своего кармана телефон, протянул его Всемогущему. — Тоши! Я… я хочу с тобой общаться. Не только один раз в год на первое сентября. Я хочу общаться с тобой чаще. И рассказывать все, что происходит. Это… странно?       Герою не оставалось ничего, кроме как умилится аловолосому мальчишке и, засмеявшись, взять телефон Саюки в свои руки. Он быстро внес свое имя и номер в список контактов, после чего вновь протянул телефон ребенку. — Расскажешь о том, как прошел твой первый день? — Разумеется, дядя Тоши!       И мальчик, забрав телефон, махая рукой, побежал обратно в школу. А Всемогущий, как пораженный молнией, продолжал стоять на одном колене, смотря на то, как быстро ребенок отдаляется от него. И только быстро бьющееся сердце служило доказательством того, что сейчас Всемогущий — живой человек, а не восковая скульптура. Наклонив голову и скрыв свои глаза, Герой улыбнулся.       На протяжении трех лет Саюки и Всемогущий созванивались временами и переписывались. Так в жизни Саюки Всемогущего стало одновременно, как и меньше, так и больше. Ведь, когда Саюки был на связи, Всемогущего не так сильно тянуло в Америку. Хотя, кто кого обманывает? Всемогущего тянуло в Америку с удвоенной силой, но все же сердце и голова в эти моменты у него были спокойны. К тому же, он неплохо сблизился, подружился с этим ребенком. Так что, когда Всемогущий увидел входящий видео звонок, он принял его без проблем и каких-только вопросов. Он, как обычно, с улыбкой поприветствовал Саюки. Вот только то, что он увидел и услышал после, заставило его занервничать. — Всемогущий… мне страшно…       Редко когда Саюки называл его Всемогущим. В основном, он называл его «Тоши». Это было так больно, но, одновременно с этим, казалось таким правильным, что Герой сразу заметил, что сейчас что-то не так. — В чем дело, Саюки? Почему тебе страшно? — Ты… ты ведь слышал, или читал, про семью Вашингтонов?       Конечно Всемогущий слышал. Серьезная ситуация, которая подняла хаос в финансовой системе и структуре всего мира, все же банк Вашингтонов — международный банк. И этот хаос только разрастался, погружая весь мир в финансовый кризис с каждым днем, нет, с каждой минутой, все сильнее и сильнее. — Да, слышал. — Мой папа… он был одним из тех, кто открыл миру истинное лицо Вашингтонов… и… он, мама, папа, Саша, да и я сам, мы ведь до сих пор часть семьи Вашингтон. Папа и мама хотят уехать из страны, забрать меня и сестренку…       Саюки по видеосвязи, замешкавшись, опустил глаза. Всемогущему казалось, что ребенок просто не хотел втягивать во все это Героя номер один, из-за чего, хоть сам Всемогущий и был в нетерпении узнать, хоть отдаленно и понимал ситуацию, спокойным голосом проговорил: — Куда уехать, Саюки? — На родину бабушки. В Японию. — О, я тоже тут живу.       С улыбкой сказал Всемогущий, однако головой понимал, почему ему звонит Саюки. И почему ему было страшно. — Я помню, Тоши…       И только это обращение дало знак Всемогущему, что ребенок готов ему доверится. А Саюки, в это время, продолжил. — Мама и папа хотели уехать из Америки после моего дня рождения. Но… мне сказали, что у них проблемы. Проблемы с документами, кажется. Я боюсь, что… нас не выпустят из страны. И я боюсь Вашингтонов. Я боюсь, что они сделают что-то с мамой и папой! А еще с Сашей, с сестренкой! Она ведь ни в чем не виновата! Виноват только я! Я и только я… если бы не моя причуда, если бы не я то…       Всемогущий видел, как краснеют глаза Саюки. Как он пытается сдержать слезы и его сердце из-за этого болело сильнее, вырываясь из грудной клетки к этому мальчику. Но все же Всемогущий, взяв себя в руки, ободряюще улыбнулся Саюки. — Саюки, не переживай. Ты же знаешь, кто я? Я — Герой номер один! И я не дам ни тебя, ни твою семью в обиду. К тому же, не глупи, юный Саюки. Ты ни в чем не виноват. — Н-но…! — Ты не виноват, мальчик мой. Тебе нужно просто успокоиться. Я помогу тебе в этом. И совсем скоро ты будешь в Японии.       Саюки, шмыгая носом, посмотрел через экран телефона, казалось, в глаза Всемогущего. И в этом взгляде сияла надежда. А кто Всемогущий? Верно, он символ этой самой надежды. — П… правда…? — Да. Я помогу. Так что, не плачь. Ты ведь мужчина. Кто будет защищать твоих маму, папу, сестренку, если ты будешь и дальше плакать? — Я… я понял. Спасибо, Тоши. Я… я не знаю, как благодарить… — И не нужно. Я скоро… — Хотя нет, я знаю!       Перебил Всемогущего ребенок, тут же сияя, словно солнце. Персональное солнце Героя номер один. — Я знаю! Тоши! Приходи на мой День Рождения! Мне исполняется десять лет! Я теперь взрослый.       И Саюки, посмеиваясь, приподнял гордо свою голову, из-за чего Всемогущий не мог сдержать ответной улыбки. — Хах! Ну, что я могу поделать? Убедил, так убедил.       И в самом деле. Ему десять лет. Юбилей. И… я солгу себе, если скажу, что не хочу быть там…       Саюки с Всемогущим разговаривали еще несколько минут, прежде чем отключиться. И как только видеосвязь была отключена, мальчик, прикрыв глаза, убрал свою улыбку. Он держал телефон перед собой, но, казалось, смотрел через технику. К этому моменту к нему подошел Булл, стоявший до этого момента недалеко. Телохранитель, повернувшись спиной к озеру и облокотившись поясницей о перегородку моста, взглянул на мальчика. — Не думал записаться на актерские курсы? Из тебя вышла бы звезда театра и кино. — Пф…       Фыркнул мальчик, после чего, убрав телефон, посмотрел на Быка. Он смерил мужчину взглядом и, прикрыв глаза, вздохнул. Сам облокотился руками о перечень перегородки моста. И, невзначай, прижался к бедру мужчины. — Ну, получил, что хотел? — Хех. Еще спрашиваешь? Вашингтоны разгромлены. А эти твари, верхушка, скоро сгниют заживо. А ты? — Да. Они лишились всего. Репутации. Доверия. Лица. Власти. И, самое главное, денег. Деньги — все, что у них было. И я рад, что смог все это у них забрать. Не самолично, конечно, для этого я слишком мал. Однако… да. Я получил то, что хотел. Теперь, и в самом деле осталось только покинуть эту чертову страну.       Саюки говорил тихо, прикрыв глаза. Сейчас на его губах не было улыбки. Только один лишь взгляд умиротворенно смотрел на гладь озера парка. Они молчали некоторое время. И это молчания, наполненное лишь звуками природы, нарушил, опять же, Саюки. — Знаешь, есть одна поговорка? — Какая? — Трава зеленее по ту сторону забора. — Ммм? Не понял немного… — Да все просто. Фасад, может быть и в самом деле иной. Вот только содержимое везде одно и тоже. Сомневаюсь я, что в Японии что-то сложится по-другому. Просто… не нужно будет лезть туда, куда не нужно. И если ко мне и моей семье не будут лезть в ответ, значит и я не буду никого трогать. — Ты в этом так уверен? Что в Японии все так же? — Абсолютно точно уверен. В конце-концов, все мы люди. — Хех, я ни разу не был в других странах. Это может быть интересно.       Мальчик, усмехнувшись, оттолкнулся руками от перил и, сделав пару шагов назад, улыбнулся Буллу. После чего, протянул ему руку. — Пойдем? Нам пора домой. И готовится к приезду Всемогущего. А точнее, подготовить маму, папу и дядю Джона.       Булл ничего не ответил, а только усмехнулся. И, вместо того, чтобы взять ребенка за руку, он подхватил его и, усадив на свое плечо, что заставило Саюки восхищенно вскрикнуть, понес его на выход из парка. Ему, как ни странно, хоть он и видел, что все это игра, не слишком нравилось, что Саюки такой с… ним. Да, сам Всемогущий спас Быка, он должен быть ему благодарен, вот только… именно Бык, а не Всемогущий, был рядом с этим засранцем на протяжении всех трех лет. Ему порой кажется, что он был рядом с ним дольше, чем его собственные родители. И все же, несмотря ни на что, Булл сам понимает, как к нему относится этот Дьявол в детском теле. Как к инструменту. И получить улыбку для его собственной услады у него вряд ли получится.       День рождения Саюки подкрался очень быстро. Просто, пуф, и вот она — дата, обведенная маркером в календаре десять лет назад, когда судьба Давида, Джейн, Акеми, Саши, Джона, Всемогущего и Вашингтонов изменилась. Всего одна отправная точка и, словно цунами, судьбы были изменены. Появись в этом мире совсем иной ребенок, жизни всех вокруг, кто окружает в данный момент Саюки, были бы иными. А он этого даже не понимает. Да и не задумывается. Саюки, смотря на себя в зеркале в своей комнате, только лишь оценивает себя. Бриджи и белая рубашка. Это все, что было сегодня на нем надето. Сегодня выходной, а значит в школу не нужно. И все же… это первый юбилей в его новой жизни. И внутри него все переворачивалось от нетерпения.       Ну, друг мой. Мы хорошо поработали. Сегодня можно и отдохнуть, верно?       И, подмигнув в свое отражение, к которому Саюки уже привык, мальчик улыбнулся и вышел из комнаты. А далее все было так, словно прописано в личном дневнике обычного ребенка. Семья и друзья. Вот только из друзей на празднике присутствовали телохранители детей семейства и, как ни странно, но слегка смущенный Всемогущий, присутствию которого был так же смущен, больше всех, Давид. Он до сих пор относился к Герою номер один с настороженностью. А Саюки, то и дело, бегал от Джона к Всемогущему, постоянно что-то щебеча и показывая то одному, то другому свои достижения, в то время, когда Джейн с Сашей накрывали на стол. Джон в один момент даже вызвал Всемогущего на дуэль, когда они что-то не поделили. А может просто не сошлись во взглядах. Разумеется, дуэль эта была в виде компьютерной игры — файтинга на приставке, за которым наблюдали все. И от вида, как два взрослых мужчины рубятся в игрушку, окружение время от времени взрывалось все новой и новой волной смеха. И все было прекрасно до одного момента. Как по дому раздался звонок. — Я открою.       С улыбкой сказала Джейн, уходя к входной двери. Саюки, с удивлением, проследил за матерью взглядом, при этом жуя банан, но все же вернул взгляд на экран телевизора, на котором происходило сражение двух, как оказалось, геймеров, под восхищенные крики Саши.       Через несколько секунд, побледневшая Джейн вернулась в зал, а за ней шел… Мифрил. И только его глаза выразили хоть какие-то эмоции, а именно, удивление и растерянность, когда в кругу семьи он увидел… Всемогущего, который, в свою очередь, с его позитивной улыбкой посмотрел на него. Саюки же, увидев Героя номер два, слегка сжался, что не ускользнуло от внимательных глаз всех взрослых на этом детском празднике. Улыбка Всемогущего стала… угрожающей. — О, Мифрил. Давно не виделись!       Громогласно произнес Всемогущий, поднимаясь с дивана. Джон поставил дуэль на паузу. И поднялся следом, поворачиваясь к Мифрилу. Давид же, выйдя вперед, нахмурился. — Здравствуйте, Всемогущий. Не ожидал Вас тут увидеть. — Да что ты как не родной. Не раз с тобой вместе сражались.       И Всемогущий, на удивление самого Мифрила, встал перед Саюки, скрывая мальчика от черных глаз Героя Вашингтона. — И все же, не ожидал. — Есть какая-то проблема, Мифрил?       В этот раз вопрос задал Давид. С виду он был спокоен, вот только Саша, Джон, Джейн и сам Саюки понимали, так как прожили с ним почти всю жизнь, что он… готов к тому, что ситуация может развернуться в не то русло. Опасность. — Да не особо. Просто… я был заинтересован тем, что члены нашей семьи собираются покинуть нашу страну. — …       Давид, смотря на Мифрила, промолчал. А тот, прикрыв черные глаза, все так же, не сводя взгляда с Всемогущего, продолжил. — И раз вы так хотите покинуть страну, я решил… помочь вам. Вот только, жаль, что Саюки не дают пропуск в школе. И в самом деле, жаль. Ведь он, судя по всему, умный ребенок.       И тут Мифрил задел тонкие струны души Саюки. Мальчик и в самом деле пытался не выделяться от остальных детей, чтобы ненароком не вызывать подозрения к своей персоне. Он был хорошистом, но не отличником, вот только никто и никогда не сказал бы, что он глупый. А именно это и подразумевает сейчас Мифрил, даже не глядя на объект обсуждения. Разумеется, Мифрил не помогал, а лишь пытался закопать возможность младшему ребенку покинуть Америку. Ведь без него, не покинут страну и эти… изгнанники — именно так заклеймили Вашингтоны взбунтовавшуюся ветвь семьи. — Что ты имеешь в виду, Мифрил?       В этот раз вперед вышла Джейн. И, будто отвечая ей, из-за спины Мифрила вышел человек. Обычный, как Джейн бы сказала, клерк. В деловом костюме, темными волосами, каким-то ястребиным продолговатым лицом, и в очках. — Простите, что перебиваю, но я председатель комитета образования. И я уверен полностью, что Саюки, так как ему всего десять лет, нельзя покинуть страну. — Бред. Это свобода выбора.       Проговорил сквозь зубы Джон, однако его остановил Давид, приподняв свою руку. Он продолжал смотреть на вошедшую пару людей. Всемогущий же, прикрыв глаза, тоже наблюдал, пытаясь понять с какой стороны ожидать удар. — Может и свобода, однако комиссия должна еще раз проверить уровень знаний ребенка. В прошлом тесте он не смог даже написать эссе на простую тему. Вот я о чем.       Саюки, стоя за спиной Всемогущего, прикрыл глаза. И только сейчас улыбнулся. Не думал он, что из-за какого-то чертового эссе ему придется терпеть подобное. А эссе он не написал банально из-за того, что все тестирование проходило при помощи компьютерного теста. И, по какой-то «неизвестной случайности», в тот момент, когда Саюки тестировался, компьютер, или программа, стали зависать. И на его возмущение не подошла ни одна живая душа, так как любое вмешательство было запрещено, да и все наблюдатели делали вид, что все в порядке.       Так значит… вот какая игра…       Саюки, усмехнувшись, вышел из-за Всемогущего. А после, гордо подняв голову, прошел вперед к председателю комитета и Мифрилу, при этом серьезно, слишком серьезно для ребенка его лет, посмотрел на незваных гостей. — Здравствуйте.       Поприветствовал мальчик двух мужчин и улыбнулся. Мифрил остался беспристрастным, он продолжал смотреть на Всемогущего, не отводя от него взгляда. А председатель же, наоборот, перевел взгляд на ребенка и, странно по-мерзкому усмехнулся. — А, так ты и есть Саюки. Так вот, объясняю тебе, а заодно и твоим родителям… мы не можем допустить сделать визу и для тебя, по одной причине. Из-за твоего возраста ты не можешь… — Какая была тема эссе?       Перебил мальчик мужчину, а тот, с удивлением, взглянул на аловолосого паренька, который, в свою очередь, скрестил руки за своей спиной и смотрел невинным взглядом на незнакомца. — Да какое это имеет значение? Я говорю… — А я спрашиваю, какая тема была эссе? Вы пришли без приглашения в дом моих родителей, испортили мой праздник и оскорбляете меня. Не думайте, что если ваши слова завуалированы, я не понимаю смысл, которые они несут. Поэтому я и спрашиваю, какой была тема эссе.       На подобную небольшую речь Давид и Джейн лишь усмехнулись. Они давно привыкли, что их сын разговаривает… иначе. Что словарный запас их чада намного больше, чем у других детей его возраста, ведь не зря в его комнате был шкаф, заполненный различными книгами. Да и сами родители мальчика прекрасно осведомлены уровнем знаний Саюки. Но этого не знал Всемогущий. Именно он прервал сражение взглядами с Мифрилом и, с удивлением, посмотрел на ребенка. Председатель же, после нескольких секунд молчание, все же дал ответ. — Почему Америка — Величайшая страна в мире?       И Саюки, как только услышал ответ, прикрыл глаза. Он, держа руки за спиной, сделал несколько шагов вперед. И, буквально, впился взглядом своих лазурных глаз, которые смотрели на спрашивающего его мужчину, со всей не детской серьезностью. — Не существует доказательств в пользу утверждения, что Америка — величайшая страна в мире. Мы седьмые по грамотности, двадцать седьмые в математике, двадцать вторые в естественных науках, сорок девятые по долгожительству, сто семьдесят восьмые по детской смертности, третьи по доходу на домохозяйстве, четвертые по рабочей силе и четвертые по экспорту. Мы обошли другие страны в трех категориях: по числу заключенных на душу населения, по количеству взрослых, верующих в ангелов, и по расходам на оборону, которые превышают расходы следующих за нами двадцати шести стран вместе взятых, двадцать пять из которых — наши союзники. Подытожив, в этом не виноваты вы, только выпустившийся студент университета, но, тем не менее, вы несомненно принадлежите к поколению, как я считаю, худшей точки в истории. И когда вы спрашиваете, что делает нас величайшей в мире страной я не понимаю, о чем, черт возьми, вы скулите.       Подобный развернутый ответ погрузил гостиную дома в тишину. Даже Мифрил, оторвав взгляд от Всемогущего с удивлением, впервые за всю жизнь Саюки видел хоть какую-то эмоцию на лице этого безэмоционального булыжника, смотрел на мальчика и слушал все то, о чем он говорит. Председатель, с каждым словом, произнесенным этим ребенком, то бледнел, то краснел, видимо испытывая внутри себя негодование. Саюки же не остановился, он продолжил. — Да и о какой величайшей в мире стране вы говорите, если даже компьютеры в ваших классах для тестирования тормозят и глючат так сильно, что я не смог вовремя дописать этот тест. Я вообще удивлен, что смог сдать теоретические знания. К тому же, если обращаться к законодательству Японии, да и других стран мира, ребенка, даже если у него нет базового знания языка, примут в страну, если его родители владеют родным языком страны на разговорном уровне и письменном, превышающим порог. Ребенка можно обучить. А так как моя бабушка Акеми была родом из Японии, языковое тестирование я прошел, как могу знать, на отлично. С самого детства я обучался японскому как своему второму языку. Так что у вас нет никаких прав удерживать мою семью через меня. Разве я не прав, папа?       И мальчик повернулся к своему отцу. Давид, улыбаясь победоносной улыбкой, прошел к своему сыну и, взяв его на руки, посмотрел сверху вниз на председателя, даже не обращая внимание на Мифрила. — Думаю, вы услышали все, что необходимо. Если вы настаиваете, вы можете провести еще одно тестирование для всей нашей семьи. — В таком случае, я хотел бы поприсутствовать.       Вперед вышел Всемогущий. И его улыбка показывала лишь одно — он не примет отказа. Из-за чего председатель, стушевавшись, посмотрел на Мифрила. А тот, смотря исключительно перед собой, только кивнул. — Я принимаю ваше пожелание, Давид. Раз вы просите обжаловать результаты, сделаем это.       Герой номер два Америки развернулся и пошел на выход из дома. За ним засеменил и председатель комитета. И все же, перед дверью, Мифрил остановился. — Разумеется, Вы, Всемогущий, приглашены.       Мужчина покинул помещение. И только когда в доме вновь остались лишь члены семьи, Саюки смог выдохнуть спокойно.       Черт, как же мне хотелось в этот момент его уничтожить! Мои мозги — единственное, что было в моей прошлой жизни! Никому не позволю их оскорблять! Мои мозги — самые классные!       И только сейчас мальчик обратил внимание на то, что все смотрят на него. Из-за чего, смущенно, отвернулся и уткнулся Давиду носом в шею. — Простите… я не хотел оскорблять нашу страну… и не хотел никого обижать…       Булл, находившийся все это время рядом с Всемогущим, дабы, если что, успеть перехватить Саюки, только усмехнулся и закрыл глаза на эту игру одного актера. Уж кто-кто, а он то знал и понимал, что больше всего Саюки хотелось не просто обидеть, а растоптать и горе-председателя, кто вылез только из пеленок университета, но и самого Мифрила.       Праздник, хоть и натянуто, но продолжился. И пока Саюки с Сашей, Дей и Буллом играли вместе в приставку, уже под вечер, Всемогущий с Давидом, Джейн и Джоном обсуждали дальнейшие действия. Всемогущий сегодня сам увидел, какое не здоровое действие крутится вокруг этой семьи. И он увидел, как храбро может выступить вперед ребенок, ради которого он явился на этот праздник. И Всемогущий не желал того, чтобы десятилетний мальчишка нес этот груз на своих плечах. Он и в самом деле хочет его уберечь.