Герои? Злодеи? Пф! Деньги! И дайте жить спокойно!

      Как только Томура открывает глаза, лежа в своей постели, он понимает… в логове будет не хватать одной детали. Детали, которая пробыла вместе с ним, почти бок о бок, всего двое суток.       Шигараки спускается в бар, проходя мимо некогда жилой комнаты. Но в ней больше никого нет. Как и в баре — пустота. Голубоволосый мужчина, прикрыв глаза, смотрит на Курогири, который, молчаливо, стоит за барной стойкой. В его душе, если у него такая есть душа, подкрадывается чувство пустоты.       Чуть больше двух суток класс 1-А не прекращает говорить на уроках. Это настолько осточертело Айзаве, что Сотриголова задал внеочередную проверочную работу. Слишком уж часто в его классе он слышит слова о Саюки Вашингтон и о его семье. Надо это прекращать. Хоть на мгновение. Этого Саюки слишком много. Через чур много. И если в своем классе Айзава и мог прекратить этот стрекот заданиями, то вот в учительской данное проявление заинтересованности чужой жизни невозможно было унять. Всем было интересно, что же будет в итоге.       Шатаясь из стороны в сторону, не твердым шагом, по улице идет юноша. Алые волосы сосульками свисают вниз из-за опущенной головы, скрывая лицо от прохожих, которые, с удивлением во взгляде, оборачиваются на молодого человека. Никто не подходит, не предлагает помощи, наивно надеясь, что юноше помогут герои. А аловолосый все идет вперед, медленно переставляя ноги. На его животе, под бинтами, расползается кровавое пятно. Алая жидкость просачивается, оставляя красные дорожки на, хоть и светлых, грязных, из-за черных разводов, дырявых штанах. Босые грязные ноги перетаскивают тело медленно, шатко, словно юноша готов вот-вот рухнуть на асфальт. Он идет прямо к главным воротам прославленной академии ЮЭЙ, где, как обычно, столпились журналисты, которые брали интервью у Всемогущего, Героя Номер Один, который, с улыбкой, охотно отвечал на задаваемые вопросы, ведь он, в конце-концов, теперь учитель академии. Мимо проходили студенты, стараясь как можно быстрее скрыться от назойливых глаз журналистов, ведь почти все ученики первых курсов весьма хорошо показали себя на недавнем Фестивале, поэтому каждого из них пытались выцепить ради интервью. И сегодня на защиту детских сердец встал Всемогущий.       Герой не сразу заметил шатко идущего юношу впереди. А когда все-таки его взгляд, периферийным зрением, уловил такие знакомые алые волосы, мужчина на мгновение замер. Словно кролик попавший под гипнотизирующий взгляд удава. Из рта мужчины вырвался с выдохом: — Саюки…       И Герой Номер Один, забыв напрочь о журналистах, рванул вперед. Всего один прыжок и мужчина оказывается напротив опустившего голову юноши. Взгляд тут же зацепился за пятно крови на животе, которое с каждым мгновением расползался по бинтам все сильнее, а алые струйки все сильнее марали некогда домашние хлопковые штаны. Юноша, не заметив перед собой препятствие, уткнулся своим лбом в грудь Всемогущего. И только тогда, когда почувствовал тепло, он остановился. — Саюки! Где ты был?! Что с тобой, юный Саюки?       Герой тут же опустился на одно колено и, схватив юношу за плечи, попытался заглянуть ему в глаза. Журналисты тут же сменили свою дислокацию и сейчас окружали эту странную парочку. Послышались шепотки. — Разве это не… — Что их связывает… — Разве он не объявлен в розыск… — Что с ним? Снимай скорее…       Всемогущего и юношу тут же осветили вспышки фотокамер. Выходившие из академии студенты, которые успели заметить к кому с такой скоростью рванул Всемогущий, тут же побежали вперед. В первых рядах были Шото, Мидория, Киришима и, как ни странно, Кацуки. И когда подростки, растолкав скопившихся вокруг Всемогущего и аловолосого стервятников новостей, они увидели картину, которая заставила каждого из них сглотнуть.       Саюки медленно поднял голову. Его лазурные глаза с белоснежным зрачком были широко раскрыты. А из них лились слезы. Он, пустым взглядом, заметив Всемогущего, судорожно выдохнул, после чего тихо прошептал. — За что…       Всемогущий, сглотнув, оторопел, услышав вопрос. А Саюки, словно поймав какое-то осознание, вновь спросил, сделав шаг вперед. — За что… Всемогущий… за что? За что? За что? За что?       Будто этот вопрос — мантра, Саюки задавал одно и тоже. Его тело начало дрожать, а слезы из глаз полились с удвоенной силой. Из-за того, что его тело напряглось, бинты уже не останавливали кровотечение, которое шло из огромной раны на животе. Юноша продолжал задавать один и тот же вопрос, с каждым повторением лишь повышая свой голос. — Юный Саюки, пожалуйста, успокойся. Юный Саюки, ты меня слышишь?       Всемогущий пытался привести в себя молодого парня, а тот, не слыша попыток Героя, продолжал раз за разом задавать этот вопрос. — За что? За что? За что? Что же… я такого сделал…? За что мою семью… посадили? Всемогущий?       Казалось истерика Саюки только зарождается. Юноша, всхлипнув, попытался сделать шаг назад, но сильные руки Всемогущего не дали ему это сделать. Шото, впервые видя Саюки в таком состоянии, не знал как себя повести. Он просто стоял и, с широко раскрытыми глазами, смотрел на юношу, которого била сильная дрожь. Он хотел подойти, прижать к себе, увести подальше, вот только… он не мог сдвинуться с места. И каждый раз, когда слышал этот вопрос «За что» его, словно, прибивали к земле все сильнее. — Мы ведь… просто жили… помогали людям… почему, Всемогущий? За что? Скажи… Всемогущий… неужели всем станет легче… если я умру?       Парень с пустыми глазами, всхлипнув, так и не сумев высвободиться из чужих рук, потянулся к бинтам. Резко разорвал перевязку на своем животе, которые держались, казалось, дыша на ладом. — Тебе… будет жаль, если я умру? Если я умру… вы освободите мою семью?       И теперь, когда ничего не препятствовало огромной зияющей ране на животе, кровь хлынула с новой силой. Когда бледные руки сорвали повязки, вместе с ними с раны сорвалась и запекшаяся кровь. Глаза Героя Номер Один расширились, когда он увидел эту рану, которая, казалось, делила живот Саюки на две ровные части. — Я люблю тебя очень… очень жаль, что я умру…       На губах появилась печальная улыбка, а глаза стали закатываться. Тело, до этого стоявшее покачиваясь, стало оседать на землю. И именно в этот момент Всемогущий отмер. Мужчина, резко подняв Саюки на руки, тут же развернулся в Академию. В его голове билась лишь одна мысль:       Быстрее. К Исцеляющей девочке. Быстрее. Времени мало. Быстрее. Быстрее!       Ученики класса 1-А, как стояли, так и остались стоять. Кроме Шото. Тот, резко развернувшись, побежал обратно в Академию, за Всемогущим. Мидория, с широко раскрытыми глазами, сглотнул. И только когда его в плечо толкнули журналисты, развернулся и побежал следом. Киришима и Бакуго двинулись последними. Словно и с них, наконец, спал паралич. Бунтаря беспокоило состояние его друга, Кацуки же… он не знал, зачем вообще бежит. Вот только что-то внутри заставило его бежать настолько быстро, что он довольно быстро перегнал Киришиму.       И именно эту сцену поймали в свои объективы папарацци. Именно этот кадр мелькал далее в новостях. А ведущие говорили лишь об одном — один из подозреваемых в финансовых махинациях и по многому всему другому, что приписывали к делам семьи Вашингтонов, сам пришел в руки Героев. И пришел в весьма плачевном состоянии. И даже собирался умереть. Правдивы ли все те обвинения, выдвинутые семье, раз не только показался один из виновников, но и даже семью освободили из тюрьмы из-за недостатка вещественных доказательств и улик?       Всемогущий ворвался в мед.кабинет, чем напугал старую женщину, и тут же положил на одну из кушеток аловолосого юношу, глаза которого были уже закрыты. Сам Саюки был бледнее простыней. Исцеляющая девочка тут же, подойдя, поцеловала парня, заставляя своим поцелуем раны на теле молодого человека затягиваться на глазах. Рана на животе, мелкие раны на лице, раны на руках… все раны. — Всемогущий, что произошло? Откуда он? — Я… я не знаю, Исцеляющая девочка. Правда. Просто… он появился перед вратами Академии…       Мысли Всемогущего были спутаны. Он определенно ничего не понимал. Несколько дней Саюки искали любыми способами, даже подключили поисковые причуды, но результата — ноль. И вот он тут. Да и еще в таком состоянии. Мужчина, сделав шаг назад, шумно выдохнул, наблюдая за тем, как регенерация парня, под воздействием Исцеляющей девочки, приводит Саюки в более приглядное состояние. Он уже не был таким бледным, раны на животе не было. Вот только он, как оставался без сознания, так и остался. Герой Номер Один даже вздрогнул, когда дверь в мед.кабинет резко открылась, а на пороге стоял, запыхавшийся, Шото. Молодой Тодороки тут же прошел в помещение и, остановившись возле больничной койки, сглотнул. Саюки выглядел уже лучше. Вот только кровавые разводы на животе заставляли Шото испытывать какой-то внутренний животный страх. В голове эхом продолжали отдаваться слова:       … очень жаль, что я умру… — Всемогущий, Исцеляющая девочка…       Шото не мог узнать свой голос. Он дрожал. Дрожал так же, как и все его тело. Но Тодороки смог найти в себе силы продолжить. — С Саюки… все в порядке?       Пожилая женщина смерила взглядом подростка, после чего перевела взгляд на одну из главных причин волнений не только в ее мед.кабинете, но и всей Японии. — Физически да. Я могу положиться на свою причуду. А вот психолоически… Всемогущий, может все же объяснишь, что тут…       И не успела женщина договорить, как в ее кабинет ворвались еще три личности. Старушка нахмурилась. — Так, а ну пошли все прочь! Пошли-пошли.       Герой Номер Один, повернувшись к парням, которые буквально выпали из дверного проема, лишь кивнул. — Юные Мидория, Киришима, Бакуго, выйдите пожалуйста. И, юный Шото… — Нет. Я останусь.       Взгляд гетерохромных глаз не отрывался от бледного тела, которое лежало на больничной койке. — Пф, двумордый, решил, что… — А ну тихо! Пошли вон.       Исцеляющая девочка нахмурилась, этим заставляя Мидорию моргнуть и вывести своих друзей. После чего перевела взгляд серьезных глаз на Шото. Однако тот, не поддавшись подавляющему взгляду, сделал шаг вперед и взял в свою руки теплую руку Саюки. И только тогда он прикрыл свои глаза. Подросток, шумно выдохнув, сжал чужую руку в своей. — А тебя это не касается? — Исцеляющая девочка, пожалуйста, позволь юному Шото остаться. И по твоему вопросу…       Всемогущий начал пересказывать все то, что произошло возле врат академии. А Шото, поджав губы, сел на стул рядом с Саюки, который так любезно поставил Всемогущий. Возможно он поставил его для себя, однако Шото, в наглую, воспользовался им. И, не сводя своих гетерохромных глаз с аловолосого, крепко сжал его руку в своей.       Не умирай… я не позволю тебе умереть…       Лишь одна мысль билась в ало-белой голове. И Шото, не обращая ни на кого внимания, притянул чужую руку к своей голове и прижал ее к своему лбу. Закрыв глаза младший Тодороки шумно выдохнул. — Поняла… судя по всему у него шок. Видимо, он очнулся недавно. И не до конца смог осознать все то, что произошло, пока он был в отключке. Интересно… кто заботился о нем?       Исцеляющая девочка вновь посмотрела на Саюки. И, разумеется, ответа от спящего тела не получила. Всемогущий лишь прикрыл глаза. — Ты же знаешь, что делать, Всемогущий?       Задала она вопрос. Вот только Герою дать ответ не дали, так как дверь в мед.кабинет вновь открылась. — Разумеется знает. По распоряжению комитета, Саюки Вашингтона нужно направить к ним. — Директор?       Всемогущий обернулся на вошедшего. Шото, вздрогнув, прижал чужую кисть к своему лбу сильнее. — Иначе мы поступить не можем.       Темные глаза-бусинки осмотрели всех в помещении. После чего Незу перевел взгляд на лежащего на кровати юношу, чье дыхание было мирным.       Саюки открыл глаза под вечер. Он, медленно подняв веки, первым делом увидел белый потолок. После чего, моргнув, перевел взгляд в бок. И только тогда, с удивлением во взгляде, посмотрел на Шото. Тот, все еще держа в руках чужую руку, как только заметил, что Саюки пришел в себя, сглотнул и слегка подался вперед. — Саюки…       Шото не узнал своего голоса. Хриплый. Тихий. Полные переживания. Саюки лишь прикрыл глаза. Его пальцы слегка сжали чужие пальцы. — Шото…       И на губах появилась, словно вымученная, но улыбка. И следующие мгновения пронеслись очень быстро. Несмотря на недовольство младшего Тодороки и его слова протеста, молодого аловолосого человека заключили в металлические кандалы. А потом… просто увели. Всемогущий, положив руку на плечо Шото, ободряюще улыбнулся подростку. — С Саюки все будет хорошо.       И Тодороки не оставалось ничего, кроме как доверится своему кумиру. Парень, кивнув, опустил глаза в пол. Он ничем не мог помочь сейчас. И из-за этого бессилия лишь сжал свои руки в кулаки.       Я больше никогда не позволю ничему такому случится… обещаю, Саюки… обещаю…       Единственное о чем мог думать студент, наблюдая за тем, как Саюки, его Саюки, уводит конвой. За которым следовал Всемогущий в своей боевой форме.       Светлый кабинет. Полукруглый стол, за которым восседали члены комитета героики. И перед ним Саюки. С пустым взглядом. Он смотрел перед собой. Всемогущий стоял рядом, однако его тут же отозвали. — Всемогущий, нам нужно переговорить с Саюки Вашингтон один на один. — Простите, но может все-таки… — Не переживай. Мы просто зададим несколько вопросов. — Я не думаю, что юный Саюки в данный момент способен ответить на них.       Настаивал на своем Всемогущий, однако… героичеческая ассоциация, а тем более героический комитет это его, непосредственный, начальник. Именно поэтому Всемогущему все-таки пришлось покинуть кабинет. Он, кинув настороженный взгляд на сидящего в середине помещения на одиноком стуле Саюки, шумно выдохнул и покинул кабинет. Воцарилось молчание. Которое прервала женщина в возрасте. Женщина, прикрыв глаза, скрестила руки перед собой. — Ваше имя — Саюки Вашингтон. Вы подтверждаете это?       Саюки молчал. Он смотрел перед собой. Его руки заключены в металлические кандалы, которые пластинами держали их сведенными вместе. И никак не реагировал на окружение. — Ваше имя — Саюки Вашингтон, вы подтверждаете это?       Повторила женщина. Но в ответ вновь молчание. После чего, прикрыв глаза, она продолжила. — Как вы спаслись от взрыва в вашей квартире, которая находится по адресу…       И вновь молчание. — Ваши родители — Джейн Вашингтон и Давид Вашингтон. Ваша сестра — Саша Вашигнтон, вы это подтверждаете?       Молчание. Саюки продолжал смотреть вперед, ни говоря ни слова. Один из комитета, мужчина, шумно выдохнул, после чего, откинувшись на спинку кресла, осмотрел собравшихся. — Вы продолжаете думать, что в этом есть какой-то смысл? Не знаю, что произошло с Сомнием, хоть мы и все это видели, но одно могу сказать точно — этот ребенок сломался. Он слаб. Не легче ли сейчас просто отправить его в Тартар и начать процедуру Героической подготовки? С ним будет легче, чем с тем же Ястребом. Его мозги уже не нужно ломать. — Я согласен с предложением. Не вижу смысла в том, чтобы сидеть здесь и дальше. Просто отправим его.       Поддержал еще один мужчина. И в кабинете раздался щелчок. Щелчок от пальцев. Многие члены комитета обратили свое внимание туда, откуда раздался Щелчок. Саюки. В это время молодая девушка, перед которой был ноутбук, моргнула. И через секунду закричала. — Нас взламывают! — Сидеть всем на местах.       Отозвался тихий, но от этого не менее властный голос, заставив всех людей из комитета обратить свои взгляды на сидящего посреди комнаты юношу. Саюки, прикрыв глаза, наконец отмер. Аловолосый, подняв голову, осмотрел собравшихся перед ним людей. После чего, в собственническом жесте, положил ногу на ногу. И откинулся спиной о спину стула. Его лазурные глаза смотрели наполненные осознанием. Больше не было пустого взгляда. Не было и капли надломленности в его виде. Он сидел так, как может сидеть лишь хозяин положения. А в этот момент девушка перевела взгляд на ноутбук, на котором начали открывать все новые и новые папки. С документами, которых явно не было на ее жестком диске. Саюки, шумно выдохнув, размял свою шею. — Не смейте ничего предпринимать. Даже нападать на меня. Иначе все эти файлы попадут в сеть. Не думаю, что кому-то из вас этого хочется.       Перед глазами девушки открылось содержимое одной из папок. И та, прикусив нижнюю губу, сжала руки в кулаки. Она молчала, ничего не делал. — Какого черта? Ты же говоришь, что нас взломали, так почему бездействуешь? — Потому что она увидела свои грехи.       Саюки бросил взгляд на девушку. И та, исподлобья, посмотрела на Саюки. Один из мужчин в этой комнате, почуяв опасность на инстинктивном уровне, кинулся на Саюки. Вот только девушка, перед которой ранее был ноутбук, переместилась мерцанием — ее причудой, прямо перед аловолосым юношей и отбила атаку, чем заставила, с удивлением, посмотреть члена комитета на нее. — Какого черта ты творишь?! — Посмотрите… в ноутбуке…       Проговорила с придыханием девушка. Перед ее глазами до сих пор была сводка о ней. О том, сколько абортов она сделала, о том, сколько раз посещала казино. Сколько у нее долгов, сколько… всего… это была статистика всей ее жизни. Ее распущенная молодость, ее распущенное настоящее. И ее траты. Траты, которые превышают ее заработную плату. Собранная женщина в возрасте тут же поднялась с места и подошла к ноутбуку. Более молодой коллеге было дискомфортно от того, что о ней могут узнать ее коллеги, вот только раз в файле есть о ней информация, значит, должна быть информация и о других. — Что это… — Можете не ходить к оному ноутбуку. Эти данные теперь у каждого из вас. На каждом ноутбуке.       Проговорил твердым голосом Саюки, наблюдая за людьми. Те, открыв свои ноутбуки, стали просматривать полученные файлы. И каждый из них, бледнея, переводил взгляд на аловолосого юношу, который терпеливо ждал. И только после того, как кровь от лица отлила у каждого члена комитета, Саюки наконец заговорил. — Все, что вы ранее видели — мой компромат на каждого из вас. Взятки, рабство, азартные игры, черный рынок… все ваши грехи в моих руках. — Ты…       Начала было пожилая женщина. Однако Саюки лишь поднял руку. Он посмотрел на молодую девушку, которая до сих пор стояла перед ним, и кивнул ей головой, указывая на ее место. — Сядь.       Только после того как девушка, опустив голову, повиновалась и заняла свое место, Саюки продолжил. — То что передал вам Ястреб — правда. Это не была иллюзия, это был я. Я тот, кто поднял волнения в Америке. Именно из-за меня люди восстали. Так же я отвечу на большинство ваших вопросов. И вы уж простите, но поговорить я люблю.       Саюки положил ногу на ногу. Только теперь поменял он их местами. — Я тот, кто обрушил Биржу Америки. Я тот, кто контролирует американского Линчевателя. Я тот, кто открыл глаза на нечестивых героев. Я тот, кто ввел Америку в хаос. И, поверьте, это лишь малая часть того, что я могу сделать с Японией. Как вы видите, у меня есть компромат на каждого из вас. Домашнее насилие, взятки, участие в работорговле, посещение черного рынка, хранение оружия, наркотики… все, что скрывали ваши души, в моих руках. И я легко эту информацию могу выставить на всеобщее обозрение. Благодарю вас за то, что привели меня прямиком к себе.       Саюки, улыбнувшись, прикрыл глаза. И улыбка была только на его губах, лазурные глаза оставались холодными. Все остальные люди в помещении напряженно молчали. Хотя… слово попыталась взять пожилая женщина. — Ты… — Молчать. Я говорю.       Тут же перебил женщину Саюки, подняв руки. Обе руки, так как они до сих пор были в металлических кандалах. И юноша продолжил. — За моей спиной скрываются силы, которые вы не в силах остановить. Сколько бы вы не пытались. Найти — невозможно. Уничтожить — тем более. Одним своим желанием я могу обрушить экономику Японии. Одним своим желанием я могу поднять на восстание мирных людей, это вы могли видеть на примере Америки. Даже если вы меня убьете, это не остановить. Даже скажу больше… если я умру, люди, которые за мной стоят, или, лучше сказать, которые стоят за моей спиной, уничтожат Японию. Экономика, масс медиа, все это будет уничтожено. Если с моей головы упадет хоть один волосок. Если я вернусь к ним не таким, каким уходил… все это станет отправной точкой к действиям. Мои люди предупреждены. Они готовы, если что, начать полномасштабную холодную войну. Думаю, правительство уже видит убытки в экономическом плане от того, что семья Вашингтон попала под раздачу… ах да. Откройте видео-файл, который был ранее вам выслан.       И Саюки, прикрыв глаза, замолчал. Он скрестил руки на своем колене в замок и стал наблюдать. Члены комитета, действуя по приказу аловолосого, поместили в свои уши наушники и каждый из них начал смотреть видео.       Глаза каждого были обращены в экраны ноутбуков. А на экране, на фоне недавнего восстания в Нью-Йорке, на крыше одного из небоскребов, стоял действующий глава Вашингтонов. Мужчина рассказывал о том, что именно он и его семья причастны к финансовому кризису, что именно их семья, а не Вашингтоны из Японии, занимались финансовыми махинациями. Что именно они использовали наркотрафик, что именно в их ветви была наркоборонесса. Что именно они игрались с курсами валюты, что именно они покрывали грешных, в глазах американцев, героев. Что именно он и его ветвь повинна в тех грехах, в которых обвиняют Джейн, Давида, Сашу и Саюки Вашингтонов. И… что ему жаль. И после этого действующий глава встает на край крыши и, раскинув руки, падает спиной в неизвестность с крыши небоскреба. На этом запись обрывается.       Когда Саюки, отсчитывая нужное количество минут прикрывает глаза, он говорит. — Откройте ссылку, которая должна появится в текстовом файле… сейчас.       И в самом деле. На экране появляется тестовый документ. В котором лишь одна ссылка. И эта ссылка ведет на самый знаменитый сайт видео-хостинга. И на глазах у комитета видео стали набирать просмотры. На их глазах рождались комментарии на совершенно разных языках, ведь видео было уже с субтитрами. Для любого человека, из любой страны. И только когда представители комитета начали вынимать наушники из своих ушей, аловолосый юноша вновь заговорил. — Щелчком пальцев я могу сломать всю вашу героическую систему, если захочу. Не смейте считать меня слабым. Я потакал вам, героям, нянчился с вашим хрупким ЭГО. Думаете, я не знаю, чем вам обязаны Вашингтоны? Думаете, я не знаю о таких вещах, как фермы? Думаете, я просто только вышедший из подросткового периода парень, на чьих губах молоко не обсохло? Я знаю все. Я и в самом деле потакал вам. Потому что Герои — то, что держит мир в относительном мире. В гармонии, в которой я могу жить. Но это ни в коем случае не означает, что у вас есть, в данный момент, право голоса. Или хоть какое-то право. Я выше вас. Всех вас вместе взятых. А вы в ответ посмели разинуть пасть на меня и мою семью. Скажу сразу - шестнадцать лет беспрерывного труда. Я потратил шестнадцать лет, чтобы иметь сейчас то, что имею. Советую повиноваться, потому что я — следующий наследник Вашингтонов. И я не позволю ни вам, ни правительству, меня уничтожить. Знания — сила. А я знаю многое. И если я умру, неожиданно… упадет мне на голову кирпич, я подавлюсь мороженным… если со мной хоть что-то случится… или с моей семьей, если хоть кто-то умрет… я уничтожу не только Америку. Я уничтожу и Японию. А следом пойдут и другие страны. Наш мир держится на трех столпах силы — власть, деньги и сила. И если уничтожить хоть один из столпов… страна падет. Япония близка к тому, чтобы уничтожить сразу два столпа — сила, Герои, раскрыв сущность каждого из вас, и деньги — финансы. Я заключил вас в клещи. — Что ты хочешь?       Женщина с сединой в волосах старалась держаться ровно. Она правда старалась. Но перед ее глазами то и дело мелькали кадры из ее личного дела — домашнее насилие. Она слишком сильно… не любила своего ребенка, который был так похож на ее бывшего мужа. — Сказать честно? Чтож, скажу. Я хочу мирно жить. А для того, чтобы мирно жить потомку Вашингтонов, обладающему кровавой причудой, нужно уметь вертеться. Иначе вы, изголодавшиеся по власти ублюдки, не остановитесь. Неужели вы думаете, что хоть кто-нибудь да не заметит, как вы относитесь к Всемогущему? Герою Номер Один во всем мире? Он ведь не под вашей властью. Его окружает то, что вы не можете пробить — любовь людей. Именно поэтому, только поэтому вы миритесь с тем, что он не принадлежит ни к одной из стран. — Это все, что ты хочешь? Жить мирно?       На сей раз мужской голос. Саюки, прикрыв глаза, шумно выдохнул. — Восхитительно, как мало нужно для того, чтобы вогнать вас в ступор. Да. Я всего-лишь хочу мирной жизни. Я выстроил вокруг себя такую стену, через которую никто не может пробиться. Я готов уничтожить любого, кто посмеет посягнуть на то, что принадлежит мне. И, поверьте, я смету любого на своем пути. И как поступить дальше — зависит от вас. Вы можете сейчас убить меня, ведь я безоружен, и тогда весь материал, не только на вас, но и на всех героев выплывет в сеть. Я знаю, что мои последователи не остановятся только одной страной. Они возьмут в оборот и другие страны и тогда все впадет в хаос. Или же… мы можем договорится. — Как вообще можно договорится с террористом?       Задал вопрос один из мужчин. Саюки же, улыбнувшись, прикрыл глаза. — Очень просто. Оставьте. Меня. И мою семью. В. Покое. — Это твое единственное жаление?       Пожилая женщина в миг, подняв руку, прекратила своим жестом любые поползновения на очередные вопросы. Саюки же кивнул. — Да. Это мое единственное желание. Мне плевать на ваших Героев. И на героев вообще. Мне плевать на Злодеев. Я лишь хочу жить мирно. — Где гарантии твоих слов? — Гарантии? То, что ваши данные не слиты в сеть уже и есть гарантия. Думаете, кто-то, кто обладает такой силой, как ваши персональные данные, как и данные сильных мира сего, ради собственного эго не сольет их в сеть? Я вас предупреждаю.       Саюки, поднявшись со стула, выпрямился. Его осанка была идеальной. Юноша, подняв голову, осмотрел комитет, и проговорил. — Не смейте тревожить покой дракона. Когда мне было десять я погрузил весь мир в финансовый кризис. Теперь мне восемнадцать. Думаю, кризис — самое малое, что я могу учинить. И даже не смейте пытаться меня убить. Убьете меня… последствия будут катастрофических масштабов. Ах да… Юрине… поздравляю с перерождением.       И Саюки улыбнулся девушке. Той самой молодой девушке, которая совсем недавно защищала Саюки своим телом с помощью мерцания. Только эти двое сейчас понимали, о каком перерождении идет речь. Цирк. Перерождение страхом. Пожилая дама, с удивлением, посмотрела на свою коллегу. А та… казалось с каким-то вожделением смотря на Саюки, улыбалась. И только сейчас женщина поняла, по какой причине защита внутренней сети была так удобно в нужное время взломана. В их рядах… уже есть человек, который поднял бы хаос, если бы Саюки сегодня в этой самой комнате убили бы. Тело седовласой пожилой женщины напряглось.       Как же… далеко распространились его сети?       И юноша, развернувшись, пошел на выход. Его спина — идеально прямая. Словно тот человек, который вошел к ним ранее и тот, кто сейчас выходил — две абсолютно разные личности. Тот кто заходил — был убит морально. Тот кто выходит — на подъеме своих сил. И все же, это один и тот же человек. Трикстер. Героическому комитету не оставалось ничего, кроме как, затаив дыхание, ждать, когда Саюки покинет кабинет.       Как только Саюки покидает кабинет, его глаза вновь становятся печальными. Он, встретившись глазами с Всемогущим, резко и неожиданно для Героя кидается ему в объятия. Аловолосый, всхлипывая, словно ему было страшно, утыкается носом в широкую накаченную грудь мужчины. На спине, приклеенный скотчем к коже - телефон за оставшимися лоскутами бинтов. А в карманах беспроводные наушники. Вальхалла все слышала. И именно она так умело и во время брала под контроль сеть, в которую ей позволила войти Юрине, чтобы по щелчку чужих пальцев, отправить все данные на ноутбуки героического комитета. Всемогущий, успокаивающе, поглаживает Саюки по плечам. А тот, уместившись лицом на чужой груди, улыбается.