***
— Хей, малой, как ты? Выглядишь очень грустно. Даже грустнее, чем обычно. Что случилось? — как обычно начал Санс. — Все нормально. Убираюсь как обычно. Что на этот раз хотел? — безразлично ответил мальчик. — Хотел похвастаться, что выполнил тонну работы сегодня. СКЕЛЕТонну. — немного посмеиваясь сказал скелет. Фриск слегка улыбнулся, но сохранил самообладание. — Слушай, я устал выполнять свою работу. Давай мы с тобой наугад определим кто будет ее делать? Как? Очевидно, бросим КОСТИ. — довольный своей шуткой сказал ассистент профессора. В этот раз дитя не выдержал, так что смеясь сказал: — Спасибо, ты сделал мой день.***
Вечер. По крайней мере, должен был быть вечер. Фриск как обычно читал журнал по анатомии души, что дал ему Санс, когда в его комнату внезапно ворвался взволнованный упомянутый чуть выше скелет. — Срочно, уходи отсюда! — тяжело вздыхая кричал он. Мальчик сразу не понял, чего от него хотят, когда услышал громкий взрыв, от чего стены и потолок лаборатории затряслись. — Беги через аварийный выход, а я задержу их. Меня не тронут. — очень серьёзно произнёс ассистент Гастера, после чего ушёл в противоположное направление, куда убежал Фриск.***
Выбрался восьмой из лаборатории через люк, находящийся вдали от Снежнеграда, прямо в лесу. В тонеле, по которому полз мальчик, был небольшой обвал, так что теперь он был покрыт ранами, из которых текла оранжево-желтая сыворотка. Прикрыв единственную кровоточащую рану, ребёнок собирался искать безопасное время, как внезапно рядом с ним прозвучал скрепящий знакомый голос: — И все-таки ты жив.***
Обернувшись, раненный Фриск взглянул на своего преследователя. Высокий скелет с открытой одеждой, но в длином плаще, что закрывает это. Плащ закрывает нижнюю часть лица, однако верхняя была видна. Горящий оранжевый глаз, острое копье из длиной кости. Нет сомнения! Это был никто иной, как Папирус, нынешний личный палач короля, а самое главное - убийца Ториель, монстра, что был дороже всего для Фриск. До этого момента дитя просто хотел убежать, но теперь его глаза пылали огнём, а душа была полна решимости.