This Is How I Disappear

Утром намного полегчало. То ли от наконец чистого воздуха в комнате, то ли от того, что организм начинает привыкать к боли. Джерард осмотрел своё тело и обнаружил, что злополучные гематомы всё же проявились и гордо пестрели на бледном теле. Затем начался очередной утренний ритуал, без которого день Джерарда Уэя не мог начаться: измерение параметров тела лентой, которую младший брат догадливо не счёл за мусор и оставил на видном месте. Сначала запястья, потом рукава, талию, бёдра, каждую ляшку по-отдельности. Джерард записал все данные в заметках на телефоне, засекреченные паролем, чтобы в случае потери или кражи ни одна душа ни при каких обстоятельствах не могла узнать, что у какого-то Джерарда Артура Уэя талия 29 дюймов. Затем парень встал на весы и впервые за несколько дней улыбнулся — отвес составлял шесть фунтов, что не удивительно, ведь его последний приём пищи был два дня назад, когда они с Фрэнки пробовали новый вкус Pringle's с просекко и розовым перцем. И только потом он заметил подозрительный тюбик на прикроватной тумбочке, который после тщательного осмотра оказался тональным кремом. «Наверное, стоит начать запирать комнату — Майки в ней стало слишком много» — ухмыльнулся он, но всё же был бесконечно благодарен брату, который уже с 6 утра торчит на каких-то занятиях по робототехнике, или на экскурсии для юных орнитологов, пока старший бессовестно спит. Надпись «super thick foundation! stay-matte! oil-free makeup!» гласила, что содержимое тюбика, возможно, хоть и не скроет полностью синяк, но заметно поможет. После умывания ледяной водой, Джерард ещё раз осмотрел след на лице. «Это у меня такая нежная кожа или у того мудака такой сильный удар?» — размышлял он, неуклюжими движениями подушечек пальцев нанося крем вокруг глаза. Заметно лучше. Теперь у него как-будто просто синий мешочек от бессонной ночи, но так, наверное, даже лучше. Как-то по-панковски и в своём роде красиво. Как бы сказали девочки из Pinterest — «эстетично». Но теперь был виден явный контраст между идеальной кожей и его настоящей, испорченной от неправильного питания и полного отсутствия ухода. Немного подумав, он решил нанести крем на всё лицо, но совсем чуть-чуть. Уже хорошо. Выглядел бы он так всегда, на один комплекс стало бы меньше. «Теперь, наверное, стоит добавить серого цвета и под второй глаз?» О макияже Джерард почти ничего не знал. Только в детстве он наблюдал за Донной, которая по несколько часов крутилась около туалетного столика, раз за разом смывая косметику и нанося снова, если что-то шло не по плану, пока раздражённый отец не просил её поторопиться, иначе все они опоздают к назначенному времени в музей. Иногда, когда они вдвоём направлялись куда-то, та вдруг в ужасе замечала в отражении окна какого-то заведения то, что она, оказывается, забыла накрасить второй глаз. И они вместе возвращались домой. Нетерпеливый маленький Джи просил нанести что-нибудь и ему, и мать с улыбкой мазала ему на нос и щёки ярко-красные румяна, потом приподнимала его к зеркалу и они вместе смеялись над отражением. Джи смущался и вытирал с лица рукавом кофты красную пудру. И только сейчас, уже вполне осознанный и взрослый Джерард понял, что никогда не видел её без макияжа и то, какие у неё на самом деле сильные комплексы. В силу косметики он никогда не верил, ведь она не способна перекроить тебе заново нос или сделать щёки поменьше - лишь подчёркивала все то, что у него имеется. (Значит ли это то, что Джерард красив?) Поэтому, уверяя себя в том, что это всё только из чистого интереса, он спускается вниз, берет тёмно-коричневую кожаную сумочку-косметичку, вынимает что-то более-менее похожее на палетку теней и подводит второй глаз. Довольный своим внешним видом, он смотрит на своё отражение под разным углом, и его взгляд, случайно или нет, падает на ярко-красную помаду, лежащую на столе. И, почти не думая, сразу же наносит её, дрожащими руками немного выходя за контур. И сразу прыснул от смеха. Сейчас он был похож на дешёвую транс-проститутку, с его-то женскими бедрами. —«Боже-правый, что за шлюха» — ухмыльнулся он и стёр все салфеткой. Натягивая широкие чёрные брюки из вельвета и чёрную рубашку, он позволил промелькнуть мысли о том, что вполне неплохо выглядит. Впервые в жизни. Он бы хотел, чтобы Фрэнк видел его сейчас. Школе стоило бы поставить памятник Джерарду хотя бы за то, что даже тогда, когда он морально разбит и уничтожен, он продолжает ходить в неё. Здесь он развлекает себя тем, что максимально показывает преподавателям своё безразличие к учёбе. Он даже не пытался делать умный вид и кивать учителям, мол, я слушаю вас и полностью с вами согласен. У тех в свою очередь даже белели костяшки от того, как сильно они сжимали мел, но они упорно молчали. Ведь его отец все эти годы является одним из главных спонсоров школы. И от этого они срывались на других учениках — Рэе, который всего на пару секунд засмотрелся в окно, или на тихой девочке, которая не стала делать дополнительное, а не обязательное задание. Джерард не испытывал удовольствия от этого, и тем более, чувства господства над менее обеспеченными людьми. Но и жаль их не было тоже. Деньги не приносят ему никаких эмоций. И вот, во время обеденного перерыва, попивая свою колу без сахара, его кто-то толкает в бок. Напиток пошел через нос от неожиданности, а Джерард словил флешбеки от вчерашнего дня. Газировка ужасно больно щипала нос, а сам он весь липкий и мокрый обернулся и увидел Рэя, улыбающегося самой широкой улыбкой. — Привет! — просиял он, — не осталось записей с прошлого урока химии? Джерард откашлялся и, не способный сказать что-то из-за колючего чувства в носоглотке, помотал головой. — Точно-точно? — кудрявый всё ещё надеялся на то, что тот вдруг вспомнит, что записи всё-таки имеются, — только у нас с тобой одинаковые варианты. Облитого колой начало это раздражать. Он похож на умного человека, способный записывать всё то, что говорит старый учитель-маразматик? — Извини. — процедил тот, вернув способность дышать. Всё же, Рэй не заслуживает внезапной агрессии. Рэй понимающе кивнул, и улыбка заметно спала с его лица. Он почти вприпрыжку зашагал дальше, уже увидев дальнейшую жертву для бессмысленных разговоров. Но вдруг обернулся, окликнув Джерарда: — Эй, Джи, сегодня в шесть у меня дома на Флойд Стрит 7. Без отказов. С нами будут чуваки из музыкального кружка и даже новенький, кстати! — помахал он рукой, и прежде, чем Джерард ему ответил, его кудрявая голова скрылась за углом. Джер нахмурился, ведь идти никуда не хотелось. А вдруг ловушка? А вдруг его снова отмудохают, и в этот раз он точно умрёт? Рэй не был похож на бандита, состоящим в какой-то мафии, но после случая на баскетбольной площадке, Джерард сомневался, что сможет хоть как-то доверять людям. Поэтому он запланировал за 10 минут до самой встречи (чтобы у них не было времени уговорить его) написать Рэю в Фейсбуке о том, что у него появились срочные-важные-неотложные дела и он искренне извиняется и благодарит за то, что его вообще пригласили. Не забыть бы. И к тому же, что за новопришедший? Бельвильская школа не считается самой крутой в их районе, и их рейтинг даже на гугл-картах не повышался уровня больше трёх звезд, так что о переведённых в середине семестра не могло быть и речи. Джерард снова сделал глоток, смотря в окно, где снова валил снег крупными хлопьями, и пытался подавить своё раздражение. Слишком снежная зима в этом году для Нью-Джерси. Фрэнку бы понравилось. Мысль о нём душит и не даёт нормально существовать, сидит комком в горле или спазмом в животе, а сам он весь находится в постоянном напряжении. Надеялся, что настоящий Фрэнк есть, наблюдает за ним, радуется и грустит вместе с ним, стоит около мирно спящего него и со вселенской любовью перебирает ему волосы, пока тот не подозревает. Будто ему по каким-то причинам нельзя показываться. Вдруг его снова кто-то толкает. Он с силой сжал бутылку, готовый выплеснуть всё её содержимое, сделал глубокий вдох, обернулся и вдруг пожалел, что окно не открытое и в него не получится выпрыгнуть. Сзади него стоял недо-Фрэнк с приподнятыми бровями, как будто удивлённый, что Джерард вообще выжил после вчерашнего. Около него стояли пару девчонок, пытающиеся хоть за что-нибудь, но ухватиться: одна держала его за рукав толстовки, другая за плечо, а другой, видимо не хватило места на теле Фрэнка, поэтому она нервно топталась рядом, переводя взгляд сначала на Джерарда, потом на Айеро, будто думая, каким, чёрт возьми, образом её кумир разговаривает с таким, как он. С таким, как Джерард. «Что ты, нахер, делаешь здесь? Неужели преследуешь меня и ждёшь, пока я не выдержу всего этого и повешусь?» — мысленно поморщился Джерард и все нити напряжения, находящиеся в нём, натянулись в миллион раз сильнее. — Привет? — улыбнулся он, пытаясь освободить рукав от надоедливой хватки девушки. — Тоже идёшь к Рэю сегодня? Черт. Неужели Фрэнк и есть переведённый? Тогда Джерард точно сходит с ума. Он быстро перебрал мысль о том, что он, скорее всего, лежит в коме от несчастного случая в ещё юном возрасте, и всё, что сейчас происходит с ним — вечный сон. Но вариант сразу отпал, так как в детстве у него не было чрезвычайно опасных и угрожающих здоровью ситуаций. Он всегда переходил дорогу на пешеходном переходе и на зелёный свет, не бродил по улице поздно вечером, на него не нападали животные, которые, возможно, заражены бешенством. И впервые он пожалел обо всём этом. О том, что напрасно был слишком осторожен всю свою жизнь. Он обязательно лёг бы под поезд, зная, что его дальнейшая жизнь превратится в кошмар. —Н-наверное. — он опустил взгляд в пол, пряча смущение, и поправил волосы, заправленные за ухо, чтобы никто не заметил, как кончики ушей покраснели. Он всё ещё имел подозрения, что это всё ловушка и сегодня его убьют. К тому же, пару дней назад, в озере, как раз в районе дома Торо, был найден труп. Но дальнейшую аналогию между двумя этими событиями он проводить не стал, чтоб не испугаться ещё сильнее. Теперь его подсознательно тянуло туда, зная, что там будет Фрэнк, хоть и не настоящий. Мысль о том, что он сможет ещё раз взглянуть на знакомые черты лица, будоражила его. В глубине души он надеялся, что всё, что произошло на этих днях — спектакль. Что Фрэнк никуда не делся, казус в школьном коридоре произошёл специально, а избиение было подставным. И что сегодня ребята раскроют себя, они посмеются, поедят, а позже они вместе с Фрэнком зашагают домой и в последующие дни продолжат проводить свободное время вместе. — Крутяк. — протянул Фрэнк, и Джер не увидел его улыбки. И, наверное, слава мерлину, иначе его бы хватил мандраж. Находясь дома, он отрицал своё желание пойти туда, мысленно доказывая, что жажда посмотреть на Фрэнка не оправдывает своей опасности. Поэтому он нервно сидел посреди комнаты на полу, сложив ноги по-турецки, нервно барабаня пальцами одной руки по рядом стоящему столику. Другой рукой он печатал сообщение для Рэя, подбирая нужные слова, то и дело перерывами зачесывая мокрые волосы назад - они всё время падали на лоб и затапливали в каплях весь мобильник. На электронных часах зелёно-неоновые цифры отмеряли 05:38 pm. Идеальное время, чтоб бессовестно поздно отправить сообщение о невозможности прийти. Он нажал на иконку самолётика на экране и его сообщение высветилось в диалоге с Рэем. Довольный своим хитрым планом, Джерард откинул голову на кровать, прикрыв глаза. Лицо он старался не трогать, чтобы не испортить макияж — слишком жаль было прощаться с впервые красивым лицом на себе, и он старался продлить эти моменты как можно дальше. Снова подумал о Фрэнки. Его кожа не была идеально чистой или ровной, а черты лица не были такими, как из под ножа виртуозного пластического хирурга. Всё, что он имел, не было идеальным, но совокупность иметь всё это, делала его таким ёбанным Фрэнком. Так по-дурацки плохо, что охуеть как хорошо. И Джерард даже не имел представления, как он это делает. А Фрэнк, в свою очередь, не имеет представления о том, как Джи сейчас скучает по нему. Джерард, стоя перед дверью миниатюрного домика, похожим больше на гараж, и мялся. Было чертовски темно из-за отсутствия хоть какого-то источника света — ближайший работающий фонарь находился на другой улице. У половины находившихся здесь были выбиты стёкла, остальная половина попросту не работала, и теперь Джер понимал, какого чёрта этот район считается опасным. Вся его уверенность начала утекать, когда он то протягивал палец к звонку, то резко убирал его, вдруг передумав и решив ещё немного постоять и собраться с мыслями. Совсем не та уверенность, когда всего около получаса назад он в спешке сбегал вниз, попутно крича матери о том, что пойдет к Рэю, что он хороший парень, и что нет, это не он побил его в тот раз. Для пущей уверенности, он обнимает оторопевшую мать, стоящую с шумовкой в руке, сухо целует её в щеку и стирает с губ опечатавшийся на них тональный крем. Он быстрым шагом почти летит вдоль улицы, и почему-то уверенности в данный момент в нём было больше, чем когда либо. Мысль, что всего через пару минут он увидит ямки на щеках Фрэнка, заставляла его ускорять шаг быстрее и быстрее. Но сейчас, стоя почти на пороге дома, понял, что идея оказалась полной чушью. Но на улице оказалось слишком холодно, чтобы идти назад. Поэтому он со всей силы зажмурил глаза и нажал на кнопку звонка, на которой виднелся след от частого нажатия на неё. Затем нажал еще раз, на случай, если звонок заклинил. Удивителен был сам факт его наличия, а не звоночка на ниточке. За дверью послышался собачий лай и голос Рэя: —Бой, тихо! — приказал ей хозяин дома, и Джерард настроился поздороваться с ним, объяснив, что дела отменились. Но дверь открыл не Рэй, и даже не его братья. С порога на Джерарда смотрели пара ореховых глаз, и у Джерарда даже заболел живот в области желудка, насколько он волновался. Фрэнк стоял перед ним в пижамных штанах и растянутой футболке с надписью «Homophobia is gay», держав в руке баночку Heineken'a. Пару секунд они молча смотрели друг на друга. Только Фрэнк с расслабленной улыбкой, а Джерард вот-вот упадёт в обморок. Но неловкое молчание нарушил Рэй, подойдя к двери. Он пытался отпихнуть ногой маленькую собачонку, которая вцепилась в штанину его джинс и пыталась стащить их так, что все могли заценить трусы Торо с микки-маусами. Наконец справившись с «нападением» животного и подтянув штаны, тот широко улыбнулся. Затем немного нахмурился, сказав: —Погоди, ты ведь написал в Фейсбуке, что не придёшь. Черт, Джерард совсем забыл про сообщение. Открыв телефон, он заметил новое сообщение — «:( :( :(» от Торо. —Мы заказали пиццу только на четверых, но мы, наверное, сможем найти что-то в холодильнике. Не бери в голову, проходи. — снова просиял хозяин и, погрозив пальцем собачонке, побежал вверх по лестнице, видимо, хвастаться перед остальными. И Джерард снова остался с Фрэнки, который немного отошел вбок, пропуская гостя внутрь. — Извините.. — он действительно чувствовал вину за свой приход, чувствуя, что он здесь определенно лишний. Все эти ребята — чёртовы экстраверты, которые приходят домой только для того, чтоб отоспаться после очередной вечеринки. Среди людей они чувствуют себя лучше, чем где-либо. У них заразительный смех и куча шуток, припасённых на случай, если атмосфера отстой. Наверное, Джерард хотел бы быть таким. Фрэнки равнодушно попивал пиво, чувствуя себя в этом доме явно комфортно и уверенно, как будто прожил здесь всё своё детство. Дом действительно был крошечный. Кухня, совмещённая с гостиной, маленький квадратный телик-ящик у стены. В доме пахло маслом, собачьей шерстью и старыми газетами. Воздух плотный и тяжелый. На стенах, словно пряча потрёпанные обои, оказались десятки фотографий в рамках: маленький Рэй на велосипеде и с шлемом на голове, который улыбался той детской улыбкой, где не хватает нескольких зубов; братья Торо в выпускных мантиях; семейная рождественская фотография, где собака на фоне пытается сожрать ветку от ёлки; женщина, видимо, мать братьев, стоящая около плиты в фартуке; и многое другое. Джерард мог часами разглядывать все эти фотографии, словно он сам является частью их семьи, и их добрая энергетика передаётся ему, но его окликнул стоящий сзади Фрэнк, держа ещё одну баночку пива. — Лови. — сказал он, когда банка уже вылетела из его рук. Джерард аж подпрыгнул от неожиданности и замахал руками перед собой, пытаясь поймать. В лакроссе и во всех спортивных играх он был полным отстоем, и когда ему удалось поймать баночку, он с восторгом посмотрел на кидающего, и тот лишь усмехнулся, кивая в сторону лестницы. Самодельная деревянная лестница противно скрипела под каждым шагом и Джерард даже не понимал, куда она вообще ведёт — второго этажа с улицы не было видно. Но он лишь шагал за Фрэнки, затаив дыхание, и крепко сжимал холодную банку в руках. «Вторым этажом» оказался чердак с низким потолком и без единого окна. Видимо, бывшие хозяева дома пользовались им как чердаком, но семья Торо решила сделать из него комнату для детей. Раньше братьям приходилось втроём ютиться здесь, но после их поступления в колледж весь чердак принадлежал Рэю. Темноту компенсировало большое множество различных искусственных источников света: гирлянда с икеи, настольная лампа, просто свисающая с потолка лампочка, напольная лампа с абажуром в цветочек, явно купленная на барахолке и не вписывающаяся во всё это подростковое сумасшествие, которое царило здесь. На полу растянулся парень, играя в какую-то игру «три в ряд», и Джерард сразу узнал его — он часто играл на школьных концертах и имел целую толпу девочек-фанаток младшеклассниц, а девушки его возраста почему-то считали его педиком и отшивали только так. Второго парня, сидящего около него с гитарой в руках, он не знал. Хозяин комнаты лежал на диване, но как увидел Фрэнка с Джерардом, сразу вскочил. — Вот Джерард, о котором я говорил. Он классный. Джерард неловко улыбнулся и кивнул парням, которых Рэй представил как Боб и Мэйсон. Те помахали ему. Проводить время с кем-то помимо Фрэнка оказалось неплохой идеей. Он не особо участвовал в разговорах, но внимательно слушал всё то, о чём они говорят и впитывал всё, как губка, иногда хихикая в рукав над шутками. Ел пиццу, забыв о всех тех сотнях калорий, находящихся в ней, слушал новую песню, которую Мэйсон в очередной раз написал для своей невзаимной любви, в этот раз уверяя, что она точно станет его девушкой. Он никогда не переставал украдкой поглядывать на Фрэнка, наслаждаясь всеми минутами рядом с ним. Как будто это тот самый Фрэнк, но он реальный и с ним можно контактировать, не боясь, что его сочтут за сумасшедшего. Но всё же, в нём было что-то, что отличало его от его старого вымышленного друга, но Джерард всё никак не мог определить эту отличительную черту. — О чёрт, — Рэй открыл телефон и всё его лицо, и даже кудряшки, изображали панику. — Родители будут здесь через 10 минут, так что придется разойтись. Я проиграл отцу в карты, что не буду приводить сюда никого как минимум неделю. Джерард немного погрустнел, ведь они были реально крутыми ребятами, но включив телефон и увидев время, тот вскочил еще раньше остальных и побежал по лестнице вниз, попутно крича что-то, но мальчики разобрали только «спасибо», «поздно», «мама», «надерёт задницу». Быстро шагая по улице и освещая фонариком дорогу, чтобы не споткнуться и не рассечь лицо, он услышал шаги сзади себя. Сердце ушло в пятки. Он перебрал в кармане все предметы, надеясь найти что-то пригодное для самообороны, но ни упаковка от жвачки, ни носовой платок, ни старая пуговица не могли ему помочь в данной ситуации. Поэтому он просто задержал дыхание от страха, приготовившись бежать так быстро, как только может. Но знакомый голос Фрэнка успокоил его и позволил выдохнуть с облегчением. — Это опасный район, знаешь ли, а ты, я смотрю, не владеешь навыками самообороны. — с усмешкой догнал его, шагая совсем рядом. Джерард отвёл взгляд, вспоминая то избиение. Шагали они молча до самого его дома. Он бы хотел сказать, что безопасная часть города уже началась и он может пойти один, но язык не поворачивался. К тому же, ему нравилось просто так идти с ним рядом и слушать его дыхание. Еще он хотел спросить, не скрывает ли он что-то от него. Но не смог. Дойдя до его дома, он обернулся, смотря прямо ему в глаза и, не найдя там блеска, который был у его бывшего Фрэнки, грустно улыбнулся. — Спасибо... — он чувствовал жуткую неловкость. Айеро кивнул.