Неоновый

Цзинь Лин ненавидел официальные визиты всей душой и совершенно искренне, морщился на необходимость соблюдать этикет, как будто бы не знал его наизусть с раннего детства, кривился на постоянное присутствие в непосредственной близости стражи или советников и очень быстро уставал от обилия работы. Однако, даже несмотря на все это, в Гусу он отправлялся с энтузиазмом. Самым скучным во всем этом была дорога. Отчего-то главам орденов было положено драматично въезжать на территорию союзника в богато украшенной повозке с миллионом сопровождающих, сияя своим величественным великолепием, вместо того, чтобы добраться на мечах, сократив время пути в два раза. Но, если раньше Цзинь Лин искренне ненавидел эту нудную трату времени, то сейчас меланхолично поглядывал на сменяющиеся за окном пейзажи, даже радуясь возможности оттянуть момент, когда нужно будет приступить к работе. На этот раз в Гусу они прибыли ранним утром. Еще даже не поднялось солнце, и в предрассветном тумане влажная и молочно-пыльная зеленая трава казалась какой-то совсем уж нереальной. Вообще-то, их должны были встретить как полагается, по всем правилам и, желательно с такой же огромной делегацией, но Цзинь Лин умудрился убедить и Ланей и собственных адептов в том, что в такую рань им совсем не нужен пышный прием, что они устанут с дороги, и что лучше будет провести все мероприятия чуть позже утром, когда все отдохнут и будут готовы. Так что сейчас у врат в Облачные Глубины их ожидал лишь один-единственный человек. Вот только этого человека Цзинь Лин бы предпочел тысячам прочих. — Доброе утро, глава ордена Цзинь. — юный Лань склонился в почтительном поклоне, но Цзинь Лин успел заметить лукавую улыбку, спрятавшуюся за упавшими на лицо волосами. — Доброе утро. Они прошли по узким петляющим дорожкам, идущим сквозь гулкую тишину, почти не разговаривая, слушая, как шуршит листва на еще спящих деревьях, миновали несколько административных строений, и очень скоро оказались рядом с предоставленными им жилыми домиками. Ловко раздав своей свите поручения, отвлекая их внимания от первым проскользнувшего внутрь Ланя, Цзинь Лин заявил, что отправляется отдыхать и вошел следом, едва успевая закрыть дверь, прежде чем оказаться в теплых объятиях. — Тц, — он недовольно поморщился, но даже не пошевелился, чтобы освободиться. — Дай хоть переодеться. — Нет, — Цзинъи довольно улыбнулся и зарылся лицом в чужое плечо. — Это займет слишком много времени, а у нас всего лишь пара часов до того, как все проснутся. Он рассмеялся, услышав недовольный вздох, и поднял голову, заглядывая в глаза. — Ты устал? Что за вопросы? — Ничуть. — Идем смотреть на крольчат? — Что за глупости? — Ничего не глупости, у нас родилась целая дюжина маленьких крольчат, они такие крошечные, пушистые и хорошенькие, на тебя похожи! — Чего? — Идем! В этом мире не было ничего невозможного, кроме невозможности переубедить Цзинъи, если тот вбил себе что-то в голову, так что пришлось идти. Хотя, не сказать, чтобы Цзинь Лин был особо против. Поляна с крольчатами находилась в отдалении от тропинок и домиков, как пояснил Цзинъи, чтобы малыши не пугались людей. В такую рань даже кролики еще спали, собравшись в одну неразличимую меховую кучку, и Цзинь Лин недовольно поморщился. — Ну и зачем мы пришли так рано, они же еще спят? — Тихо, не буди! Все равно хорошенькие же. Они сели прямо на траву, разглядывая сопящих кроликов, и какое-то время сидели совсем молча, только чувствуя друг друга соприкасающимися плечами. — Хорошо, что ты без Феи, — прошептал Цзинъи. — Она бы их сожрала. — Ничего бы не сожрала! Фея умная собака, в отличие от некоторых! Цзинъи засмеялся и прижался поближе, укладывая голову Цзинь Лину на плечо. Они почти никогда не говорили прямо, что скучали, что хотели бы увидеться, очень редко — что любили, будто бы, если эти слова произнести вслух, они станут уязвимее, слабее, и все то, что есть между ними сейчас — закончится. Наверное, это было трусостью, но, будучи адептами двух разных орденов, без возможности связать себя узами брака, такая лживая недосказанность казалась спасением, возможностью забыть о внешнем мире и просто спрятаться в чужих объятиях, когда Цзинь Лин чувствовал себя совсем беспомощным. — Давай выберем одного себе, — сказал он. — Что? — Цзинъи непонимающе поднял голову, глядя на него. — Выберем себе одного крольчонка и придумаем имя, — терпеливо повторил Цзинь Лин, не поворачивая головы. — Как будто он только наш с тобой. Пару секунд Цзинъи только моргал, силясь понять смысл этих слов, а потом медленно расплылся в широкой улыбке. — Ты предлагаешь мне завести ребенка? — Чего?! — Ох, дорогой, это такой ответственный шаг, нужно подойти со всей серьезностью! — Хватить нести чушь! От повышенных тонов кролики зашевелились, просыпаясь, и от общей меховой кучи отделился один малыш с темными пятнышками на белой шерстке, неловко и с любопытством подбираясь ближе к людям. — Ой, вот и наш сыночек идет! — Цзинъи подхватил крольчонка на руки, заглядывая в его сонные бусинки глаз. — Посмотри, у него твои глаза! — Идиот, — буркнул Цзинь Лин, кривя лицо изо всех сил, но придвинулся ближе и протянул руку, почесывая мягкую шерстку между ушей кролика. — По-моему, он и правда похож на тебя, — Цзинъи снова прижался ближе, устраивая крольчонка на руках и счастливо улыбаясь. — А может это девочка? Тогда назовем ее Принцесса! — Ты нарываешься?! — Цзинь Лин возмущенно цыкнул, но, несмотря на это, аккуратно обнял, сам смущенно утыкаясь подбородком в плечо, и задумчиво повторил. — Принцесса? — Угу, — Цзинъи повернулся к нему и ласково чмокнул в кончик сморщившегося носа. — Буду смотреть на нее и думать о тебе! Цзинь Лин почувствовал как краснеют щеки и запыхтел, поджимая губы. — Ладно уж. Пусть.