«Отец должен быть для своих детей другом, а не тираном.»
— Машель Фуко
«Можно стать бывшим мужем, но не бывшим отцом.»
— Карл Витакер
4 марта 1939-го года. Ленинградская область, деревня имени Гоголя. На этот момент девочке было шестнадцать лет и девочкой называть ее уже не имеет никакого смысла. Солнце уронило несколько лучей в одно одинокое окошко. По ту его сторону спала девочка или даже девушка. Как только свет солнечных зайчиков попал ей на веки, она моментально зажмурилась с и так закрытыми глазами и что-то профырчала. Еще пара минут и звон будильника, который девушка тот час вырубила с руки. В шесть утра никто не может позавидовать бедной механической безделушке, которую как-то за чашечкой чая собрала сама Нинка. Девушка присела и достала из шкафчика расческу, пытаясь хоть как-то привести в порядок запутанные лохмотья. На Нине красовалась одинокая ночнушка, длиной вплоть до колен. Думаю, не будем мешать ей переодеваться и переместимся в другую комнату. На кухне Анастасия Дмитриевна пробовала самодельный ликер из компота и крепкого самогона. После дегустации та заметно сморщилась — вышло именно то, что она хотела. Кстати, девушка уже давно не работает «какой-то там обычной продавщицей»: она смогла устроиться самой настоящей учительницей начальных классов. Удивительно, ведь никто понятия не имеет, как. Внезапно женщина вспомнила о том, что сегодня пятый день шестидневки, то есть рабочий день и ее дочери пора в институт. В Ленинградский институт точной механики и оптики, который сокращено можно называть ЛИТМО. Скоро Нинка вышла на кухню к матери, в своем комбинезоне со свободной рубашкой. Анастасия Дмитриевна скептичным взглядом осмотрела дочь. — Одеться могла и по-приличнее… — Ой, да будут там смотреть кто что носит, — девушка села за стол, — ты лучше скажи, что на завтрак? Женщина залпом допила самодельный ликер и поставила перед дочерью тарелку с кашей и киселем. — Геркулес, натуральные хлопья, прямо с фабрики. Дядя Леонтий старался, искал, так что ешь. Нина подулась, поковыряла кашу и взяла в руки коробку, на которой значилось: «запаренное овсяное толокно» — И на том спасибо, — девушка начала есть, иногда поглядывая на мать. — Ешь, ешь. А я со своими учениками уеду аж на неделю в столицу, представляешь? В саму Москву! Будем с ребятами культурно просвещаться и навязывать им ваши эти… воровские коммунистические идеалы. — Воровские? — Нинка удивилась и шепнула себе под нос, — коммунизм — это не воровство, коммунизм — это равенство… Настя взяла в руки старую газету, еще за прошлый месяц, мельком пробежавшись по большим ее заголовкам. А там красовались надписи: «Первый день переписи населения», «Здравствуй, товарищ счетчик!», «Замечательный рост советских людей» — Вот это да, Нин, посмотри-ка, что пишут… — Чего? — «Сегодня мы побывали в 10 инструкторских участках города, ни один счетчик за первую половину дня не зарегистрировал ни одного неграмотного.» — Ну, так это хорошо. — Как же… — недоверчиво хмыкнула женщина и убрала газету куда подальше, — опять их пропаганда образования! — Чего сразу пропаганда-то? Просто страна хочет видеть свой народ образованным, грамотным, чтоб мы выросли и защитили свою родину, чтоб могли постоять за себя и за товарищей. — Вот, — Настя указала на Нинку, — пропало поколение, выросла у меня дочь на каких-то социалистических убеждениях. — А как иначе? Граждане равны друг перед другом и перед государством. Много ты знаешь, да? Твое это государство заботится только о своей шкуре, деточка. — Но как же… — Я больше тебя в жизни этой видела, как одни предают других, убивают, как те же карточки по блату берут и воруют товары прямо перед носом. И о каком равенстве речь? Когда те же богатые имеют больше привилегий и получают больше хлеба, чем мы с тобой. — Меня все устраивает… — Ох, ну тебя-то конечно все устраивает! Нахлебничаешь за мой счет, учишься за мой счет и ешь и пьешь, а еще говоришь, что знаешь больше меня, да? — Прости, мам. Нинка немного расстроилась, но спорить с матерью не стала, хотя и считала, что такое поведение общества давно в прошлом и культура народа как-никак выросла. Для Насти в этой жизни не было ничего, что могло бы её зацепить, супер героя она так и не встретила, и думала так: прожить эту жизнь нужно оставив после себя потомство, воспитать его подобающе и пустить в мир, чтоб оно могло завершить твою миссию, осчастливить род и подарить внуков. Если у тебя не получилось, у них получится непременно! Помыв после себя тарелку, Нина накинула ветровку, легкий шарфик и побежала в институт. Шла она быстро, осматриваясь по сторонам и даже слегка улыбаясь. Она знала, что однажды сделает что-то невозможное, какой-то прорыв в обществе. Мир казался приятным, все люди — товарищи и очень знакомые, но вдруг позади нее послышался знакомый мужской шепот: «обернись!». Нина замедлилась и даже остановилась. Звук странно расходился, как пару лет назад, она оглянулась, но ничего и никого кроме некоторых прохожих увидеть не смогла. Но странное чувство того, что сейчас здесь должно случиться что-то важное не отступало. Она решила продолжить путь, но вернув взгляд вперед вздрогнула. Она не ожидала увидеть перед собой Рому. — Все в порядке? — Рома отвел подругу в сторону от толпы, — чего это вы, гражданочка, движение перекрываете? — он слабо улыбнулся. Рома за все это время очень вырос. Правда вот образ его мало поменялся: на нём были те же серые штаны с подтяжками, но на пару размеров больше, заправленная рубашка и небольшая накидка. Его нос был острым и длинным, лоб немного выпирал. — Опять ворон считаешь Ты сейчас в свой инженерный? Она отделалась кратким кивком. — Ну беги тогда, — юноша чмокнул её в щеку и сам ушел. Нина выдохнула и продолжила свою дорогу. Они с Ромой как бы встречаются. «Как бы», потому что кроме них об этом никто не в курсе. Им это кажется неловким, да и не было повода рассказывать. Нина, поймав первый трамвай, доехала до института и пробыла там почти до вечера. После посещения ЛИТМО, она попрощалась с однокурсниками и пошла домой. На улицах уже темнело, многие люди стояли в очереди на остановке и ждали трамвая. Девушка подошла туда и спросила: — А кто крайний? — Все молчали, пожимали плечами, но вот одна бабушка вступила в диалог: — Да вот, мужчина, отошел толе за буклетами, толе за билетами, сейчас он придет скоро, за ним держись. — Он какой это? — Ну, рослый дядька, плечи у него широкие и веснушки, ну прямо как у вас, девушка, — старушка улыбнулась. — Хорошо, бабушка. Нина улыбнулась ей в ответ и, прижав к себе чемодан с некоторыми деталями и железками, начала осматриваться в поисках такого мужчины. Прошло около десяти минут. К остановке подъехал один трамвай и увез половину людей. Остальные же, в их числе и Нина, посмотрели на часы и стали ждать следующего транспорта. За девушкой стояло еще человек десять, и вот, она смогла увидеть одного мужчину, который встал перед ней. — Простите, а вы за мной? — он улыбнулся и встал перед Нинкой, пытаясь по-удобнее подхватить пакеты. Девушка узнала в этом человеке что-то знакомое и на его вопрос кратко кивнула. Внезапно кто-то из людей стал возмущаться, мол, что этот гражданин встал почти самым первым. — В очередь, в конец вставайте! — Да занимал я! — мужчина удивился и поднес руку к груди, — да честно, добрые люди! Перед ним стояло человека три и та самая бабушка, которая помогла Нинке. Старушка за него и вступилась: — Занимал он! Граждане, спокойнее, хорошо все. Люди вздохнули и продолжили ждать какого-нибудь транспорта. Девушка подумала вслух: — Да уж… Бедные люди, уже ничего тут не понимают. Надо бы сюда еще одну станцию. — Полностью поддерживаю, — ответил тот самый мужчина. — Вот мы с ребятами из инженерного разработаем скоро такую машину, чтоб стоила не дорого, ездила далеко и безопасно и чтоб не было вот таких очередей! — Хорошее это дело, — он усмехнулся и осмотрел девушку, — но вот я думаю, нужно наоборот делать больше самолетов, продвигать советскую авиацию и перемещаться в воздух! — И будут у вас там космические очереди, самолеты с ракетами станут туда-сюда летать и ждать, пока одни взлетят, а вторые приземлятся — Вздор! Небо тем хорошо, что там как раз таки нет никаких очередей и многоярусные дороги. — Да ну? — Нина улыбнулась и прижала к себе чемодан, — с чего вы взяли, что раз места много, то очередей не будет? Фантастика… Да и дорого. — Только с фронта вернулся, точно тебе говорю — летчики сейчас нужны везде! И скоро везде будут летающие машины, — уже явно шутя заявил тот. — Хах. Посмотрим. Наконец-то сюда подъехал долгожданный трамвай. Люди облегченно выдохнули и начали потихоньку продвигаться вперед. Так получилось, что девушка сидела вместе с этим мужчиной, а пара людей снаружи попросту не уместились. Двери закрылись и транспорт начал свое движение. Несколько минут все молчали, кто-то читал газету, в которой девушка заметила большой заголовок: «Комсомольская правда», кто-то смотрел в окошко, а кто-то держал много-много книг. Кому не повезло занять места — толпились… Из-за этой «давки» в главный совет города часто поступают жалобы, но власти пока не знают, как решить этот вопрос. Нинкин сосед по сиденью тем временем пересчитывал деньги за проезд. Скоро кондукторша добралась или скорее протиснулась к ним. Девушка и мужчина заплатили, им выдали билеты и они продолжили молчать. Нинка снова услышала какой-то знакомый шепот: «Он рядом…», а колечко слабо кольнуло ту в палец, отчего Нина перевела взгляд на руку. Подарок и в то же время оберег немного светился, девушка не смогла распознать, с чем это было связано. Но вдруг ей удалось сопоставить странный голос в голове и какие-то образы вместе с этим мужчиной, девушка удивилась и всмотрелась в него, пытаясь понять, откуда она его помнит. Подумав еще немного, она не поверила сама себе, по данным ее рассуждений, её отец и этот мужчина — летчики. Она достала из чемодана одну старую фотографию папы и снова сопоставила. Практически одно лицо. Правда этот мужчина выглядит немного старше, но оно и не удивительно. А может не кажется… — Слушайте… а вы куда едите? — Да вот, на Гоголя, думаю у друга пожить немного, он, наверное, опоздал на этот транспорт… — Гоголя? — она еще больше удивилась, — а почему у друга, а не… дома? Вы дом хотите снять? — Сложно это все… дома и не примут, — он хмыкнул и достал какую-то газету. Сомнений не осталось — он и есть её папа. Но заговорить с ним девушка больше не решалась. Трамвай скоро остановился на улице им. Николая Васильевича Гоголя. Из транспорта вышли только летчик и Нина. Девушка еще раз оглянулась на мужчину и, накинув на себя капюшон, поспешила домой. — Постойте, гражданочка, — мужчина последовал за ней и дождался пока она остановится. — Да? Девушка остановилась, поймав его прозорливую и добрую улыбку: — А вы не знаете, Нинка все еще на этой улице живет?