«…Приходит день, приходит час
И понимаешь все не вечно,
Жизнь бессердечно учит нас,
О том, что время быстротечно.
О том, что нужно всё ценить,
Беречь все то, что нам дается,
Ведь жизнь, как тоненькая нить,
Она порой внезапно рвется.»
— Елена Аткина
«Живи так, как будто ты сейчас должен проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок. Совершай каждый поступок так, как если бы он был последним в твоей жизни.»
— Марк Аврелий
Для Тео мало что изменилось.ㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤ Когда тот спустился назад, в обрыв, его поймали слуги короля, сказав, что слова детектива на него не распространяются и за все те убийства он должен ответить. За все деяния, совершенные Тео, был суд и его продержали еще какое-то время в темнице. Увы, сбежать было нельзя, так как детектив забрал телепорт. Ничего не осталось, как смириться и наконец ответить за всё. Парень, признаться честно, был этому только рад. Но он не мазохист. Просто он смог получше узнать Уильяма и понять, что его слова были правдой. В их камерные приключения можно не вникать… Единственное важное событие, от которого можно оттолкнуться — это то, что Тео всерьез намеревался помочь новому приятелю сбежать оттуда. Он и Уильям составили громкоговорящий план «Спасти людей королевства», который преследовал две цели: 1) Освободить наследника 2) Доказать людям, что Вили — настоящий царь и свергнуть нынешнего обманщика. В общем затевалась настоящая революция, которую поддерживало пока всего двое. И один из них даже не человек. Шло время, летели года и вот настал момент, когда Тео собрались отпускать, посчитав, что «Хватит с него». Тогда пришлось переходить к исполнению первого пункта плана. Когда за Тео пришли стражники, он разговорил одного из них и Уильям незаметно подошел ко второму сзади и проткнул вилкой его шею. Чтобы тот ничего не сказал, Вили пришлось заткнуть его рот и очень тихо отойти. Тео так же отводил первого стражника вперед, дабы тот случайно ничего не услышал. Их побег в лучшем случае должен быть тихим. Всё получилось и Вили переоделся в одежду того, кого только что усыпил вечным сном, а труп стражника повесил на цепи вместо себя. Это пустило впоследствии ложные слухи к королю о смерти заключенного наследника. Тот, как «отличный отец» не заметил разницы меж своим сыном и стражником и был лишь рад, что не пришлось марать руки самому… В общем ребята сбежали и оба разными ценами получили заслуженную свободу. Тео избили плетью перед людьми, а Уильям впервые убил человека. Нельзя сказать точно, кому из них двоих сильнее нравилось ощущать себя свободным, снова чувствовать всем телом и существом своим этот холодный ветер, терять дар речи от красоты лесов и зимних узоров. Кажется, их память немного омрачилась. Они могли вспомнить мало чего хорошего в своей жизни. Для Тео только одна встреча с той девочкой и короткий разговор с матерью, для Вили только спасение от одиночества. Вернувшись, Тео нашел свой дом не убранным, в паутине. Там пахло сыростью и было холодно. Пришлось восстанавливать порядок, на что у него ушла пара дней. Сейчас он просто сидит и смотрит в окошко, постоянно вспоминая ту встречу с девочкой и их побег с Уильямом. Остальные картинки с пленки жизни были утеряны в плане смысла. Может потому что частые наказания в заключении давили на нервы? Похоже на то. Но в связи с этим «давлением» что-то уж точно навсегда защелкнулось. Улыбка. Ее больше нет. Его новый друг на протяжении всего времени обхаживал дом кругами и все не мог перестать восхищаться красотами природы, снежными холмами, ледяными ручьями, отчего впоследствии слег с простудой. Пара недель. Снега с простудой не стало, а вот и самовар вскипел… Тео вздохнул и слегка дрожащими руками заварил себе чай. Он уже давно не радовался, несмотря на то, что время проведенное с Вили давало много поводов улыбнуться. Даже вкусный, с небольшой кислинкой напиток не мог задеть нужный нерв и заставить его хоть на секунду убрать хмурую гримасу. Несмотря на это Вили знал о том, что на самом деле Тео так же рад, как и он и потому постоянно пытался отвлечь того от сложных мыслей, сказав о милой птичке за окном, о том, как красив рассвет, какой вкусный чай… Иногда это сильно помогало. Однажды утром, пока Уильям спал, юноша решил развеяться и сходить к своему любимому озеру. Он накинул серую безрукавку на белую рубаху, взял с собой небольшой посох для виду и пошел в лес. И вот, время семь утра, а парень сидит у воды и слегка неровными блинчиками кидает вдаль камни. На траве свежая роса, небольшой осадок в виде таких же небольших капелек. Тео вздохнул и кинул очередной камень, итого: четыре блинчика. Это его рекорд. Только здесь он мог уединиться, погрустить и помечтать о том, что когда-то все изменится, а белая полоса или птица удачи настигнет и его. Вдруг, он услышал какие-то скрипы и звоны подъемов и спусков большой конструкции. Внезапно он посмотрел в сторону шума и заметно изменился в лице. Прямо сюда, по старым и сломанным рельсам гнал самый настоящий поезд. Тео моментально опешил и негодование переменилось в страх. Поднялся ветер, что волок за собой приличное количество пыли, от чего парень прикрыл глаза рукой. Поезд остановился, проехав пару метров от Тео. Дверь главного вагона отворилась и перед парнем оказался машинист, выглядевший как детектив. — Ну привет, малыш, — тот усмехнулся и спрыгнул с лестницы. Парнишка тут же поднялся на ноги и отстранился на пару метров. — Снова ты? — он поставил посох перед собой и крепко сжал тот в руках. — Малыш… ну убери ты эту палку, — детектив подошел еще ближе и, плавно коснувшись концами пальцев посоха, разломил его. Парень продолжил отходить. — Зачем ты пришел? Георгий растянулся в улыбке и, сделав резкий шаг навстречу, поднял его лицо на себя, за подбородок. — Чтобы напомнить тебе о подробностях нашего контракта. Проблема крылась в том, что парень не помнил ни одного пункта того договора. А о самом договоре знал разве что на словах из видений. — Что за договор? — юноша отодвинул его руку от себя. — Как много вопросов, — Гоша ухмыльнулся и у него в руках появился свежий контракт, слегка запачканный в крови, — и как мало ответов…разве ты его не помнишь? Парень выхватил договор у детектива из рук, наскоро прочитал первые два пункта и не задумываясь разорвал его, смяв и рассыпав на землю. — Пошел твой договор к черту! Хуже не будет, дай мне спокойно отдохнуть! — юноша закрылся руками и стиснул зубы. Похоже у Тео произошел нервный срыв. Детектив крайне удивился. — Какой же ты глупый и наивный. На его лице появилась мягкая улыбка. Он медленно взял Тео за запястье и шепотом произнес. — Да будет так, — нормальным голосом, — Договор расторгнут и этот момент я назначаю твоей точкой невозврата из этой вселенной! Твоей погибелью и твоим, пускай необдуманным решением, — улыбка в миг стала зловещей, наглой, а вместо зубов появились клыки. Всем видом он наводил большой страх. Тео поднял на него глаза. Детектив обратился в черную тень, состоящую из одной только пыли. У него были белое лицо и черные как сажа глаза, которые нахально улыбались. Он сжал запястье парня еще крепче, так, что вся кисть руки Тео и даже второй покрылись чем-то черным, передавая странную сильную боль, а в этот момент тень исчез. Тео с испугом осмотрел руки и заметил, что те очень медленно, начиная с ноготков, стали чернеть. Он осторожно провел по своим же пальцам и понял, что малейшая взаимосвязь с ними отдавала сильной болью. — Проклятье, — в глазах юноши потемнело и тот успел ухватиться за ствол ближайшего дерева, — ну почему, — он медленно спустился на колени, — почему я?.. Парень опустил голову и закрыл глаза руками. На следующий день. Тео сидел за столом и смотрел на часы. Стрелки быстро обменивались секундами, и парень не смог не заметить, что каждые пять минут эта чернота сдвигается на миллиметр… Скорость: 1мм/5мин Тео прекрасно знал свой рост — 179 сантиметров… было не трудно посчитать, сколько ему остается ждать своей кончины, возможно, она придет еще раньше, чем чернота заполнит все тело. А делать все равно нечего. Парень достал листок и, записывая слегка неровные циферки, начал считать. Уильям не знал, как помочь и потому сидел рядом и гладил его по спине. — Всё будет хорошо. Мы… Мы что-то придумаем. — Не представляешь, как я на это надеюсь, — Тео глянул на Вили, — а еще больше я надеюсь, что у нас выйдет совершить наш план раньше, чем я, — сглотнул, — умру — Ты не умрешь! — Умру. — Не смей так говорить, — Уильям обнял его с такой искренней любовью и переживанием, как если бы Тео был его братом. Парень не нашелся, что на это ответить и впервые за всё это время дернул уголком губ, создав долгожданную для Вили улыбку. - Больше не буду, — сказал и не прогоняя Уильяма из объятий продолжил считать: В высоту тело Тео занимает 179 сантиметров, вместе с головой… Это равно 1790 миллиметрам (1см=10мм). Чернота заполняет обе его руки одинаково быстро и со вчерашнего дня ей покрылось уже почти двадцать пять сантиметров, что было немного больше его запястья. Стрелки пересчитывали сами себя, напрягая обстановку. А держать ручку становилось все больнее — приятного мало. Пять минут — новый миллиметр. Чтоб рассчитать всё точнее, нужно было знать ещё и длину рук, но делать это линейкой не вариант. Прикинув примерно, Тео понял, что одна его рука от плеча и до предплечья равна примерно двум его головам. Он уже шестьсот лет как подросток, а значит его рост должен быть равен семи головам в длину. Разделим рост на количество голов и узнаем примерную длину одной головы. Рост подростка = 7 голов, чтобы найти одну голову, нужно Рост / 7… 179/7 =… Посчитав, парень понял, что это где-то двадцать пять с половиной сантиметров. Ладони можно было не считать: они и так уже покрылись этой странной чернотой. 25,5 см = 255 мм… Рука = Голова*2x = 255*2 = 510 мм Итак, пятьсот десять миллиметров — одна рука, вторая покрывается чернотой с той же скоростью. Если оставшееся тело станет покрываться, не меняя темпа, и желательно начнет делать это поэтапно, то есть сначала покроет низ, а после настигнет голову, то это уже 1790(всё тело)+510(рука) миллиметров… 2300 миллиметров… Один миллиметр покрывается за пять минут, следовательно, чтобы узнать, через сколько Тео отбросит коньки, мы должны умножить число миллиметров на пять, что Тео и сделал. Вышло 11500 минут. Ему осталось жить так мало. Не составило труда сосчитать, сколько это займет часов. Делим на шестьдесят. 191 час, тридцать минут. Парень усмехнулся, поняв, что еще недельку сможет прожить точно. Но все-таки было интересно, а сколько это дней. Не будем заставлять вас считать самим и сделаем это вместе. 191 делим на 24 часа и получаем примерное количество дней. Получилось практически восемь дней. — Неделя, — парень прикрыл глаза рукой, иронично посмеявшись себе под нос, — но будем учитывать, что когда это нечто доберется до головы — мне уже настанет конец и вычтем из моих расчетов одну голову, это 260 миллиметров, а это 1300 минут, это… это практически двадцать один час… если убрать его из восьми моих дней… значит ровно неделя… смешно, детектив, смешно… Вили отвел взгляд. Наверное никто не стал бы считать, сколько еще ему осталось жить… но иногда счет успокаивает, отвлекает от внешних факторов и помогает расслабиться, или, наоборот, сосредоточиться. — Неделя, — прошептал парень, сжав в руках листок и проронив две небольшие слезы, — значит у меня так мало времени, чтобы… помочь тебе. — Получается так, — ответил Вили, продолжая его гладить. Если вспомнить правила и формулы, то можно посчитать всё то же самое через арифметическую прогрессию. Или через формулу n-го члена. an= a1+ d*(n-1) Но, увы, Тео было не до этого. Сейчас он задумался. Что такого он должен сделать перед собственной смертью? Попрощаться с родными и сказать, как он их любит? Однозначно. Извиниться перед другом, которого по его вине отправили в ссылку где-то десять лет назад? Перед девочкой? Да. Фим должен был вернуться со ссылки, а девочка вряд-ли в свои… Сколько ей? 16? Вряд-ли в свои 16 та переехала, учитывая, сколько зарабатывает её мама. Парень дрогнул, на мгновение предположив ситуацию, когда Фим мог бы не вернуться со ссылки и достал из кармана самодельный календарь, куда записывал каждый день и его число. Так уже на той неделе его ссылка окончилась и ему должны были выдать разрешение на возвращение в Питер. Нельзя было упускать такой возможности. Всего один шанс доказать, что ты в самом деле всё осознал и изменился. Ну и конечно же самое главное — это помочь Вили! Его список казался весьма коротким, но больше он ничего не хотел делать, он хотел просто умереть, зная, что его простили за все грехи, которые он совершил когда-то давно, когда не понимал, что это может за собой повлечь… Хотел умереть, зная, что смог помочь другу. Осознание того, что твоя смерть так близка настолько сильно мотивирует и даже дает странную надежду, ставить перед тобой цель, что ты должен успеть! Должен и никаких но! Следующего раза не будет, есть только здесь и сейчас. — О чем думаешь? — Я… помнишь я рассказывал тебе о том, что поссорился с той…милой девочкой, которая была со мной в одной камере? — Да-да, и что? — Я понял, что если перед смертью не извинюсь перед ней, ее отцом за всё, что я натворил тогда, я… навсегда останусь ужасным дьяволом, что испортил столько судеб и ничего не сделал для мира. — Как это не сделал? Сделал! — И что же? — Ты прямо сейчас помогаешь обрыву свергнуть плохого короля, ты помог мне, а я ручаюсь, что со мной королевство преобразится! Ступай туда, куда тебе требуется, всё остальное я знаю и сделаю сам. Главное помни: ты мне помог безмерно много и я безумно благодарен тебе! Да и обрыв, и вселенная уже сотни раз простили твои грехи и когда я взойду на престол — все узнают твое имя и никто не посмеет говорить, что ты убийца. — А книги и правда повышают словарный запас Уильям улыбнулся и выпустил друга из объятий. — Ступай, и помни: ты лучший друг на свете! — Как и ты, — произнес Тео и уже не мог скрыть улыбки, — у тебя обязательно выйдет стать новым королем Они пожали друг другу руки и Тео оставил свой дом Вили, так как сам уже вряд ли туда вернется. Затем парень накинул на себя плащ и с полной уверенностью пошел к дому своего отца. Но успеть попрощаться с ними нужно было до закрытия барьера, а когда он закроется знает только лишь луна. А когда она? Завтра? Сегодня? Значит, чтобы не рисковать, уже до вечера он должен будет успеть и сказать им всем, и даже отцу, как любит их и после бежать к стене и пытаться успеть выбраться из обрыва до наступления темноты, красной луны. Если Тео не успеет… он не сможет исполнить своё единственное посмертное желание. Потому он ускорил шаг, идя навстречу тому самому дворянскому дому. Уже спустя пару минут перед ним красовалось то же здание, с покрытым белым золотом забором, с красивым фасадом и слышным где-то далеко шуршанием листьев. От волнующих мыслей и от переполняемой его решимости парень застыл, его сердце словно замерло, стало так приятно и странно, пока он не заметил, как к забору, и причем прямо к нему, подходит какой-то мужчина. Его отец. Здесь лёгкий и приятный ступор перешел в навязчивое оцепение. — Чего ты пришел? — он оперся руками о забор, — Мы те по-русски кажется объяснили, что если еще раз я тебя здесь увижу — то ты жестко огребешь. Парень отошел на пару метров. Он хотел было сострить, но предположил, что если сделает так, то не сможет пройти в дом и поговорить с матерью. Пряча руки за спиной он ответил: — Мне нужно поговорить с вами… — ему стало неловко говорить об этом тому, кто издевался над ними, — поговорить с вами со всеми. Мужчина усмехнулся и открыл калитку. — Ну проходи, поговори, — он хотел было подтолкнуть сына. — Не трогай меня… папа, — он строго глянул на отца и прошел вперед. Дальше всё было как во сне: он вроде бы шел, вроде слышал, как все собираются перед ним и в один момент время снова пошло своим ходом. Когда он стоял посередине комнаты, а все уже готовы были его слушать. До этого момента Тео и не предполагал, что боится выступать перед публикой, а тем более перед своими родными, но сказать что-то нужно было уже сейчас. — Кажется сейчас я должен сказать вам несколько фраз и не отвлекать от ваших дел, — юноша взялся за затылок, — И, скорее всего, практически никого из присутствующих, кроме… моей мамы… не заденет факт того, что мне остается жить всего неделю, — он хмыкнул и даже слабо улыбнулся, — И я должен был сказать вам… Вам всем, заранее, что больше не побеспокою вас и что я, — улыбка спала, — что я вас люблю. Всех, и… и даже тебя, пап. Евдокия, мать парней только охнула и прикрыла нижнюю часть лица руками. — Как же так? — она явно очень расстроилась, — что случилось? — Это… — он усмехнулся и потер переносицу, — это не так важно, мама, — он подошел поближе к ней и поправил ее волосы, — ты главное не забывай, что мне хотелось бы быть твоим сыном даже после моей смерти. Девушка несколько секунд посмотрела на него, а после ее глаза заискрились и она не сдержала горьких слез. — Ну всё, хватит ныть, — Ваня рывком притянул к себе Дуню и с ухмылкой глянул на Тео, — помирай на здоровье, ровно через неделю здесь будет вечеринка-поминки в твою честь. — Но как же. — девушка посмотрела на мужа. — Молчи, женщина! — он замахнулся на нее так, словно готов был ударить, но после просто вывел жену в коридор. Сеня какое-то время посмотрел в пол, а потом вдумчиво осмотрел брата. — Ты пошутил? Тео помотал головой, а после сел к нему, сложив руки домиком. — Видишь мои пальцы? — А что с ними? — Сеня даже казался серьезным и не таким распущенным, как обычно, он осторожно взял одну его руку. Тео сморщился. — Помнишь тень? — парень заметил, как его брат дрогнул, — это из-за него… точнее я расторг договор с ним. Сеня в самом деле не знал, что делать в такой момент, от чего даже появился небольшой ком в горле и он обнял брата. Сюда очень подходит стихотворение Ирены Ларсен «Говорите любимым, что любите»:Говорите Любимым, что любите,
Говорите Родным, что скучаете.
С ними вечно, увы, не будете,
Даже если и обещаете.
Проявляйте к ним больше чуткости,
Доверяйте им сердце искренне.
Им прощайте мелочи, глупости,
Ведь без них наша жизнь не мыслима.
Согревайте Любимых нежностью,
Окружите Родных вниманием.
Но не рвите им душу честностью,
Той, что так тяжела в признаниях.
Берегите Любимых. Времени
Для Родных не жалейте, вечности.
В этом мире мы — гости, временно.
Не губите себя беспечностью.
Но Тео подтвердит, что к Ване это не относится. Родные ведь… не всегда ваша семья, верно?Настоящий отец борется за своего сына. Он дерётся за него. Или бежит вместе с ним. Но не сидит, пожимая плечами. Не смотрит с идиотской ухмылкой, как у него забирают сына.
— Бернхард Шлинк, из книги «Сын»