Капитан Аххх!-мерика

Наташа снова наклонила банку, проливая ещё один ручеёк воска на кожу Стива. Баки крепче сжал пальцы, двигая запястьем, продолжая дрочить и с болезненным изумлением наблюдая, как воск стекает по позвоночнику Стива, медленно застывая, как спустя пару секунд он трескается от движений и осыпается в некоторых местах. Глядя на Стива, тяжело дышащего и стонущего между ног Наташи, Баки так отчаянно хотел убрать эту повязку, хотел увидеть его глаза, узнать, сопровождают ли это звериное рычание расширенные зрачки и дикий взгляд. Он хотел увидеть чудовище, прорывающееся изнутри в каждом движении вывернутых плеч. Но повязка была на месте, и ему оставался только выступивший по линии волос пот, кривящиеся от стонов и вздохов губы, проблеск окрашенных розовым зубов, когда Стив вылизывал её киску. Наташа ухмылялась, продолжая капать воском на спину и плечи Стива, время от времени её глаза закатывались от наслаждения. Она не переставала ухмыляться, даже когда приоткрывала рот, позволяя выскользнуть очередному вздоху или тихому стону, но не позволяя своему удовольствию стать очевидным, показывая лишь крупицы, побуждая Стива продолжать. В отличие от некоторых фильмов, которые видел Баки, с ярким белым светом и тишиной, подчеркивающей стоны и шлепки кожи об кожу, этот был тёмным: сцену освещали свечи, кресло окружали кучи вещей. От старой мебели – вроде кресла с чёрной обивкой напротив и чего-то похожего на футон на полу в углу – до куч подушек, простыней и сундука в конце комнаты, в котором скорее всего лежали другие игрушки. Но и стены сами по себе привлекали внимание, задрапированные бархатом, чтобы скрыть окна, увешанные масками и хлыстами. Вся сцена заставляла Баки дрожать и обводить взглядом собственную комнату, гадая, смог бы он устроить похожий декор. Он заставил себя вернуться к фильму, где Наташа выливала на шею и спину Стива остатки воска, а он кричал ей в бедро, тяжело дыша. Живот свело, Баки сжал основание члена, тихо застонав. Он был так близко, так невероятно, блядь, близко, что это было по-настоящему больно. Это, надо признать, был только второй фильм, который он видел из репертуара Стива – хотя, наверное, можно посчитать и превью остальных фильмов, найденные, пока он гуглил Стива – и всё же он был целиком и полностью восхищён его универсальностью. В первом – Стив был доминантным капитаном футбольной команды, трахающим одного из своих парней на скамейке, пока Брок не кончил с криком. А здесь, теперь, он был связан и подчинён, меж бёдер прекрасной женщины с ухмылкой, что заставила бы дьявола побежать за деньгами. И свет, настрой, сама природа этих фильмов были настолько разными. В этом – не всё можно было разглядеть, в некоторые моменты мешали тени, в некоторые углы камеры словно намекали на скрытую съемку, а не демонстрацию каждого дюйма и каждого движения звёзд. Это было не порно. Это было произведение искусства. Стив – произведение искусства. Это то, что сказала Наташа. Баки не мог понять, почему этот фильм не входил в число её любимых. Явная уверенность в собственном превосходстве, которую она демонстрировала, была сверхъестественной, настолько совершенной, что у Баки почти болело в груди от одного вида. Она двигалась плавно, ни разу не дрогнув и не колеблясь, не слишком быстро и не слишком высокомерно. Она двигалась с точностью, отработанной, казалось, за целую жизнь. Словно всё шло именно так, как она планировала. Баки только в последний момент осознал, что кончает, когда Наташа отпустила Стива и наклонилась – невероятно гибкая – медленно его поцеловать. То, как её алые губы прижались к его, то, как напряглась её челюсть, когда приоткрылся рот, не оставляло не единого сомнения, что она прикусила ему язык, особенно судя по стону, который Стив издал через мгновение. Баки тяжело выдохнул, откинулся на изголовье и продолжил смотреть, ощущая отголоски оргазма, но всё ещё в настроении. Чего бы только он ни отдал, чтобы оказаться на месте одного из них. Или между ними. Он мог бы быть между ними. Наташа опустила ноги и сдвинулась на самый край кресла. Она положила руки на плечи Стива, скользнула одной из них ему в волосы и притянула между раздвинутых ног к покрытом латексом животу. Стив поцеловал его, нос и губы потёрлись снизу о левую грудь, прежде чем он провёл языком до места, где сосок выступал над тканью. Пальцы Наташи медленно сжались, она застонала, осторожно царапая его покрытую воском и рубцами спину. Стив зашипел, прикусывая сосок. Баки вдруг понял, что в том, как они двигались вместе, было что-то… прекрасное. Не просто отработанная точность движений порнозвёзд, преуспевающих в индустрии. Скорее, осторожная привычка двоих, кто знал друг друга более близко, чем Баки представлял раньше. Это было заметно: по тому, как Стив наклонил голову, когда Наташа крепче его схватила, тому, как осторожно она прикасалась своими губами к его, тому, как его плечи – вывернутые и напряжённые – расслабились под её прикосновением. Это не первый их раз вместе, к чёрту камеры. Со сдавленным стоном Баки ещё сильнее откинулся на спинку кровати, почти бездумно потянувшись за подушкой, чтобы засунуть её под бёдра. Наташа на экране встала, подняла Стива на ноги, а потом её пальцы скользнули по его вспотевшему животу и развязали небольшой узелок, удерживавший кружева вокруг бёдер. Они легко упали, обнажая его член – опухший и покрасневший от возбуждения – и плотную ленту под яйцами, прижимающую их к стволу. О Господи. Направляя его, Наташа подвела их к матрасу на полу. Она освободила запястья Стива, уложила его на спину, а после привязала руки к кольцу над головой, вбитому в стену. Медленно она покрывала поцелуями его кожу, спускаясь вниз, латекс тихо поскрипывал, пока она двигалась. Алые губы скользнули по члену Стива, она оцарапала зубами блестящую от выступившей смазки головку, вырывая шипение и лёгкое жалобное нытьё из его горла. Наташа осторожно подложила подушку под бёдра Стива, камера сменила угол, а Баки смог проследить взглядом длинные бёдра, возбуждённый член. Чуть ниже, и Баки задохнулся, заскулил, сжимаясь при виде переливающегося на свету камня между ягодицами. Руки Наташи скользнули по ногам Стива, она подвинулась к краю матраса и раздвинула их. Уверенно прижала одну из лодыжек к нижнему углу, пропустила его ногу через чёрное кольцо и туго затянула липучку. Стив заскулил, пытаясь убрать вторую, но она поймала её и легко удержала.  — Наталья… — Наталья? Она предпочитала этот вариант? Или «Наташа» — псевдоним?  — Молчать, Роджерс, или я засуну кляп тебе в рот, — Баки задрожал, опуская руку вниз, чтобы снова себя подразнить.  — Наталья, пожалуйста, это больно… — о Боже, умоляющий Стив был тем, в чём Баки отчаянно нуждался, хоть и не осознавал до этого самого момента, и Баки опять вздрогнул, потёр пальцами свою дырку, а потом вернул руку на место и снова начал медленно поглаживать член.  — Стивен, — прозвучало резко, но ухмылка на губах Наташи смягчилась. Облизывая губы, Баки изумлялся, как камера впитывала их отношения, ловила одновременно все грани: коллеги, друзья, любовники. Трепет в глазах Наташи, когда она придвинулась и наклонилась поцеловать Стива, поражал, и на какой-то момент Баки задумался, что это было скорее домашнее видео, чем порно. — Доверься мне. Ракурс сменился, показывая лицо Стива: дёрнувшийся кадык, когда он сглотнул, алый след помады Наташи на губах, намокшая от пота на висках повязка. Но в то же время Баки видел след решимости в жёсткой линии его подбородка, в том, как он медленно выдохнул и повернул голову, словно хотел посмотреть на Наташу.  — Я верю.