Капитан Аххх!-мерика

Баки решил провести в душе лишние десять минут, дважды оттирая себя с головы до ног. Просто на всякий случай. Он изо всех сил старался игнорировать стекающую по металлической руке воду и то, как ощущались кончики серебристых пальцев в волосах, когда он трижды мыл голову – долгое отсутствие душа заставило его чувствовать себя грязным, и волосы пострадали сильнее всего. Вместо этого он пытался сосредоточиться на планах на день: он собирался встретиться с Гвен в магазине. Он собирался встретиться с людьми, которые, он надеялся, могли связать его со Стивом. Он всё ещё чувствовал себя совершенно глупо из-за всего этого. И чем больше он думал о вчерашнем разговоре с Гвен, тем более глупо чувствовал себя из-за своих формулировок, из-за того, что спросил её о Наташе, и о том, как связаться с порнозвездой. Ему даже пришло в голову, что он, наверное, мог спросить просто публичный почтовый адрес, чтобы отправить письмо, или фанатский сайт или что-нибудь в этом роде, чтобы излить свои странные чувства вовне. Что-нибудь намного меньшее, чем… то, что он в итоге сделал. «Не думай об этом, Барнс, — сказал он себе, нанося немного кондиционера на кончики волос (скоро придётся постричься, они начали сечься). — У тебя достаточно дерьма в голове, и Гвен сильно тебе помогает. Меньшее, что ты можешь сделать – быть вежливым и прилично себя вести, и понимать, что если что-то пойдёт не так, то это скорее всего ты облажался». От этой мысли скрутило живот, но Баки выдохнул и просто схватил мыло. В без четверти три Баки только вышел из душа, вытирая волосы и позволяя левой руке неподвижно свисать сбоку. Он наполовину решился надеть что-то с длинными рукавами или пальто, что-то, что оправдает перчатки. С кем бы Гвен ни организовала ему встречу, он не хотел вопросов об этом, рука не принадлежала ему, не была частью его желания связаться со Стивом – и после просмотра «Под кожей», он почти хотел поговорить и с Наташей тоже, но… нет, это было глупо. Чего он на самом деле так отчаянно хочет? На что бы он надеялся, отправляя какое-то электронное или бумажное письмо порнозвезде, который даже не подозревал о его существовании? Который понятия не имел, какое влияние на жизнь Баки оказал его секс с другими мужчинами на экране? С этой стороны выглядит охуительно ужасно, прости господи. Как мне сделать это не-ужасным-прости-господи? Кусая губы, Баки бросил полотенце на кровать, подошёл к комоду, вытащил и натянул на себя штаны. Он медленно их застегнул, а потом начал копаться в рубашках, прижимая левую руку к боку и перебирая их одной правой. Он слегка хмурился, пока выбирал, гипер-осведомлённый о каждой капле воды, падающей с недосушенных волос и стекающей по спине, о весе прикреплённого к плечу металлического придатка и том факте, что пока так и не нашёл рубашку, которую хотел, почему это так, блядь, сложно, все что он хотел – это ёбаная рубашка, что вообще на самом деле… Кулак ударился о дно ящика, Баки вздохнул. В его голове было слишком много всего, и он уже склонялся к тому, чтобы позвонить Гвен и сказать, что не сможет прийти. Ничего хорошего из этого не выйдет: его начнут расспрашивать, он будет нервничать, возможно что-то сломает или причинит кому-то боль, если его ответы не окажутся удовлетворительными. И ради чего? Шанса поговорить с абсолютно незнакомым человеком с охуенно красивым телом? Серьёзно. До чего он опустился? Что ты творишь, Бак? Серьёзно, что ты творишь? На что ты надеешься? Десять минут спустя Баки смог довольствоваться свитером с длинными рукавами, закрывшими руку и все шрамы, тянущиеся по боку, спине и даже немного по шее. На всякий случай он накинул сверху лёгкое пальто и надел перчатку на левую руку, игнорируя мысль о том, что так увлёкся сокрытием следов металла, что забыл надеть бельё под джинсы. Натянув сапоги, Баки вздохнул и поправил жетоны, прежде чем засунуть их под свитер. Он расчесал пальцами правой руки ещё влажные волосы, пригладил назад и стянул резинкой. Получился довольно куцый хвост на затылке, но ему было наплевать: он давно перестал заботиться о собственной внешности. Хотя, когда увидел в зеркале густую щетину, плавно превращающуюся в бороду, снял пальто и решил её подстричь. Нет смысла выглядеть, как совсем бездомный. Но потом он посмотрел на себя с подстриженной бородой и влажными волосами и скривился. Закатав правый рукав, он набрал в ладонь воды из-под крана, намочил щетину и размазал крем для бритья по челюсти. Он быстро побрился своей опасной бритвой, которую предпочитал с тех пор, как оказался в армии, где лишняя упаковка сменных блоков в вещах казалась слишком громоздкой. Баки медленно очистил лезвие, разглядывая свежевыбритое лицо и проверяя пропущенные волоски. Не обнаружив ни одного, он вымыл руки и заново сделал хвост, в этот раз оставив половину волос свисать сзади. Он расправил рукав и снова скользнул в пальто. Лучше. Ну, по большей части. Он вышел из ванной, схватил ключи и покинул квартиру. Было около половины четвертого, и Баки знал, что дорога до магазина Гвен займёт минут десять или пятнадцать. Так что он запер дверь, быстро спустился вниз и не обратив внимания ни на женщину-консьержа, ни на напоминание, что он несколько дней не проверял почту, выскользнул наружу. Было странно прохладно для позднего лета. Или это уже осень? Баки не был уверен и особенно не раздумывал об этом, пока шёл по улице. Дорога прошла без происшествий. Для четырёх часов дня на улицах было мало машин и почти никаких детей, и Баки перешёл дорогу к магазину не оглядываясь дважды, как привык, потому что знал, что беспокоиться не о чем. Перед секс-шопом стояли две машины, одна, должно быть, принадлежала Гвен, потому что всегда была там. Другая – чёрная, блестящая и очень спортивная – была новой. Баки медленно поднялся по лестнице и открыл дверь. Колокольчик наверху тихо звякнул, он несколько раз моргнул, привыкая к освещению, и переступил порог. Внутри магазин выглядел так же, как обычно, и был совершенно пустым. Даже Гвен не стояла за прилавком, а дверь за ним – определённо ведущая в офис или что-то подобное – была тёмной и закрытой. Слегка нахмурившись, Баки огляделся и пошёл к прилавку. В отличие от других небольших магазинчиков здесь не было звонка, чтобы позвать продавцов или хозяев, из-за колокольчика над дверью в основном. И если Гвен не было в основном зале, она была в других комнатах. И всё ещё услышала бы звон колокольчика. Ястребиные уши у этой женщины. Прислонившись к стойке, Баки грыз губу, постукивая пальцами, обтянутыми перчаткой, по дереву. Никого, даже ни шороха из-за тёмной двери. Баки затаил дыхание, сконцентрировался, прислушиваясь. Было необычно тихо, слишком тихо, неправильно тихо – в магазине Гвен никогда не было особенно шумно, но в нём никогда не было и такой тишины. Это снова напомнило ему о России. Сильнее прикусив губу, Баки медленно выпрямился, неглубоко и тихо дыша. Это была какая-то тень движения на периферии зрения, и он отшагнул, развернулся, чтобы схватить то, что к нему двигалось. Левая ладонь сомкнулась вокруг запястья, изящного, но сильного, и он оказался лицом к лицу с рыжеволосой красавицей Наташей. Она ухмыльнулась и расслабила руку, демонстрируя ему открытую ладонь.  — Мне явно стоило что-то сказать, чтобы привлечь твоё внимание, — её нисколько не смущала рука, несомненно слишком сильно сжимающая её запястье мёртвой хваткой.  — Мне не нравится, когда ко мне подкрадываются, но я восхищён тем, насколько бесшумно ты ходишь, — сказал он, медленно отпуская её руку. Благодаря перчатке он не оставил следов на коже, но всё равно заметил, как она небрежно потрясла рукой и повернула запястье. Не отводя от него взгляда.  — Итак. Ты Джеймс.  — Наташа.  — Тебе сказала Гвен или ты прочитал на обложке фильма? Баки мягко улыбнулся:  — И то, и другое. Могу добавить, что ты потрясающая доминатрикс. Воск – это было что-то.  — Могу как-нибудь попробовать на тебе, если хочешь. Многим нравится.  — Сомневаюсь, что ты действительно бы прыгнула в постель с незнакомцем. Не особо похоже на твой стиль. Наташа усмехнулась.  — Спать с тобой? Нет, я бы просто тебя связала и оттрахала морально. У меня избирательные предпочтения, в конце концов. Баки не смог сдержать кривую улыбку, медленно расслабляясь. Он засунул руку в перчатке в карман пальто и протянул ей правую:  — Приятно официально с тобой познакомиться. Какое-то мгновение Наташа просто смотрела на его руку, прежде чем улыбнуться и осторожно её пожать.  — Взаимно, большой парень. Гвен рассказала мне, что Стиви изменил твою жизнь. Баки хмыкнул.  — Это всё, что она рассказала? Глаза Наташи опасно блеснули, и Баки ощутил смесь восторга и страха. Женщина, способная внушить ему страх, заслуживала безоговорочного уважения.  — Да, плюс-минус несколько деталей. Ты должен знать, что есть определённые правила, которых мы придерживаемся. Мы не трахаем фанатов, и фанаты не трахаются с нами. Если тебе есть что сказать Стиву – ты можешь сказать это мне. Баки не удивился, он знал, что есть определённые вещи, которым должны были следовать люди из их индустрии. Он только не был уверен, политика компании это или их личный выбор.  — Ты бы поверила, если бы я сказал, что понятия не имею, что ему скажу? Наташа сощурилась и скрестила руки на груди. Оборонительно или, может быть, вызывающе. Это в любом случае было неодобрительно, и Баки понимал, что дальше надо быть осторожней.  — У тебя должны быть идеи. Что-то важное, лично для тебя или вообще, что у тебя на уме и чем ты хочешь с ним поделиться. Что это, большой парень? Посмотрел, как он вставляет член в задницы дюжинам мужчин, и подумал, что у тебя тоже есть шанс? Потому что ты ошибаешься…  — Нет.  — Нет? Тогда что? Стив хороший парень, он заслуживает уважения и покоя. И ты, конечно, красавчик, но давай посмотрим правде в глаза, ты брал в прокат его фильмы последние две недели, когда я подошла, твоей первой реакцией было меня схватить, а теперь ты говоришь мне, что хочешь сказать что-то Стиву, но мне не скажешь? Пока что ты представляешь своё дело не в лучшем свете, Джеймс. Баки позволил себе улыбнуться – слабо – зная, что загнан в угол.  — Это сложно объяснить. Честно, я сам едва разобрался. Но я… хотел получить возможность поблагодарить его. За то, что он существует, наверное. Я говорил Гвен, это необычно, но что-то в его фильмах, что-то в нём… это помогло. Наташа сощурилась сильнее:  — Помогло?  — Это трудно объяснить. Наташа мгновение помолчала, а потом упёрлась руками в бёдра.  — Покажи мне. Баки нахмурился:  — Показать тебе?  — Ты что-то скрываешь. Что это? — сердце Баки подпрыгнуло в горло. Блядь, эта женщина.  — Я не понимаю…  — Жетоны выступают под свитером, ты схватил меня раньше, чем я до тебя дотронулась, хотя я не издала ни звука. У тебя на лице написано: «Я могу тебя убить и это будет выглядеть, как несчастный случай» — и ты прячешь левую руку в кармане. Покажи мне.  — Я не могу, — впервые с начала их разговора у Баки сжалось горло, голос стал слабым.  — Тогда я – не могу ничем помочь.  — Наташа…  — Даже не начинай. Стив – мой хороший друг, и я никому не… — Наташа замолчала на полуслове. Она выглядела так, словно даже не замечала Баки. Она нахмурилась, вздохнула и немного поджала губы, прежде чем медленно расслабиться. — Хорошо, — мягко сказала она и снова перевела взгляд на Баки. — Следуй за мной.