Капитан Аххх!-мерика

Процедура уже началась… Пожалуйста, просто убей меня, убей меня, убей меня, убей меня… Я отметил десять мест… Сотрите все… …Баки… В обезболивающем нет необходимости. …Баки!.. Боль очистит… Нужно всё заменить… Объект ноль-ноль-один. Зимний солдат. Солдат. Солдат. Солдат. — Баки! Задыхаясь, он распахнул глаза. Снег, огонь, белые стены и запах крови одновременно пронзили его насквозь; в руку готовились воткнуться инструменты, и кто-то удерживал его; ноги судорожно подрагивали, грудь сдавило, а горло было словно стиснуто. Он моргнул, задыхаясь, пытаясь вдохнуть, пытаясь бороться, пытаясь вырваться. И когда удерживающие его руки и впившиеся в кожу пальцы никуда не делись, а голоса вторглись в белый шум в его голове, его глаза сузились, а пальцы превратились в когти. Он ударил сначала правой рукой, затем левой, раздался чужой болезненный крик, а потом более тонкие руки и ноги обвили его, удерживая на месте. Баки сопротивлялся, дрожа и хныча, борясь с тисками, охватившими его тело, а потом сморгнул снег, инструменты и воспоминания. Они растаяли, стекли по глазам, как вода по стеклу, прояснив темноту комнаты. Руки и ноги, обхватившие его, были бледными и тонкими; рука с красными ногтями впилась ему в плечо. Кажется, она принадлежала женщине, которая?.. — Джеймс, — голос был тихим, строгим, непоколебимым, — дыши. Дыши, Джеймс. Все в порядке. С тобой всё хорошо. Ты в безопасности. Ты дома, в своей квартире в Бруклине. Ты в Соединенных Штатах. Сейчас две тысячи четырнадцатый год. С тобой все хорошо. Все хорошо. Ты в безопасности. Ты со мной… я Наташа. Тебе нравится называть меня Натальей. Стив тоже здесь. Все хорошо. Баки тяжело сглотнул и задрожал сильнее, медленно моргнул, пытаясь дышать, пытаясь осознать слова Наташи. Наташа… Наталья… Наталья. Да, да, верно. Наталья. Стив. Стив… Стив. Снова открыв глаза, Баки посмотрел на ссутулившуюся фигуру с широкими плечами и опущенной головой. Он мог смутно видеть светлые волосы Стива в темноте комнаты — это была его комната; они лежали полу, разложив на нём подушки и одеяла — с кровати сняли все, кроме матраса. Тихо задыхаясь, с бьющимся о ребра сердцем, Баки посмотрел на Стива, который всё ещё не сдвинулся с места. Он сидел спиной к Баки. — Стив, — раздался голос Наташи из-за правого плеча, ее губы были недалеко от его затылка, — Стив, ты в порядке? Ответа не последовало. — Стивен, — продолжила Наташа, — поговори со мной. — Я в порядке, — раздался голос Стива, тихий, сдержанный. Сердце Баки сжалось. — С Баком все в порядке? — С ним все в порядке. Он со мной. Ты в порядке, Баки. Верно? Баки не мог говорить; он кивнул, что-то слабо просипев. Почему Стив не смотрит на него? Что он натворил? О, боже… пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — Стив, посмотри на меня, — Наташа расслабилась, крепко обхватив Баки руками и ногами. Она не причиняла ему боли, а скорее сдерживала. Спасибо, Наталья… Спасибо. Стив медленно повернул голову, его челюсти были сжаты; темнота мешала нормально рассмотреть, но Баки всё же видел уже начавшую появляться опухоль и пятно крови на правой скуле и в уголке глаза. Он чувствовал пустоту. С усиливающимся с каждой секундой страхом Баки перевел взгляд на свою левую руку и увидел красную полосу на костяшках пальцев. Снова ощутив ком в горле, он проглотил гнев и боль. — Я в порядке, — сдержанность в голосе Стива превратилось в беспокойство, и Баки вдруг ощутил его присутствие. Это словно сдвинуло всю его вселенную. — Баки, Баки, нет, нет, я в порядке. Ничего страшного, главное, с тобой все хорошо. Эй, эй, детка… Детка… — Стив, сходи за водой. Он со мной, — сказала Наташа. Стив издал звук протеста, а потом Баки услышал его удаляющиеся шаги. — Тише, тише, Баки… Джеймс. Джеймс, эй, послушай меня. Слушай… Тебе приснился плохой сон. Это не твоя вина. Ты чувствовал опасность и необходимость защитить себя. Мы совершили ошибку, и это не твоя вина. Со Стивом все в порядке. С ним все хорошо, и с тобой тоже. Я прямо здесь, с тобой. Но тьма была тяжелее воздуха вокруг, и она давила. Баки снова потянул Наташу за руки, качая головой. Ему хотелось зарыться пальцами в волосы, дергать и царапать себя. Он чувствовал такую безопасность, такой комфорт; он должен был приходить в себя и наслаждаться безопасностью в компании друзей, а он вместо этого набросился на них. Он напал на Стива, сделал ему больно и вынудил Наташу себя удерживать. Сердце болело и разрывалось на части вместе с грудной клеткой, и ему хотелось кричать и задыхаться в подушку. Вместо этого он предпочел уткнуться лицом в руку Наташи на своей груди. Он никогда бы в этом не признался, но был благодарен, что она позволила ему плакать — и в тот миг, и в многие моменты после. Она просто была рядом и тихо шептала что-то ему в затылок и в волосы, едва ощутимо целуя. В какой-то момент Стив вернулся, сел перед Баки и протёр холодным влажным полотенцем его лоб и те части лица, до которых мог достать. Слезы превратились в жалкие всхлипы, и Стив смог приподнять лицо Баки, чтобы обтереть его, стирая полотенцем горе. Баки, как бы ему этого ни хотелось, не мог заставить себя посмотреть Стиву в глаза. Он хотел замкнуться в себе; хотел свернуться в клубок и держаться особняком, избегать и Наташи, и Стива. Он сделал им больно. И себе тоже — тем, что так яростно набросился на них. Возможно, даже напугал, заставил усомниться в себе и своей адекватности. Баки знал, что скоро нужно будет снова увидеться с Сэмом и обсудить это, чтобы понять, как двигаться вперед и как выйти за рамки снов и реакций. Но сейчас он не мог. Он не мог. Он не мог… — Я не могу, я не могу, прости, мне так жаль… — Нат, — голос Стива был едва слышен, и Наташа медленно расслабила руки, отпуская Баки. Если он и почувствовал желание драться или бежать, Стив не дал ему времени: притянул ближе, положив подбородок на макушку Баки, мягко поглаживая руками спину и плечи. — Эй, эй… все в порядке. Баки покачал головой. Левая рука безвольно повисла — он намеренно держал её подальше от Стива, а правую прижал к его груди, чтобы ощутить сердцебиение. Ритм был ровным и сильным; если Стив и почувствовал себя преданным или испугался вспышки Баки, то никак не показал. Но Баки знал лучше; он знал всё об армейской подготовке, пусть сам и забыл о ней. — Я когда-нибудь рассказывал, как готовился к одному из экзаменов в колледже, — начал Стив мягким и пытливым тоном, — и мне нужно было продемонстрировать знания анатомии? Ну, я был ленивой жопой, так что просто страдал херней и явился за два дня до экзамена, даже не начав готовиться. Препод был в бешенстве и жутко разочарован — на меня возлагали огромные надежды, обычно был хорошим учеником и всегда выполнял задания даже не в срок, а раньше. Так что пообещал, что возьму себя в руки, и пришел на экзамен в одних шортах, и, позируя остальным студентам, изобразил автопортрет. Баки не смог удержаться от слабого смешка. — Я и не знал, что ты студент-раздолбай, Роджерс. — Я получил пятерку, так какая разница? — Почти уверена, что препод тоже запал на тебя, — мягко сказала Наташа, и Стив рассмеялся. От его смеха узел в груди ослаб, и Баки глубоко вздохнул, еще больше расслабляясь. — Почти уверен, что ассистент препода подделал оценку. — Я отрицаю любые предположения о моём участии в твоей итоговой оценке, Роджерс. Баки моргнул, поворачивая голову, чтобы посмотреть на Наташу. — Ты была ассистентом у его преподавателя? — Da, — с улыбкой сказала Наташа, — а его препод понятия не имел, что мы друзья. — Думаю, они заподозрили это ближе к выпуску, но к тому времени оценки уже были опубликованы; на самом деле связь установили только после окончания колледжа. Не думаю, что сдал бы тот экзамен без тебя, — задумчиво проговорил Стив. Наташа улыбнулась, и Баки подумал, что сейчас она очень милая: даже взгляд её стал мягче от воспоминаний. — Думаю, без меня ты вообще мало бы чего добился, но ладно. Баки слабо улыбнулся, тихо шмыгая носом. — Спасибо, — признался он. — Не за что, Бак, — сказал ему Стив, целуя его в волосы. — Мне… — Джеймс, — Наташа прервала извинения на полуслове, — мы знаем, что ты сожалеешь. Мы принимаем извинения. Тебе нелегко. Лучше станет не сразу, и на этом пути будут препятствия. Но мы здесь ради тебя. Мы всегда будем рядом. Будем любить, несмотря ни на что. Нам придётся тебя в этом убеждать, и это нормально. Всё нормально. — Она права, — сказал Стив, пальцами приподняв Баки за подбородок. На его щеке и около глаза была припухлость, но больше никакой крови, синяки скорее всего появятся потом, но сейчас их не было. И все же Баки почувствовал, как внутри что-то сжалось. — У тебя была тяжелая ночь. У меня тоже бывали. Мы пройдем через это вместе. Ты мне небезразличен, и я знаю, что и Наташе тоже. Если тебе нужно поплакать или свернуться калачиком, если тебе нужно выпустить это наружу, то давай. Мы с тобой. До конца, хорошо? Баки медленно кивнул, чувствуя, как уголки рта растягиваются в улыбке.