Капитан Аххх!-мерика

Баки занял тихое место на заднем дворике родительского дома и сидел, раздвинув колени и осторожно перекладывая телефон из одной руки в другую. Снег кружился вокруг прохладными вихрями, накатывал волнами, и плечи и ноги были слегка припорошены белой пылью. Но Баки тепло оделся и, кроме того, был настолько сосредоточен на телефоне, что просто не мог думать о чем-то ещё. Поджав губы, Баки ещё немного покрутил телефон и нажал кнопку «Домой» внизу. Мобильник был полностью заряжен и на полной яркости показал фотографию главного экрана, которую Баки, несмотря на события этого месяца, так и не смог сменить. На ней были он сам, Наташа, Сэм и Стив, сразу после игры пейнтбол. Они вчетвером едва втиснулись в кадр: Сэм и Наташа стояли по обе стороны от Баки, а Стив — за спиной, целуя его в волосы. Медленно сглотнув, Баки глубоко вдохнул прохладного воздуха и разблокировал экран. Удивительно, что он оставил фото, но предсказуемо, учитывая, что большую часть времени Баки игнорировал мобильник. Тем не менее, подобные штуки все ещё вызывали приступы болезненной тоски. Баки нажал на значок телефонной трубки, переходя в контакты. Перейдя к избранному, он остановил взгляд на имени Стива в верхней части списка. Он опустил плечи и расслабился, выдыхая сквозь приоткрытые губы. Большой палец нависал над именем. Но Баки моргнул, отбросил все сомнения и нажал на экран. Имя Стива крупным шрифтом высветилось в верхней части экрана, и Баки поднес телефон к уху. Он почти ожидал напряжения, сухости во рту и лихорадочно бьющегося сердца, но оно стучало ровно, пальцы не дрожали, тело не холодело, а горло не сжималось. И он позволил себе легко улыбнуться, плотнее кутаясь в тёплое одеяло и сильнее прижимая телефон к уху. Он ждал. Третий гудок, уже начинался четвертый, когда раздался крошечный щелчок. На мгновение воцарилась тишина, и послышалось неуверенное: — Да? — в голосе Стива слышалась дрожь, и Баки прикусил внутреннюю сторону щеки. — Привет, — тихо сказал он. Снова долгое молчание, и он услышал, как Стив сглотнул. — Баки, — выдохнул Стив, в его голосе было явное облегчение. — Как ты? Баки улыбнулся: вероятно, это первое, что пришло Стиву в голову. — Я в порядке. Как у тебя дела? — Я, — начал Стив, запнулся и замолчал. Баки чуть нахмурился, когда тот глубоко и неуверенно вздохнул. — Я… не очень хорошо. Но со мной всё в порядке. Баки заерзал, вцепившись в ворот пальто, и стиснул зубы. — Ты свободен? — спросил он. Они могли бы поговорить по телефону, и в некоторых случаях, возможно, так было бы проще. Но сейчас Баки точно хотел не этого. И он думал, что Стив, возможно, чувствовал то же самое. — Да. Для тебя… — Стив замолчал и вздохнул. У Баки екнуло сердце, — всегда. — Встретимся в студии через час? Он не мог тянуть время. Разговор в любом случае будет сложным. — Конечно. *** Баки добрался до студии первым и закрыл дверь, чтобы защититься от холода. Звук шагов отражался от пола, его тень скользила по рядам зеркал. Приглушенный свет, серый и холодный, исходил из нескольких окон на фасаде и от двери. Это место могло показаться интересным и в то же время непрактичным — сплошь открытое пространство, множество зеркал, — но оно было важным для них обоих. Личное, но не слишком, и в то же время достаточно уединённое, чтобы возможные вспышки эмоций не встревожили окружающих. В углу стояло несколько сложенных стульев, и Баки взял два, оттащил их от стены и разложил. Повесив пальто на спинку одного из них, он сел. Переплел пальцы, положил руки на бёдра и опустил голову. Металл холодил кожу, и он позволил себе несколько мгновений тишины и покоя, прежде чем услышал рокот двигателя машины снаружи. Послышался приближающийся к входной двери звук шагов, а затем стих. Дверь со щелчком открылась, и длинная тень растянулась по полу до самых ботинок Баки. Подняв голову, он увидел силуэт Стива на фоне серого неба и снега. Баки медленно встал и повернулся, когда Стив вошел внутрь, стряхивая снег с волос и закрывая дверь. Баки оглядел Стива, скользя взглядом по длинным ногам в облегающих джинсах и торсу в тёмно-сером свитере и чёрном шерстяном пальто; когда он дошёл до лица, в горле встал ком. Подбородок и шея заросли щетиной, под глазами залегли тёмные круги. Волосы стали темнее: похоже, светлая краска смылась со временем. Но яркая, нежная синева глаз, в которой обычно отражались небо и океан, потемнела от бушующего снаружи и внутри шторма. Баки чуть не ахнул, когда их взгляды встретились, и всякое сомнение, все вопросы, сама возможность того, что Стива могла и не задеть эта ситуация, растворились. Об этом говорили Наташа, Ребекка и он сам: Баки был важен для него, возможно, слишком важен. — Стив, — пробормотал Баки, крепко сжав челюсти. — Баки, — ровно и спокойно ответил Стив. Баки видел всё в его лице, в его глазах, в языке его тела, сжимающихся и разжимающихся кулаках, когда он делал шаг вперёд. — Баки, послушай, я… Но Баки поднял руку, и металлические пальцы слабо блеснули в тусклом сером свете студии. — Подожди, — выдохнул он. — Пожалуйста, сначала мне нужно кое-что сказать. Стив остановился, моргнул и медленно кивнул. Баки указал на стулья, и они сели рядом друг с другом. В животе стягивался узел, но Баки втянул воздух сквозь зубы. И начал. — Мне… нужно было немного времени на размышления. Вообще-то дохрена времени, и мне… повезло, что рядом оказались нужные люди, которые помогли мне взглянуть на ситуацию с другой стороны и выслушали, когда я сказал то, что не хотел говорить вслух. И за последние несколько недель я понял кое-что действительно важное, то, что я должен был понять давным-давно, но нет, — Баки понял, что бессвязно мямлит. Резко вдохнув, он посмотрел на свои руки. Стив внимательно наблюдал за ним. — Я… дерьмово вёл себя и с тобой, и с Наташей. Втянул вас в свои проблемы, возложил на вас ответственность заботиться обо мне каждый раз, когда я расстраивался, а это ненормально. И теперь я это знаю. Я сделал вас двоих ответственными за мое счастье. И, может быть, могло показаться иначе, но я знаю, что так оно и было. Я знаю, потому что, блядь, сломался, когда мы расстались, я совершенно расклеился, и сейчас мне пиздецки страшно об этом вспоминать. Сначала я позволил тебе уйти, а потом, когда вас с Нат не оказалось рядом, не смог даже сам о себе позаботиться. А забота о себе была моей ответственностью. И, знаешь… Я знаю, что не всегда могу делать это в одиночку. И мне и не нужно. Друзья и семья для того и существуют, чтобы помогать и поддерживать друг друга. Но я не должен был фокусироваться на одном лишь тебе. И я… мне правда жаль. Вы с Нат так для меня важны, но за это время я понял, что должен заботиться о себе сам. Потому что если я на это не способен, то не могу ждать помощи от тебя и не смогу по-настоящему отплатить тебе тем же. Узел в животе всё затягивался, руки дрожали. Но он дышал, стараясь обуздать напряжение, охватившее спину и плечи. Стив молчал, ни на секунду не отрывая ясного взгляда от лица Баки. — Но это не оправдывает того, что произошло на День благодарения, — продолжил Баки, медленно поднимая взгляд, чтобы встретиться со Стивом. — Я о многом сожалею, кажется, сильнее, о чем-либо ещё, блядь. Я сожалею, что не был честен, не был готов рискнуть, не смог сказать то, что хотел, и позволил тебе уйти без боя. Но я был напуган, Стив. Я… я правда не смог заставить себя заговорить об этом, но пошёл на тот ужин, зная, что Сэм не считает меня готовым к нормальной жизни. Я уже был подавлен и просто хотел, чтобы что-то было правильно… думаю, часть меня всегда беспокоилась и задавалась вопросом, что скажет семья, когда узнает о вашей с Нат работе. Но когда разговор об этом реально зашёл, я не смог заставить себя его принять. И… это правда было никак не связано с тем, чем ты занимаешься, в смысле, я не… Бля, не буду врать, я нервничал, говоря им, что ты порноактер, но мне никогда не было стыдно за тебя, Стив. Я никогда не стеснялся тебя или твоей работы. Ради бога, да мы, блядь, познакомились благодаря твоей работе. Но я так настроился на идеальный вечер, что испугался, что родные рассердятся или разочаруются, или что ты почувствуешь себя нежеланным гостем, и я просто… Я просто хотел, чтобы хоть что-то было хорошо. А ты этого не видел. Нат не видела, мои родители не видели… Я думал, что всё предельно ясно, но никто другой этого не видел. А потом мы поссорились, и ты подумал, что мне было стыдно, а я так хотел сказать тебе, что это не так. И ты сказал, что хочешь перерыв. И я испугался ещё сильнее, просто замер и позволил тебе уйти. И я знаю, что совершил много ошибок, но я бы никогда.… никогда не делал это с тобой. И, бля, ты так для меня важен, что мне в буквальном смысле пиздецки больно быть от тебя далеко, но если тебе нужно уйти… из-за всего этого бардака. Я… я не знаю, как смогу. Я не могу… Я все еще пытаюсь понять себя и знаю, что мне нужно разобраться в себе и только потом в нас, но если так и не получится, я просто… Я не могу. Слёзы уже давно жгли глаза и текли по щекам Баки. Сердце бешено колотилось в груди, а дыхание было поверхностным и слабым, иногда неровным и прерывистым, как будто от этого зависела его жизнь. Щёки покраснели, и несколько мгновений он просто смотрел на свои руки, не в силах заставить себя поднять голову и встретиться взглядом со Стивом. Но, наконец-то найдя в себе силы… Боже милостивый, он не был уверен, лучше или хуже стало. Глаза Стива были такими же влажными, лицо красным, пальцы сцеплены, руки опирались о колени. По левой стороне лица тянулась блестящая полоса, на рукавах виднелись тёмные пятна. Проглотив комок в горле, Баки медленно моргнул, а Стив облизнул губы. — Мне так жаль, — это первое, что сказал Стив, мягко, так тихо, будто слова едва слетали с языка. — Прости, что загнал в угол и требовал конкретного ответа. Мне жаль, что в тот вечер я не был более чуток. Я… я никогда не смогу полностью загладить перед тобой вину, но хотел бы попробовать… и я должен быть честен. Я тоже был напуган — по разным причинам. Я боялся, что тебе было стыдно. И я знаю, знаю, что это не так. Всё в порядке. Я никогда не стыдился работы в секс-индустрии, меня никогда особо не волновало мнение окружающих, потому что это только моя жизнь. Я выбираю жить так, как хочу, и видеть в ней только тех людей, которых хочу. Но тогда… Наверное, я запаниковал. Я увидел, как повторяется нечто, что уже случилось однажды, очень давно, и я… Стив замолчал, заметно сглотнув, и опустил взгляд на свои руки. Баки нахмурился, но ничего не сказал. Он должен был дать ему возможность высказаться, отнестись с таким же уважением, какое Стив проявил к нему самому. — Помнишь, я упоминал своего бывшего парня? Того, которого мой босс пытался уговорить сняться со мной? Он был хорошим парнем, мы давно знали друг друга. И, хотя он и не был в явном восторге от моей работы, он её уважал… по большей части. Он понимал, что я ценю свою работу и не собираюсь её бросать. Но после того случая с моим боссом что-то просто… изменилось. Не физически: он не злился, ничего такого. Но стал холоднее относиться к этой теме. Если кто-то хоть заикался спросить, чем я зарабатываю на жизнь, он немедленно менял тему. Если кто-то спрашивал прямо, он говорил, что я снимаюсь в кино или что не работаю вообще… Сосчитать не могу, сколько раз он называл меня безработным. Он стал… одержим сокрытием правды о моей работе. Когда я спросил об этом, он не захотел говорить. Просто продолжал это холодное притворство, и когда я надавил, он просто… он взорвался. Говорил, что не хочет, чтобы люди спрашивали, сколько у меня было партнеров, или что если я подцеплю что-то и заражу его. Он не хотел, чтобы люди плохо думали о нём из-за парня-порноактера, не говоря уже про отношение ко мне самому. И все это… было больно. Сердце мне рвало, и когда он меня бросил, я решил, что сделал что-то не так. Я не могу… Стив снова вздохнул. Недолгой тишины было достаточно, чтобы Баки обмяк, чуть глубже вжался в спинку стула и почувствовал себя худшим мудаком на свете. — Я и не сосчитаю, сколько раз мы с Наташей обсуждали это, сколько раз ей приходилось утешать меня и говорить, что моя работа и личность никак не связаны друг с другом, что всё в порядке. Думаю, за тем ужином… Я тогда чуть не расплакался, потому что тот разговор с твоими родителями — почти дословное повторение каждого нашего разговора с бывшим. И я… я чертовски сожалею о том, как отреагировал. Я не должен был злиться на тебя, нужно было просто спросить, что случилось, и позволить тебе говорить. Но я видел только бывшего и его слова, сказанные и нет. Мне было больно ещё тогда, а повторение с тобой меня чуть не убило. И я говорю это не для того, чтобы ты чувствовал себя виноватым, просто хочу быть честен. Я никогда тебе об этом не рассказывал. Может, если бы сказал, то ужин бы прошёл иначе… — Стив снова вздохнул, поднимая голову и встречая взгляд Баки. Он облизнул губы, мышца на его челюсти дернулась. Стив сглотнул и продолжил: — Я сказал, что хочу сделать перерыв, потому что думал… Я думал, что если я оборву наши отношения, если потребую паузы и уйду первым, то ты не сможешь увидеть, насколько мне плохо. И мне не придётся видеть, что это сделает с тобой. И я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь, Бак, потому что у меня всё внутри кричало, когда я уходил. Я пытался не обращать на это внимания, просто вернуться к работе и продолжать жить своей жизнью, но не смог. Каждый мой сон был о тебе, каждое мгновение я думал о том, чтобы позвонить тебе. Я просто хотел забыть, двигаться дальше и нормально жить в собственном мире, но ты оказался намного важнее. Я не мог даже на мгновение представить, что могу прожить жизнь, зная тебя, но больше не увидев… — Стив… — Голос Баки был едва слышен, и Стив покачал головой. — Мне очень жаль. Мне не следовало уходить. Мне следовало раньше рассказать тебе о бывшем. Мне не следовало на тебя давить. Ты сказал, что хочешь сосредоточиться на себе, заботиться прежде всего о себе. Теперь мы снова вместе, но я был бы долбаным идиотом, если бы не признался: без тебя мой мир был намного темнее. Конечно, я могу прокормить себя, могу жить своей жизнью и быть счастлив в одиночестве, потому что приложил для этого кучу сил, но без тебя жизнь будет просто другой. И… да пошло оно всё, я вижу нас. Я вижу будущее — эту уебанскую картинку с милым домиком в пригороде, белым забором и сраной собакой… Но, Бак… если ты действительно хочешь подождать, если тебе нужно больше времени, тогда я поддержу тебя. Я буду рядом. Я буду ждать. Ждать до конца, потому что жизнь без тебя просто… недостаточно хороша. Поднявшись на дрожащих ногах и протянув едва слушающиеся руки, Баки вцепился пальцами в воротник пальто Стива и дернул, заставляя встать. Всхлипывая, он прижался губами ко рту Стива. Его руки, мягкие и тёплые, обхватили лицо Баки, слишком сильно вдавливаясь в затылок. Но Баки не осмелился протестовать; честно говоря, он и не хотел. Даже когда стало не хватать воздуха, Баки не отстранился. Слезы катились по лицу, и все, о чем он мог думать, целуя сильнее и глубже: Стив, Стив, Стив, Стив. Прижимаясь ближе и обвив рукой его шею, Баки вцепился в ткань его пальто, в Стив скользнул пальцами в его волосы, путаясь в прядях, и слегка потянул. Тихо всхлипывая, они отстранились друг от друга ровно настолько, чтобы вдохнуть. Стив поцеловал его в уголок губ и прошептал так тихо, что Баки едва расслышал его. — Я люблю тебя.