«В первый раз я увидел Хьюстона в Америке, в одной из лабораторий NASA, когда он проверял на претендентах в космонавты какую-то свою новую систему» — Stendhal Syndrome (Идеал Рациональности)
Если бы Стен приехал в страну кока-колы, супергероев и калифорнийских пляжей ради этих самых пляжей, то он бы вообще не приехал. Никогда. Далеко не так видел себе отпуск один из самых молодых и талантливых снайперов современности. Если бы не звонок от старого знакомого из лаборатории NASA, Стенли пил пиво и курил третью пачку сигарет, лёжа на диване. Знакомый, а точнее специалист по физподготовке космонавтов, обещал три недели интенсивной физической и психологической нагрузки, получение парочки травм («в этот раз пригласили настоящих садистов, хотя, зная тебя, арийская зараза, ты с ними скорее подружишься») и пять блоков Harvest. — Ты совсем в отчаянии, Льюис? — смеялся в трубку Шнайдер, параллельно вбивая в поиске кратчайший маршрут Берлин — Хьюстон. 14 часов, 55 минут. Стенли в засадах сидел дольше. — Когда я сказал, что пригласили настоящих садистов, то не шутил, Стенли, — Доджсону, кажется, было не смешно. — Ушли уже три тестировщика, а у нас сроки горят. — Горит тут только твоя чёрная жопа. — Пизди, Алиса, пизди, пока не приехала. Я покажу тебе, как может быть глубока кроличья нора. И вот Стен стоял у выхода из терминала в аэропорту Хьюстон Интерконтинентал и очень жалел, что оставил свою любимицу в Германии. Почти пятьдесят два грамма и двадцать тысяч джоулей на выходе… Как красиво разлетелась бы голова Доджсона по гладкому полу, а кровь залила идиотский плакат с белым кроликом. — Niggerschlampe, — буркнул Стен, обходя шкафоподобного Льюиса с видом породистого кота, брезгующего даже смотреть на человеческое недоразумение. Широкая белозубая ухмылка не дрогнула. Доджсон деловито скрутил плакат и догнал Шнайдера у центрального входа. Америка встретила Стена проливным дождем и порывистым ветром такой силы, что даже сигарету удержать во рту проблематично, не то что закурить. Зажигалка тоскливо чиркнула пару раз и явно послала Стенли в пешее эротическое. Не удивительно, что рейс задержался на полтора часа. Промокшая сигарета улетела в мусорное ведро, а Стен сел в черный джип на заднее сиденье, сгрузил рюкзак рядом, уговаривая себя потерпеть ещё чуть-чуть. Главное, чтобы его никто не бесил. — Я тоже рад тебя видеть, арийская зараза, — Льюис поправил зеркало заднего вида, поглядывая на недовольную мину Шнайдера. Мотор низко заурчал, как будто радовался возвращению хозяина. — Наконец ты нашёл машину себе под стать, schwarzer Affenarsch, — Стенли с комфортом расположился на широком сидении, вытянув ногу. Бизнес-класс, конечно, неплох, но всё же Стен не мог чувствовать себя свободно, упираясь коленями в переднее сидение. И всё же даже его метр восемьдесят меркли в сравнении с ростом афро-американца — два метра и десять сантиметров! Не говоря уже о широченных плечах, которые делали из него настоящую гориллу. — Да, купил детку год назад, ты как раз отказался приезжать, сославшись на свои очень важные дела. Хотя по плану у тебя должен был быть отпуск. — Не напоминай, мне весь мозг проели в штабе, «это крайне безответственно, обер-лейтенант Шнайдер», «ваша профпригодность может быть под вопросом, обер-лейтенант Шнайдер»! — Стен спародировал бас одного известного в узких кругах генерал-майора и прокуренный баритон ещё более известного генерала. — Вообще-то, я имел ввиду Саймона и Джесику, которые мне житья не дают, спрашивают, когда же приедет дядя Стен, — расхохотался Льюис. — Мелкие пакостники, — фыркнул Шнайдер, даже соизволил улыбнуться от упоминания трехлетнего сына и пятилетней дочки старого знакомого. Стоп, сейчас им должно быть четыре и шесть соотвественно. Как быстро летит время. — Будешь приезжать к ним теперь три раза в неделю, не отвертишься. — Вот ещё, хватит и одного раза, — Стенли изо всех сил старался сдержаться, но, когда встретился со смеющимися карими глазами, расхохотался. Ему вторил раскатистый смех Льюиса. Как же он, оказывается, скучал по этой двухметровой обезьяне. На расстоянии это не так ощутимо. Отсмеявшись, мужчины несколько минут молчали, чувствуя себя удивительно комфортно. — Ладно, расскажи, какой план действий, Лью. Твоё приглашение поступило крайне вовремя, но это не значит, что я готов слепо следовать чьей-то указке. — Сказал верный пёс бундесвера, — фыркнул Доджсон, но тут же стал серьёзен. — В этом году в комиссии несколько новых человек, которые взялись за нас с особым усердием. Проверяют как технику, так и нормативы. И если с техникой всё понятно: наших деток нужно проверять постоянно, то с людьми сложнее. Наши обычные тестировщики не были готовы к тому, чтобы сидеть в сурдокамере не трое, а четверо суток. — Пф, — звук, который издал Стенли, можно было охарактеризовать, как «ничтожные подобия рода человеческого, сдохните нахер». Льюис ностальгически улыбнулся, потому что с точно таким же звуком Стен уходил после очередного победоносного соревнования на кадетских тренировках. Так сложилось, что Доджсон несколько раз был инструктором по физподготовке на авиабазе Шеппард, где Стен проходил обязательную лётную подготовку. Арийская зараза ни капли не изменился с тех пор. Каким-то образом он завоевал уважение матёрого инструктора и даже стал вхож в его семью. — Пофыркаешь, когда встретишься с ними, — криво улыбнулся Льюис. — Главного я тебе ещё не сказал. К нам прислали, мать его, гения с его гениальной новой системой отбора, а мы — подопытные мышки. В общем, сейчас везу тебя на базу, устраиваю, а вечером знакомство с рептилиями в террариуме.***
Космический центр имени Линдона Джонсона впечатлял. Своей безвкусицей. Хотя Стена никто не спрашивал, конечно. Нужно отдать должное Льюису: он успел все подготовить перед приездом Стенли. Его ждал временный пропуск, небольшая комната, плотный обед, чашка крепкого кофе и пепельница. Вот за пепельницу отдельная благодарность. Узкая душевая кабина стала второй причиной для радости. Он, конечно, привык не мыться несколько суток, но Стенли это не доставляло никакого удовольствия, скорее являлось допустимой издержкой его профессии. Его также не смущали общие душевые, но именно казарма научила Шнайдера ценить личное пространство. Почувствовав себя снова человеком, Стен двинулся на разведку. Где лучше начинать знакомство с местной фауной? Правильно, на водопое. А точнее — в столовой. В конце концов, еда инстинктивно заставляет чувствовать себя в безопасности. Пожалуй, одно из немногих преимуществ Америки всегда оставалось в питании. Нет, Стенли не был привередлив, однако приятно иметь обширный выбор блюд из разных стран. Где ещё можно наткнуться на свежие сашими и диетическую лазанью? Как раз её Стен и решил попробовать вместе с греческим салатом. Теперь самое важное — выбор места и собеседника. Ещё у входа Шнайдер заметил несколько групп коллег или знакомых, к которым было пока бесполезно подсаживаться. Были также одиночки, которые либо торопливо поглощали еду и бежали по своим делам, либо уткнулись в гаджеты, уделяя минимальное внимание тому, что ели. Volltreffer! За маленьким столом в углу притаился молодой парень, кажется, его ровесник. Скупые, неторопливые движения, удобный комбинезон то ли рабочего, то ли техника, скучающий вид и отсутствие электроники в руках делали из него идеальную жертву. — Не помешаю? — Стенли аккуратно прощупывал почву, наблюдая за малейшими изменениями в мимике и позе будущего собеседника. Внимания он добился, зелёные глаза оторвались от созерцания пустоты и сфокусировались на Шнайдере. Однако парень лишь покачал головой и махнул на соседний стул. Стен принялся за еду, небрежно бросив. — Полагаю, соседняя компания обсуждает, сколько продержится новый тестировщик и принимают ставки? — парень совершенно неожиданно фыркнул и, наконец, сосредоточился на Стенли. — А у Вас хороший слух, мистер… — Просто Стенли. — Что ж, в нашей многонациональной толпе появился немец. Es ist schon lange her, ihre Landsleute uns besucht haben, — переход с английского на немецкий был настолько гладким, что Стен сначала даже не уловил, в чем подвох. — Надо же, как приятно, мистер… — продолжил на родном языке Шнайдер. — Просто Юкио. Приятно познакомиться, Стенли, — Юкио пожал протянутую руку. Рукопожатие оказалось достаточно крепкое. — У тебя хороший слух, Юкио, — Стенли вернулся к лазанье, отметив неплохое мясо, но совершенно отвратительное тесто. Ну, съедобно, одним словом. — О, десять лет в музыкальной школе не прошли даром. Очень помогает в профессии переводчика, на слух я намного быстрее усваиваю информацию. — И помогает узнавать ставки в тотализаторе? — Touchér! — расхохотался Юкио. Стенли заметил реакцию нескольких человек из ближайшей компании. — Признаться, я впервые сталкиваюсь с таким интересным человеком. Напрашивается вопрос, чем обязан такому вниманию? — Мне нужна информация, — не стал оттягивать Шнайдер. Он не любитель тонких словесных игр. — Я человек новый, и не мешало бы подготовиться. — Ты говоришь так, будто собрался на спецоперацию, Стенли, — Юкио сложил руки в замок и устроил на них подбородок, внимательно глядя на собеседника. — В целом, так и есть, — Стенли откинулся на спинку стула в нарочито расслабленной позе. — Я — тот самый новый тестировщик. На долю секунды зелёные глаза расширились, а затем Юкио тихо фыркнул, придерживая фуражку. Разговор обещал быть интересным для обеих сторон.***
Стенли никогда не был на этой базе NASA, поскольку не интересовался полётами и космосом. Но приходилось признать, что масштабы поражали. Доджсон поймал Стена после занимательного разговора с штатным переводчиком и увлёк за собой, кратко вводя в курс дела. Время для отдыха вышло, светила науки не могут долго ждать, нужно познакомиться по всей форме, да-да. В разных блоках располагались спортивный отсек с различным инвентарём, сурдокамера, центрифуга «G20», отдельно — огромный бассейн для имитации невесомости. Но прежде чем познакомить подопытную мышку с будущими мучителями, Стенли усадили за батарею тестов для исследования познавательных процессов. Интересно, его результаты будут потом как образцы показывать? Льюис уже притаптывал от нетерпения, поглядывая на часы. Шнайдер же раздражался на тотальную нехватку времени отлучиться даже на пять минут. Страшно хотелось курить. Когда результаты обработали и полностью подтвердили пригодность Стенли как тестировщика, он всучил бесполезную кипу бумаг Доджсону и пошёл к выходу из ангара. Сигарета помогла сгладить недовольство от обилия американцев на квадратный метр, от которого Шнайдер порядком отвык. Льюис вышел вслед за Стенли и даже позволил себе выкурить за компанию одну сигарету. — Идём. Эти ребята могут ждать, только когда проводят свои тесты, и то — результатов, — затушив окурок, криво улыбнулся Льюис. Стен без возражений двинулся за старым приятелем. Как он там сказал? Знакомиться с рептилиями в террариуме. Если бы Стенли нужно было подобрать одно емкое слово для описания учёных, это было бы Träumer. Честно слово, они хуже детей и космонавтов вместе взятых. Не то чтобы Стен часто сталкивался с ними, в конце концов, он снайпер. Но даже с его смутным пониманием того, чем занимаются эти люди, Стенли знал одно: эти люди не от мира сего. И сейчас он должен отдать свою жизнь в руки кучке дивных существ. — Когда ты так ухмыляешься, становится жутко, Шнайдер, — тихо сказал Льюис. — Закройся, Лью. Где там твои рептилии? — Доджсон махнул рукой. Кучка учёных стояла возле центрифуги: два солидно выглядящих джентльмена, при них две миловидные Fräulein, кажется, лаборантки. Они что-то оживленно обсуждали. Все, кроме одного. Чуть в стороне стоял одетый в точно такой же белый халат, худощавый мужчина со странной прической. При ближайшем рассмотрении, они оказались одного роста, только начёс прибавлял несколько сантиметров. А вот в ширине плеч выигрывал Стен. Он привлёк внимание Шнайдера тем, что даже не стремился влиться в беседу. — Господа, прошу внимания, — громогласно заявил Льюис, не прилагая усилий. Когда имеешь дело со стадом курсантов, поставленный голос имел большое значение. — Позвольте представить, это лейтенант Стенли Шнайдер. Он будет новым тестировщиком в ваших исследованиях. Я лично ручаюсь за его подготовку. — О? — достаточно громко и крайне пренебрежительно отозвался тот самый одиночка. Он подошёл незаметно для компании, и одна из девушек нервно дёрнулась в сторону. Мужчина и бровью не повёл, продолжая сверлить взглядом Стенли. Стен испытывал весьма неоднозначные чувства. С одной стороны — скуку и нетерпение от всех этих социальных расшаркиваний. С другой — реакция этого высокомерного засранца просто выбесила! Непроницаемые чёрные глаза оглядывали Стена с раздражающим скепсисом, а по надменному лицу бегущей строкой читалось: «Ну и сколько эта Meerschweinchen продержится под водой в скафандре?» или «Сколько «G» выдержит в центрифуге?». Хотя куда там до немецкого языка какому-то англосаксу! — Полагаю, наш новый подопытный должен быть более… устойчив? — яда в голосе этой американской твари хватило бы, чтобы отравить всю базу и пару километров вокруг. — Проверим? — Стенли даже не обратил внимания, куда делся Льюис. В первую очередь его интересовал этот безумец, посмевший бросить ему вызов. Он сохранял внешнее спокойствие, но мысленно уже выбирал, куда бы пустить пулю ублюдку. — Как раз не нужно далеко идти. Ошарашенные зрители наблюдали, как Шнайдер отдал личные вещи одному из лаборантов и поднялся в центрифугу. Он не хотел, чтобы сигареты или железная зажигалка пострадали. В конце концов, эта крошка могла в 20 раз превысить силу земного притяжения. Конкретно в этой центрифуге Стенли не бывал, но собирался исправить это упущение. — Мне помощь не нужна, так что можете идти к пульту управления, господа, — насмешливо отсалютовал Стен и закрыл за собой дверь.***
— Ты напрочь отбитый, Шнайдер. Напрочь. Ксено с тебя теперь не слезет. — Ксено? — Наше новое светило науки и заносчивая зараза, с которым ты познакомился, если это так можно назвать. — Интересно.