Милая коровка.

Такемичи, если быть честным, до жути боялся своих одноклассников. Особенно одного из них, что следил за каждым его шагом, караулил в тени около туалета, сидел за соседним столиком в столовой и, в общем-то, глаз с него не сводил. Было страшно. С этим альфой (!) он ни разу не общался, они сидят в разных концах класса и общего не имеют, но эти взгляды. Такемичи хочется закрыться в туалете и не выходить оттуда или просто не ходить в школу. Так будет лучше. Вдруг он что-то задумал плохого в его сторону, это частая практика от своих одноклассников. Милого Такемичи не любят от слова совсем – слишком милый, слишком смазливый, слишком красивый, слишком...омега. Он просто омега и это есть повод для травли, почему? Ну, начнём с того, что в большинстве своём его травят такие же омеги, что завидуют его внешним данным и запаху. И сущности, этим и закончим. Никто из них не признается, но сущность Такемичи редка и очень притягательна, да и со своими особенностями... Но мы отошли. Сейчас Такемичи ощущает тот же самый взгляд того альфы с волчьими ушками и покачивающимся серым хвостом на крыше школы. Он решил пообедать сегодня здесь, да и прогулять один урок. У омеги не идеальная успеваемость, он частенько прогуливал, но всё контрольные и тесты сдавал на хорошие оценки, и сейчас один прогул ничего у него не отберёт, всё отработает на следующих уроках. Взгляд альфы напрягал. Такемичи даже имени его не знал! Что уж говорить о ещё разных мелочах. — Я Какучё, - раздался хрипловатый голос за спиной. Вздрогнув, Такемичи осторожно повернулся назад, улавливая этот самый взгляд, что преследовал его с начала учебного года. А это уже три с половиной месяца! — Ч-что? — Моё имя. Меня зовут Какучё, Такемичи, - встав с пола, он пошёл в сторону омеги, усаживаясь рядом, - Много наблюдал за тобой. — Я знаю... З-зачем ты это дел-лал? — Ты мне понравился. Я решил узнать тебя получше. Ты мне полностью подходишь. У тебя дома очень чисто. — Ты был у меня дома?! Какучё был невозмутим. Его взгляд был тёплым и нежным, руки мозолистые, но они с любовью и лаской проводили по напряжённым хрупким плечам. — Да. Ел твою еду, пролежал на твоей кровати, залез в твой шкаф. Не знал, что такой тихий, стеснительный и пугливый мальчик имеет дома такие вещички. Тебе это нравится? Он говорил и говорил. Не останавливаясь. Вгоняя Такемичи в краску. Его идеи насчёт найденных вещей просто...поражали. — Ты согласен? Большие ладони остановились в районе талии омеги. — Ч-чего? — Ты согласен встречаться со мной?

×××

Его ноги и руки были привязаны красными бархатными лентами к изголовью и низу кровати, а глаза закрывала чёрная. Во рту был красный кляп, из-за чего тёлочка могла лишь мычать от получаемого ей удовольствия, что граничило с болью. Приятной, тягучей болью. В ушах стояли беруши, он не слышал ни единого звука. Для него это ново, что-то необычное, такое чувство он не ощущал никогда. Его соски стали больше, из них тонкой струйкой текла белая жидкость. Молоко. Член стоял колом, уже несколько раз извергнув на животик белёсую субстанцию. Чуть ниже было мокрое пятно от природной смазки, сочившийся из покрасневшей дырочки омеги. Также можно и увидеть конец вибратора, стоявшего на полную мощность. За всей этой картиной наблюдал Какучё. Он сидел на стуле напротив кровати, довольная улыбка цвела на губах. Нервно прижимал бёдра друг к другу, пытаясь побороть желание раздеться и жёстко выебать эту омежку, свою пару, смотря на слёзки, скопившиеся у его глаз. Так хочется. Но он не может, пока что. Ведь не зря он наблюдал за ним столько много. Хотелось ещё насладится этим прекрасным видом. Он знает – они всегда будут вместе. Чтобы насладиться полностью ему нужна целая жизнь. Целая вечность.