• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •
Лань Лин видел этот потолок уже второй раз, однако, как и в первый, пробуждение не приносило ничего, кроме пустоты и легкого разочарования. Его мучала жажда, от чего во рту ощущалась нескончаемая пустыня. Он попытался подняться, однако резкая боль ударила по спине, расходясь колющими волнами по всему телу. Его руки дрожали, а внутри, прямо в даньтяне, чувствовались нарастающие всполохи взбушевавшейся темной энергии. Он ощутил, как его вены вздулись от усиленного тока, как воздух выбивался из легких и перед глазами все темнело. Поток светлой ци из ниоткуда прояснил затуманенное сознание и стер нарастающую плену. Сбитое, прерывистое и частое дыхание постепенно восстанавливалось, а бурлящая кровь успокаивалась. Лань Лин сделал глубокий и облегченный выдох, разжимая сжатые в судороге пальцы. Он расслабился, вновь упав на подушки, и повернулся в сторону своего спасителя. Но стоило только взгляду сфокусироваться на размытой фигуре, как его глаза распахнулись в удивлении. Молодой господин Хуа, держа его за предплечье, передавал ему свою духовную энергию. Глаза его были закрыты, а он сам выглядел спокойно и сосредоточено, словно корпел над очередной книгой о боевых искусствах. Лань Лину довелось увидеть его таким лишь раз, когда он без стука вошел в покои молодого господина, застав того полностью увлеченным какой-то рукописью. В тот момент он походил на истинного наследника огромного ордена, который занимался делами клана. Гордый, сильный и независимый — взрослый. На лице мимолетно проскользнула легкая ироничная улыбка, которая в тот же миг искривилась от нового потока боли. Низ живота то и дело скручивало в тугой узел, сердце бешено стучало в груди, а чей-то взволнованный голос звучал где-то на периферии сознания. Веки вновь смежились, а сознание поглотила мягкая пустота. Повторно открыв глаза, Лань Лин подметил, что свет из окна стал менее ярким. В полумраке комнаты виднелись лишь смазанные очертания убранства. Тяжко вздохнув, заклинатель замер, почувствовав копошение подле себя. Повернув голову с полуприкрытыми веками, он заметил спящего Мэнмин-цзюня, который, сложив руки на краю постели, расслабленно лежал. Лань Лин взглядом задержался на этом, впервые за долгое время, умиротворенном выражении лица. Растрепавшаяся челка создавала сильный контраст с привычным безукоризненным образом молодого господина. Что-то в этом зрелище было таким знакомым, теплым и родным. Рука сама неосознанно потянулась к спавшей на глаза пряди, однако дрогнула прямо перед прикосновением. Когда-то давно они были близки настолько, что такие касания были обыденностью и не приходилось сомневаться в каждом своем действии. Со временем их отношения сильно изменились, к тому же их близость была настолько коротка, что и вовсе казалась выдумкой маленького ребенка, верящего в чудеса и добро. Лань Лин положил дрожащую от слабости руку на живот и отвернулся, нахмурив брови. Ему нельзя привязываться, вновь создавать связь. Он не вытерпит этого испытания вновь — успел натерпеться в далеком детстве. — Очнулся? Знакомый голос развеял все мысли. Заклинатель повернулся и увидел облегченную улыбку на губах своего учителя. Он был искренне рад увидеть его, от него всегда веяло умиротворенностью и защищенностью, словно сама его аура располагала к себе, даря приятные ощущения. — Учитель Вэй, сколько я проспал? — Три дня. Три дня! Он пролежал в постели столько времени, а чувствует себя так, словно после той битвы прилег всего на пару минут. Лань Лин искренне не понимал откуда могла взяться такая слабость, что даже говорить было утомительно. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, только есть небольшая слабость. Думаю, к следующему дню я буду в порядке и смогу продолжить путь. — Небольшая, говоришь? Мне кажется ты, мой дорогой ученик, только что нарушил одно из правил ордена Гусу Лань — не лгать. Ядовитая улыбка расцвела в одно мгновение, а мягкая поступь сменилась коварной походкой хищника. Лань Лина пробил холодный пот. Он не хотел врать о своем состоянии, посчитав его вполне удовлетворительным. Однако резкая смена настроения учителя его несколько напугала. Тонкие пальцы Вэй Усяня крепко вцепились в ворот халата, с силой приподнимая тело заклинателя. Лань Лин не успел и глазом моргнуть, как оказался в сидячем положении. Все тело вдруг пробила крупная дрожь, а спину прострелила уже знакомая, хотя и менее сильная, боль. Он не смог продержаться и десяток секунд, почувствовав, как плечи расслабляются в сладкой истоме, а сам он обессиленно падает. Лань Лин с замиранием сердца уже был готов ощутить новую пронизывающую резь, как неожиданно чья-то рука мягко поймала его и аккуратно уложила на подушку. Юноша с обескураженным выражением лица посмотрел на учителя, поразившись его действиям. — Вот видишь, ты даже не в состоянии ровно сидеть, не то, что продолжать путь. — Учитель Вэй, простите глупость этого Ланя. Впредь я никогда не посмею вновь солгать вам. Я готов понести наказание за свои действия. — Охотно в это верю, однако с наказанием мы повременим. Из рукава цянькунь Вэй Усянь достал талисман, ловким движением прикрепив его к спине спящего Мэнмин-цзюня. Лань Лин с интересом следил за всеми действиями учителя, в особенности, когда тот сел на край кровати с противоположной стороны. — Это… — Это, чтобы мы смогли поговорить наедине. Лань Лин, ответь мне честно, откуда у тебя рана? — … — Лань Лин! Настойчивый тон давил на совесть заклинателя, отчего он отвел глаза и спрятал их под ресницами, уперев взгляд в дрогнувшую от голоса учителя ладонь, в то же мгновение сжавшуюся в кулак. — Когда Ханьгуан-цзюнь разнял нас с молодым господином Хуа, меня отбросило к дереву. Из ствола торчал незаметный острый сук, который прошелся между ребер и застрял там. Я не хотел беспокоить вас еще больше, учитывая сколько проблем вам доставляет моя потеря контроля. Старейшина Илин уже догадывался о чем-то подобном, однако все равно не сдержал тяжелого выдоха. Этот юноша, по его мнению, был слишком заперт в себе, к тому же обладая не дюжиной выдержкой, он не дал ни единого повода сомневаться в его хорошем состоянии. — Хорошо, с этим разобрались. Однако впредь я запрещаю тебе скрывать раны и любые сдвиги в самочувствии. — Простите… — Неважно. Если честно, я хотел поговорить с тобой совсем о другом. Лань Лин, расскажи мне, что ты испытываешь, когда используешь энергию злобы? Поставленный вопрос обескуражил заклинателя. Он всегда инстинктивно применял темные техники, и сам удивлялся отточенным движениям. — Я чувствую, как холодный поток ци проходит по меридианам, создавая контраст с теплой духовной энергией. Он исходит из даньтяня и протекает к рукам, концентрируясь на кончиках пальцев, из-за чего ощущается легкое покалывание, словно я держу в руках горстку снега. — Это интересно. Ты ведь не знаешь о том, как последователи пути тьмы используют темную энергию? Если быть откровенно честным, Лань Лин никогда и не задумывался о других темных заклинателях. Он встречал многих торговцев, утверждающих о необыкновенной силе темных амулетов, однако ни от одного из них в самом деле не веяло даже толикой потаенной злобы. А заклинателей он и вовсе избегал, даже не задумываясь к какому пути те принадлежали. К своему глубочайшему сожалению, Лань Лин не мог вспомнить даже момент своего обучения темному искусству. Лишь отчетливо помнил ток энергии в своем теле, его временами обжигающий холод и ощущение контроля — хрупкого баланса в своем даньтяне. Он рассеяно взглянул в серьезное и в тоже время заинтригованное лицо учителя, подсознательно чувствуя подвох в его словах. — Нет… — Темная энергия сама по себе опасна для живых существ, поэтому укрощающие ее заклинатели не задерживают ее ток в своем теле, позволяя проходить сквозь себя. Это так же влечет опасность, однако при умелом использовании можно избежать многих проблем. Эта сила берется извне: артефакты, мертвецы, курганы — все это является источником. Кровь же выступает в роли платы за эту силу. Мы обязаны чем-то жертвовать, чтобы обладать желаемым. Слушая господина Вэя Лань Лин начал улавливать суть всего разговора и предыдущего вопроса. Его практика полностью противоречила учению темного пути! Он сглотнул густую от волнения слюну и стиснул одеяло в дрожащей руке. — Твой пример является исключением. У тебя сильное золотое ядро, однако его окружает тонкий, но плотный слой темной энергии. Что-то вроде оболочки. Большая часть твоей светлой ци, ради поддержания необходимого баланса, тратится на удерживание обволакивающей ее потаенной злобы. Поэтому, при запечатывании духовных каналов или истощении, это хрупкое равновесие рушится, что приводит к потере контроля. Ты используешь свою собственную темную энергию, которая ранее, скорее всего, подпитывалась кольцом. Оно выступало в роли катализатора и притягивало к себе потаенную злобу, как заклинатели во время практик. — Учитель Вэй, теперь я понимаю каким образом терял контроль, однако почему же, даже будучи без кольца, мое ядро продолжало накапливать силы? Вэй Усянь одобряюще кивнул, в который раз приятно удивляясь проницательности юноши и его острому уму. Жаль только навязчивые мысли мешают ему увидеть всю ситуацию целиком и принять такую необходимую в его ситуации помощь. — Все-таки заметил. Ты прав, за то время, что ты был без сознания из-за ранения темная энергия овладевала твоим телом несколько раз. Молодой господин добровольно делился с тобой своей ци, помогая усмирить разбушевавшуюся потаенную злобу. Собственно, по причине того, что твое собственное ядро не справлялось с таким напором ты и чувствуешь сильную слабость. Я подозреваю, что твоя темная оболочка, потеряв источник питания, адаптировалась и самостоятельно начала впитывать в себя всю окружающую темную энергию. Ты в бессознательном состоянии поглотил всю потаенную злобу тех мертвецов, которые на вас напали, поэтому во сне терял контроль. Все сказанное учителем Вэем никак не могло до конца улечься в голове ученика. То ли от слабости, то ли от глупости он не мог принять истину. Если Лань Лин в самом деле ослабел из-за того, что начал постигать темный путь, тогда почему на протяжении всей жизни окружающие говорили о его немощности, словно то был приговор? Когда же он в действительности вступил на кривую дорожку? Мысли, воспоминания и факты никак не могли связаться между собой. Почему же он не потерял контроль намного раньше, в Облачных Глубинах, когда тренировался с мечом до полного изнеможения, что даже приходилось обременять шисюнов помощью? Голова мучительно раскалывалась, а в горле встрял невидимый ком, не дающий глубоко вздохнуть. Лань Лин чувствовал легкое удушье, в паре с наступающей сонливостью. Он и не заметил, как чужая прохладная ладонь накрыла его глаза, унося все боли и переживания во тьму. Вэй Усянь, поправив одеяло, подошел к молодом господину Хуа и сорвал с его спины талисман, вновь убрав его в рукав. Мэнмин-цзюнь вздрогнул и тут же поднялся на ноги, одаривая темного заклинателя довольно неоднозначным взглядом. — Это правда? — Ты о том, что его ядро искажено? Да. — Почему вы не сказали мне об этом раньше? — Я сам только недавно понял принцип действия его духовной и темной энергий. Хмурое лицо молодого господина не располагало к разговору. Старейшина Илин за эти несколько дней наблюдений понял, что этих двоих связывает слишком многое. Он не разбирался в отношениях людей, однако видел какие обеспокоенный взгляды сопровождали его ученика всю дорогу. Вэй Усянь хотел, чтобы наследник клана Хуа понял страдания и переживания Лань Лина, потому и наложил на него обездвиживающий талисман, позволяя подслушать довольно откровенный разговор. — Ему можно как-то помочь? Темный заклинатель отрицательно покачал головой и продолжил: — Нет. Темная энергия крепко переплелась с его золотым ядром, если попытаться разрушить связь, то это повлечет за собой искажение ци и тогда ему уже ничто не поможет. — Что же тогда делать? Несмотря на легкую тревогу в голосе, внешне Мэнмин-цзюнь не выглядел обеспокоенным. — Следить за течением его духовной энергии и избегать ее истощения. Это хрупкий механизм, который даже я не осмелюсь тронуть, учитывая, что на кону стоит жизнь моего единственного ученика. Кулаки молодого господина Хуа издали громкий хруст. Вэй Усянь видел переменчивый взгляд и плещущую злость. Он мог лишь надеяться, что направлена она была не на его ученика, который и так успел натерпеться от Мэнмин-цзюня многого. Он бы с радостью приструнил этого юнца, однако сдержал себя, позволяя наследнику клана Хуа самому разобраться в своих чувствах и принять верное решение. — Если хочешь помочь ему, то прекрати вести себя как обиженный ребенок. Он не заслуживает такого отношения к себе. «Я понимаю» — отражалось на лице Мэнмин-цзюня, однако он только согласно кивнул. Старейшина Илин не стал акцентировать свое внимание на этом жесте, поскольку и сам не знал, как помочь юношам, чьи души терялись в смятении. — Отдохни. Ты отдал Лань Лину много своих сил, тебе также стоит поспать. Ничего не ответив, молодой господин Хуа с хмурым лицом прошел в соседнюю комнату, мимолетно попрощавшись с темным заклинателем. Сам же Вэй Усянь проводил юношу понурым взглядом, прекрасно видя его терзания, однако помочь с внутренними демонами был не в силах. Он не знал всей истории этих только ставших мужчинами юношей, потому даже не порывался давать советы и предлагать свою помощь, это могло обострить отношения между заклинателями. Напоследок еще раз проверив пульс ученика, темный заклинатель покинул комнату.• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •
Разруха — первое, что он увидел перед глазами. Старый забор был наполовину снесен, лишь крепкие ворота все еще возвышались над входом с выбитыми дверьми. Те лежали неподалеку, все в пыли и грязи, со сколотой краской и проржавевшими гвоздями да петлями. Внутренний двор представлял из себя не менее печальное зрелище. Неухоженные сады, поросшие сорняками, скрывали затянутые тиной пруды, а вся земля была усыпана мелкими щепками и камнями. На небе как на зло сгустились тучи, время от времени раздавался, далекий от этих мест, рев грома и еле видимая вспышка молнии проносилась перед глазами. Внутри было море трупов, то там то тут виднелись еще свежие пятна крови, а резкий запах кружил голову, отвращая все зрелище своей едкостью. Дым от тлеющих обломков крыши окутывал всю территорию. Он чувствовал легкое удушье, сердце ускорило свой ритм, а глаза, блестящие от влаги, были широко раскрыты от ужаса всего происходящего. Перед взглядом начали клубиться знакомые темные завихрения, накаляющие воздух вокруг. Однако выжившие чувствовали не жар, а пробирающий до костей холод. Они с дрожью воззрились на него, посылая такие перепуганные взгляды, что неровен час и вовсе потеряют рассудок. Его глаза застилает ярко-алая пелена, словно только пролитая на белом камне кровь. Все вокруг исчезло, он видел лишь мертвые тела, бездвижно лежащие подле рыдающего юноши, который, несмотря на страх, пытался защитить мертвецов. От этого действия злость клокотала где-то на подкорке сознания, однако сильнее него была печаль и боль. Боль от потери самых родных и близких людей, которые растили его с малых лет, потакая всем его желаниям, прощая все его выходки. И они прямо сейчас бездыханными трупами лежали на промерзлой земле, в руках совершенно чужого человека. Руки сами собой стиснулись в кулаки, издав такой звонкий хруст, что все вокруг затаили свое дыхание, с опаской поглядывая на застывшего у порога юношу. Слезы так и не брызнули из глаз, отчего они покраснели, придавая его лицу еще более зловещий и опасный вид. Обессиленные ноги подвели, он пал на колени, не в силах отвести свой взгляд и разжать пальцы, ногтями впившиеся в ладони до крови. Все вокруг продолжало затягиваться темным туманом, отрезая его от действительности, погружая в безмятежную пустоту…• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •
Лань Лин подскочил на кровати, чувствуя, как болезненно воздух проникал в легкие. Вся грудь горела огнем, а сердце и вовсе бешено билось о ребра. Его взгляд прояснился не сразу, однако, стоило ему только вглядеться в окружение, как мысли сами пришли в порядок. Заклинатель накрыл лицо ледяной ладонью, ощущая стекающий со лба холодный пот. Это был не первый раз, когда ему снился подобной сон, однако каждый раз разворачивались все более ужасные и кровопролитные события. Вся эта череда кошмаров походила на историю, однако ни слов, ни лиц в своем забвении Лань Лин не видел, лишь чувствовал боль и разрывающую изнутри пустоту. Дыхание со временем выровнялось, а стук сердца больше не отдавался резью где-то внутри. Подрагивающие до этого пальцы, не желая отпускать, крепко ухватились за одеяло. Лань Лин только сейчас заметил полностью пустую комнату, однако посчитал это несравненной удачей. Было бы печально, увидь его кто-то из спутников в таком жалком состоянии. Он понимал, что это не его прошлое, он видел совершенно незнакомые места, чужие клановые накидки, совсем другие цвета. Лань Лин словно смотрел на мир чужими глазами, к тому же чувствовал все напрямую, будто это он только что проливал слезы, испытывал гнев и задушено смеялся. Все это принадлежало не ему. — Проснулся? Раздавшийся из ниоткуда голос заставил заклинателя вздрогнуть. Он резко поднял голову, от чего перед глазами все закружилось, однако даже в этом переливающемся потоке смог разглядеть темный силуэт учителя. — Да. Темный заклинатель, подойдя к кровати, взял юношу за запястье, прослушивая его пульс и течение ци в каналах. Лань Лин даже не пытался отдернуть руку, прекрасно помня о своем обещании, однако это не помешало ему испытать легкое смущение. Он не привык к тому, что люди касаются его, когда им вздумается, однако позволить такое мужу достопочтенного Ханьгуан-цзюня и по совместительству своему учителю — мог. Только сейчас Лань Лин почувствовал, как его тело больше не испытывало той мучительной усталости. Духовная сила вновь наполняла его меридианы, а от темной энергии не чувствовалось никаких отголосков. Вэй Усянь заметил замешательство ученика и поспешил успокоить его. — Не волнуйся, ты проспал всего сутки. Твои каналы и силы восстанавливаются намного быстрее, чем я мог ожидать. Думаю, через пару дней отдыха можно будет выдвигаться. Лань Лин заметно расслабился, однако в то же мгновение, словно вспомнив о чем-то важном, кинул на учителя неоднозначный взгляд. Он не решался задать интересующий его вопрос, боялся показаться навязчивым, однако не мог не спросить. — Учитель Вэй, молодой господин Хуа он… Он в порядке? Уголки губ Старейшины чуть приподнялись, а взгляд стал каким-то снисходительным. Лань Лин не знал, как можно трактовать подобную реакцию, однако предельно четко понимал, что на уме господина Вэя явно не было ничего хорошего.