— Ты слышал? Говорят, пропавших юношей до сих пор так и не нашли!
Стоявший у стены с развешенными плакатами мужчина задумчиво потирал подбородок.
— Это которые заклинатели? Жалко их, стремились к высшей цели, а в итоге сгинули где-то в лесах.
Второй зевака с грустью опустил голову, скрестив на груди загорелые руки.
— Тьфу! Как ты можешь такое говорить?! Может они еще живы!
— Прошло уже больше трех месяцев, а некоторые плакаты висят больше полугода! Сгинули они, говорю тебе!
Эти препирания привлекли внимание только прибывших в город заклинателей. Лань Лин с интересом разглядывал изображения и имена исчезнувших, приметив, что все юноши происходили из разных кланов и орденов. Подобное казалось чем-то загадочным и чрезвычайно странным. Иногда случалось, что адепты терялись на ночных охотах, но это бывало крайне редко, к тому же пропадало всего пару человек. А тут плакатов с заклинателями можно насчитать более пятнадцати!
Лань Лин перевел взгляд на учителя, внутренне вздрогнув, когда тот уставился на него полными интереса глазами. Не успел ученик даже рта раскрыть, как Вэй Усянь озвучил ответ на незаданный вопрос.
— Мы с Ханьгуан-цзюнем занимались этим делом до событий в Шивэй. Адепты из разных кланов начали таинственным образом исчезать примерно три месяца назад. До этого были единичные случаи. Все их вещи оставались в ордене, что на побег было не похоже. Мы не нашли ничего, кроме клочков клановых мантий. Однако и этот след оборвался вблизи Молина.
— Учитель Вэй, но ведь не может быть такого, чтобы обычный адепт не мог оставить каких-нибудь следов. Даже если все передвигались на мечах, они не могли обойтись без остановок. Не думаю, что у всех было одинаковое духовное развитие. Судя по возрасту, они только недавно должны были освоить полет.
Идущий рядом молодой господин Хуа слегка нахмурился. Он разделял мнение Лань Лина, из-за чего темный заклинатель заметил рвение, с которым тот желал услышать его ответ.
— Ты прав, даже опытные заклинатели не всегда успешно заметают за собой следы, а тут только закончившие основное обучение адепты. Но несмотря на твои трезвые рассуждения, абсолютно никаких отпечатков ног, забытых вещей или обрывков ткани не осталось. Вряд ли они ушли по собственной воле, вполне вероятно, что их всех похитили с какой-то целью.
Лицо Лань Лина накрыла тень от шляпы. Он никогда не понимал людей, готовых пожертвовать другими ради достижения своих гнусных целей. К тому же, те адепты были младше него на пару и более лет — совсем еще дети.
После скандала с орденом Ланьлин Цзинь прошло всего несколько лет. Мир заклинателей изменился, в особенности политика, в которую Лань Лин не желал даже носа совать. Ему была отвратна мысль о том, что ради власти некоторые личности идут через головы невинных жизней. Тогда множество людей пострадало от рук искаженных событий, вранья и случайностей.
Заклинатель невольно сжал кулаки. Лицемерие — самая отвратительная человеческая черта. Он готов терпеть их злость, зависть, разочарование, но никогда не сможет стерпеть ложь во благо собственной угоды.
Спокойно ведущий Яблочко Лань Ванцзи неожиданно остановился, от чего его спутники также замерли. Вэй Усянь, осмотрев улицу, где сновали люди, и заметил знакомую вывеску. Он молча спрыгнул со спины ослика, вяло потягиваясь после долгой поездки, а затем протянул руку. Заклинатель в белых одеждах без лишних вопросов достал из-за пазухи пузатый мешочек и положил его в подставленную ладонь.
— Будьте хорошими заклинателями и слушайтесь Ханьгуан-цзюня!
После брошенной со смешком фразы Старейшина Илин направился к винной лавке. Ничего не понявший Лань Лин спешился, переведя взгляд на оставшегося с ними благородного Нефрита. Тот же, стоило только его мужу скрыться в здании, двинулся в другом направлении. Следовавшие за ним заклинатели молча засеменили следом, даже не порываясь задавать вопросы достопочтенному Ханьгуан-цзюню.
— Отведи их в стойло.
Когда они дошли до постоялого двора, Лань Лин принял из рук второго господина Ланя повод и, поклонившись, поспешил скрыться от леденящего взгляда. Он понимал, что Ханьгуан-цзюнь не злился, однако его яркие глаза источали такой холод, что все тело само по себе невольно вздрагивало, а сознание то и дело искало пути к отступлению.
Они практически не сталкивались в стенах ордена. Хоть Лань Лин и бесспорно принадлежал к клану Лань, его ветвь была настолько отдаленной, что все относились к нему, как к обычному адепту. Он и не был против, к тому же ему не было дела до власти и силы, Лань Лин лишь хотел быть открытым и послушным заклинателем. Учителя ценили его упорство, в теоретических знаниях ему не было равных, однако, стоило только дойти до практики, как все его достижения канули в Лету. Он и сам прекрасно понимал по жалостливым взглядам старших свою беспомощность и слабость.
Лань Лин действительно старался всегда улыбаться, даже если на душе была печаль, искать в людях хорошее. Он осознал всю бесполезность своих действий лишь позже, намного позднее, когда результата от изнуряющих тело тренировок практически не было, когда окружающие смотрели на него с жалостью и презрением, словно он не заклинатель, а очередной босяк с улицы, просящий у молодых господ еды.
Привязав животных, Лань Лин вошел в дом. Он надеялся, что его спутники не станут сразу же снимать комнаты, а в первую очередь решат перекусить. Ханьгуан-цзюня и Мэнмин-цзюня заклинатель отыскал довольно скоро. Те сидели резными статуями за столом в отдельной комнате, попивая чай. Играющий над чашками пар разжигал жажду.
Лань Лин несмело присел напротив молодого господина, полагая, что место напротив достопочтенного Нефрита должен занимать его супруг, и он не смеет садиться туда даже в его отсутствие. Удушающая тишина нагнетала, от чего Лань Лин чувствовал сильное напряжение в теле. Он и раньше ощущал дискомфорт с молчаливыми людьми, а тут его спутниками являлись Мэнмин-цзюнь и Ханьгуан-цзюнь, с которыми он боялся даже неправильно истолкованного движения мизинца. Лань Лин сидел с опущенной головой, вперив взгляд в полную остывшего чая чашку, так и не решаясь отпить даже глоток.
Он не знал, сколько они так просидели, лишь чувствовал чей-то настойчивый взгляд на своей фигуре. Он не был похож на тот, что прожигал его все предыдущие дни — этот был изучающим, бегающим по его силуэту. Лань Лин прекрасно знал, кто смотрел на него таким образом. Лишь один человек во всей Поднебесной не спускал с него глаз даже в минуты тишины.
Вошедший вместе с прислугой Вэй Усянь довольно улыбался, однако, стоило ему только прочувствовать окружившую комнату оглушающую тишину, как уголки его губ слегка дрогнули, а он сам поубавил энтузиазма. В самом деле, мертвое царство! Не став обращать внимание на вновь прожигающего его ученика молодого господина Хуа, он сел напротив Лань Ванцзи, от чего на лице последнего появилась легкая улыбка.
— Вижу, вам было весело тут без меня! Не стоило мне прерывать вашу идиллию.
Старейшина Илин осмотрел всех сидящих за столом, остановив свой взгляд на встрепенувшемся ученике, который, наконец, оторвал от холодной чашки свой взгляд.
— Учитель Вэй, что вы! Не говорите так, без вас наша компания никогда не будет полноценной.
— Да, без меня вы тут умрете от скуки!
Эта фраза расслабила всех присутствующих. Слуги уже расставили все заказанные ранее яства на стол и с низкими поклонами удалились из комнаты. Голос молодого господина Хуа разрушил сложившуюся идиллию:
— Господин Вэй, вы смогли что-нибудь разузнать?
Вэй Усянь, присев поудобнее, закинул кусочек острого блюда в рот и, прожевав, обвел всех присутствующих интригующим взглядом.
— Ничего серьезного здесь в последнее время не происходило. Однако хозяйка лавки поведала мне о том, что вот уже несколько недель с подножья горы на западе слышатся чьи-то крики. Местные не раз ходили туда, откуда доносился вопль, однако ничего так и не нашли.
Задумавшийся Лань Лин обхватил пальцами подбородок, обдумывая все вышесказанное.
— Возможно это был призрак человека, которого настигла жестокая расправа. Они даже после смерти продолжают выть и кричать как при смерти.
— Хорошее предположение, однако из города, по заверениям госпожи, никто не пропадал. Есть вероятность того, что это был мелкий торговец из другого города, однако той тропой ходят только местные. Там нет ни кладбища, ни кургана, даже животные туда редко захаживают.
Лань Ванцзи во время разговора молчал, однако заботливо подкладывал в тарелку супруга его любимые блюда. Юноши, увлеченные разговором, даже не заметили, как из рукава Старейшины Илина вылетел бумажный человечек, с исписанным печатями телом. Лань Лин, из-за невнимательности, чуть не схватил того палочками, быстро отдернув руку. Вэй Усянь обвел юных заклинателей испытывающим взглядом, полным интриги и озорства:
— Если это не призрак, то что же?
Заданный вопрос вогнал Лань Лина в ступор. Он не мог уловить связь между бумажным человечком и призрачным криком. Однако, стоило невольному созданию спрятаться под его тарелкой, как неожиданная догадка проскочила у него в голове.
— Отвлечение?
— Именно. Кто-то специально отводит внимание людей от того, что спрятано где-то на горе или около нее.
Молодой господин Хуа нахмурил брови, по всей видимости, не до конца понимая логику действий человека, добивавшегося подобного результата.
— Но зачем привлекать внимание там же, где и расположен тайник? Это ведь не имеет никакого смысла.
Вэй Усянь улыбнулся и, облокотившись на стол локтем, уложил на руку голову, смотря Мэнмин-цзюню в глаза.
— Вы правы, молодой господин, однако все не так просто, как кажется. Спрятать что-то на глазах и позволить людям убедиться, что там ничего нет, лучшая тактика для отвлечения внимания. Местные ходили туда уже несколько раз. Так ничего и не найдя, они просто плюнули на поиски и оставили место безлюдным. Легкий страх перед неизвестностью делает их слишком предсказуемыми. Они знают, что там ничего нет, однако подсознательно боятся и не ходят на гору без острой нужды.
Молодой господин чуть вскинул брови, однако все понял. Подобный метод действительно был эффективен, но на его осуществление требовалось много времени, не говоря уже о подготовке местности и легенды с призраком мученика.
Лань Лин уже предполагал, что учитель возьмется за расследование этого дела. Он и не был против, все последнее время заклинатель только и делал, что помогал простым людям с их проблемами, но странное предчувствие не отпускало его. Непривычная дрожь чувствовалось и в даньтяне, словно темная энергия внутри него неожиданно пришла в движение. Боли не было, лишь легкое волнение и покалывание, которое вскоре и вовсе прекратилось.
— Вечером сходим к горе и посмотрим, что там творится. Хозяйка сказала, что эти крики появляются только после заката, поэтому до этого времени стоит отдохнуть.
Юноши утвердительно кивнули, в то время как Ханьгуан-цзюнь спокойно пил свой чай. Когда все затихли, Лань Лин решился притронуться к еде. Он помнил, как благородный Нефрит упрекнул его в прошлый раз, потому не спешил бросаться на блюда во время разговора, терпеливо дожидаясь окончания беседы.
Отдыхая в своей комнате, Лань Лин пытался во время медитации прощупать свое золотое ядро. Оно до сих пор было истощено, однако постепенно восстанавливало былую силу. Больше всего заклинателя волновала темная составляющая его духовного центра. В предыдущие дни потаенная злоба внутри него не давала о себе знать даже легкими всполохами, словно застывшее во льдах безмолвное озеро. Однако то странное чувство, всколыхнувшее его внутренности, было не фантомным, а вполне ощутимым. Так ничего и не обнаружив, Лань Лин с легкой горечью вздохнул. Он чувствовал, что на той горе что-то случится, но хорошее или плохое — сказать наверняка не мог.
Помимо этой тревоги последние дни его одолевали стыд и страх. После того разговора с учителем Лань Лин все никак не мог найти в себе силы подойти к молодому господину Хуа и поблагодарить его за так вовремя оказанную помощь. Он не страшился его гнева, отрешенности или насмешки, он боялся лишь легкого движения уголков тонких губ, приподнявшихся в еле зримой улыбке. Лань Лин не мог позволить себе такую блажь, ведь прекрасно знал, что привяжется, снова войдет в этот порочный круг страданий, из которого только недавно получил освобождение.
Оставаться наедине со своими мыслями было пыткой. Сон не шел, как и медитация. Не выдержав давления, Лань Лин поднялся с постели и спустился в конюшню. Ему было непривычно так долго быть вдали от Хэйфэна, который с таким же рвением встретил его в стойле. Яблочко стоял неподалеку, фырча и с завистью смотря на обнимающего черного жеребца заклинателя. В другой раз Лань Лин попытался бы успокоить строптивого ослика, но сейчас он был сосредоточен лишь на знакомом ощущении тепла от мощной шеи Хэйфэна. Это из раза в раз успокаивало и приводило мысли в порядок.
Ему всегда этого не хватало, чужого тепла, ощущения поддержки и заботы. Лань Лину было все равно, кто дарил все это человек или животное, главное, что он отвечал тем же. Во многих ситуациях Хэйфэн понимал его лучше, чем большинство людей. Он был единственным, кто оставался с ним по собственному желанию, сопровождал его везде, делил с ним кров и пищу. Лань Лин осознавал, что не только сам спас заморенного голодом коня, но и тот вызволил его из непрекращающегося круга одиночества и саморазрушения.
Жеребец опустился на подстилку из сена, утягивая юношу за собой, головой подталкивая того к своей груди. Заклинатель и не возражал, покорно лег на него и улыбнулся с, казалось бы, самодовольного фырчанья дорогого друга. Только сейчас его начала одолевать сонливость, а былые тревоги и сомнения растворились в заветном мареве послеобеденного солнца.
• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •
— Господин, молодой господин, просыпайтесь!
Лань Лин не сразу отреагировал на голос. Он разомкнул слипшиеся ото сна веки, видя перед собой чей-то невысокий силуэт. «Ребенок» — сразу же приметил заклинатель. Он поднял голову, оглядев мальчишку перед собой. Тот в легком халате стоял с ведром воды у входа в стойло. Лань Лин мельком видел его, когда оставлял Хэйфэна с Яблочком в конюшне. Видимо то был сын хозяйки или слуга, присматривающий за лошадьми.
— Ты что-то хотел?
Поднявшись на ноги, заклинатель отряхнул полы своих одежд от прилипшего сена, оборачиваясь на жеребца. Хэйфэн также подскочил и встряхнулся, сразу же после головой упираясь в спину Лань Лина.
— Я хотел сменить коням воду.
— Извини, я помешал тебе.
Лань Лин, не обращая внимания на толкающего его в плечо жеребца, поспешил отступить в сторону, позволяя мальчику выполнить свои обязанности.
— Не стоит, молодой господин. Вас искал другой господин.
Заклинатель осмотрелся, улица была озарена мягким оранжевым светом заходящего солнца, видимо он проспал намного больше, чем планировал. Слова мальчика не вызвали у него удивления, он знал, что кроме учителя его никто искать и не будет, даже спрашивать было бессмысленно.
В последний раз огладив игривого жеребца, Лань Лин поблагодарил мальчика за услугу и поспешил обратно в дом. На входе его уже ждали собравшиеся заклинатели, которые то и дело посматривали по сторонам, пока взгляд молодого господина Хуа не зацепился за приближающуюся фигуру.
— Неужели в конюшне отдыхать удобнее, чем в комнате?
Усмешка со стороны могла показаться упреком, если бы не присущая Вэй Усяню в такие моменты коварная полуулыбка. Лань Лин неспешно подошел к заклинателям, краем уха слыша, как учитель разговаривал с Мэнмин-цзюнем:
— Молодой господин, вы и вправду знаете моего ученика лучше меня. Вам стоило бы и в дальнейшем проявлять такую внимательность.
— Непременно.
Ответ с одной стороны казался саркастическим, но с другой довольно серьезным. Лань Лин не стал обострять на этом внимания, однако то, что мальчишку послал за ним молодой господин Хуа, а не учитель Вэй было неожиданно.
• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •
Солнце полностью скрылось за горизонтом, когда группа заклинателей подошла к подножью горы. В прилегающем лесу стояла мертвая тишина, даже цикады не разносили свои трели, что уж говорить о других животных. Подобное спокойствие настораживало. Лань Лин чувствовал, как волнение внизу живота с каждым шагом становилось все сильнее, от чего легкая боль становилась ощутимее.
Несмотря на поздний час, им так и не удалось услышать те самые крики и вопли, которые описывала им госпожа. Даже намека не было. Плохое предчувствие подкреплялось витавшей в округе темной энергией. Она была не плотной, скорее поверхностной или даже остаточной, словно кто-то не так давно практиковал недалеко темный путь.
Лань Лин видел, как брови его учителя слегка нахмурились. Господин Вэй еще с самого входа в лес непривычно молчал, уподобляясь своему мужу. Лань Ванцзи же неустанно следил за окружением, однако со стороны казался расслабленным в глухой тишине.
— Там есть пещера.
Все в один миг посмотрели в указанную молодым господином Хуа сторону, замечая притаившийся за высокими кустами желоб. Вэй Усянь с Лань Лином шли впереди. Стоило только заклинателям подойти к месту, как свет луны исчез за плывущими по небу облаками.
— Лань Лин, освети нам дорогу.
Названный утвердительно кивнул и вытянул правую руку со стопкой исписанных талисманов. Прокусив острыми клыками подушечку большого пальца, Лань Лин мазнул им по бумагам и, сложив печать, произнес короткое заклинание. В тот же момент талисманы сами собой начали поочередно взлетать в воздух и складываться в порхающих бабочек, источающих приятный мягкий свет. Стены пещеры, покрытые влагой, отражали переливы мерцающих огней и следы наложенной на вход печати, создавая интересный калейдоскоп.
Пещера оказалась намного глубже, чем выглядела на первый взгляд. Старейшина Илин одним движением разрушил защитный барьер, открывая проход. В сопровождении пары десятков светящихся бабочек, заклинатели двинулись внутрь, внимательно изучая каменные своды и с каждым шагом ощущая все более навязчивый затхлый запах.
Лань Лин поморщился, когда его обоняние резанул сладкий гнилостный смрад. Вэй Усянь вытянул перед ним руку, останавливая. Вся группа застыла в проходе, который заканчивался расширением пещеры, образующим небольшую комнату. Темный заклинатель, прикрыв нос рукавом, прошел внутрь.
— Здесь недавно проводили ритуал. На полу магическое поле.
Лань Лин шагнул в грот, утягивая всех бабочек за собой и освещая все окружающее пространство. На стенах виднелись темные разводы, пол так же был залит лужами застывшей крови, сгнившие остатки плоти, лоскуты изодранной ткани и исписанные листы бумаги.
Пока все осматривали пещеру, Вэй Усянь читал разбросанные на полу заметки. Он тяжело вздохнул, прикрывая глаза ладонью.
— Тут повсюду разбросаны мои старые записи.
— Что в них?
Лань Ванцзи не выглядел удивленным. Он лишь подошел к своему мужу и взглянул на бумагу, пытаясь разобрать поблекшие от времени строки.
— Тут собранно целое собрание о ритуалах и печатях, привлекающих нечисть, однако руны на самом магическом поле не сходятся ни с одним известным мне.
Вэй Усянь, отдав бумаги Ханьгуан-цзюню, принялся пристальнее изучать круг, осматривая его со всех сторон. Молодой господин Хуа все это время наблюдал за благородными мужьями, изредка бросая взгляд на застывшего в отдалении Лань Лина. Сам юноша выглядел бледно. Стоявший в глухой пещере запах душил, а легкая боль в даньтяне с каждым мгновением становилась все сильнее. Он усилием воли сдерживал порыв схватиться за живот и скрутиться пополам, не хотел еще больше позориться и привлекать к себе внимание.
— Это поле похоже по своей структуре на добровольное пожертвование тела, однако в него входят и элементы из ловушки для духов. Ритуал не сработал, однако тот, кто придумал его, наверняка преследовал довольно однозначную цель.
Мэнмин-цзюнь шагнул ближе.
— И что же могло его сподвигнуть на создание подобной вещи?
Вэй Усянь удерживал нагнетающую паузу, словно бы не решался озвучить свои догадки во всеуслышание. Он скрестил руки на груди, чуть наклонив голову вниз, и продолжал всматриваться в кровавые узоры на каменном полу.
— Он хотел призвать что-то более материальное, поместить в человека демона. Не только его душу, но и все его тело.
Молодой господин Хуа на мгновение удивленно застыл, однако тут же нахмурился.
— Это ведь невозможно. Демоны имеют осязаемую плоть, как можно поместить одно тело в другое?
— Не знаю, это поле несовершенно. Видимо тот, кто экспериментировал в этой пещере, собирался сделать невозможное. Однако…
Вэй Усянь на секунду задумался, прислонив кулак к своему подбородку. Его лицо стало еще более хмурым. Все указывало на то, что они столкнулись с чем-то поистине зловещим и опасным.
— По сути, если взять за основу тот факт, что тело демонов практически на половину состоит из темной энергии, то вполне вероятно, что вместе с душой, можно перенести и часть его силы. Но любое насильственное действие потаенной злобы в теле человека влечет за собой гибель. Подобное перемещение наверняка закончится смертью сосуда и демона.
Только темный заклинатель закончил свою речь, как со стороны выхода послышались отчетливые и громкие шорохи. Кто-то бежал, притом стремительно, словно и не человек вовсе. Ханьгуан-цзюнь сорвался с места, бросаясь вдогонку к незваному гостю. Молодой господин Хуа хотел последовать за ним, даже успел обнажить Синлэй, однако краем глаза заметил движение рядом с собой.
Он обернулся в последний момент и, на выработанных годами рефлексах, кинулся к падающему телу. Мэнмин-цзюнь упал на колени, успев подхватить Лань Лина под спину и инстинктивно притянуть к себе. Он не успел осознать произошедшее, когда в одно мгновение десятки светящихся бабочек погасли и опали на землю. Вэй Усянь, вытащив из рукава огненный талисман, вновь осветил пещеру, в тот же момент направляясь к заклинателям.
Продолжая держать бессознательное тело на своих руках, молодой господин Хуа позволил Старейшине проверить состояние Лань Лина.
— Что с ним?
Не говоря ни слова, Вэй Усянь выхватил из рукава другой талисман, прикрепив его к груди ученика, и, сложив печать, начал читать заклинание. Судя по напряженным рукам, подобная реакция слегка встревожила не улавливающего связь молодого господина. Его глаза горели нездоровым огнем. Старейшина Илин мог лишь предположить, что подобная реакция связанна с его учеником и непониманием всего происходящего с ним. Однако прежде, чем Мэнмин-цзюнь успел что-то сказать или сделать, темный заклинатель прикрыл серые глаза, издав облегченный выдох.
— Его темная сторона вновь пришла в движение. Я поставил на него сдерживающий талисман и выпустил часть поглощенной злобы, это должно помочь, пока мы не вернемся на постоялый двор.
Недовольный таким кратким ответом молодой господин Хуа сжал тонкие пальцы, сдерживая порыв вцепиться в безвольное тело, дабы не сделать еще хуже.
— Почему это произошло?
Вэй Усянь выжидающе посмотрел на заклинателя, внимательно рассматривая пылающий в глазах гнев и желание узнать правду. Он не хотел рассказывать ему о связи Лань Лина с их преследователем, однако, в представшей перед ним картине, Старейшина Илин увидел то, что и не думал заметить. Искреннее беспокойство. Раньше он переживал о том, что узнай молодой господин правду, тот мог наделать глупостей и обвинить неповинного. Однако все его опасения получили свое опровержение всего от одного неосознанного движения и неконтролируемого взгляда.
Отчего-то Вэй Усяню показалось это даже забавным, из-за чего он чуть улыбнулся, так открыто и снисходительно.
— Я расскажу тебе все, когда мы вернемся на постоялый двор.
Заклинатель был недоволен. По глазам было видно, как молодой господин, стиснув зубы, нервно поднялся на ноги, выражая все свое негодование в резких движениях. Однако, вопреки своему же поведению, он с особым вниманием и аккуратностью держал на своих руках Лань Лина.
— Пойдем, нам стоит поскорее уходить отсюда. Здесь все еще витают остатки темной энергии, а это может только усугубить состояние моего ученика.
Они поторопились. Снаружи не доносились никакие звуки, а у самого входа их уже ждал Ханьгуан-цзюнь.
— Лань Чжань, ты смог его догнать?
В ответ заклинатель покачал головой, поворачиваясь в сторону леса.
— Он бегает намного быстрее человека. С высоты его не видно.
Задумавшись над словами мужа, Вэй Усянь смог прикинуть примерные размеры существа. Однако внешность преследователя им до сих пор неизвестна. Если бы они смогли определить к какому классу нечисти относится этот незнакомец, то смогли бы подготовиться к его следующему приходу. Однако, кроме следа темной энергии, от него ничего не осталось. Старейшина Илин сосредоточился, пытаясь уловить шлейф потаенной злобы в указанном Лань Ванцзи направлении, и неожиданно почувствовал довольно сильный источник недалеко в траве.
Подойдя туда, Вэй Усянь обнаружил знакомое кольцо с гравировкой змеи. Однако вместо изумруда в него был инкрустирован рубин. Артефакт источал уже знакомую темную энергию, только более густую и сильную. Вытащив из рукава цянькунь компас зла, Старейшина Илин попробовал привязать кольцо к застывшей стрелке. Та дернулась пару раз, прошлась по кругу и остановилась в направлении сбежавшего преследователя, изредка меняя направление.
— Не догоним.
— Да, но теперь мы знаем куда он направляется и с какой стороны можно ожидать его следующего появления.
Стоящий в стороне молодой господин смотрел на все это отстраненно. Его взгляд то и дело опускался к бледному лицу, опущенным ресницам и чуть приоткрытым губам. Вэй Усянь краем глаза смотрел на него и мог с уверенность сказать, что все предыдущее смятение в душе заклинателя улеглось и он, наконец-то, смог разрешить все свои сомнения.
Уверенный и полный непривычной нежности взгляд так и скользил по расслабленному лицу Лань Лина, словно пытался запечатлеть каждый изгиб скул, подбородка, носа. Впервые со стороны молодого господина не доносились тревожные нотки, тяжелая аура и непонятный взгляд смешанных в сердце чувств. Он был решителен как никогда прежде, словно от прежнего Мэнмин-цзюня не осталось и следа.
