Нет, поцелуй — не тайна, а секрет

      Сяо Чжань играл в школьном театре всего два года, так что профи не был точно, но все же опыта у него было побольше, чем у Зоуи и остальных ребят. Но это означало так же и то, что все утро следующего дня именно ему пришлось потратить на подготовку организации их мини-кастинга и на краткий экскурс в выбранное произведение, оказавшееся написанным, к его изумлению, в жанре сенэн-ай. Впрочем, вспоминая одухотворенные лица девушек, удивляться он переставал: многие одноклассницы до того, как наступил год перед гаокао, выглядели так же, трещали об этом жанре без умолку, а некоторые еще и писали сами. Вот только появлялся вопрос, стоит ли ставить что-то подобное в детском, в общем-то, лагере?       Промучавшись с попыткой понять хотя бы краткое содержание, определить, какие моменты можно выбрать для их постановки, а также кого назначить жюри для выбора ролей, Сяо Чжань не заметил, как подошло время обеда.       Голос Ибо, раздавшийся у него над ухом, заставил его подпрыгнуть и издать какой-то невероятно смущающий испуганный звук. Ибо рассмеялся, умощая свою задницу на столешнице рядом со стопками распечаток текстов для прослушивания: несколько особенно нравящихся ему сцен из просмотренных постановок и несколько выдержек из школьной программы. А еще рядом с рукой Сяо Чжаня, так что он буквально мог чувствовать жар, исходящий от Ибо, и это волновало, хотя и не должно бы. Сяо Чжань вообще был тактильным человеком, но не очень любил, когда его задевают посторонние. Со временем пришлось привыкнуть, да и Ибо посторонним не был. Однако сейчас он вновь почувствовал себя неловко.       — Ты опять прогуливаешь каллиграфию? — Сяо Чжань пытается сделать строгий вид, но он мигом рушится под ехидным взглядом светловолосого гремлина, болтающего ногой совсем рядом. — Айя, Ван Ибо, уронишь…       — Там теперь нет Чжань-гэ, что же мне там делать? — Ибо сдвигает его бумаги и пенал на середину стола к ноуту и улыбается ярко-ярко под его возмущенным взглядом.       — На английском меня теперь тоже нет, — насмешливо напоминает ему Сяо Чжань, смиряясь со своей участью и со вздохом откидываясь на спинку стула. Шею немного тянет, сводит между лопаток: он довольно долго просидел, скрючившись, и вот пришло время расплаты. — Но это не мешает тебе на нем присутствовать.       — Английский, по крайней мере, полезен, — это Ибо бурчит себе под нос, прекрасно зная, что от тащащегося по всяким красивым закорючкам Сяо Чжаня за такие словечки можно и по башке схлопотать. Но в этот раз Сяо Чжань милостиво делает вид, что не услышал этого кощунственного выпада, так что Ибо уже громче добавляет: — И обед тоже, пошли, гэ, а то лучшие места займут.       — Но у нас закрепленные столы, Бо-ди, — укоризненно замечает Сяо Чжань и тут же хватается за предательски забурчавший живот.       Ибо не смеется. Он смотрит как-то совсем непонятно сверху вниз и стекает со стола подобно морской волне, откатывающейся глубоко в море. Сяо Чжань заторможенно моргает, приходя в себя только от отклика отошедшего к дверям комнаты Ибо.       — Так ты идешь?       — Да… я да, — Сяо Чжань неловко поднимается с места, едва не запутавшись в собственных ногах и роняя-таки попутно пару тетрадей с заметками. Раздраженно чертыхнувшись, он небрежно закидывает их обратно и торопится к удерживающему улыбку и, очевидно, ехидные комментарии Ван Ибо. Надолго его выдержки не хватает. Ну кто бы сомневался — и это точно не Сяо Чжань.       — Ловкость кошки, грация картошки, гэ?       — Айя, Ван Ибо!.. — он замахивается на него ладонью, но вот как раз у Ван Ибо и с ловкостью, и с грацией все в порядке, а предки его наверняка поклонялись тотему кошки. Он волнообразно изгибается и оказывается за дверью, щурясь непередаваемо довольно.       — Чжань-гэ!       Не стоило забывать, что волна откатывается от берега только для одного — чтобы с силой нахлынуть на него обратно.       Общий сбор у них проходит все на той же полянке сразу после обеда. Они притаскивают из кабинета несколько ватманов, раскладывая их на деревянном столике, и натягивают между двумя липами небольшую растяжку изнаночной стороной, чтобы получилось что-то вроде сцены. Так как телефоны у всех ребят собрали еще вечером первого дня, во избежание искушений, то приходится довольствоваться телефонами вожатых для быстрого уточнения разной информации, и кучами распечаток самых разных сцен из новеллы.       Сяо Чжань прокашливается, привлекая внимание, и замерший по правую сторону от него Ибо громко и выразительно как-то хмыкает. Ребята замирают около них полукругом, Мэн Цзыи показывает ему большой палец, прислонившись к одной из лип. Под ее взглядом, кажется, уютно себя чувствует только Лу-Лу, остальные странно жмутся ближе к центру, но Сяо Чжань не хочет над этим задумываться. А то выходит, что он как бы играет роль доброго полицейского, сплавив незавидную роль злого на хрупкие плечи девушки… он же не хотел задумываться!       — Итак, сейчас — последний момент, когда мы можем что-то переиграть и выбрать другое произведение. — Сяо Чжань широко улыбается отряду, окидывая взглядом всех. Судя по настрою, особым энтузиазмом воплощать театральные мечты Чэнь Чжосюань никто не горел. Довольно улыбались только Сюань Лу и сама Чжосюань, но и возражений никто не высказал. Сяо Чжань с трудом сдерживает вздох, прекрасно помня тот единственный год, когда на собрании тематика так же не вызывала почти ни у кого энтузиазма, кажется, тогда была тема научных открытий, и никто просто не мог сообразить, как это можно представить от отряда. Но театр! Это же совсем другое. — Как я понимаю, все поддерживают идею с постановкой «Основателя темного пути». И в таком случае — набор актеров объявляю открытым!       Сперва, конечно, общим голосованием было выбрано жюри, куда почти без обсуждений вошли Чэнь Чжосюань и Сюань Лу (как читавшие новеллу и смотревшие вышедшие серии аниме), Ван Хаосюань (который, оказывается, тоже несколько месяцев играл в школьном театре) и Цао Цзюньсян (довольно тихий, но удивительно внимательный парень).       Спустя три часа прослушиваний и обсуждений с основными сценами и составом они все же определились. Так как поставить новеллу целиком было нереально, они по-быстрому обсудили, что хотели бы показать особенно, и выбрали из предложенных моментов те, которые точно можно было вынести на публику. Девчонки, конечно, очень грустили, что в их число не вошли сцены с поцелуем и кражей куриц, но здесь уже твердо стоял на защите нравственности (и собственной чистой истории выговоров) Сяо Чжань. Так что Лу-Лу, показав ему язык, предложила выбрать три сцены: обучение в Гусу, как символ пользы учебы, момент в пещере, чтобы показать силу дружбы, и историю в городе И. Последнюю, очевидно, чтобы все обрыдались и сами принесли им в руки флаг лагеря, но Сяо Чжань не стал переубеждать девушек. В конце концов, а вдруг сработает?       — Если мы так хотим показать силу дружбы, стоило ставить My Little Pony, — пока Сюань Лу оживленно жестикулировала, показывая на ярко разрисованном ватмане план, Ибо, с самого начала занявший место стороннего наблюдателя под боком у Сяо Чжаня, вполголоса комментировал происходящее.       Сяо Чжань кидает на него строгий взгляд, но тут же тихо смеется, прикрывая рот рукой:       — А что, тебе так хочется главную роль?       — На что это ты намекаешь? — возмущается Ибо, пихая его локтем в бок и дуясь. Сяо Чжань умиленно хихикнул, прикрывая рот рукой и глядя на словно вздыбившиеся волосы друга.       — Ну ка-ак сказать… как сам думаешь, ты бы был Эпплджек, мой герой? Или Радуга Дэш? М-м?       — Да что ты… гэ! — это получилось настолько жалобно, что Сяо Чжань не выдержал, утыкаясь Ибо лбом в плечо и трясясь от смеха. — Или это все потому, что ты сам хочешь первые роли? Признавайся, Рарити или Искорка?       — Флаттершай! — он дотягивается до уха Ибо только чтобы драматическим голосом прошептать это, снова почти повисая у того на плече. Отлипать до странного не хочется, по крайней мере, пока он не поймет, каким парфюмом пользуется Ибо. Потому что здесь, у волос, запах оказывается такой, от которого не хочется отрываться. Он веет чем-то словно забытым, но безумно родным. Нужным.       — Но тогда у нас все еще нет Вэй Усяня и Лань Ванзци! — этот, слишком громкий, возглас заставляет Сяо Чжаня крупно вздрогнуть и отстраниться от плеча Ибо. Он смущенно трет шею, избегая смотреть на покрасневшие уши друга, и торопливо оглядывается на отряд. Но до них никому нет никакого дела: обсуждение ролей идет с разгоревшимся азартом. Ван Хаосюань и Хэ Пэн увлеченно спорят о том, какой злодей круче и, кажется, собираются разыгрывать роль в шоушилин, Лу Эньцзе их подначивает, а девчонки и вовсе собрались в кружок, уже прикидывая, откуда доставать нужные костюмы.       — М-м, так. Так-так. — Сяо Чжань неловко тянется за своим блокнотом для записей, чувствуя, как полыхают щеки, и принимается торопливо его листать. — Ван Чжочэн… да, Цзян Чэн, как хорошо ему подошло… аа, Лу-Лу его сестра, ну никто не сомневался… удивительно, что Ван Хаосюань захотел сыграть злодея, да?       — Я бы тоже хотел. — Ибо говорит это негромко, но, почему-то, все опять же слышат, разворачиваясь и вперивая в них взгляды. Ибо откашливается, окидывая замерших ребят удивленным взглядом и косится вопросительно на Сяо Чжаня.       — Вот он… наш Лань Ванцзи, — почему-то шепотом, очень восторженно сообщает всем Ван Ифэй.       Сяо Чжань еле справляется с непонятно откуда взявшимся инстинктом загородить Ибо спиной, тем более что такой трюк скорее получился бы у подкачанного Ибо, чем у него самого. Но Ван Ифэй ему с первой встречи как-то не сильно нравилась, было в ней что-то вот такое… подозрительное. А теперь и вовсе! Он прищуривается.       — Ван Ибо? — деловито уточняет Зоуи, явно не особо заморачивающаяся всей этой кутерьмой.       — Даа, и этот… да, вот этот самый, взгляд! Идеально. — Сюань Лу хлопает в ладоши, поворачиваясь к остальным девчонкам. — А кто тогда Вэй Ин? Чо Сынен, ты?       — Целоваться не надо? — деловито уточняет, почему-то, Ли Вэньхань, и Сяо Чжань снова напрягается, краем глаза наблюдая непонятные переглядки Ибо и Сынена. От этого его отвлекает смех Чжосюань, мгновенно подхваченный Лу-Лу и Ифэй.       — Не в этих сценах, мальчики, хотя от закадровых мы бы не отказались!       — Нет, Сынен не подходит, — все же высказывается Чжосюань и принимается шелестеть листами с распечатками. — Нам нужен свет, понимаете? И сам он должен быть… другим, ну? И с самой солнечной улыбкой!       — Я не соглашался.       От прохладцы в голосе Ибо Сяо Чжань даже ежится, изумленно к нему поворачиваясь. Нет, слегка расслабленный и открытый юноша никуда не делся, но Сяо Чжань вдруг явно увидел то, о чем болтали девчонки: что-то, что не так просто уловить и тем более выразить, проскальзывало в развороте плеч, наклоне головы, складке губ, что-то величавое и несокрушимое, заставляющее сердце замирать. Сяо Чжань облизывает губы и принимается хлопать глазами, когда Ибо неуловимым, звериным движением поворачивает к нему голову. Парень под его взглядом щурится задумчиво и, поведя плечом, небрежно кидает:       — Я буду Лань Ванцзи, если Вэй Ином будет Сяо-лаоши.       — Отличное решение… подожди, что?!       Сяо Чжань, готовый было поздравить Ван Ибо с главной ролью, уже всем корпусом поворачивается к нему. Ибо упрямо поджимает губы, расправив плечи и глядя упрямо.       — Да! Улыбка Сяо-лаоши! — Сяо Чжань растерянно переводит взгляд на Чэнь Чжосюань, от избытка эмоций принявшуюся подпрыгивать на месте, хлопая в ладоши. Спустя мгновение ее восторг поддерживают другие девчонки, и он крепче прижимает к себе блокнот с записями, с некоторым недоумением глядя на это сумасшествие.       — Точно!       — А помните, как он спасал кузнечика?       — А еще постоянно помогает учителям!       — И очень умный!       Возгласы так и сыпятся со всех сторон, а Сяо Чжань пытается справиться с волнением. Потому что одно дело играть в театре со сработанной командой, и другое… с Ван Ибо. Перед командой-то не так страшно опозориться!       — Стоп-стоп-стоп! Вы не можете выбрать меня, я уже не студент!       — Но ты идеально подходишь!       — Пожалуйста-пожалуйста. — Сюань Лу, пользуясь тем, что они выросли вместе, состроила умоляющие глазки, подходя ближе, за ее спиной замаячил почему-то тоже выглядящий умоляющим Чо Сынен. Только Зоуи смотрела недовольно, но Сяо Чжань не совсем понял — на него или Сынена.       — Ладно. Ладно, не смотри на меня так, согласен. — Сяо Чжань нервно потер шею свободной рукой, бросая очень неодобрительный взгляд на ехидно улыбнувшегося в ответ Ибо. — Если нам позволят, конечно…       — Позволят! — очень уверенно заявляет наконец отлипившаяся от дерева Зоуи и щурится опасно. — А то мы им Чо Сынена в качестве Золушки предложим.       Чо Сынен от подобного поворота давится воздухом, торопливо отходя к друзьям. Конечно, никто всерьез угрозу не воспринимают, принимаясь хихикать, и Сяо Чжань обреченно вздыхает, провожая взглядом пострадавшего.       — Наш отряд будет лучшим. — Чэнь Чжосюань напевает, хлопая все еще кашляющего Сынена по спине и поворачиваясь к Ли Бовэню, тихому парню с проницательным взглядом. — Ну что ж… готов ли ты к испытаниям?       Но эту драму от него заслоняет уже Сюань Лу.       — Я буду твоей шицзе, — она улыбается, пытаясь вслед потрепать его по волосам. Он со смешком покорно наклоняется, позволяя ей это, и никак не может понять ощущения, будто его препарируют с разных углов. Ибо выразительно хмыкает, отворачиваясь, Мэн Цзыи же еще пару мгновений сверлит его мрачным взглядом. Сяо Чжань неловко улыбается, приподнимая брови, но Зоуи резко отворачивается тоже. Да что тут вообще происходит-то?       К счастью, дальше все вновь налажено катится почти без его участия — не называть же участием почти каждоминутные вопросы «а так нормально?», «а костюмы?», «а нам учить все строчки по новелле?». Сяо Чжаня и Ван Ибо решено задействовать в сценах с учебой и пещерой, кроме того, в пещере, кроме них, точно будут участвовать Хэ Пэн — парень с хитринкой во взгляде, выбивший эту злодейскую роль, Лу Эньцзе, его не менее злую девушку, и Ван Ифэй, к которой должен будет вроде как ревновать Ван Ибо… то есть, тьфу, Лань Ванцзи, конечно.       В остальном ему остается только смотреть, чтобы никого не выкинули за обсуждение и никто не поранился, свалившись, например, со скамьи, как произошло с Сун Цзияном. К счастью, у Зоуи постоянно с собой набор первой помощи, и все обошлось парой капель крови, пластырем и одним паникующим Ван Хаосюанем. Его пришлось оттаскивать от Сун Цзияна и держать, чтобы не побежал вызывать МЧС.       Уладив и этот вопрос и убедившись, что Сун Цзияну не грозит ничего, кроме слишком заботливого друга, он снова падает рядом с Ибо, прислоняясь плечом к его плечу, и выдыхает, обессиленно глядя на суетящихся ребят. Вот так вот хорошо. Ох, и на что он согласился?       — Жалеешь?       Сяо Чжань переводит недоуменный взгляд на подавшего голос друга, который жует травинку, параллельно накручивая еще парочку себе на пальцы, словно нервничает. Ибо вообще был ужасно беспокойным, постоянно в движении. Мельтешил, качал головой или ногами, хрустел пальцами, грыз губы. В общем, был человеком-хаосом.       Очень Сяо Чжаню нравился. Этим, в смысле, а не просто так… хотя и просто, но не совсем…       Он фыркает и трясет головой, откидываясь на дерево и прикрывая глаза.       — О чем?       — О чем-то. — Ибо бурчит, и это слышно по голосу. Кажется, он волнуется, когда торопливо добавляет: — О том, что согласился участвовать в постановке?       — Нет, конечно. — Сяо Чжань снова фыркает, с трудом подавляя зевок. От прежней неловкости не остается и следа: Ибо все равно свой, совсем родной, тот, с кем они убегали из первого лагеря и купались голышом, прыгая с мостков и распугивая местным рыбу, тем, кто тащил его на себе, когда он проколол ногу во втором лагере и тем, кому Сяо Чжань таскал из медпункта активированный уголь, когда Ибо траванулся чем-то в третьем лагере. Он задумчиво мычит и дополняет ответ, ощущая нетерпеливую вибрацию Ибо всем боком: — Мне нравится эта идея, и новелла… по крайней мере, ее начало, есть в ней нечто завораживающее. Новое и особенное, да. История искренняя, а Вэй Ин кажется интересным персонажем, и играть с тобой тоже наверняка будет круто.       — Будешь звать меня гэгэ, — Ибо смеется этим своим новым странным смехом, и Сяо Чжань хохочет с ним тоже. На них оглядываются пару раз, но это только смешит еще больше.       — Если я о чем и жалею, так о том, что тут так ужасно кормят, — вздыхает Сяо Чжань, успокаиваясь, и снова прижимается плечом к плечу Ибо, прикрывая глаза. Перед внутренним взором уже кружатся мамин хого, чипсы, мороженое, снэки, различные батончики, и он монотонно принимается бурчать их названия, в нелепой сонной надежде на чудо. Плечо Ибо теплое, крепкое и очень надежное, а любимых вкусняшек бесконечно много. И он точно съест все, и пригласит с собой Ибо, как только выберется из ловушки этого мрачного ужасного места.       Чуда, конечно, не случается, но все же оставшееся до ужина время проходит веселее. На завтра у него множество планов: Зоуи скрупулезно записала все, что им понадобится для постановок, и это дохерища и еще какашечка сверху. И вот организация декораций, к примеру, точно будет на нем.       В столовую ребят ведет Цзыи, Сяо Чжань же вызывается утащить все их наработки в кабинет. Ибо, к его радости, остается помочь, так что Сяо Чжань просто растекается по скамье и смотрит вслед толпе гомонящих ребят, пока тот складывает развал в пару удобных коробок.       — О небеса, я и подумать не мог, что это окажется так непросто, — он вздыхает, растирая лицо руками и косясь на Ибо. Тот переводит на него насмешливый взгляд.       — Что, гэ, старость не радость?       — Уйди, чудище, — Сяо Чжань стонет, сползая с пригретой скамейки вниз. Эти шуточки про возраст — что-то совсем новое в их общении, но почему-то заставляют каждый раз его чувствовать себя вот так. Провоцируемым.       — Да куда я от своей красавицы, — Ван Ибо расфыркался и, пока до Сяо Чжаня доходили его слова, с гремлинским ржачем устремился вперед, подхватив основные коробки с материалами. А Сяо Чжань остается стоять с приоткрытым ртом, чувствуя, как пылают щеки, а сердце стучит где-то в горле. Прижав руку к странно опустевшему желудку, он сглотнул и потряс головой, пытаясь вытряхнуть из нее глупые мысли и хор купидонов Юэ Лао.       Дурацкая новелла.       Расписание в лагере всегда было насыщенным: подъем в пять тридцать, чередующиеся утренние занятия тайчи и ушу, завтрак, занятия по английскому, истории, литературе, каллиграфии. Кроме того, желающие выбрали дополнительные, по народной музыке и вокалу. Ибо ворчал, что тоже выбрал бы что-то, но никто не давал уроки уличного танца — вопиющее недоразумение. Ворчал и все же ходил на вокал, чтобы, цитата «однажды спеть с гэгэ дуэтом».       И Сяо Чжань, оказывается, скучал. Нет, он по-прежнему отлично общался с Ван Чжочэном, легко смеялся с Сюань Лу и постоянно переписывался с Цзи Ли, отправляя ему фотки с места событий. Но все равно все было не так. Их привычная компания распалась на несколько группок, в которые к тому же влились другие ребята. И это радовало, но все равно было немного грустно. Словно его время уже прошло.       Сегодня был последний день на формирование коллектива, с завтрашнего дня к дополнительным занятиям добавлялись трудовые часы, походы и экскурсии. Сяо Чжань, поджав губы, изучает план на следующую неделю, задумавшись над вечными вопросами, но когда рядом на скамью плюхается Ибо, все вопросы привычно отступают, напуганные яркой улыбкой друга.       — Сегодня не пропустил ни одного занятия. Этот гэгэ доволен мной?       Ибо хитро щурится, заглядывая в глаза, и видится, что, будь у него хвост, сейчас же завилял бы им. Его, кажется, совсем не смущает, что они сидят в полном других ребят кабинете и у них, вообще-то, полным ходом идет репетиция.       — Очень, — Сяо Чжань преувеличенно восторженно кивает головой, замечая, как в тот же момент теряется Ибо. План так себе, но Сяо Чжань уже им загорелся. Он склоняет голову к плечу и лениво усмехается. — Наш будущий Лань Ванцзи такой ответственный! Такой умный! А какой красивый!       В глазах Ибо напротив — бездна удивления и, кажется, паники. А Сяо Чжань лишь невинно распахивает глаза. Ван Ибо дразнить так весело, оказывается.       — Ты демон, Чжань-гэ, — тихо шепчет Ибо, вскакивая с места и обрушивая на него широкий рукав голубой рубашки, которую они выделили для «вхождения в роль».       Сяо Чжань хохочет, уворачиваясь от ударов и пытаясь стукнуть Ибо в ответ своей «флейтой» — дудкой из бамбука. И, конечно, они не замечают, как непонимающе смотрит на них половина отряда, как закатывает глаза Ван Чжочэн и заговорщицки переглядываются Сюань Лу с Чэнь Чжосюань. У них тут битва века, вообще-то, так что все остальное может и подождать.       В итоге они договариваются на ничью. И Сяо Чжань почти счастлив, плюхаясь рядом с раскрасневшимся Ибо на скамью, тем более что неловкость между ними падает жертвой этого сражения и обаятельной улыбки Ван Ибо. У которого горят уши и сверкают глаза. Сяо Чжань ехидно улыбается, но Ибо находит, как сбить его с мысли.       — Ты пойдешь на речку?       Сяо Чжань морщит нос. Он знает, что это вредная привычка, делающая его лицо совсем не симпатичным, но никак не может отучиться от нее. Особенно когда на него нападают вот такие вот предложения.       — Теперь от этого точно не отвертеться, я же должен за всеми присматривать. И присмотреть, чтоб мой Бо-ди не смылся, — он чисто на рефлексе тянется вперед и привычно ухватывает его за щечку, что заставляет глаза Ибо удивленно округлиться. Сяо Чжань глупо хихикает, отпуская его, и вскидывает руку вверх. — Так что вперед, навстречу водной стихии!       — Ты такой придурок, гэ, — Ибо ухмыляется и тоже вскидывает вверх кулаки. — Впереед!       Ну вот и кто бы говорил, правда?       Место для лагеря было выбрано прекрасно: его окружали леса Гуйчжоу, вдали можно было видеть горы. Но главное: река Уцзя́н делала здесь небольшой крюк, и лагерь, располагающийся на ее живописном берегу, имел прямой доступ к воде, что бесконечно радовало всех студентов, невероятно тревожило всех преподавателей и добавляло кучу седых волосков конкретно в шевелюру Сяо Чжаня.       До реки было несколько путей: один, светлый и широкий, начинался от главных ворот, был выложен массивными бетонными плитами и окружен клумбами, позволял спускаться вниз даже на машинах. Второй был обычной лесной тропкой, вел извилисто под кронами леса вниз, вдоль ручья. Разумеется, на прогулку они пошли по солнечной дороге. Ибо, Сынен, Чэн Сяо и еще парочка парней и девчонок из других отрядов на скейтах устремились вперед наперегонки. Стоило всем приблизиться к спуску, как Сынен и Ибо остановили доски и, усевшись на них, с гиканьем покатились вниз.       Рука Сяо Чжаня сама полезла в карман за телефоном. Конечно, сверху был не лучший вид, кто спорит. Но развевающиеся светлые волосы и солнечная дорога вниз, к сверкающей водной глади, выглядели слишком красиво. Как идеальная картинка свободы.       Он оглядывает болтающих ребят. Все идут по парам, и над дорогой повис веселый говор. Мэн Цзыи и та идет впереди, активно что-то рассказывая заинтересованно слушающей Сюань Лу. Сяо Чжань поправляет панамку на голове, вновь переводя взгляд вдаль, на тусующихся на площадке скейтеров. Отсюда Сяо Чжаню плохо видно подробности, но светлая макушка так и притягивает взгляд. Ван Ибо, как и обычно, в центре внимания, яркий и живой. Живущий.       — Чего пригорюнился, Сяо-лаоши? — Мэн Цзыи пихает его локтем в бок, и он вскидывает голову, оторвавшись от ленивых размышлений. Они почти дошли до пляжа, теперь им нужно держаться вместе и настороже. Зоуи, несмотря на вопрос, смотрит совсем не на него в ожидании ответа. Проследив за ее взглядом, Сяо Чжань без особого удивления видит улыбающуюся Цао Юйчэню Сюань Лу. — И чего ему от нее надо?       — Он, вроде, раньше тоже студентом лагеря был, — откликается Сяо Чжань лишь на второй, пусть и явно риторический, вопрос. О том, что вдруг чувствует себя потерянным стариком, говорить не особо хочется. Вот Ван Ибо он бы мог это выдать, и тот бы, хоть и со стебом, но понял бы. И наверняка придумал какую-нибудь дичайшую дичь, после которой Сяо Чжань еще пару дней офигевал бы с самого себя. Ибо открывал в нем что-то, что очень давно осталось в далеком, еще даже долагерном, детстве.       — Ага, и поэтому сейчас так улыбается? — Зоуи недовольно цокает языком, ускоряя шаг. Сяо Чжань с некоторым недоумением косится на возмущенную девушку. — Что? Наверняка выведывает, какое произведение мы выбрали. Или еще чего!       — Да что там выведывать, это же не тайна… — Сяо Чжань растерянно смотрит вслед девушке, но долго думать над чужими странностями у него времени нет: пора расходиться по пляжным зонам. С ними в этот раз идет физвоспитатель, Ван Ичжоу. Так как это первый их выход к реке, старшего преподавателя приставили к каждому отряду. На последнем собрании вожатых уже обсуждалась возможность совместить несколько отрядов, но Сяо Чжань и с тем количеством человек, что были на его ответственности в том числе, уже боялся поседеть раньше времени.       — Гэ, пошли с нами! — пока все слушали инструктаж, Сяо Чжань успел пройтись по пляжу, выбирая лучшее место для наблюдения. Поэтому оказывается выбит из колеи видом Ван Ибо в одних трусах, который вдруг вырос перед ним. Он молча обводит взглядом стройные длинные ноги, стыдливо скользит им по плавательным плавкам — судя по всему, Ибо есть чем похвастать, хотя Сяо Чжань и сам не считает себя обделенным, прослеживает напряженные мышцы пресса и растерянно моргает, наткнувшись на изогнутые в ухмылке яркие губы. — Гэ-э?       — А? Н-нет, — Сяо Чжань торопливо мотает головой, глядя, наконец, Ибо в глаза с плящущими в них чертятами. Считает, небось, что Сяо Чжань восхищается его фигурой. А вот фиг Сяо Чжань в этом признается! — Я пока на берегу.       — Уверен? — Ибо, кажется, правда огорчается, хотя и смотрит все так же насмешливо.       — Конечно, — Сяо Чжань фыркает, окидывая его слегка высокомерным взглядом. — Кто, по-твоему, будет вытаскивать твою задницу в случае чего?       — Мою задницу? — Ибо тут же расплывается в широкой, довольной, улыбке, а Сяо Чжань мысленно стонет. — Так ты все же о ней переживаешь?       — Безумно, лао Ван, — с совершенно серьезным лицом заверяет его Сяо Чжань и, не давая вставить еще одного ехидного комментария, добавляет: — Она же главное достояние «Mo Dao».       И, оставив Ван Ибо переваривать это заявление, устремляется к Цзыи и Ван Ичжоу.       Несмотря на громкие заявления, он все же умудряется тоже неплохо провести время. Конечно, на них возлагалась дополнительная ответственность, но все же в основном ребята были взрослые. Так что они с Мэн Цзыи даже успевают окунуться по паре раз и сыграть в пляжный волейбол с другими девчонками.       На Ван Ибо Сяо Чжань тоже поглядывает, изредка пересекаясь с ним взглядами. Тогда они оба вдруг прыскают ни с того ни с сего. Сяо Чжань, при всем своем красноречии, не смог бы объяснить, что именно его так смешит, но это не так уж и важно, пока Ибо так ярко улыбается в ответ.       А вот на ужине Ибо странно притихает, но Сяо Чжаню некогда даже спросить, что случилось. Его успокаивает только то, что рядом с Ибо остаются друзья. Сынен и Чжочэн точно не дадут ему пропасть, даже если тот плохо себя чувствует. Ему же приходится помогать Юй Биню, а после они вместе идут на собрание вожатых. «Свечку» в этот раз Сяо Чжань пропускает и возвращается в общежитие, когда на улице зажигаются фонари и звезды, а «дети» должны уже спать.       Поэтому он, проходя по коридорам их этажа и прислушиваясь к возможным звукам из-за закрытых дверей, не то чтобы делает это слишком уж рьяно. Ночные сторожа и воспитатели все равно знают свою работу лучше, да и вряд ли кто-то из его отряда захочет после насыщенного дня сыграть в карты или достать из-под полы выпивку. Вот в конце смены — возможно, но так до нее еще долго.       Звук легких шагов за спиной заставляет его удивиться, но повернуться он не успевает: его с силой толкают к стене, навалившись всем телом и горячо дыша в шею.       — Тшш. — Крупная рука закрывает ему рот. Сяо Чжань дергается, невольно втягивая носом в воздух, и замирает, когда обоняние распознает теплый древесный запах и, совсем капельку, что-то цветочное.       Это неожиданно выбивает из колеи. Он приоткрывает губы, пытаясь втянуть больше воздуха, но делает только хуже, потому что Ван Ибо прижимается тесно, горячо, а его ладонь на губах начинает ощутимо жечься.       — Ты чего? — все же пытается прошептать он. Ибо вздрагивает; наверняка теплое дыхание и губы щекочут ладонь, Сяо Чжань помнит, что Ибо боится щекотки. Эта часть коридора погружена в полутьму, а они еще и вжаты в один из альковов, который остался то ли от встроенного шкафа, то ли от чего еще. Но полумрак, царящий вокруг, делает все немного смазаннее, раскованнее. Такое состояние бывает еще и если хлебнуть алкоголя — Сяо Чжань знает, помнит, ведь на этот Чуньцзе выпил стакан пива. Вертолетов, конечно, не ловил, но ощущение было точь-в-точь, когда ты одновременно смелеешь и творишь дичь. Сяо Чжань высовывает кончик языка, щекотя им пахнущую цветочным мылом и самим Ибо ладошку.       Ибо вздрагивает повторно и резко выпускает его из рук, шумно выдыхая возмущенно-приглушенное «Чжань-гэ!».       — Бо-ди? — Сяо Чжань хихикает, поворачиваясь наконец к нему лицом и вжимаясь лопатками в стену. — Такой большой, а все еще боишься щекотки?       Ван Ибо забавно надувается. То есть, Сяо Чжань, конечно, видит только очертания его лица и то, как слегка движутся его щеки, но внутри мгновенно становится легко-легко и пузырьково.       Вдалеке теперь слышны несколько встревоженных голосов, и Ибо вновь прижимается к нему ближе, заставляя сердце сумасшедше стучать о грудную клетку. Сяо Чжаню даже кажется, что его пульс можно почувствовать на кончиках пальцев, которые словно сами ложатся на предплечья этого чокнутого.       — Что там такое?       — М-м, Чжань-гэ будет на меня ругаться? — горячий выдох на шее заставляет задрожать, и Сяо Чжань крепче сжимает губы, чтобы не выдать тяжелое, загнанное дыхание.       — И что… что ты натворил?       — Вот, — он чувствует, как Ибо обхватывает ладонями его талию, на мгновение сжимая крепче, скользит ладонями вверх, переходя на предплечья.       Сердце замирает, когда он встречается с темными провалами на месте глаз Ибо. Тот облизывает губы, подаваясь вперед, но паника не успевает захлестнуть Сяо Чжаня с головой. Ибо прижимается горячими губами к его уху.       — Я достал это специально для Чжань-гэ, так что он меня прикроет, правда?       Когда дежурящий сегодня Ван Ичжоу и обеспокоенный Чжу Цзанцзинь находят его, он стоит, опершись спиной о стенку, и, полыхая красными щеками, растерянно прижимает к себе небольшой пакет со снэками и полезными сладкими батончиками. На воспитателей он реагирует только с третьего оклика.