Бракованный дуэт

— Добрый вечер! — вежливо произнесла показавшаяся из-за приоткрытой двери девушка. — Время приёма уже кончилось, завтра приходите, — сердито бросил ей в ответ мужчина в белом халате, стремительно собирающий документы и личные вещи в потрескавшийся кожаный дипломат. — Мне только справку забрать, я была у вас на осмотре пару недель назад. — Пациентка невинно захлопала голубыми глазами и виновато поджала губы. — И где вы две недели гуляли? Имя назовите, — раздражённо произнёс доктор, открывая верхний шкафчик рабочего стола, куда складывал медицинские карты и выписки. — Валерия, — девушка очаровательно улыбнулась и вошла внутрь кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Дешёвенькое лёгкое пальто в катышках серого цвета, потёртые джинсы и серая шапка с цветастым помпоном, из-под которой выглядывали иссушенные пряди белых волос — выглядела она до невозможности нелепо и бедно. Как и все несчастные, живущие в девяностые годы по совести. — Вы издеваетесь? — Лысый мужчина устало протёр глаза. — У меня таких Валерий по сто штук на неделе. Фамилию скажите. — Филатова. Валерия Филатова. — Она села на низкую кушетку, поджав ноги, и виновато посмотрела на врача, которому сейчас доставляла уйму неудобств. — Держите, — тот протянул ей помятый листок с печатью и едва доступными к прочтению словами. Пациентка залепетала слова благодарности, и только не очень вежливый толчок за дверь смог остановить поток её виноватых бессвязных речей. Перед выходом на улицу мужчина осмотрел себя в зеркало: протёр лысину, провёл рукой по седеющим редким усам с бородой-«эспаньолкой», стряхивая крошки от подаренного печенья, поправил чёрный галстук в полоску. В коридоре огляделся, поняв, что сегодня он вновь задержался позднее всех: юркие молоденькие медсёстры убежали, как только часы показали 19:01. Повесив ключи в шкафчик вахтёра, нерасторопно делающего обход верхнего этажа, доктор уверенно вышел из здания больницы. За витиеватым забором он заметил свою последнюю посетительницу. Лера, громко всхлипывая, протирала грязные колени, а в луже неподалёку валялась её полуразвалившаяся сумка — всё содержимое разлетелось по сторонам, тонкие листья книг колыхались от сильного ветра. Доктор тихо выдохнул и пошёл навстречу несчастной — казалось, она была в крайней степени отчаяния, словно двухлетний ребёнок, упавший с качели. — Давайте я Вас до метро довезу, — произнёс мужчина, поднимая книгу за книгой. Не сдержав любопытства, он прочёл несколько названий на обложках: «Органическая химия», «Клиническая биохимия», «Анатомия человека» и самый страшный кошмар юности — «Русско-латинский медицинский словарь». — Какой курс? — хмуро спросил доктор. — Третий, — Филатова скромно улыбнулась, опустив глаза. Она сложила все разбросанные учебники в разорванную сумку и крепко обняла её, чтобы больше ничего не выронить. — Ждите тут, я сейчас подъеду. К ожидающей на тротуаре девушке подъехал чёрный автомобиль. Забрызганный и пыльный, в некоторых местах виднелись короткие царапины и сколы — владелец был явно не самым аккуратным и заботливым водителем. Студентка неловко забралась на заднее сиденье и вжалась в обивку, стараясь слиться с ней и стать незаметной: не хотелось причинять хоть каких-то неудобств окружающим, и этот замечательный невролог, любезно предложивший помощь, не был исключением. — Далеко живёте отсюда? — Подал он голос. — Нет, от метро пару домов буквально, — пробурчала под нос Лера. — Что это за иномарка у вас? Никогда не видела таких… — Это «Вольво». Восемьсот пятидесятый, — равнодушно ответил мужчина. — А это что за машина? — ткнула девушка пальцем в чёрный внедорожник, стремительно обгоняющий их по правой стороне. Доктор испуганно посмотрел перед собой и резко дал по тормозам, когда преследователи неожиданно остановились посреди полосы, преграждая дальнейший путь. Пешеходы спешно побежали в рассыпную, а едущие вокруг автомобили увеличивали скорость и сворачивали вопреки нужному маршруту — явно назревала разборка, которая могла зацепить любого зазевавшегося растяпу. К затылку лысого мужчины прижалось ледяное дуло пистолета. Он застыл, боясь сделать даже вдох. — Так что же это за машина? — повторила девушка, уверенно держа пистолет обеими руками. — «Гелендваген»… — ответил врач и громко сглотнул. Холодный пот покатился по его лицу и спине. — Молодец, — Лера хищно улыбнулась. — Езжай за ним. Если свернёшь, я тебе мозги на лобовое выпущу. Мужчина, не шевелясь, следовал указанию. Грудь его вздымалась, он старался впустить в лёгкие как можно больше воздуха — сладкого, необходимого, бесценного. Спустя полчаса автомобили наконец остановились возле гаражного кооператива. Мужчина ждал, когда ему скажут, что всё это — фарс, пугалка, он всё осознал и больше так не будет, но водительскую дверь его «Вольво» чуть не сорвали с петель одним резким движением, а на голову надели чёрный льняной мешок. Мужчина брыкался, выбиваясь из крепких рук бандитов, пинал их по ногам и кричал, срывая голос. Пленник замолчал, когда его наотмашь ударили лбом о металлическую дверь. Он очнулся от сильного удара тыльной стороной ладони по щеке и запаха нашатыря. Запястья и щиколотки ныли от натирающих сильно завязанных верёвок — ещё не расфокусированным взглядом он пытался осмотреть место, где по непонятной причине оказался в плену. Серые кирпичные стены и высокий потолок с тремя болтающимися «лампочками Ильича», старая школьная доска на деревянных ножках, потрескавшийся стол, на котором лежала толстая кожаная скрутка для ножей. Мужчина нервно сглотнул, а голова его вновь закружилась от подступившего страха. Это место не было похоже на кружок кулинарии «Весёлый повар», и эти ножи тут явно не для разделки рыбы. Опустив взгляд, он подтвердил все свои опасения — разводной газовый ключ и канистра с водой были явными признаками того, что это логово для пыток. Медленно он повернул голову в сторону звука льющейся воды и увидел грязную раковину с хозяйственным мылом, над которой висело не менее грязное зеркало. Девушка в шапке с помпоном тщательно мыла руки, о чём-то шутя со стоящим рядом крепким бандитом. Протерев пальцы, она поднесла их к глазам и часто заморгала, аккуратно вынув линзы. — Как же жгутся эти голубые! Когда надеваешь, например, карие, такого не происходит, — посетовала незнакомка. — И от парика этого грёбаного всё зудит. Она потянула за помпон, сняв вместе с шапкой и накладные светлые волосы. Естественные тёмные были собраны в аккуратный пучок, который девушка тут же распустила и громко выдохнула, довольно улыбаясь. — О, проснулся! — Девушка задорно хлопнула в ладоши, смотря в глаза очнувшемуся мужчине. — Ты, наверное, гадаешь кто мы, где ты и что с тобой будет? — Догадаться не трудно… — просипел доктор в ответ. — Да, вы, врачи, люди умные, — бросила незнакомка, скрываясь в каморке для расходных материалов. — Подготовьте всё пока, ребят, я через пару минут выйду! Один из бандитов — самый крепкий — потянул на себя ножки школьной доски, разворачивая её лицевой стороной к связанному мужчине. Тот попытался всмотреться в приклеенные фотографии и бумажки с именами и датами, но в глазах всё ещё плыло, да и в свете тусклых лампочек разглядеть что-либо было почти невозможно. Второй бугай приподнял красную канистру с водой, убеждаясь в том, что она заполнена на все десять литров, резким движением оторвал несколько метров марли и заботливо повесил их на спинку стула, к которому была привязана будущая жертва. Третий парень, самый молодой и щуплый, поднялся вверх по лестнице, запирая двери на тяжёлый замок. Доктор понял, что снаружи есть кто-то ещё — мужской голос по ту сторону что-то громко произнёс перед тем, как металлическая дверь превратилась в непреодолимую преграду для звуков, глаз и законов человечности. Четыре мужчины и одна девушка, которая, судя по всему, была здесь ещё и главной — на чью снисходительность стоит уповать скованному доктору? По чьему приказу и по какой причине они делают всё это? Глава этой группировки — молодая шатенка в чёрных джинсах, водолазке и кожаных милитари-ботинках — наконец вернулась на основное место действия, приблизившись к доске с четырьмя фотографиями. Она долго всматривалась в лица, глубоко дыша и не произнося ни слова. Достав из кармана маленький фонарик, она посветила им на фото молодого парня, висящее в ряду самым первым. — Никулин Александр Сергеевич, — громко начала она. — Родился в 1968 в Москве. Умер в 1995 в селе Чири-Юрт во время войны в Чечне. КМС по боксу, приехал к маме в цинковом коробчонке с пометкой «Груз-200». Мужчина смотрел, не моргая, в голубые глаза мёртвого парня с фотографии. Постепенно он начал понимать причину своего нахождения здесь. — Мальков Николай Владимирович, — девушка перевела луч яркого света на вторую фотографию. — Родился в 1969 в Москве, находится в колонии строгого режима №3 под Барнаулом. Убийство четырёх человек, организованное ограбление. Выйдет через двадцать лет в опустевший дом родителей, не переживших такой поступок любимого сынишки. Чемпион молодёжного чемпионата СССР по боксу, был в составе сборной на Олимпиаду. Незнакомка не оборачивалась, мучительно борясь с желанием увидеть, как осознание тяжёлым грузом падает на плечи алчного невролога. — Елисеев Дмитрий Дмитриевич. Родился в 1971 в Москве, тело до сих пор не найдено. Был отправлен на войну в Афганистан, когда из-за поставленного диагноза его не взяли в сборную команду на чемпионат. МС по боксу к своим восемнадцати. Плавно девушка приблизилась к последней фотографии и прикусила нижнюю губу, долго гипнотизируя зелёные глаза парня, будто шансы того, что он материализуется в эту комнату, увеличивались с каждой секундой сверления его изображения. — Филатов Валерий Константинович. Москва, год рождения — 1968. Мастер спорта по боксу. Ввязался в ОПГ, уже пять месяцев находится в коме. Доктор прикрыл глаза, к которым поднимались слёзы парализующего ужаса. — Когда я дважды представлялась его именем, у тебя ни дёргалось и мускула. — Девушка наконец развернулась к неврологу своим лицом. Жестокое и холодное, от которого кровь стыла в жилах. — Для тебя он, как и все остальные, пустое место. Не мальчики, идущие с малолетства к своей мечте, не перспективные спортсмены и будущие легенды, нет… — Она мотала головой из стороны в сторону, вкладывая в каждое произносимое слово бесконечное количество ненависти. — Просто способ заработать. Ты ведь, гнида, своей подписью и липовыми диагнозами им жизнь сломал. У связанного мужчины задрожали плечи, а в голове пульсировал страх, мощными волнами разливаясь по всему телу. — Мне очень жаль, мне жаль, я не думал об этом… — начал оправдываться врач сквозь слёзы. — В том, что с ними всё вышло именно так, виноват ты. «Необратимые изменения в коре головного мозга», «Паркинсон, как у Мухаммеда Али» — всем ты твердил одно и то же. Думаешь эти четыре парня — единственные твои жертвы? — Девушка опустила ладони на трясущиеся колени лживого доктора и пристально всмотрелась в его бегающие испуганные глаза. — Это те, кого мне удалось отследить за пару месяцев. Их больше в твоей картотеке, намного больше. И тебе ведь плевать, как сложилась их жизнь после встречи с тобой, правда? — Пожалуйста, не надо… Мне очень жаль, я всё осознал, не надо… — Мужчина не выдержал пристального взгляда, начиная судорожно мотать головой и раскачивать стул под собой. — Твоё осознание уже ничего не поменяет. Оно не вернёт людей с того света. — Моя смерть их тоже не вернёт! — Сорвался вдруг невролог. От громкого крика вены на его шее раздулись, а глаза налились слезами отчаяния. — Я умоляю, не надо! — Твоя смерть спасёт других от участи этих троих парней. Только так ты сможешь сделать мир лучше — покинув его навсегда, — девушка хищно улыбнулась, и глаза её окончательно окрасились в чёрный. — Но ты ведь понимаешь, что просто так умереть мы тебе не дадим? — Пожалуйста, нет! — Врач истошно кричал, цепляясь пальцами за ручку стула до белых костяшек. — Моё настоящее имя — Ева Николаевна Романова. Если я сейчас перед тобой, значит настал худший день твоей жизни. Девушка кивнула стоящему позади амбалу, и тот одной рукой опрокинул спинку стула назад — от резкого падения невролог ударился затылком о холодный пол. Зазвенело, кажется, не только в его ушах, но и во всём глубоком подвале. Струйка горячей крови из разбитой головы потекла по бетонным трещинкам. На лицо бьющегося в истерике доктора положили несколько слоёв марли. Он отчаянно не хотел принимать свою безнадёжную участь, крича что-то про то, что у него есть деньги, есть семья и дети, он исправится и лично извинится перед семьями всех пострадавших. Лишь мощный поток ледяной воды из канистры смог заткнуть его рот, заставляя захлёбываться и кашлять, давясь каждой каплей, стекающей по горлу прямиком в лёгкие. — Дай ему передохнуть, — приказала Ева карателю через полминуты. — Ночь впереди длинная, надо чтоб до рассвета продержался. Каждый шаг девушки был отчётливо слышен теряющему сознание мужчине. Только собственное громкое дыхание и касание подошвы бетонного пола были признаками того, что первый этап мук он пережил. — Мы с тобой похожи гораздо больше, чем ты думаешь. — Романова расстегнула чехол с ножами и провела вдоль них тонкими пальцами. Наточенные блестящие клинки разного размера и вида — от миниатюрного карманного до стамески и острейшего тесака, на который больно было даже смотреть. — Мы убиваем людей ради финансовой выгоды. Только ты убиваешь дольше и мучительнее. Годами, поэтапно отнимая у человека всё хорошее, — Ева взяла в руки два ножа и провела лезвием о лезвие, издавая звонкий лязг. У мужчины на полу участилось сердцебиение. — Цели, мечты, надежды, будущее… Каждое слово сопровождалось этим тонким звуком лезвий, разрезающих воздух друг меж другом. — Медленно человек угасает, теряя надежды на счастливую жизнь. Подпись, печать, ложь про тотализатор и успех… — девушка поджала губы. — Но я милосерднее. Даже эти ребята вокруг милосерднее. Мы делаем всё быстро — одна пуля, один удар и вот твоя жизнь кончена, ты можешь даже не понять, как это случилось, если попался в руки мастера своего дела. Девушка усмехнулась, взяв в руки тесак. Повернув его горизонтально, она посмотрела в блестящее отражение, пригладив взъерошенные волосы у корней. — Я ненавижу пытки. Один раз участвовала, и мне этого хватило, чтобы понять, что пытки нужны только тому, кто пытает, никакую новую информацию с паяльником ты не выбьешь, люди и так всё расскажут при правильном подходе, — Ева пожала плечами, подняв двумя руками тяжёлый разводной ключ. — Но сейчас же другая ситуация, да? Мы ведь хотим, чтобы ты получил ту же дозу мучений, но не за пять лет, а за пять часов. Ускоренный курс, так сказать. Стул с мужчиной подняли на место, скинув сырую марлю с его лица на грязный пол. Паника от увиденного орудия встала удушающим комом в горле. — Я хочу, чтобы ты смотрел в их глаза, каждый раз получая то, что заслужил, — девушка кивнула в сторону слабо освещаемой доски с фотографиями. — Вглядывайся в их имена и даты жизни, запомни их крепче дней рождения своих миловидных дочек и жены. Романова с трудом подняла ключ и плавно подошла к связанному доктору, слабо качающегося из стороны в сторону. Кровь на его разбитой голове начала медленно засыхать, в отличие от глаз, из которых слёзы текли неиссякающим водопадом. Девушка сделала широкий размах, метясь в коленную чашечку. Мужчина прикрыл глаза, не прекращая громко молить о пощаде. В металлическую дверь снаружи принялись активно стучать кулаками. Ева гневно посмотрела наверх, и щуплый парень побежал по ступеням, перепрыгивая по несколько штук за раз. — Звонят, говорят, что очень срочно! — крикнул стоящий снаружи охранник в приоткрывшуюся дверь. — Кто?! — Недовольно Романова грохнула разводной ключ о бетонный пол. — Космос! — Что, прям «Байконур» вызывает?! Если нет, это может подождать, мать вашу! Внутри девушки всё бушевало: не хотелось останавливаться, хотелось до безумия измучить того, кто сломал жизнь её родному человеку. — Говорят дело жизни и смерти! Череда худших тёмных мыслей пробежали в голове Евы — Холмогоров не стал бы звонить ей в случае, если у него кончилось пиво в холодильнике. Он вообще никогда не набирал её номер, даже в пик их самого весёлого и активного взаимодействия в девяносто третьем. Ева летела наверх, оставив рациональность позади, сейчас не было ничего важнее того, что главное опасение не должно быть оправдано. «С Пчёлкиным всё хорошо. С Пчёлкиным должно быть всё хорошо». — Алло?! — обеспокоенный голос девушки тут же выдал все те чувства, что она старательно пыталась скрыть на протяжении нескольких месяцев. — Ев, это Люда! — Женский голос по ту сторону трубки находился на грани истерики. — Ты… Я не… Чего?! — Ева перестала понимать что-либо, услышав в ответ не грубый бас парня, а нежный тембр секретарши «Курс-Инвеста». — Никто из парней не берёт трубку, мне нужна твоя помощь! — затараторила Люда, прерываясь на громкие всхлипы. Кажется, она тоже была на грани сознания от испуга. — У Космоса передоз.