***
Делегация появилась на горизонте. Носилки даймё окружал отряд из обмундированных самураев. Не тех, что проживали в стране Железа и пропускали через мечи чакру, нет. Из самых обычных воинов, вооружённых только одинаковой формой и катанами. Пусть они и были лучшими из лучших, они оставались обычными людьми. Сакура сложила руки на груди. Сзади подошёл по-непривычному пунктуальный Какаши-сенсей. Сакура только улыбнулась в знак приветствия и затихла. Он в последнее время выглядел уставшим и хмурым, и лезть лишний раз к нему не хотелось. Оно было и понятно: в отличие от отсидевшейся в деревне после войны Сакуры ему пришлось сопровождать Цунаде на дипломатические встречи. На некоторые он отправлялся и без неё, а с Шикамару и Наруто. Как будущий Шестой Хокаге. Мысль о Какаши Хатаке, как о Шестом, в голове пока не укладывалась. Сенсей никогда не изъявлял желания им становиться. Он вообще никогда особенно не стремился ни к власти, ни к продвижению по карьерной лестнице. Просто делал то, что ему приказывали. Идеальный воин. Сакура поёжилась и прикусила губу. Делегация медленно, но приближалась. Если бы Какаши Хатаке сказали вступать в отряд защитников даймё, он бы кивнул и принял присягу. Ей вдруг стало жутко любопытно, что думал Какаши-сенсей о предложении Цунаде. Но сказала она совсем другое: — Неудачное они время для визита выбрали. Сегодня явно будет гроза. Мужчина поднял голову на сгущающие тучи. — Отмокать в горячих ваннах отеля и в дождь можно. — АНБУ жалко, — пробормотала Сакура. Она подозревала, что Пятая для перестраховки приставила к ним и несколько членов АНБУ. Какаши посмотрел на неё и коротко, но тепло улыбнулся: — Купи им по шоколадке. Закатив глаза, Сакура фыркнула: — Издеваетесь, да? — Нет, — ответил Какаши, пожав плечами. — Обычно такие миссии настолько унылые, что шоколадка вполне может скрасить несколько мгновений. Задумавшись над необычным предложением сенсея, Сакура спросила: — Как предлагаете их им передать? Как духам домов — на крыльце оставить? — хихикнула она. Даже генин знал, что задачей АНБУ было быть скрытными и незаметными. — А это — задачка уже для тебя, — сказал Какаши и мягко потрепал её по голове. — Пойдём, даймё скоро прибудет. Сакура кивнула и быстро смекнула, где же ей по дороге к отелю прикупить шоколад. И в который раз поблагодарила Цунаде-шишо, что поставила её в пару к Какаши-сенсею. В том эмоциональном состоянии, в котором она находилась прошедшие месяцы, не раздражал её, пожалуй, только всепонимающий и выдержанный Какаши Хатаке.***
Сын даймё, их вероятный будущий даймё, оказался тем ещё засранцем. Впервые за долгие месяцы у Сакуры жутко чесались кулаки. Ясида-сама в отличие от своего добродушного отца смотрел на них с Какаши-сенсеем, как на клоунов и шутов. Ни уважения, ни вежливости, только заносчивость и дерзость. Требование подчинения. Для даймё и страны шиноби всегда были силой, с которой считались. Но, судя по всему, не для Ясида-сама. Этот мужчина смотрел на Какаши свысока. А Сакуру и вовсе словно не замечал. — Хатаке Какаши-сан? — искривив губы в намёке на улыбку, сказал он, когда официантка принесла им закуски. — Я слышал, вы будете следующим Хокаге. Какаши склонил голову в лёгком кивке. — Да, это так. Ясида-сама улыбался, но взгляд его светлых глаз оставался жёстким. — Хокаге принято считать наиболее сильным шиноби в деревне, — не притрагиваясь к пище, проговорил он. Даймё, словно не слушая вовсе, собирал себе на тарелку закуски. Сакура подтянула чашку с чаем. Она боковым зрением заметила, как на мгновение напряглись бицепсы на руках Какаши-сенсея, но он быстро взял себя в руки и промолчал на колкое замечание. — Уверены ли вы, что всё ещё самый сильный в Конохе? После того, как потеряли ваш знаменитый глаз? — хмыкнул Ясида-сама. — Прошу простить, Ясида-сама, но Хокаге должен быть не столько самым сильным, сколько самым достойным и подходящим на эту должность, — не в силах сдерживать себя, сказала Сакура и выдавила из себя улыбку. Которая, скорее всего, больше напоминала оскал, потому что даймё напротив испуганно замахал ладошками: — Ну что вы, что вы, будет вам, — добродушно заметил он. — Кандидатура Какаши-сана была выдвинута джонинами Конохи и Пятой Хокаге. Он сын Белого Клыка Конохи, в конце концов. Я уверен, что он станет отличным Шестым Хокаге. Какаши едва заметно склонился в поклоне, хотя Сакура могла себе представить, насколько ему претило здесь находиться. Сенсей умел подчиняться, но предпочитал это делать по убеждениям и во имя собственных принципов. В склонении головы перед даймё не было ничего и близко необходимого. АНБУ подчинялись только Хокаге. Сенсей служил в АНБУ десять лет: дольше, чем был обычным шиноби деревни. — Я забыл твоё имя, ты кто? — спросил Ясида, и внутри у Сакуры всё упало от пренебрежительного тона и нарочито скучающего взгляда. И этого человека Цунаде-шишо предложила ей защищать? Ладони сжались в кулаки, а наманикюренные ногти до боли впились в ладони. Да она бы его первая в брусчатку упокоила. — Сакура Харуно — моя ученица и ученица Пятой Хокаге, — заступился за неё Какаши-сенсей. Взгляд серых глаз изменился, как происходило всегда, когда он злился. Словно добродушие и спокойствие смывало, и оставалась только истинная жёсткая натура. — М-м, значит тоже шиноби, — хмыкнул Ясида-сама. — Обычно это довольно жалкое зрелище. Проглотить. Какаши-сенсей молчал, а значит и она должна молчать, как бы не хотелось впечатать наглеца в стену. Сакура опустила глаза на плавающие в чашке чаинки. Долг шиноби — подчиняться и служить. …официальная часть обеда тянулась вечность. Какаши отвечал на вопросы даймё, Сакура делала вид, что ест. Ясида-сама словно и вовсе потерял к ним интерес. После они встали, поклонились и, пожелав хорошего дня, оставили отца с сыном наедине. Как только входная дверь с грохотом закрылась, Сакура сжала кулаки и в сердцах воскликнула: — Я бы не отказалась от спарринга! Какаши-сенсей заявление проигнорировал, хотя Сакура знала: он зол не меньше. Сакура опустилась на крыльцо и уставилась на пруд. Небо заволокло тёмными тучами, и начинался дождь. Какаши прислонился плечом к одной из стоек, на которых держался свес кровли. — Большего унижения я давно не испытывала, — сказала Сакура. — Сексист чёртов. Да я бы его и без чакры по стенке размазала. ПВспомнив неприятное лицо сына даймё и поморщившись, Сакура продолжила: — А про вас он какое право имел так говорить? Это же просто немыслимо! Вы!.. — она не успела договорить, как Какаши-сенсей жестом оборвал её. — Сакура, справедливости ради, он не так уж далёк от правды, — сказал сенсей, не отрывая глаз от грозового неба. — Без шарингана я значительно уступаю саму же себе из прошлого. Получив глаз Обито, я перестал развивать собственные способности. Даймё-сама сказал, что я сын Сакумо Хатаке, но правда в том, что на отца, как шиноби, я не похож ни капли. Сакура почувствовала, как скулы окрасил румянец от неожиданной откровенности. Он почти никогда не рассказывал что-либо о себе. — В ближнем бое и рукопашной вам по-прежнему нет равных, — покачав головой, сказала Сакура. Ей казалось незаслуженным умалять его заслуг. — Готова поставить на то, что в этом и Хьюго сделаете. — Не надо ни на что ставить, — внезапно улыбнулся Какаши. — Хватит с нас Цунаде-сама. Очевидно, что он не хотел развивать тему. — Дождь начинается. Ты остаёшься? Сакура кивнула. Какаши скрылся в доме. Сегодня им предстояло ночевать здесь. Очень скоро дождь превратился в ливень. Сакура сходила на кухню и, выпросив термос, заварила укрепляющую настойку из пилюль, что всегда носила с собой. Всё-таки она была на миссии, хоть и странной. Вернувшись на крыльцо, Сакура выглянула во двор и осмотрелась. Волосы мгновенно превратились в розовые водоросли, и вода потекла за шиворот. Где бы ни были АНБУ, прятались они хорошо. Однако Сакура чувствовала, что они здесь и прекрасно её видят. Прокашлявшись, она произнесла: — Я оставлю термос на крыльце. И шоколадку. Спасибо за службу. Угощайтесь. Чувствуя себя неловко от сбивчивой речи, Сакура вернулась в дом. Шиноби АНБУ — элита. Ей было немного страшно от того, они и не поймут её жеста или посчитают его глупым. Однако, встав рано с утра и выйдя на крыльцо, она обнаружила только пустой термос.***
Ей снился заполненный телами морг. Длинный-длинный, и конца ему не было. Серые бетонные стены давили, а редкие лампочки мигали. Сакура бежала по проходу в поисках выхода, но двери не было. Выхода не было. Закрыв глаза, Сакура надавила на веки. Она не помнила, когда нормально высыпалась. Она уже несколько месяцев как не работала в госпитале, но воспоминания нагоняли её во снах. Снова и снова заставляя просыпаться ночью от дрожи по всему телу. — Сакура, затворница, кого я вижу, — раздался рядом счастливый голос Ино. — Когда мы последний раз виделись? Оказавшись рядом, подруга приобняла и смерила вопросительным взглядом её аккуратное платье. — Свидание? Сакура бросила беглый взгляд на веселящегося с девицами за столиком поодаль сына даймё и покачала головой: — Миссия-сопровождение. Яманака цокнула языком и проследила за взглядом. Некоторое время молчала, а потом пробормотала: — А я с дня рождения малышки Мирай. Она очень похожа на Куренай-сенсей. Смешная такая. Мне даже дали её подержать. — Как Шикамару? — спросила Сакура, понимая, как тяжело другу. Он потерял и учителя, и отца. — Он справится, — натянуто улыбнулась Ино и быстро продолжила: — Инаугурация приближается. Как тебе ощущения от осознания, что твой сенсей станет Шестым Хокаге? Сакура задумалась. Вспомнился произошедший накануне разговор, наглые глаза сына даймё, уничижающие фразы. И его принятие правдивости суждений Ясида-сама. Сказать подруге, что ей стало вдруг страшно? Она всегда переживала за Какаши-сенсея, это было так же привычно, как и беспокоиться за Наруто или Саске. Но что если теперь у переживаний была реальная основа? Потому что шаринган — это ведь была страховка. Теперь страховки не было. — Мне всегда казалось, что скорее Асума-сенсей станет Хокаге, нежели Какаши-сенсей, — вместо этого сказала Сакура. Ино вымученно улыбнулась. Так думали многие. Асума Сарутоби для поста Хокаге подходил по всем параметрам. Такая глупая смерть. Ему просто жутко не повезло. Ясида-сама пьяно расхохотался, и Сакура поморщилась. — Какаши-сенсей остался играть с даймё в шёги. Я почти ему завидую. — М-м, — задумчиво потянула Яманака. — А почему с этим товарищем пошла ты? Было бы логичнее, сопровождай его мужчина, а не щупленькая девица, — заметив раздражённый взгляд в свою сторону, Яманака хихикнула: — Прости, не удержалась. Сакура устало выдохнула и, заправив выпавшую прядь, пробормотала: — Сказал, что ему по возрасту полагается играть в шёги, а мне — гулять. Другими словами, просто отбрехался. Не захотел. — Это… — пыталась подобрать слово Ино. Неблагородно? Эгоистично? Недальновидно и пофигистично? Сакура покосилась на подругу и улыбнулась уголком губ. — Это Какаши-сенсей. Благородным и альтруистичным Какаши Хатаке бывал только в серьёзных ситуациях. Когда кого-то прикрыть надо или спасти. Тогда альтруистичнее человека найти было сложно. В остальных случаях он, вероятно, считал, что разберутся и без него. — У вас в команде всегда были странные отношения, — покачала головой Ино. Сакура промолчала, продолжая следить за Ясидой-сама. Когда к нему на колени забралась девица, Сакура опять поморщилась. — Наверное, — подумав, согласилась она. — Какаши-сенсей иногда вёл себя не взрослее нашего. Постоянно таскался где-то, опаздывая на тренировки и общие сборы. Читал свою порнушку, не особенно стесняясь крутящихся рядом подростков. Иногда ленился учить и делал это скорее от крайней необходимости. Техника его эта… тысячелетие боли. — Что за техника? — непонимающе нахмурилась Ино. Сакура, выкатив глаза, покачала головой. По прошествии времени поведение учителя казалось ещё более идиотским. — Не спрашивай, ты не хочешь знать. И я не готова очернять светлый образ будущего Шестого. Задумавшись, Сакура хмыкнула: — Сейчас я понимаю, что нафиг мы ему тогда нужны не были. Ему впихнули нашу команду, вот и пришлось возиться. Если ваши учителя решили взять себе генинов по зову сердца, то нашему нас просто вручили, мол, на, ебись. Яманака как-то странно на неё посмотрела. Наверное, это был скепсис. В глазах подруги так пренебрежительно говорить об учителе было чем-то почти кощунственным. Едва ли она в принципе сможет понять: Асума был настоящим сенсеем. Возился с ними, подавал личный пример, проводил с ними свободное время, угощая барбекю или водя на источники. На Асуму хотелось равняться. Какаши же иногда хотелось хорошенько стукнуть. — Ино, я не жалуюсь, у всех есть недостатки. Он не самый плохой человек, а в чём-то даже лучший, — улыбнувшись, сказала Сакура подруге. — Но место для игры в шёги мог бы мне и уступить, конечно. С диванов начал несмело подниматься Ясида-сама. Его качало, словно в шторм, но он, отмахнувшись от девиц, уверенной походкой направился к ним. Ино смотрела на сына даймё, как на идиота. Сакура была с ней солидарна, но по обязанностям ей полагалось улыбаться. Давя натянутую лыбу, она спросила: — Как вечер? Ясида-сама почти повис на барной стойке рядом, ухватившись за неё двумя руками. От самоуверенного мудака, коим он был днём, не осталось и следа. Алкоголь смыл всю спесь. Смерив их поплывшим и непонимающим взглядом светлых глаз, он отвернулся и прижался лбом к дереву. Вероятно, ему не стоило вставать. А ещё лучше — не стоило столько пить, но разве господину прикажешь? — Это больше не наследник страны Огня, — хихикнула Ино, прикрыв рот ладошкой. — Это тело. — Пьянство ещё никого не украшало, — ответила ей Сакура, пытаясь сообразить, что теперь ей с этим высокоуважаемым телом делать. — Поможешь вытащить из бара? — Я себя не на помойке нашла, чтобы мужланов всяких таскать, — откинув назад волосы, фыркнула Ино. — И тебе не советую. Пусть сам ползёт. Если бы были силы, Сакура бы похлопала подруге. Гениальная идея, а главное — в духе Ино. Она бы действительно скорее оставила сына даймё умирать, но не потащила его. Но Сакура в отличие от Ино была на задании, и если она оставит его здесь отсыпаться, по головке её никто не погладит. — А Какаши-сенсей бы оставил, — вдруг хмыкнула Яманака, прикусив губу от смеха. — Вероятно, поэтому он и не пошёл, — буркнула в ответ Сакура. Ну да. Не видишь проблемы — значит её нет. Очень в его духе. Кое-как подхватив под руку почти бездыханное тело мужчины, Сакура едва не рухнула сама. Будущий правитель страны Огня, казалось, весил тонну. Или она действительно была щупленькой девицей — тут смотря с какой стороны посмотреть. Ино помогать не стремилась, но вышла из бара следом и держалась рядом, пока Сакура медленно петляла по улице, краснея и обливаясь потом. — Иди уже домой! — рявкнула она в какой-то момент на подругу, злясь, что та шла вся такая красивая рядом. — И пропустить такое зрелище? — фыркнула та. — Ни за что. Тем более мне по пути. Пальцы впились в бок Ясида-самы. Сакура надеялась, что у того появится синяк. Зубы сжались от раздражения. Ублюдок мерзкий. Когда они свернули в сторону комплекса горячих источников, с парковой аллеи выплыла пьяная компания. Судя по отсутствию протекторов, мужчины были обычными гражданскими. И то ли присутствие Ино сработало, то ли в глазах пьяных мужчин все девушки достойны внимания, но один из них поплёлся следом: — Эй, красавицы, пойдёмте с нами? — Простите, у нас уже есть друг, — вежливо улыбаясь, ответила им Яманака, кивая на едва живое тело, повисшее на плече у Сакуры. Подруга была мила и вежлива, потому что видела: Сакура Харуно на грани. Этот день преступал все границы её терпения. — Да он же в хлам! — сказал один из них, а остальных заржали. — Да вы тоже, — давя улыбку, тихо процедила Ино, но громче сказала уже другое: — Мы не свободны. Но у тех взыграла кровь и жажда приключений, не иначе, ибо они дружно двинулись навстречу к ним. Сакура уже готова была бросить Ясида-сама на землю. Он бы свалился вниз бездыханным мешком, а она бы неплохо размялась. — Ещё пять метров, и я им обеспечу по недельке в госпитале со сломанными рёбрами. Ино покосилась на неё. Она не хотела вступать в схватку с пьяной компанией. Во-первых, не в её это было стиле — слишком грубо — а во-вторых, небезопасно. Пьяные действовали иногда очень непредсказуемо. Не говоря о том, что они могли оказаться шиноби, просто со снятыми протекторами. Когда компания почти достигла установленного Сакурой лимита, перед ними врылось в землю несколько сюрикенов. Мужчины, озадаченные, остановились. — Так вы, девчонки, это… нинзя что ли? — расстроенно спросил кто-то из них. — Ну да, — всё так же мило ответила Ино. — Надо было сразу сказать. Что нам делать-то с девчонками-нинзя? Сакура моргнула, а внутри в одно мгновение всё взорвалось. Перед глазами повисла красная пелена. Компания развернулась и пошла в противоположную сторону. Радуйся — не хочу. Однако одна-единственная фраза испортила настроение окончательно. Уже второй раз за день ей говорили о том, что женщина-шиноби — это что-то неправильное. Было бы не так обидно, не слышь она это буквально постоянно, буквально везде и буквально ото всех. Даже родители, которые очень гордились её успехами, иногда заикались, что надо бы и о женском счастье подумать. Неужели она всю жизнь планирует по миссиям бегать? От желания убивать её отвлёк незнакомый мужской голос сбоку: — Сакура-сан, давайте я помогу? — спросил он. Сакура почти удивилась: рядом стоял шиноби из АНБУ. На фарфоровой маске угадывался клюв. — Э-м, — протянула Сакура. — Журавль-сан? Тот хмыкнул и, подняв маску на макушку и открывая лицо, протянул руку: — Просто Рю. Сакура впервые видела члена АНБУ, так легко расстающегося с маской. Обычно они даже в разговоры не вступали, не то что вот так вот просто открыться и представиться. Раздражение на день несколько поутихло. — Можно? — спросил Рю, подхватывая тело Ясиды-сама под руку с другой стороны. Сразу стало значительно легче. — Так это вы кинули сюрикены? — подала голос Ино. — Ага. Надо же было их как-то остановить. А бить гражданских без приказа мне вроде как нельзя. — Спасибо за помощь, — сказала Сакура с интересом рассматривая мужчину. Тот вряд ли был многим старше их с Ино, разве что на пару лет. Высокий. Худой, но не щуплый, с приятными чертами лица и вьющими чёрными волосами. Глаза были странными — бордовыми, но таящаяся в них смешинка выдавала человека весёлого и открытого. Обычно такие в АНБУ не попадали. — Да, вы определённо спасли деревню от трат на восстановление дороги, — хмыкнула Ино. Сакура раздражённо перевела дыхание, но промолчала. Бить подругу всё-таки было слишком даже для неё. Она умела справляться со своим темпераментом. Рю засмеялся. Вскоре Ино отделилась и, пожелав хорошего вечера, свернула в сторону дома. Сакура и Рю продолжили тащить уже полностью отключившегося мужчину в сторону отеля. — Это не вы случайно тоже на задании по защите даймё и его сына? — спросила Сакура, когда они почти пришли. — Случайно я, — ответил Рю и улыбнулся. — Спасибо за шоколадку и настой, кстати, Сакура-сан. Сакура смутилась. Она и не ожидала благодарности. — Можно просто Сакура. Рю кивнул и с ноги открыл калитку к домику даймё. На крыльце сидел Какаши-сенсей, прислонившись спиной к стене. Рядом лежала открытая страницами вниз книга. — Йо, Сакура! — приветливо улыбнулся он. — Я уже думал, вы не вернётесь. Сакура прикусила язык и улыбнулась в ответ. В голове крутилась тысяча и одна мысль, что бы такого противного и злобного сказать сенсею. Просто чтобы знал — она недовольна им. Но это было бы некрасиво. Особенно при посторонних. Потом она, может быть, и выскажет ему своё недовольство. В более мягкой форме. Сгрузив бездыханного Ясиду-сама посреди двора, Сакура и Рю одновременно выдохнули и, посмотрев друг на друга, засмеялись. — Рю! — раздался грозный голос, и совсем рядом появился второй мужчина в форме АНБУ. Он был мощнее корпусом, а оттого появлялось ощущение, что он и старше. Маска пантеры смотрелась устрашающе. Хотя все маски АНБУ доверия не внушали. На то они и были АНБУ. — Ещё раз снимешь маску на службе, и я отстраню тебя, — сказал Пантера. Рю поморщился и почесал затылок: — Да ладно тебе, что такого? Это же не запрещено. — Я приказ тебе отдал не снимать её! Сакура мягко заметила, попытавшись улыбнуться грозному мужчине под маской: — Не беспокойтесь, я не раскрою его личность. Внимание того обратилось на неё. В воздухе витало напряжение. Сакура чувствовала: этому члену АНБУ она не нравится. — Будет тебе, — примирительным тоном начал подошедший сзади Какаши-сенсей. Сакура спиной его чувствовала. В нос ударил знакомый запах дегтярного мыла и имбиря. — Объясни своей девчонке правила, Какаши. Чтобы у нас потом не возникло проблем с разглашением. Нахмурившись, Сакура промолчала. Ей не нравился тон Пантеры, но рядом был Какаши-сенсей, вопрос касался АНБУ, а значит ей стоило сдерживать себя. Опять. Ей не привыкать. Благо Какаши Хатаке был именно тем, кому она готова была довериться в таких ситуациях. Находись рядом кто-то другой, едва ли бы Сакура заткнулась. Рю фыркнул, натянул маску и развёл руками: — Не кипятись. Видишь? Надел. — Помолчи уже, — рыкнул раздражённый член АНБУ. — Лишу премии, будешь месяц лапшой заварной давиться. — Напугал, — пробормотал Рю. Голос из-под маски звучал глухо. Повернувшись к Сакуре, Пантера сказал: — В твоих интересах забыть его имя, голос, внешность и вообще этот вечер. Ясно? Сакура уже хотела съязвить что-нибудь в ответ на грубость, как на плечо легла рука. Какаши мягко притянул её к себе сбоку и уже совершенно спокойным тоном, без какого-либо намёка на доброжелательность ответил: — Хидео, хватит угрожать моей девочке. Член АНБУ замолчал, но его злость ощущалась на физическом уровне. — Если что, я спрошу с неё, — наконец, сказал он и развернулся вполоборота, словно собирался уходить. — Ну, попробуй, — ответил ему Какаши-сенсей. Сакура подняла на него удивлённый взгляд: не то чтобы она нуждалась в защите. Но… не то чтобы это было неприятно. Пантера и Рю сложили печати и исчезли в облаках дыма, а они так и остались стоять посреди двора. Позади на земле валялся Ясида-сама. Сакура перевела дыхание и положила голову сенсею на плечо. — Ваша девочка? — по-доброму усмехнулась она. На улице уже заметно похолодало, но тело мужчины было тёплым. Как и фаланги его пальцев на её обнажённом плече. — Ну, а кто же ты ещё, в конце концов? — в тон ей ответил Какаши-сенсей и, неожиданно поцеловав в макушку, потянул к дому. — Ученица скорее, — смутившись, сморщила носик Сакура. — Э, нет. Дойдя до крыльца, они остановились и посмотрели на лежащее на земле пьяное тело. Какаши-сенсей молчал и, казалось, пояснять ничего не собирался. А Сакуре было слишком любопытно, чтобы не трогать его расспросами в этот раз. Прикусив губу, она заглянула в его тёмные глаза: — Ну так? Какаши отстранился и почесал затылок. В какой-то момент ей даже показалось, что сейчас он сморозит какую-нибудь шутку или отговорится. Но внезапно он искренне улыбнулся. — Сакура, члены АНБУ живут несколько другими категориями. В АНБУ нет наставничества, есть только протекторат. Строгая иерархия с капитаном и его подчинёнными, за которых он отвечает. Иногда головой. И в таком контексте ответственность за тебя несу я. — Мы не члены отряда, — попыталась возразить Сакура. — Я вполне самостоятельная куноичи. Мне не нужна ваша протекция. Хотя и, безусловно, спасибо. — Бывших АНБУ не бывает, — мягко пояснил Какаши-сенсей. — Я освобождён от службы, но я служил, и в глазах членов отряда я всё равно его часть. Сложно для понимания, знаю. — Бред какой-то. Сакура сложила руки на груди и поёжилась. — Холодно и поздно. Пойдём в дом, — сказал он. — Как ваша игра в шёги? — Было скучно. — Вероятно, вы просто проиграли. — И это тоже, — закрыв один глаз, улыбнулся он. Странная, но уникальная привычка. Сакура улыбнулась, глядя на сенсея. Вспомнился разговор с Ино и собственные рассуждения о Какаши. Его объяснения о структуре АНБУ. Всё как-то сразу вставало на свои места. Да, Какаши не был учителем: он был капитаном. Дал им свободу, не интересовался их жизнями вне службы, но присматривал, опекал и защищал. — Что? — спросил он, подняв брови от слишком долгого и изучающего взгляда. — Спасибо за всё, что сделали для нас с Наруто и Саске, — сказала Сакура. — Учитель из вас действительно был так себе, но сослуживец и капитан замечательный. Сакура готова была поставить: скулы Хатаке под маской украсил румянец, настолько удивлёнными стали его глаза. Она сомневалась, что кто-либо когда-либо делал ему искренние комплименты. Не говоря уже о том, насколько скромным человеком он был. — Да ладно, — по-доброму усмехнувшись, пробормотал он. Ситуация становилась по-настоящему неловкой, и оттого Сакура резко поменяла тему: — Что с этим будем делать? — спросила она, кивнув в сторону сына даймё. Какаши махнул рукой и подтолкнул её ко входной двери: — Попросим какого-нибудь служащего его забрать. Сакура почти хмыкнула: Ино была права. Какаши-сенсей оставил бы Ясиду-сама в баре.***
Сидеть в углу комнаты было скучно. В особенности когда сбоку вдоль стены вплоть до следующего угла с каменными лицами сидели серьёзные самураи. Будь шеренга из шиноби, такой дисциплины бы не было. Условный Инузука бы уже все доски на потолке пересчитал и искрутился на месте. А эти сидят, смотрят в одну точку. Глаза стеклянные. Сакура поморщилась. Опять Какаши-сенсей слинял, оставив её отдуваться. В центре зала по их сторону от стола сидел Ясида-сама, а по другую — один из крупнейших торговцев сталью в стране Огня. Вдоль противоположной стены расположилась его охрана. Серьёзные переговоры на нейтральной территории. Сакура терпеть не могла дипломатические миссии и задания. — Ваша политика нарушает интересы страны Огня, — раздражённым голосом заметил Ясида-сама. — У нас нет дипломатических отношений со страной Дождя. Торговец погладил бороду и подленько улыбнулся: — Бизнес, господин. — Ваш бизнес должен подчиняться даймё! — вспылил Ясида-сама, уже битых пол часа объяснявший, что им с отцом не нравятся действия торговца, продававшего сталь стране Дождя. — Мы живём во времена, когда правит не даймё, а деньги, — возразил тот. Не стоило этого говорить. Сакура, ошарашенно выкатив глаза, наблюдала, как подрывается на ноги Ясида-сама и как облепляют стол с обеих сторон, обнажив катаны, ещё секунду назад невозмутимые самураи. Сакура вставать не спешила, предпочитая наблюдать из своего угла. Лезть в толпу с холодным оружием — недальновидно. Не говоря уже о том, что, как шиноби, в помещении она чувствовала себя скованно. — Воспринимать ли это как прямое неповиновение власти? — грозно спросил Ясида-сама. — Потому что если да, я могу приказать вас убить на этом же месте. Интересно, насколько это стало бы проблемой для деревни? Сакура прикусила губу. Был бы ли это — политический конфликт? И где Какаши-сенсей, когда он так нужен? Она же ни черта в политике не понимает! — Вы думаете, ваша охрана лучше моей? — торговец тоже разозлился не на шутку. — Я в отличие от вас и вашего отца сколотил своё состояние и силу с нуля! Моя власть надёжнее вашей! Мои люди умрут за меня, в то время как ваши — сбегут, едва почуяв опасность. — Как… смешно, — от холода, сквозившего в голосе будущего даймё, у Сакуры побежали мурашки по телу. Даже со спины было видно, что мужчина выпрямился и напрягся, словно готовое к броску животное. И внезапно он резко сказал: — Убить. В одно мгновение стол полетел в сторону, и зал заполнился звуком звенящего оружия и топота. Сакура вскочила и вжалась в стену, абсолютно не понимая, что делать. Указаний на такое развитие событий ей не давали, а в одиночку пытаться остановить десяток сражающихся самураев — безумие. Один из мужчин оступился и наткнулся на обнажённую катану. На деревянный пол полилась кровь. В зале началось настоящее побоище, в то время как главные зачинщики — сын даймё и торговец разошлись по сторонам и молча наблюдали за происходящим. — Остановите это сейчас же! — воскликнула Сакура, обращаясь к Ясиде-сама. Тот даже не посмотрел на неё. Не удостоил и взгляда. На его лице застыла маска ярости, а в глазах — жажда крови. Губы кривились оскалом. Он не был шиноби, но настоящим монстром являлся. Сакура во все глаза смотрела, как кровь на полу размазывается ногами, как мелькают окроплённые ею лезвия. Они же сражались, чтобы не было войны. Они же умирали, чтобы больше никто не умирал. Вдруг стёкла зала со звоном разбились на тысячи мелких осколков, и в зал запрыгнул знакомый член АНБУ в маске журавля. — Сейхон: нити чакры! — сложив печати, сказал он, и самураи начали падать, как подкошенные, связанные невидимыми нитями по рукам и ногам. Завершив технику, Рю не двинулся с места. За его спиной возник тот самый Хидео в маске пантеры. — Вы нарушаете наше гостеприимство своими варварскими манерами, — спокойно гулким голосом сказал он. — Если вы немедленно не сложите оружие, мы будем вынуждены сообщить Хокаге об инциденте, и тогда в последующем вам может быть отказано в проведении встреч. Сакура воспользовалась моментом и побежала проверять раненых. Раны от холодного оружия были самыми опасными даже в мире шиноби. Ясида-сама грубо и нелестно выругался об АНБУ, но ей уже было плевать. В ней включился ирьёнин. Переворачивая обездвиженных мужчин, она быстрыми и чёткими движениями останавливала кровь. Входная дверь открылась, и Сакура краем мельтешащего и бьющегося в дезориентации сознания почувствовала знакомые чакру и запах. Какаши-сенсей. Он сказал что-то, и тон его был жёстким. Сакура не прислушивалась. Перевернув очередного раненого, она замерла. На животе и груди расползалось огромное красное пятно. Слишком много крови. Не простая царапина. Руки тряслись, пока она сканировала ранение. Мужчина странно и с надрывом дышал, казалось, ещё чуть-чуть и будет харкать кровью. Сакуру начало по-настоящему трясти. Поток чакры, обычно равномерный, начал скакать, от чего лечебная зелёная чакра превратилась не в спокойное свечение, а яркие всполохи. Мужчина закашлялся, и из уголка его губ потекла кровь. Взгляд тух, становясь менее осмысленным. Сакура прикусила губу, едва-едва замечая, как на на плечи легли тёплые руки. — Сакура, успокойся! — требовательно произнёс Какаши-сенсей. Да, это был его голос. Он, должно быть, хмурился и был недоволен. Но Сакура не могла остановиться. Сознание металось, чакра сбоила, а человек умирал. Умирал. Бьякуго активировалась сама собой. Сакура не могла остановиться, вливая в умирающего самурая чакру на пределе возможного. Быстрее, быстрее. Больше. — Сакура! — её тряхнули, но тело и без того била дрожь. Прошло ещё с минуту, и самурай наконец-то задышал нормально. Сакура отняла от его тела трясущиеся руки. Порванный желудок был срощен, а на месте раны алел шрам. Сакура откинулась назад, на грудь Какаши-сенсея и закрыла глаза. К горлу подкатил комок тошноты. Она слышала, как Рю пробормотал: — Впечатляет. Хидео промолчал, но не промолчал Ясида-сама: — И это — медик высокого класса? — холодно произнёс он, подходя ближе и нависая над головой тяжело дышащего самурая. Сакура почувствовала спиной, как напрягся Какаши. — Шиноби не волшебники. Вылечить такую рану по силам единицам. Он поднялся на ноги, помогая подняться и ей и поддерживая, чтобы удержать на ногах. Сакура приоткрыла глаза и уставилась на сына даймё. Если бы не истощение, не тошнота, она бы возненавидела этого человека всем сердцем. А ещё лучше вырвала бы у него его из груди. — Я ожидал от ученицы Пятой Хокаге большего, — произнёс он. — Никак не трясущуюся от страха девчонку. — Эта девчонка спасла вашего человека ценой своего здоровья, — в тон ему, с ледяной жёсткостью ответил Какаши. Его руки надёжно обхватывали её за талию. Ясида-сама как-то странно ухмыльнулся. Мерзко. — Да? — невозмутимо спросил он и зачем-то протянул руку к одному из своих освобождённых людей. Ему вручили катану. Ясида-сама покрутил её в руках, а потом одним резким движением перерезал лежащему на полу самураю горло. Не колеблясь. Мужчина захрипел и начал захлёбываться собственной кровью. Сакуру сковал ужас. Она вжалась спиной в грудь Какаши-сенсея, не зная, куда деться. Не спасали и его твёрдые руки в перчатках, прижимающие ближе. — А я не просил, — сказал сын даймё, подняв брови. В помещении воцарилась тишина. Тело самурая сотрясли судороги, и вскоре взгляд замер. Сакура зажала рот руками, боясь, что закричит. Труп. Опять труп. Эти стеклянные глаза, которые смотрят одновременно в никуда и в душу. Сакуру уже не трясло, а по-настоящему колотило. Какаши развернул её лицом к себе, но едва ли это могло помочь. Она чувствовала, как его ладонь приподняла подбородок. — Сакура, посмотри на меня, — произнёс он. — Харуно, чёрт возьми! Какаши-сенсей выругался. Краем сознания Сакура подумала, что он никогда не ругался. Её развернули, как куклу, и повели куда-то. Вдруг они остановились. — Хидео? — тон Какаши-сенсея опять был холоден. — Собери отряд и проводи Ясиду-сама до границы Конохи. Даймё не трогать. С ним будет говорить Хокаге. — Как кто ты отдаёшь приказ? — спросил член АНБУ в маске пантеры. — Как Шестой Хокаге. Выполнять. — Есть. Сакура уже давно закрыла глаза, поэтому могла только слышать и чувствовать. Она почувствовала, как её взяли на руки, почувствовала холод ветра на коже. Слышала шелест листьев и стук сердца Какаши-сенсея. Перед глазами стоял застывший взгляд мужчины, которого она спасти так и не смогла. Сама того не осознав, Сакура содрогнулась в рыданиях.***
У неё было немного времени, чтобы оправиться и успокоиться. О произошедшем мгновенно узнала Цунаде-сама и вызвала их на ковёр. Какаши-сенсей в грубой форме высказал всё, что считает нужным о состоянии Сакуры, но Пятая не слушала. У той были свои причины: инцидент был по-настоящему разрушительным скандалом. Шутка ли — выгнать из Конохи сына даймё! Поэтому наскоро впихнутый в руки сбежавшей Шизуне стакан воды с несколькими таблетками успокоительного — всё, что оставалось у Сакуры. Она стояла рядом с Какаши-сенсеем, потупив голову и вцепившись в пустой стакан пальцами и мечтала исчезнуть. В кабинете стоял хаос. Стол Хокаге валялся внизу по крыше, отправленный с ноги с полёт, документы рассыпались по полу… — Я думала ты — умный мужчина, но ты — идиот, Какаши! — кричала Цунаде. — Ты в курсе, что натворил? Ты выгнал сына даймё. Это — прямое неподчинение центральной власти! Прямое, Хатаке! Мы служим даймё. О чём ты думал? Каким бы он ни был ублюдком, Коноха не имеет независимости от даймё. Какаши-сенсей молчал, стиснув зубы, но взгляд оставался спокойным и уверенным. Сакура посмотрела на Пятую. Её ещё потряхивало, но к откату от панической атаки прибавилось и едкое чувство вины. Заварила кашу. Будь она выдержаннее, ничего не произошло. И Какаши-сенсею не пришлось бы выслушивать выговор от Хокаге. — Цунаде-шишо, я виновата, — пробормотала Сакура, закрыв глаза. Щёки обожгло краской стыда. Пятая тяжело перевела дыхание. — Ты, безусловно, дурочка, но твоей вины здесь нет. — Я не имела права поддаваться эмоциям. Цунаде ничего не ответила и, взяв себя в руки, сказала Какаши: — Ты должен пойти на поклон, извиниться и сказать, что Коноха по-прежнему на стороне даймё. — Нет. — Что значит — нет? — вновь вспыхнула Хокаге. Сакура давно не видела Цунаде-шишо такой взбешённой. Возможно, настолько сильно — никогда. — Этот человек — будущая проблема страны Огня, — спокойно ответил Какаши-сенсей. — Он эмоционален, невыдержан, самолюбив и абсолютно никого не уважает. Он убил человека, которого с таким трудом излечила Сакура, просто чтобы показать, что может. Он пойдёт по головам, если будет нужно. И шиноби он не ставит ни во что. Поэтому вопрос времени, когда он доберётся до Конохи. Нам не нужен такой даймё. Пятая выслушала его молча кривя губы. Сакура взглядом испод ресниц проследила, как она прошлась по кабинету, задумчиво закусив ноготь, и, в конце концов, упала в кресло. Цунаде-шишо терпеть не могла принимать серьёзные решения. Её бесила ответственность, которая налагалась на Хокаге. Спустя несколько минут тишины, она спросила: — Что ты предлагаешь? Даже если у него нет физической силы, чтобы уничтожить деревню, он может методично делать это, убивая наших генинов и чунинов на миссиях. С этим справятся и самураи. Это будет кризис для страны. Власть и армия, коей мы являемся, не должны вступать в конфликт. Это смертельно опасно. — Мы можем его убрать. Цунаде покачала головой. — Даймё точно догадается. И у него нет другого сына. Кто станет во главе страны? — Не догадается, если сделать всё правильно. А касательно замены, — Какаши-сенсей взял паузу. — Словно они там сами не решат, кого поставить. На вакантное место человек найдётся. — Отравим? — спросила Пятая. — Что-нибудь вроде этого. Сакура моргнула: сквозь стекло пустого стакана под ногтями с аккуратным маникюром виднелась запёкшаяся кровь. Тело сотрясла дрожь. Пятая поставила руки на стол и опустила в ладони голову. В этот момент она выглядела куда старше, чем хотела казаться. Устало. — Инаугурация через месяц. Если старые пердуны не взбунтуются из-за твоего поступка, конечно, — ещё немного помолчав, она продолжила: — Ваша миссия окончена. С даймё я поговорю сама. И, Сакура? Сходи в госпиталь. Тебе нужны медикаменты. — Да, Хокаге-сама. Сакура кивнула болванчиком, но вместо госпиталя отправилась домой. С посттравматическим синдромом едва ли помогали таблетки. Терапия — возможно. И то не доказано. Ей не хотелось копаться в себе. Хотелось похоронить тревожащие душу воспоминания глубоко на дне и никогда их больше не касаться. Только как это сделать, когда её жизнь — жизнь ирьёнина?***
Прошли сутки, прежде чем Сакура отоспалась, отпилась успокоительным, и нервы отпустили её. Всё почти вернулось на круги своя. Пройдёт ещё несколько недель, и у неё вновь получится забыться и продолжить жить обычной жизнью. И лишь иногда ей будет сниться морг, холодные тела, кровь и пустые глаза. В остальном всё будет нормально. Сакура была благодарна Цунаде-шишо: та не пыталась её трогать. Она сама знала, что такое ПТСР, и едва ли стала бы навязываться с советами и разговорами. Наставница вообще была чуткой женщиной. Она умела поддерживать, но умела и отпускать. Сакуре не хотелось жалости. Не хотелось разговоров. Оно всё было бесполезным. С этим теперь ей необходимо научиться жить. И единственный ответ, который появлялся при вопросе: а как жить?.. Единственный ответ состоял в простом: перестать быть шиноби. Очевидно и просто. Нет вида крови и трупов — нет панических атак. А жуткие кошмары она как-нибудь переживёт. В усталом и смирившимся состоянии Сакура обнаружила себя, звонящей в дверь Какаши-сенсея. Губы тронула улыбка. Пришла с покаянием помощи просить. Не должна бы — устроила ведь ему проблем. Когда ей открыла Югао Узуки в чёрной повседневной одежде, Сакура почти не удивилась. Мало ли, что у Какаши Хатаке с личной жизнью. Он никогда о себе не распространялся. — Я могу поговорить с Какаши-сенсеем? — спросила она. — Ками-сама, ну, разумеется, — ответила Югао. Видимо, Сакура выглядела так паршиво, что даже женщина, пол жизни отслужившая в АНБУ, напугалась. Югао хмурилась, пока говорила, что он с Тензо на кухне. Сакура стянула туфли и зашла в квартиру. За обеденным столом действительно сидели Какаши с Тензо и распивали саке. У Какаши под глазами появились едва заметные синяки от недосыпа. — Сакура? Было, чему удивляться. Сакура приходила к нему только как медик, когда он сбегал из госпиталя, а процедуры были необходимы. Тензо приветливо улыбнулся. Сакура буквально выжала из себя улыбку в ответ. Из вежливости. Потому что сил не было. Югао приобняла её за плечи: — Давай, сядешь и поговорим, — сказала она. Сакура попыталась было отказаться, но та категорично замотала головой: — Никаких «нет». Садись. — Ладно, — сдалась Сакура, опускаясь напротив Какаши и Тензо. — Я быстро. — Сакура расслабься, — попытался успокоить её Какаши-сенсей, внимательно смотря своими серыми глазами, и пододвинул ей чистую чашку. — Выпей. Вдруг губы дрогнули в улыбке. — Нет, спасибо, — пробормотала Сакура. — Сами же сказали, что одной Пятой нам достаточно. — Сказал, — согласился он. Бросив полный вины взгляд на Югао и Тензо, Сакура сказала: — Простите, что прерываю ваш вечер, я быстро, — и, собравшись с мыслями, повернулась к Какаши-сенсею, встречаясь с его хмурым взглядом. — На самом деле, я по делу. — Я слушаю. На кухне воцарилась тишина. Сакура чувствовала себя неловко от присутствия Тензо и Югао, но в следующий раз она, вероятно, просто бы не решилась. — Вы сами видели, что ирьёнин из меня теперь никакой, — начала она. — Я… я могу лечить лёгкие раны, но когда вижу кровь, когда вижу, что человек умирает… я перестаю себя контролировать. Вчера я использовала бьякуго непроизвольно и, честно говоря, немного повредила каналы чакры. Ничего серьёзного, обычная травма ирьёнина, случается, — Сакура поджала губы и покачала головой. Она кожей чувствовала сочувствующий взгляд Югао. И внезапно решила признаться до конца, хотя изначально не собиралась. — Я боюсь трупов. Боюсь смерти. Вид крови вызывает дрожь. Меня начинает колотить, и… вы сами видели. Боюсь, я больше не могу быть не только ирьёнином, но и шиноби в принципе. Ни на что мало-мальски серьёзное я уже не способна. Не существует миссий без риска, а нестабильный член команды грозит гибелью всей команде. Сами понимаете. Сакура подняла голову. Её никто не прерывал, лишь молча слушали. На один момент ей показалось глупостью рассказывать им о своей проблеме: все находящиеся в комнате служили в АНБУ, и им приходилось убивать десятки раз. Возможно, её проблема может показаться им идиотской и надуманной. Тряхнув головой Сакура сама себя одёрнула: у Югао была похожая ситуация. А Какаши-сенсей и Тензо-семпай никогда не станут издеваться. — Что ты хочешь мне сказать? — спросил Какаши-сенсей. Серые глаза смотрели в душу. Спокойно. — Я думала, чем могу заняться, если больше не способна… — Сакура качнула головой, не в силах произнести это во второй раз и оскалилась от собственной слабости. Чёрт с ним! — Есть ещё одна вещь, в которой я хороша. — И что же это? — тихо спросил Какаши. — Я — гений рутинной работы, — ответила Сакура. — То, что терпеть не можете вы — монотонную возню с бумажками, я воспринимаю, как часть жизни. Цунаде-сама заставляла меня помогать ей с работой в обмен на обучение. Такой себе шантаж, конечно, был. Однако это сделало из меня не только медика, но и отличную секретаршу. Когда все в комнате уже поняли, о чём пойдёт речь, Сакура замялась и несмело предложила: — Возьмёте своей помощницей? Обещаю хорошо работать и не отсвечивать слишком сильно. Какаши долго смотрел на неё, прежде чем ответил. — Если это — твоё решение. Сакура смело кивнула в ответ. — Я хотела бы. Югао тронула её за руку и сжала губы в улыбке: — Всё будет хорошо. — Да нет, вряд ли, — протянул Тензо, чем заслужил раздражённый взгляд от Югао, и с усмешкой продолжил: — Как может быть хорошо, если она самолично согласилась похоронить себя в бумажках? По-моему, это в разы хуже ПТСР. — Балбес. Тензо на такую характеристику только коротко засмеялся. Сакура вымученно улыбнулась, мысленно благодаря их за поддержку. На Какаши-сенсея она старалась не смотреть. Тот молча пил саке и о чём-то думал. И мысли его были не радужные, судя по пролёгшей меж бровями складке. Сакура собиралась уйти, но её не отпустили. Югао почти насильно заставила её выпить, а когда они обе из-за этого облились саке, долго хохотала. Завязался разговор о наборе джонинов для команд генинов. Югао подливала всем алкоголь, и атмосфера напряжения постепенно сошла на нет. Под конец Югао потребовала, чтобы Сакура обращалась к ней на «ты», аргументировав, что у неё нет подруг. — Ну, Сакра! — заныла та, хотя по её обычному состоянию невозможно было сказать, что в опьянении Югао на такое способна. — Ну, пожалуйста! У тебя-то есть, у меня нет! Чего тбе стоит! Когда Сакура сдалась, смущённо опустив все «выканья» и суффиксы, внезапно оживился Тензо: — Эй, Какаши, так нечестно! — воскликнул он. — А почему это ей можно, а мне нет? Сакура, мы с Югао — одногодки! Показательно нахмурившись, Сакура покачала головой: — Семпай, вам точно нельзя. — Какаши, я ранен в самое сердце, — опять обратился к другу Тензо. Какаши-сенсей аж не выдержал, открывая полусонные глаза: — А я-то тут при чём? — Ну, она твоя ученица. — И? — протянул он. — Сделай что-нибудь. Югао опять захохотала, а Тензо надулся, словно был маленьким мальчиком. Сакура закрыла лицо руками и захихикала. — Нет, ты посмотри на неё! Я не старый, Сакура! Она уже не могла сдержать слёз от смеха: — Да никто из вас не старый! — воскликнула она, чувствуя, как прижимает её к себе умилённая Югао. — Это знак уважения, семпай! — Я против, — поморщился тот и взъерошил волосы. — Вот же дрянь. Был себе молод, был, а потом повырастало всяких, семпаем кличущих. Какаши лениво открыл один глаз и спросил: — Теперь ты понял меня, когда я просил опускать суффиксы? Тензо уронил голову на грудь: — Каюсь, — но уже спустя несколько секунд ожил: — Слушай, а тебе нормально, что она тебя до сих пор сенсеем зовёт? — Мне всё равно, — устало пробормотал Какаши. Сакура прям слышала, как он думает: отъебитесь от меня. — Я предлагал опустить, она отказалась. — Мне кажется это правильным, — согласилась с ним заметно опьяневшая Сакура. Тензо скептически поднял бровь. — До старости будет сенсеем? Сакура нахмурилась. Что за желание докопаться? — Я столько не проживу, — подал голос Какаши, но был оборван громким: — Помолчи, — от Сакуры и Тензо одновременно, с разницей только в том, что «помолчите» от Сакуры звучало вежливее. — М-м, — хмыкнул он. — Помолчать в собственном доме. Ясно. — Ну так? Тебе сколько? Восемнадцать? — Девятнадцать будет через пару месяцев, — буркнула Сакура, хмуря брови. Бесил её пьяный Тензо-семпай. До чего же зануда! Югао с азартом следила за их словесной баталией. С видом, словно на кого-то поставила и теперь ждёт своих денег. — Ему тридцать три, — качнул головой Тензо в сторону, казалось, спящего на стуле Хатаке. — К нему и без того все скоро будут обращаться, как к богу, неужели он не достоин обращения на «ты» от горячо любой ученицы? — Я такого не говорил, — поморщился Какаши, но Тензо только помахал ему рукой. Мол, захлопнись. Сакуру внезапно кольнуло раздражение. Да чего он к ним лезет?! До неё докопался, Какаши-сенсея затыкает. — Семпай, вам нельзя пить, вы невозможны! — воскликнула Сакура, вскакивая со стула. Югао расстроенно застонала: — Чёрт, даже ты не выдержала! А я-то надеялась… — и бросив на неё сочувственный взгляд, грустным голосом произнесла: — Расслабься. Он, когда выпьет, выведет из себя любого. — «Даже ты», — улыбнулся Какаши под маской, не открывая глаз. — Югао, она ещё долго держалась. Я думал, что мне придётся разоряться на ремонт. — Учитывая, какой вы скупой, платить пришлось бы мне, — пробормотала Сакура, залпом допив содержимое чашки, и посмотрела на часы. — Уже час ночи. Вы как хотите, а я пойду домой. Югао поднялась вместе с ней: — И я пойду. Тензо, кажется, поднялся только потому, что все поднялись. Наморщился, потёр лицо и согласился: — Ладно, я тоже пойду. — Вы все так резко решили куда-то пойти, что мне кажется, словно я тоже должен, — подал голос Какаши. Сакура внезапно улыбнулась. Так это было на него похоже. Захотелось подойти, обнять и поцеловать меж бровей, чтобы не хмурился. Но хоть и пьяная, всё же она понимала, что нормально никто это трактовать не будет. Даже она сама на следующее утро. Какаши-сенсей-то простит и забудет… а вот эти двое потом не отвяжутся. Кое-как и под хохот Югао Сакура надела туфли и тут же вцепилась в её руку. — Будешь смеяться, поведёшь меня до дома! — прошипела Сакура, чувствуя, как оплошала. Пьяной на каблуках ходить было неудобно. — Напугала! Вывалившись из квартиры Какаши Хатаке, они втроём кое-как спустились по лестнице (хотя пару раз Сакура думала, что Тензо свернёт себе шею) и медленно пошли по улице куда-то вдаль. Сакура с Югао вцепились друг в друга и шли, пошатываясь из стороны в сторону. Вскоре между ними вклинился Тензо со словами: — Пустите меня в компашку! Югао захохотала на всю улицу. — Ками, у тебя физиономия побитого щенка! — Я страшный и злой капитан! — Ты дурачина! Теперь смеялась уже Сакура. Не так громко, потому что краем сознания ещё контролировала себя, но открыто и искренне. Если бы они обернулись, могли бы увидеть провожающего их взглядом прислонившегося к перилам Какаши. Но они были пьяны и расслаблены, и ничто их уже не волновало. Они куда-то шли, а цель определённо сама найдётся. Какаши покачал головой и, вернувшись в квартиру, закрыл за собой дверь. Троица петляла по спящим улицам Конохи ещё несколько часов, прежде чем более-менее протрезвела и вышла на нужный путь. Когда голову Тензо отпустил алкоголь, он отцепился от девушек и, засунув руки в карманы, побрёл рядом. — Может быть, вас проводить? — в какой-то момент спросил он. Заметив, как помрачнела Сакура, Югао мягко обняла её за плечи и остановила: — Это не знак неуважения, Сакура. Это же просто мальчишки, они всегда будут заботиться о нас. — Мальчишки в Академии, а я — мужчина, — буркнул Тензо и, восприняв это за отказ и махнув на прощание, свернул на прилегающую улочку: — Пока. Югао проводила его нежным взглядом и тихо прошептала Сакуре: — Мальчишка. Оказалось, что живут они в соседних общежитиях, рядом с центральной улицей, как раз между резиденцией Хокаге и Воротами в деревню. В самом центре Конохи. Сакура шагала, дышала ночным воздухом. Она провела замечательный вечер, хоть и странный: пить с сенсеем и его друзьями — бывшими членами АНБУ было всё-таки необычно. Кажется, скоро она закопается в бумажках и станет помощницей Хокаге. Звучит, как неплохой план на жизнь. Когда они подошли уже совсем близко, Югао вдруг произнесла: — Береги его. Сакура хотела было попросить её объяснить, что она имела в виду, но почему-то не стала. Узуки обняла её на прощание и свернула в сторону своего дома. Прикусив щёку, Сакура подняла глаза на звёзды. Что бы там Югао себе не напридумывала, да, безусловно. Она будет его беречь. По-своему. Так же, как и он её берёг. По-своему, оставаясь рядом и поддерживая.