***
Погода начала меняться с приближением границы, а с продвижением вглубь страны Дождя небо и вовсе заволокло тёмными тучами. Всё вокруг погрузилось в вечный сумрак. Сакура куталась в дорожный плащ и в глубине души мечтала о горячем ароматном чае где-нибудь в купальнях на окраине Конохи. После миссии она обязательно туда заглянет. Они шли в сторону Амэгакуре, не скрываясь, но и не привлекая к себе внимания. Миссия предполагалась, как дипломатическая, и они являлись своеобразными послами мира от Конохи… но с преференциями на убийство в целях самозащиты. Хотя бы просто потому, что скрытые деревни приграничных стран до сих пор не жаловали Пять Великих Деревень, и доля риска в таких дипломатических миссиях оставалась. На прошлую в деревню скрытой Травы — Кусагакурэ — ходили Шикамару и Наруто. Им помогла присоединившаяся к Конохе после войны Карин. Всё-таки в Траве её знали. Переговоры завершились вполне успешно, и мирный договор между деревнями был заключён. Союз с Отогакурэ пришёл вместе с примирением Цунаде и Орочимару. Остался только ряд других приграничных деревень, которыми обещали заняться Суна и Кумо, и Амэгакурэ… с которой не желал связываться никто. Неприветливый климат, мрачная атмосфера и история страны Дождей не вызывали у Союзных Сил никакого интереса. Амэгакурэ всегда славилась воинственностью и неприязнью к чужакам. Большая часть заказных убийств выполнялась шиноби именно этой деревни. Пошёл дождь, и Сакура накинула капюшон. Вдалеке показались чёрные, взмывающие в небо башни. Она до сих пор удивлялась, как Цунаде-шишо решилась после гибели Джирайи-сама отправить сюда их вдвоём, а не с отрядом из АНБУ. Да, Нагато сам уже несколько лет как был мёртв, но Амэгакурэ по-прежнему оставалась главным местом, куда стекались все нукенины деревень шиноби. Все пять Союзных деревень старались прокладывать маршруты миссий в обход Амэ. На всякий случай. — Нас до сих пор никто не встретил, — заметила Сакура. — Не верится. Какаши промолчал, лишь едва заметно хмуря брови. Сакура встретила изменение его настроения отстранённо, словно галочку поставила. Добродушие и спокойствие всегда слетали с Какаши Хатаке, словно маска, как только ситуация становилась напряжённее. Казалось, инстинкты АНБУ въелись ему под кожу. Либо всегда таким был. Тут оставалось только догадываться. Они вошли в деревню спокойно. Не было ни ворот, ни стражи. Улицы были пустынны, под ногами хлюпали лужи. Амэгакурэ выглядела так, словно все люди разом вымерли. — Может быть это — их план? Игнорировать нас, чтобы мы развернулись и ушли восвояси? — тихо пробормотала Сакура, щурясь от попадающих в глаза капель и заглядывая наверх. Туда, где в облаках скрывались шпили небоскребов. — Скорее чтобы потеряли бдительность, — ответил ей Какаши. Он ей не сказал, что месяц назад Суна отправляла сюда отряд, и он так и не вернулся. Этой информации не знала даже Пятая. Ею по секрету Шикамару рассказала Темари, а тот — будущему Шестому. Будущий Шестой предпочёл взять риск на себя. Суна бы не послала в Амэ генинов. Пропавшие были по меньшей мере джонинами. Возможно АНБУ. Такие обстоятельства повышали ранг миссии в разы. — Бродить по улицам бессмысленно, — сказал Какаши. — Предлагаю найти отель и отдохнуть. Сакура кивнула. Так он выразил то, о чём уже думала она сама: о них уже знают. За ними придут. Надо просто подождать. Отель нашёлся за ближайшим углом под неприметной покосившейся вывеской «Жизнь взаймы». Угрюмо, мрачно и походило на притон, где проворачивают делишки их менее принципиальные коллеги по ремеслу. Сакура заходить не горела желанием, но Какаши-сенсей открыл входную дверь без колебаний, поэтому у неё не осталось выхода кроме как топать следом. Внутри было тепло. Сакура покосилась по сторонам на небольшой холл, растирая руки от дрожи. Приглушённый тёплый свет разливался по помещению, даря чувство уюта. — У нас на этой неделе акция — люкс по цене стандартного номера с одноместной кроватью, — приветливо сообщила девушка на ресепшене. — А доп.опция — не проснись с утра, — прошептала Сакура себе под нос. — Мы возьмём, — проигнорировал её Какаши, хотя абсолютно точно всё слышал. Их оформили и проводили на самый верх башни. Панорамный вид из окон скрывали тёмные дождевые облака. — Если они думают, что мы не сможем с такой высоты сбежать, то сильно ошибаются, — пробормотала Сакура, скинув рюкзак на тумбочку и пройдясь по просторному и чистому номеру. Какаши скрылся в ванной, игнорируя её бурчание. Сакура поморщилась сама от себя: к концу миссии, вероятно, он передумает брать её помощницей. С другой стороны, она же всегда была эмоциональной и вспыльчивой. Едва ли для него эта сторона её характера стала открытием. В номере оказалась одна спальня с огромной кроватью и гостиная с не менее большим диваном. Сакура очень хотела надеяться, что кровать-таки ей уступят. Она жутко устала и мечтала просто выспаться. Когда через полчаса Какаши вышел из ванной, на улице уже потемнело, и пришлось включить свет. Валявшаяся на диване Сакура подобралась и освободила место. Какаши благодарно кивнул и сел рядом, маленьким полотенцем вытирая мокрые волосы. Сакура прикусила губу и улыбнулась уголком губ: она в очередной раз порадовалась, что её партнёром по миссиям был Какаши-сенсей. С ним было комфортно и спокойно. Можно было валяться на диване, не думать, как выглядишь со стороны, и просто быть собой. — Каков план? — спросила она. Какаши на мгновение остановился. — Ждём. — Долго ждём? — Надеюсь, что всё же нет, — ответил он. — Да, делать здесь нечего, — тихо заметила Сакура и про себя продолжила: «И Цунаде-шишо обязательно кого-нибудь отправит на помощь, если мы не вернёмся через две недели». Спустя несколько минут спокойной и мягкой тишины, Сакура улыбнулась в темноте: — Какаши-сенсей, уступите кровать? Тот криво улыбнулся и кивнул: — Думаешь, не уступил бы? Она повела плечом. — Ну, в прошлый раз я на собственном горбу тащила этого придурка до отеля, пока вы спокойно играли в шёги с даймё, так что на ваше благородство рассчитывать не приходится. — Приходится выпрашивать. — Ага. — Сочувствую. Сакура едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Усталость подотпустила. В дверь постучали — им привезли ужин. Сакура резво подскочила с дивана и закатила тележку в номер, не забыв поблагодарить девушку. Закуски были скромными в виду позднего часа, но пахли отлично. Подцепив с тарелки кусочек вяленого мяса, она оставила тележку рядом с диваном и вернулась на прежнее место. — Надо сказать, что в этот раз вы удивительно щедры, — заметила Сакура. — Обычно этим страдает Тензо-семпай, но за вами впервые наблюдаю. Какаши пожал плечами и, по-привычному отвернувшись, опустил маску и откусил сэндвич. Сакура уже даже не любопытствовала. — Я никогда не хотел кормить всю команду, но двух человек — почему бы и нет. Однако в следующий раз платишь ты. Фыркнув, Сакура утащила ломтик сыра. — Тогда мы будем жить в каком-нибудь гадюшнике, а вернёмся с миссии скелетами. Теперь, когда я ухожу из госпиталя, всё, что я буду получать — это заработок с миссий. А стаж у меня небольшой, и, сами понимаете, платят мне не так уж и много. Не жалуюсь, но кормить вас не буду. От такого простодушия Какаши-сенсей скрыл в кулаке смешок. Сакура, жуя и щурясь от радости находиться в тепле, откинулась на подушки и закрыла глаза. — Будем дежурить, или думаете, что до утра нас беспокоить не будут? — через несколько минут спросила она. Какаши покачал головой и отложил недоеденный сендвич на тарелку: — Спим. У меня чуткий сон. Сакура спокойно кивнула: да, ей это было известно. Ночью она проснулась от звука льющейся воды. Из ванной лилась тонкая струйка света. Прислушавшись к ощущениям и не отметив ничего необычного, Сакура отвернулась к стенке, закрыла глаза и заснула. Кроме неё и Какаши-сенсея в номере никого не было, а чем он там занимался было не её дело. Какаши же впервые за многие годы проснулся ночью от того самого кошмара и впервые за многие годы стоял на раковиной, не в силах оттереть руки от крови. Дрожь сотрясала тело, а разум бился в агонии: он знал, что перед глазами — ложь, но поделать с собой ничего не мог. Прежде чем приступ прошёл, он вымотался настолько, что заснуть уже больше не мог.***
На следующий день дождь закончился, и над небом Амэ показалось тусклое солнце. Внизу на улицах появились люди. Сакура маялась в номере, не зная, чем себя занять. Какаши то дремал, то читал книгу и выглядел абсолютно спокойным. Однако когда она нарезала уже пятидесятый за полдня круг по номеру, он сдался: — Сакура, успокойся. Прилежно сев в кресло, она ответила: — Не люблю сидеть взаперти. Какаши проигнорировал её замечание. Внимание его было полностью сосредоточено на книге с кричащим названием и яркой обложкой. Спустя минут двадцать, Какаши, не отрываясь от чтения, сказал: — Можешь прогуляться, — чем не мало её обрадовал. Но радость длилась пол секунды, прежде чем включилась холодная логика шиноби: — Вы считаете это не сорвёт миссию? Какаши-сенсей опустил книгу и бросил на неё быстрый взгляд: — Ты же можешь за себя постоять? Сакура сосредоточенно кивнула. — Тогда почему должно? — спросил он, поставив Сакуру в неловкое положение. В последнее время её самооценка настолько упала, что это ощущалось даже в таких простых вещах. Раньше бы она пошла гулять одна, не задумываясь. Теперь подсознательно сомневалась, хотя объективно ещё была способна сражаться. Лечить не могла, но не сражаться. Благодарно кивнув, Сакура скрылась в комнате и, накинув плащ, покинула номер. Хотелось хорошенько себя ударить. Не достаточно ли она и без того себя унизила в его глазах? Пусть и поломанная, но Сакура Харуно не слабачка. Залитая солнцем Амэ оказалась вполне приятным местом. Даже мрачные тёмные рвущиеся вверх здания не казались такими ужасными. Лужи на земле заметно подсушило, и ходить теперь можно было, не боясь намочить ноги. Сакура поболталась по улицам, изучая вывески и витрины лавок. Над одной даже зависла: под стеклом были выложены ювелирной работы изделия из матового чёрного камня. Красивые, аккуратные, явно сделанные рукой мастера. — Это наш местный материал, — сказал торговец, заметив её любопытство. — Встречается только в озёрах страны Дождя. Очень редкая штука. Говорят, что нормализует потоки чакры, но чёрт его знает. Я не шиноби. — Почему же тогда так дёшево? — спросила она. Цена смущала: Наруто иногда за рамен в Ичираку отдавал больше. Торговец как-то злобно усмехнулся и ответил: — Так не покупает никто. Денег в стране нет. Так хотя бы какие-то копейки наскребаем. Отец добывает, я обрабатываю и продаю. Скулы покраснели под откровенно изучающим взглядом. Сакура знала этот взгляд: так смотрели нищие на наглых и богатых. Не опасно, но и не доброжелательно. — Я возьму что-нибудь, — пробормотала она, судорожно окинув взглядом витрину. На глаза попалась небольшая подвеска в форме сюрикена. Ткнув пальцем, Сакура произнесла: — Вот, вот эту. — Сто пятьдесять рё, — сказал торговец. Из тени лавки показалась головка маленькой девчушки. Сакура на мгновение застыла и, достав кошелёк, протянула бумажку в триста: — Спасибо за старание, — благодарно пробормотала она и забрала мешочек с подвеской. Мужчина за прилавком думал с ответом долго, так как сказал ей уже в спину: — Не плати здесь больше никому сверх меры. Убьют. Сакура вышла из лавки, перевела дыхание и откинула со лба пряди. Она терпеть не могла такие моменты. Мир был несправедливым и жестоким, и сделать с этим ничего толком было нельзя, и оттого встречаться каждый раз с подобным лицом к лицу было ещё тяжелее. Всё, что они могли делать — это становиться сильнее, защищать себя и близких и пытаться изменить хотя бы что-то. Выживать и биться. Бесцельно походив ещё некоторое время, Сакура свернула обратно к отелю. День клонился к вечеру, и на необычно светлую Амэ опускались сумерки. В какой-то момент ей показалось, что за ней следят. Сакура замедлила шаг и опустила руку на сумку с кунаями. Как только она это сделала, из подворотни с кинжалом на неё выскочил мужчина. Отбив неловкие движения, Сакура выбила кинжал из его рук и отпихнула ногой в сторону. — Тебя кто-то подослал? — спросила она. Лишённый оружия, он заметно поубавил свой пыл и теперь, облизываясь и странно шмыгая носом, поглядывал на её кунай. Сакура нахмурилась: выглядел мужчина нездорово даже в темени сумерек. Её вопроса он словно и вовсе не заметил. Потерев ладонью нос, он было кинулся к лежащему на земле кинжалу, но Сакура ногой откинула его к стене. Ситуация начинала нервировать. Мужчина был явно неадекватен и абсолютно непонятно, чего хотел: то ли ограбить, то ли убить, то ли всё вместе. И действия его были абсолютно непредсказуемы. Нормальный человек, оказавшись без оружия и осознав, что перед ним — шиноби, превосходящий его по силе, — уже давно бы уносил ноги. А этот несётся в атаку. Сакура почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Ей что, придётся его убить, чтобы отстал? — Я не хочу тебя убивать, — сказала она. — Просто уходи. Мужчина облизал губы и странно улыбнулся. Взгляд казался ошалелым. — Деньги. У тебя же есть деньги? Дай мне. Сакура сделала ещё одну галочку: несвязная речь. — Уходи, — повторила она. Мужчина поднялся на ноги и кинулся на неё. Выругавшись, Сакура развернулась и бросилась прочь. Будь она в Конохе, то запрыгнула бы на крышу, и дело с концом. Здесь же это не представлялось возможным. С другой стороны, в Конохе бы такого и не случилось. Развить скорость на улицах не получалось, но, тем не менее, она кое-как оторвалась. Забежав в отель, она закрыла за собой дверь, прислонилась к ней затылком и выдохнула: скрылась-таки. — Милосердные нынче в Конохе шиноби, — донёсся мелодичный голос с ресепшена. Сакура открыла глаза. Рядом со стойкой регистрации стояла красивая блондинка с глубокими синими глазами в чёрном укороченном кимоно поверх брюк. Танто на боку и протектор выдавали в ней шиноби Амэгакурэ. — Раньше вы убивали без разбору, — продолжила она и, оттолкнувшись от стойки, мило улыбнулась и протянула руку. — Миса Ханзо. Глава безопасности деревни. Сакура сомневалась долю секунды, но ответила на рукопожатие: — Сакура Харуно. — Наслышана. Вы ученица тех, кто приложил руку к опустошению нашей страны. Принцессы Цунаде и Белого Клыка. Весьма недурно, но едва ли бы я на вашем месте этим гордилась. Прикусив язык, Сакура спокойно встретила взгляд Мисы. Та говорила неприятные, но, вероятно, с её стороны правдивые вещи. — Всё же не самого Белого Клыка, а его сына, — решила уточнить Сакура. — Он во Второй войне не участвовал. Миса улыбнулась, но выглядела при этом приторно-мило. — Готова поставить, за ним всё равно след из крови. Такое передаётся по наследству. Губы Сакуры дёрнулись в неестественной ответной улыбке. — Вероятно, за вами тоже, ведь клан Ханзо, насколько мне известно, дружелюбием не отличался. — Подловили, — согласилась Миса. Да и не просто так она явно стала главой безопасности Амэ. Такие должности за красивые глаза не выдавали. — Зачем вы посетили нашу деревню? — спросила Миса. — Что бы вы не предложили, нас это не заинтересует. — Даже если это мир? — ответила Сакура и, нахмурившись, покачала головой: — Мы хотели бы встретиться с главой вашей деревни. Кто это сейчас? Думаю, что нам есть что обсудить. Миса не выглядела довольной. — Сомневаюсь. — И всё же, — мягко настояла Сакура. Скользнув по ней спокойным взглядом, Миса всё же ответила: — Мы за вами зайдём, — и покинула отель. Сакура закрыла глаза и выдохнула напряжение. Это было нелегко, но шаг сделан. Поднявшись наверх, она обнаружила Какаши, стоящим напротив окна. Мог он почувствовать её чакру, когда между ними было столько этажей? Вряд ли. Но вопросительный взгляд намекал — либо физически мог, либо интуитивно. Скорее всё же последнее. Подойдя ближе, Сакура достала из кармана мешочек с подвеской и протянула ему: — Торговец сказал, нормализует потоки чакры. Какаши задумчиво вытащил подвеску и покрутил в руках. В его ладонях она казалась в разы меньше, чем в её собственных. — Подарок, — смутившись, пояснила она. — Я ведь вам в этом году ничего на день рождения не подарила: вы постоянно были на миссиях. — Спасибо, — произнёс Какаши наконец и, задумавшись, сунул подвеску в карман. Сакура почти разозлилась на себя, мечтая провалиться под землю: ну да, на что она рассчитывала? Дарить взрослому мужчине подвеску. На такое мог бы купиться её сверстник, но едва ли такой, как Какаши-сенсей. — Ничего не произошло? — спросил он. Сакура потёрла пальцами переносицу, вспомнив Мису Ханзо. — Меня в холле ждала девушка — глава безопасности Амэ. Я вроде бы уговорила её об аудиенции лидером деревни. Она сказала, что за нами зайдут, хотя и не выглядела при этом довольной. Какаши улыбнулся и потрепал её по волосам: — Молодец. Фыркнув, Сакура пригладила причёску: — Кончайте со своими дурацкими привычками, мне не пятнадцать. В ответ он только улыбнулся. Сакура уныло улыбнулась ему в ответ и ушла в комнату. Хотелось принять душ и смыть с себя эту странную прогулку.***
За ними действительно зашли, но ближе к ночи. На часах было десять, когда в дверь постучали. Сакура уже и не ждала, в отличие от Какаши. Тот, словно зная, как дальше будут развиваться события, последние полчаса сидел на диване и сверлил сосредоточенным взглядом стрелки часов. Двое шиноби в респираторах, с ног до головы укутанные в бежевые непромокаемые костюмы, сопроводили их к входу одной из башен. Пока лифт отсчитывал этажи, Сакура изучала странные одежды шиноби. Судя по тому, что Миса Ханзо подобное не носила, эти принадлежали к какому-нибудь особому отряду. Возможно, местному АНБУ. Двери разъехались в стороны, и они вышли в большое открытое пространство с несколькими окнами в пол. В остальном помещение всё же скорее утопало во тьме. Кто-то хлопнул в ладоши, и на потолке зажглись лампочки, на мгновение ослепив от яркого света. Когда глаза привыкли, стало понятно, что их привели в жилые аппартаменты. — Копирующий нинзя и ученица Цунаде, я польщён, — раздался радостный голос стоящего в центре комнаты мужчины. — А то Суна отправила мне кучку АНБУ, это почти унизительно. Он галантно и насмешливо поклонился и хотел было представиться, но его опередил Какаши: — Кагуро Курама, — сказал он. Сакура была удивлена: ещё до войны, когда она только проходила стажировку у Цунаде-шишо, она слышала разговоры о скандале в клане Курама, что проживал за пределами Конохи, но на территории страны Огня. Наследник клана исчез бесследно, прихватив с собой свитки с секретными техниками. Темноволосый смуглый мужчина, в котором Какаши угнал Кагуро, хмыкнул: — О, обо мне знает Какаши Хатаке. Это ли не слава? Сакура с интересом изучала Кагуро. Он хоть и паясничал, но выглядел абсолютно адекватным. Двери лифта вновь открылись, и из него вышла Миса. Кивнув Сакуре, она подошла к Кагуро и, поклонившись, что-то тихо произнесла. Тот поморщился и ответил: — Ну, прикажи скинуть их в карцер, пусть протрезвеют. Нам на службе обдолбанные не нужны. Миса вновь поклонилась и прошла обратно к лифтам. Как только двери за ней закрылись, Кагуро развёл руками и хмыкнул: — Эпидемия. Шиноби Амэ пристрастились к какой-то наркотической дряни. Напрочь отключает страх. Будьте осторожны, скоро и до вас дойдёт, — подойдя к столу и подхватив виноградинку, он спросил: — Виноград? Угощайтесь. Так чего хотели? Сакура неловко помялась и, осознавая, что по какой-то причине Какаши-сенсей продолжает молчать, всё же решилась: — Мы послы от Хокаге и Союзных сил шиноби. Хотим предложить заключить мирный договор. — Не-а. Не прокатит, малышка, — жуя, быстро ответил Кагуро. — И Какаши это знает, поэтому и молчит. Зря только силы на дорогу потратили. — Но почему? — Сакура нахмурилась. — Тут такое дело… Моя история… — Меня не интересует ваша история! — в запале высказалась она и, тут же взяв себя в руки, поумерила тон. — Я не знаю, кто вы, и почему покинули страну Огня. И меня это не волнует. Ситуация сложилась, как сложилась. Вы здесь и, очевидно, вы заботитесь о людях этой деревни. Так почему бы не пойти на мир, чтобы сохранить их жизни? Ведь иначе страна Дождя продолжит терять шиноби. — Сакура, ему всё равно, — ответил за Кагуро Какаши. Кагуро подмигнул ей и подтвердил: — Так и есть, он прав, малышка, мне всё равно. Если будет надо, я и сам погибну, но дружить с такими лицемерными проблядями, как шиноби страны Огня, точно не буду. Оскорбление не задело ни на толику. Мало ли они подобного слышали за жизнь? Шиноби не любили. Шиноби из Конохи — ещё чаще. Сила вызывала абсолютно разные эмоции от неприкрытого обожания до лютой ненависти. — Так что, — продолжил невозмутимо Кагуро, поглощённый поеданием винограда. — Можете отправляться восвояси. И советую не отправлять больше на территорию нашей страны никого. Вернём по кусочкам. Сакура покосилась на Какаши-сенсея: они действительно вот так просто уйдут? Теперь? Когда мир едва уцелел, они сдадутся перед одним поглощённым злостью шиноби? — Есть ли что-то, что может изменить твоё решение? — спросил Кагуро Какаши-сенсей. Тон его был невозмутим, так что Сакуре стало заметно спокойнее. Кагуро хмыкнул и, бросив на него насмешливый взгляд, ответил вопросом на вопрос: — Что не прощают шиноби, Хатаке-сан? Какаши-сенсей не ответил, лишь нахмурился сильнее. Сакура чувствовала: он злится. Словесные игры на поле боя не были в его стиле. Поэтому она взяла удар на себя: — Нет какого-то общего правила. Всё зависит от личных качеств. Жёсткая улыбка скользнула по губам Кагуро Курамы, когда он выпрямился и встретил её прямой взгляд: — Ты либо наивна от молодости, либо от непроходимого упрямства. А вот твой сенсей не наивен. Шиноби не прощают предательства от руководства и страны. Ножа в спину не прощают. Мы живём и умираем на службе стране, жертвуем всем, чем необходимо. И когда осознаёшь, что эта самая страна не дорожит твоей жизнью ни капельки? Становится чертовски обидно, знаешь ли. Перед глазами возникло воспоминание: Ясида-сама, одним резким движением руки перерезающий самураю в его ногах горло. Тело сотряс приступ дрожи, и Сакура закрыла глаза. Не время поддаваться эмоциям. — Есть плохие и жестокие люди, — выдавила она. — Но не все же. — Если в тебе есть желание сопротивляться и так думать — не буду переубеждать. Я насмотрелся достаточно, — уже более ровным голосом, без намёка на насмешку или игривость, ответил ей Кагуро. — Просто вот тебе совет: не гонись за силой и не привлекай внимание сильных мира сего. Великих шиноби слишком часто делают разменной монетой и списывают в утиль. Сакура стояла с закрытыми глазами, старательно контролируя дыхание. Приступ дрожи постепенно проходил. Рука так и стремилась потянуться за успокоительными в набедренной сумке. Но сейчас нельзя было показывать слабость. Кагуро вдруг как-то слишком громко хохотнул: — А ещё держись подальше Копирующего нинзя. Легенды умирают красиво. Озвученная мысль о том, что Какаши-сенсей может погибнуть, выдернула Сакуру в реальность и отозвалась злостью и раздражением. — Никто не умрёт. Мне надоело слушать этот бред! — воскликнула она. — О, — хмыкнул Курама. — Так ты беспокоишься за него. Ну, что ж… Всё произошло слишком быстро. — Сакура назад! — приказал Какаши-сенсей, но среагировать она не успела. Тонкие красные нити возникли словно из неоткуда и скользнули по её ногам, обвивая и до боли впиваясь в кожу. Ноги налились свинцом, и колени подогнулись. Сакура с ужасом осознала, что падает на пол, который внезапно превратился в вязкую чёрную жижу. Ладони утонули по запястья. Шок разлился по телу адреналином. Выпущенная через ладони чакра как будто бы растворилась в воздухе. Со стороны Курамы послышался хохот, такой искренний и веселящийся, совсем не злой… что Сакура вдруг всё поняла и без усилий сбила свой поток чакры. Гендзютсу рассеялось, и она увидела над собой серый бетонный потолок. Дыхание спёрло, словно из лёгких ударом выбило воздух, а поперёк живота и вовсе что-то тяжёлое придавило к полу. Кагуро откровенно ржал. Сакура кое-как приподнялась на локтях, чтобы обнаружить, что к полу её придавливало тело Какаши-сенсея. Он не шевелился, и это прилило кровь к мозгу, реанимируя все реакции и инстинкты. Неловко выбравшись из-под него, Сакура перевернула тяжёлое мужское тело на спину и опустила пальцы на шею. Пульс прощупывался. Напряжение отпустило: жив. Рядом послышались шаги, и Кагуро присел рядом на корточки. Очевидно он просто развлекался и убивать их не собирался. Сакура нахмурилась и покраснела: как у них получилось так легко попасться? Бросив на Кураму быстрый взгляд, она вернулась к осмотру Какаши. Сделал, как генинов. — Привязанности делают слабее, — усмехнулся Кагуро. — Хоть многие и твердят нынче обратное. Сакура просветила Какаши-сенсея чакрой и не обнаружила ничего особенного, хотя дышал он тяжело. И это настораживало. — Что ты с ним сделал? — спросила она. — И как? Ладно — я. Но Какаши-сенсей… — Хотел снять с тебя гендзютсу, — пожал плечами Кагуро. — Но он не мог знать, что особенность этой техники в том, что прикасаясь к жертве, ты тоже попадаешь под действие иллюзии. Был бы у него шаринган, увидел бы. А так… нет. Дыхание Какаши-сенсея оставалось тяжёлым, несмотря на её попытку его унять. Ладонь остановилась на лбу. Он был буквально обжигал. Аккуратно отняв руки, Сакура сложила их на коленях и подняла глаза на Кагуро. Тот смотрел на неё с лёгкой улыбкой. Ему происходящее приносило удовольствие. Сакура же была в замешательстве. — Что ты с ним сделал? — повторила вопрос она. — Он уже не под действием гендзютсу, но не приходит в себя, и у него температура. Почему у меня нет такого побочного эффекта? Кагуро хмыкнул: — Потому что я так захотел? Ты не была целью. Я сделал тебя проводником. Просто по-другому поймать в гендзютсу Копирующего нинзя едва ли было возможным. Прямую попытку он бы уловил и пресёк. А так… вполне рабочий вариант. Она всё ещё не могла понять этого странного человека. Он не желал им смерти и вреда причинять не собирался. Просто… развлекался? Или что? Сакура считала себя прямолинейным человеком, и играть в загадки не умела. — Так я хотел показать тебе, что он не всесилен, — вдруг спокойно сказал Кагуро и улыбнулся уголком губ. — А особенно теперь. Какаши Хатаке действительно легенда мира шиноби. Был ей когда-то. Теперь из него сделают живую статую, монумент, задачей которого будет собирать овации гражданских и ходить в красивой одежде Хокаге. Либо отправят в утиль, если он будет сопротивляться и захочет продолжить боевую карьеру. С последними словами он усмехнулся и отвёл взгляд на тяжело дышащего Какаши. — Но думаю у него хватит ума этого не делать. Совершенно очевидно, что без шарингана Какаши-сан уже не тот шиноби, которым был раньше. На его стороне огромный опыт, интеллект и феноменальная интуиция, но реакция и сила уже не те. — Зачем ты мне всё это говоришь? — спросила Сакура, не узнавая себя. Голос звучал далёким и холодным. Жёстким. Кагуро не смутился и не испугался. — У тебя его взгляд, — спокойно ответил он. — Вы абсолютно разные по темпераменту, но смотрите одинаково и в одном направлении. Это может привести к неблагоприятным для тебя последствиям. Ты мне понравилась. Смешная малышка. Будет обидно, если лет через пять обнаружишь себя абсолютно разбитой, уничтоженной и растоптанной жёсткостью этого мира. — В таком случае, ты опоздал, — сказала Сакура. — Я уже. Курама хмыкнул. — Ты не поняла, — и, оттолкнувшись от коленей, встал. — Ну, ладно. Буду рад оказаться неправым, но что-то мне подсказывает, что лет через пять ты поймёшь, что я имел в виду. Сакура проследила взглядом, как он прошёлся по помещению и подошёл к лифту. Нажав на несколько кнопок, он вызвал охрану. Когда в дверях появились несколько человек в той самой униформе, Кагуро движением руки махнув в сторону Какаши: — Отнесите его в отель, — и поймав настороженный взгляд Сакуры, пояснил: — Не хочешь же ты его тащить на себе, верно? Отстранённо проследив, как шиноби Амэ поднимают Какаши и уносят к лифту, Сакура поднялась на ноги. — Как долго он будет температурить? — тихо спросила она. Послышался звук льющейся жидкости. Кагуро подошёл к ней и пихнул в руки стакан с апельсиновым соком. — Не знаю. Я просто внушил его мозгу, что он болен. Так что теперь это обычная болезнь. Сакура молча посмотрела на мужчину. Тот пожал плечами: — Что? Ты не слышала, что гендзютсу клана Курама одни из самых сильных? — а после чуть довольнее добавил: — А меня считали самым одарённым из ныне живущих. Так что радуйся, что у меня хорошее настроение, и я не стал внушать ему, что он умственно-отсталый. Сказав это, он пригубил сок из своего стакана и со смешком продолжил: — Хотя это было бы забавно. Сакура качнула головой, отгоняя лишние мысли прочь. Произошедшее буквально выбило её из состояния равновесия. Забылся даже начавшийся было приступ. — Ты не плохой человек. И так бы не поступил, — сказала она. — Хотя болтаешь ужасно много. — Малышка, ты мне просто понравилась, — подмигнул он. — АНБУ из Суны я заставил утопиться в нашем озере. Кагуро выглядел довольным собой, и это было жутко. Сакура стояла близко к нему и не могла понять, говорит ли он правду. И так спокойно. Нет, она много плохих людей встречала, и последний был и вовсе монстром в человеческом обличии. Но Кагуро Курама выглядел… человечным всё-таки. — Живи теперь с этим, — хмыкнул он и отсалютировал стаканом. — Твоё здоровье. Сакура подавила желание потянуться за таблеткой. Всё-таки это была правда.***
Они ушли из Амэгакуре только к вечеру следующего дня. Какаши выглядел больным, и Сакура безуспешно пыталась настоять остаться ещё на ночь, но, как обычно, потерпела поражение. Переупрямить Какаши Хатаке, если он сам не желал обратного, было решительно невозможно. До границ деревни их провожал отряд АНБУ во главе с Мисой Ханзо. Кагуро Курама больше не появился. Произошедшее накануне Сакура обсуждать не стремилась. Хватило безэмоционального взгляда, чтобы понять: ни помощи, ни разговоров Какаши не требовалось. Не то чтобы она была удивлена или озадачена. Она привыкла. Иногда Сакура оглядывалась на удаляющуюся деревню. Чем дальше они отходили, тем больше скрывались в дождевых облаках верхушки тёмных небоскрёбов. — Глупо было ожидать, что всё наладится, да? — пробормотала она в какой-то момент. — Мир во всём мире — даже звучит утопично. Какаши ничего не ответил. Но всю оставшуюся дорогу до границы со страной Огня в его взгляде отчётливо читалось раздражение. На границе он отправил письмо Цунаде, чтобы не задерживать с отчётом. Необходимо было срочно перенаправлять все идущие миссии, чтобы те не захватывали территории страны Дождей. Мира во всём мире всё-таки достигнуть не удалось.***
Сакура даже не пошевелилась, заметив присутствие знакомой чакры. Лежать на нагревшейся за день крыше дозорной башни было удовольствием сравнимым с отмоканием в горячих источниках. — Пришёл ответ от Цунаде-сама. Завтра мы возвращаемся в Коноху, — раздался рядом голос. Неопределённо что-то промычав, Сакура лениво открыла глаза и скосила взгляд на Какаши. В темноте ночи были видны лишь очертания силуэта и грубые тени. Расслабленные плечи и руки в карманах, и обманчиво-спокойный вид обманули бы многих, но не её. Работа шиноби положительно на здоровье не сказывалась, да и сам Какаши особой заботы о себе не проявлял. Его здоровье было подорвано, и восстанавливался он в разы дольше обычного человека. Сакура закрыла глаза — не её дело. Навязываться не только не хотелось, но и не было сил. — Странная миссия, — только и сказала она. — Вроде бы ничего и не случилось, а ощущение такое… как если бы меня кто-то хорошенько отделал. — Это ощущение называется проигрыш, Сакура, — с лёгким смешком выдавил Какаши и сел рядом. — Не помешаю? — Присоединяйтесь. Какаши растянулся рядом. Сакура подумала о том, что с ним даже лучше, чем одной. На душе теплее. Они лежали так, и никто не стремился разорвать молчание. Ветра почти не было, и оттого ночь стояла тёплая. — Инаугурация через месяц, — тихо, сквозь полудрёму пробормотала Сакура. — Как думаете, нам дадут ещё какую-нибудь миссию до этого времени? — А ты хочешь? — также тихо ответил он ей. Сакура задумалась. Губы изогнулись в улыбке от воспоминаний за прошедшие месяцы. — Не знаю. По-моему, из нас получилась неплохая команда. Цунаде-шишо что-то знала. — Она просто за тебя переживала, — пробормотал Какаши. — Ни Наруто, ни Сай не командные игроки. Так что я и Тензо были единственными вариантами. Взгляд с такой стороны разозлил бы, не будь Сакура такой усталой. — Мне не нужна ни защита, ни нянька, и Пятая это знает. — Ты переживаешь за Наруто? — Угу. — Легко его победить, как думаешь? Брови сошлись на переносице. Сакура тяжело вздохнула: — В ваших порно-книжках и психология где-то затесалась? Послышался глухой смех, но ответа не последовало. Немного подумав, Сакура всё же не выдержала: — Как вы себя чувствуете? Голова ещё болит? Не дожидаясь ответа, она подняла руку и отвела в сторону. Ладонь опустилась на лицо и накрыла нос. Удивляясь собственной наглости, Сакура наощуп нашла лоб. Он ожидаемо был горячим. Разозлиться бы, да спать жутко хотелось. И чего с него взять?.. Зевнув и сосредоточившись, Сакура легко и почти невесомо пустила к пальцам чакру. Как только кожа под ладонью перестала отдавать жар, она остановилась. Она не ожидала ни ответа, ни благодарности — их и не последовало. Они лежали так в тишине ещё чёрт знает сколько времени, прежде чем Какаши сказал: — Здесь хорошо, но нам стоит лечь и выспаться нормально. Завтра будет долгий день. Сакура перевернулась на бок. Ей никуда не хотелось вставать. Здесь было тепло и уютно. Ну да — жёстко. Но она так устала… — Сакура? — Я сплю, — пробормотала она и действительно заснула. На следующий день она проснулась в кровати, но не то чтобы сразу поняла, что произошло. А когда поняла, застонала в голос: ей по её же словам ни защита, ни нянька нужны не были, но с крыши-таки её притащили. С одной стороны — дура, с другой… она же не заставляла и даже не просила. На кухне обнаружились шиноби, находящиеся в этом полугодии на границе — все пятеро оказались мужчинами. Накануне Сакура с ними даже не поздоровалась, предоставив право официальных разговоров Какаши-сенсею. Теперь же на неё с любопытством смотрело пять пар глаз. Сакура натянуто улыбнулась и едва склонилась: — Доброе утро. Мужчины болванчиком кивнули. Один даже сглотнул. Сакура до этого никогда не чувствовала себя куском мяса. Да и в целом, не то чтобы она была избалована мужским вниманием. Не боялся проявлять чувства один Ли. Может быть, они не знали, кто она такая? — Меня зовут Харуно Сакура, — поприветствовала она их. Один прокашлялся и, поочерёдно представив всех остальных, ответил: — Какаши-сан на улице ждёт вас. — М-м, — протянула Сакура, наливая себе стакан молока. — Давно ждёт? — С час. Значит, дал выспаться. Неожиданно. Сколько Сакура себя помнила, слово «надо» в понимании Какаши-сенсея превалировало над «хочется». Попрощавшись с пограничниками и собрав сумку, Сакура спустилась вниз. Какаши нашёлся на ветке ближайшего дерева — сидел и читал. Улыбка тронула губы. Что-то не менялось. Интересно, это он ей дал выспаться или себе — лишний час на прокрастинацию? — Утречко доброе, Какаши-сенсей! — крикнула она ему. Тот ответил приветливым махом рукой и спрыгнул на землю. Цепкий взгляд Сакуры моментально отметил тёмные круги под глазами. То ли не спал, то ли ещё не до конца восстановился после болезни. Оставалось только покачать головой и придержать свои мысли при себе. Несколько раз Сакура порывалась поблагодарить его за то, что перенёс её до постели, но, в конце концов, решила, что это будет лишним. Не стоило раздувать ничего из обычной заботе о товарище. В Коноху они вернулись почти под утро следующего дня. В такое время в окне Хокаге свет ещё не горел. Какаши сказал, что Сакура может отдыхать, и он сходит к Цунаде и без неё. Сакура согласилась только потому, что глубоко внутри ей казалось, что это она провалила миссию, хотя, конечно, это было не так.***
Сакура вытаращила глаза, разглядывая царящий в помещении хаос. Цунаде с Шизуне делали перестановку в кабинете главного врача перед переездом из резиденции. Вскоре они готовились обосноваться здесь, поэтому все документы лежали в коробках и по верхам. Она думала помочь, раз уж выдался свободный день… но как-то энтузиазм значительно упал. С момента возвращения из Амэ прошло уже несколько дней, и Сакура впервые решила выйти из дома. — Сакура, не стой столбом, — сказала ей Цунаде и вручила стопку с историями болезней. — Отнеси в соседний кабинет и оставь на тумбочке. Сакура хотела было уже идти, как остановилась: — Там будет краткосрочный архив? — поинтересовалась она. — Вы же с Шизуне-сан в одном кабинете решили остаться. — Там будет твой кабинет, — с усталым вздохом, как маленькой девочке, пояснила Цунаде и махнула рукой. Мол, иди уже. Работы было ещё невпроворот. Однако Сакура не могла заставить себя сдвинуться с места: точно. Она же не сказала. Нервно улыбнувшись, Сакура решила признаться здесь и сейчас, чтобы не плодить недосказанности. — Я не буду больше работать в больнице. Я увольняюсь. Что Шизуне, что Цунаде такого явно не ожидали. Но если Пятая и оставалась внешне невозмутимой, то удивлению на лице Шизуне пределу не было. — Сакура, ты же понимаешь, что работа в больнице сейчас — твой единственный вариант, правда? Как бы лоялен Какаши по отношению к тебе не был, но он не оставит тебя в рядах действующих шиноби. Я оставила только потому, что на миссии вы ходили вдвоём, — сказала Цунаде. — Психологические травмы — опасный враг. Пятая била по больному. — Знаю, — кивнула Сакура, несмело улыбнувшись. — Мы говорили об этом. Я буду помогать ему в резиденции. Цунаде и Шизуне молчали. — Ты прекрасный врач, Сакура, — мягко попыталась возразить Шизуне. — Думаешь это разумно — привязывать себя к офисной работе с бумагами? — Это же не на всю жизнь, верно? Вы работали же. Шизуне выглядела расстроенной: — Находиться сутками рядом с одним человеком в состоянии перманентного стресса — сложно. И это я ещё работала с Цунаде-сама. Я знаю её всю жизнь, но даже с такими вводными временами было тяжело. Какаши-сан — сложный человек. — Но я тоже знаю его почти всю жизнь, Шизуне-сан, — отозвалась Сакура и грустно улыбнулась: — И нам комфортно работать вместе. Мы умеем не раздражать друг друга. — Мне кажется, что ты делаешь ошибку, — ответила ей Шизуне. Пятая сложила руки на груди и отошла к окну. Они вдвоём — и Сакура, и Шизуне, — смотрели на её спину и ждали вердикта. В конце концов, она тяжело вздохнула и, тяжело вздохнув, произнесла: — Не для того я тебя учила, но выбор твой, — и совсем другим тоном уже продолжила: — А теперь помоги нам тут побыстрее всё разгрести. Возможно, Цунаде думала, что решение ученицы — глупость и блажь, и вскоре она прибежит обратно в госпиталь. Сакура не хотела размышлять, почему Пятая так легко согласилась с её решением. Главное, что согласилась. И скоро она станет свободной от этого всего — от запаха крови, от криков и стонов, от собственных слёз и опустошения после смерти пациентов. Сакура больше не хотела этого всего. Это всё вызывало дрожь по телу и желание бежать как можно дальше и как можно быстрее. Это всё теперь было не для неё. Вероятно, так выражалась слабость. Пусть будет так.***
Инаугурация приближалась, но организацией занималась Шизуне, а это значило, что помощи не требовалось. Поэтому Сакура уже вторую неделю не знала, чем себя занять. В отличие от неё, друзья работали. Кто-то ходил на миссии, кто-то устроился в Академию. Ино трудилась с матерью в цветочном магазине. Киба, Ли и Наруто помогали на стройке: рабочих рук не хватало. До своего ухода Хината всегда навещала их и приносила обед. Сакура часто ходила за компанию. Но теперь Хьюго в Конохе не было, а сама Сакура обед могла разве что купить, а это было уже не то. Словно они сами себе обед не купили бы. В один из таких ленивых и спокойных дней к Сакуре заглянула заметно подросшая Ханаби. — Сестра просила меня навещать ваших мальчиков в её отсутствие, — с улыбкой пояснила она. — Пойдёте со мной, Сакура-сан? Сакура удивилась, но согласилась. Так она познакомилась с младшей сестрой Хинаты. Сёстры Хьюго отличались друг от друга, как небо отличается от земли. Если Хината была принцессой клана, той, которую все опекали и защищали, то Ханаби настоящим лидером. Ханаби никогда заикалась и без лишней неуверенности и застенчивости выражала свои мысли. Поначалу она показалась Сакуре холоднее и отстранённее, но с каждым днём становилось всё очевиднее, что это просто закалка, которую требовали Хьюго от своих наследников. Стать. Несколько раз в неделю они вдвоём навещали трудящихся ребят. Те всегда были рады компании. В какой-то момент Ли проговорился Гай-сенсею о том, что они помогают отстраивать дома. Со следующего же дня тот объявился на строительной площадке и то ли пытался помогать, то ли мешался. Сакура не раз делала ему выговоры — мало того, что на коляске, так ещё и тяжести пытался поднимать. Но толку от этого было мало. — Гай-сенсей, я пожалуюсь на вас Какаши-сенсею! — в один из дней воскликнула она. Майто Гай только расхохотался. А потом к компании присоединился Конохамару с компанией, и работать стало совсем весело. Юные шиноби, привыкшие к тяжёлым тренировкам и боям, но не привыкшие с тяжёлой работе, роняли брёвна и кирпичи, падали со стропил кровли и ругались с другими рабочими. Время текло быстро, летнее солнце палило в Конохе нещадно, и моментами казалось, что и разрушительной войны не было, и страха — тоже. Мальчишки оставались мальчишками. Смешными балбесами, хоть и заметно повзрослевшими. Сакура смеялась с Наруто и Кибы и, прикусив губу, умилялась с Ханаби и Конохамару — те слишком очевидно нравились друг другу. Жизнь вокруг продолжалась, как бы тяжело иногда не бывало на душе. Только это и спасало.***
Площадь взорвалась ликованием и криками собравшейся внизу толпы. В спину дул тёплый ветер. Сакура обернулась и улыбнулась запнувшемуся на выходе на крышу Какаши. Его взгляд застыл на скале с лицами Хокаге. Стоящая рядом Цунаде усмехнулась уголком губ. — Мне его почти жалко. Думаю, он мечтал о том, чтобы уйти в отставку и целыми днями валять дурака, — произнесла она. Вероятно, Пятая была в чём-то права. Пост Хокаге для Какаши Хатаке был не подарком и не наградой, а скорее следующей миссией. — Вы справитесь, — тихо сказала Сакура, подняв на него глаза, подбадривающе улыбнулась. Хотелось вложить в свои слова силы и поддержку и передать ему. Он несколько мгновений молчал, прежде чем ответил: — Будем на это надеяться. — Вам есть на кого положиться, — Сакура протянула ему плащ и пошутила: — Я вас не брошу, Шестой-сама. Какаши тяжело вздохнул и взял плащ, а стоящая с другой стороны Цунаде водрузила ему на голову шляпу. Позади хихикнула Шизуне. Толпа внизу разразилась аплодисментами и криками. А потом торжественная часть закончилась, и началась жизнь. В кабинете Хокаге обнаружилось несколько стопок с отчётами о прошедших миссиях, подкреплённые листом с пояснениями. Пятая даже не удосужилась закончить текущие дела. Сакура долго и эмоционально возмущалась, но делать было нечего. Теперь эта работа принадлежала им. Какаши-сенсей стал Шестым-сама, а она сама — секретарём Шестого. Внизу под отчётами обнаружился доклад от Хинаты. Она писала, что всё шло хорошо и спокойно, и отзывалась о Ясида-сама корректными и обтекаемыми фразами. Прочитавшая вслед за Шестым доклад Сакура фыркнула: — «Обладает твёрдым характером»? Я бы сказала точнее: жесток, властолюбив и безнравственен. Относившийся к ситуации с сыном даймё слишком серьёзно, Какаши нахмурился и замолчал. Ясида-сама грозил принести им ещё много неприятностей. Как, впрочем, и Амэгакуре во главе с Кагуро Курама. Ещё неизвестно, как отреагирует клан Курама на новость о том, где обосновался их наследник. — Грядут сложные времена, да? — грустно улыбнувшись, спросила Сакура, подходя к смотрящему на ночную Коноху Шестому. — А мы по наивности верили, что с окончанием войны всё закончится. Тот долго молчал, прежде чем ответил: — Пока жив хоть один человек, ничего не закончится. Сакура кивнула. — Как мне теперь к вам обращаться? — Господин Шестой-сама, — ответил он таким невозмутимым тоном, что Сакура было даже удивилась, пока не заметила скривившиеся под маской губы. — Лжец! — возмутилась она. — Вы лжец и врун! Какаши улыбнулся и почесал затылок: — Сакура, какой вопрос, такой и ответ. Как тебе удобно, так и называй. Но я бы предпочёл, чтобы наедине ты не поднималась выше «сенсея». — Договорились, — покачав головой, ответила она. Возможно, Шизуне была права: легко не будет. Какаши Хатаке действительно был сложным человеком со своими тараканами и заморочками. Да и самой Сакуре было над чем поработать в характере. Но, несмотря на это, Сакура была на сто процентов уверена в принятом решении. Она сердцем чувствовала: она на своём месте. Здесь, в кабинете Хокаге сейчас она могла принести в разы больше пользы, чем где-либо ещё. — Уже поздно. Закончим на сегодня? — спросила Сакура, когда часы пробили девять вечера. Какаши-сенсей ответил неопределённым мычанием, а потом оторвался от отчёта и потёр уставшие глаза. — Есть ещё одно дело. Пойдём. Сакура удивлённо моргнула, но послушно вышла следом за Шестым. Свет в коридорах резиденции уже был приглушённым. Так они экономили электричество. Мучить ожиданием Какаши её не стал и, как только они двинулись по центральной улице в сторону ворот, сказал: — Саске сегодня уходит из деревни. Пояснять он ничего не стал, а Сакура и не требовала. Хоть новость и оказалась шоком, но удивления не вызвала. Она просто была неожиданной. Сакура не думала, что это произойдёт так скоро. Ведь только совсем недавно Саске вернулся из Отогакуре, где помогал наводить порядок с бешеными пленниками и неудачными экспериментами Орочимару. Они даже толком не успели пообщаться. Не то чтобы Сакура питала какие-то надежды. Разве что самую малость. Потому что… ну разве не имела она права на толику веры в чудо? Болезненная привязанность к Саске слишком долго вела её по жизни, чтобы исчезнуть по щелчку пальцем. Поэтому когда вдалеке у ворот показалась чёрная, укутанная в плащ фигура, внутри всё перехватило от напряжения. Ни на кого другого у неё не было такой реакции. В спину словно воткнули штырь. Плечи напряглись. Сакура приказала себе успокоиться, но едва ли это помогло. Рядом с ним она теперь всегда чувствовала это сумасшедшее напряжение и неуверенность. Как на пороховой бочке. Рядом с ним она вновь становилась той глупой, наивной и слабой девочкой, верящей в воздушные замки и мечтавшей, что её любви хватит на них двоих. — Саске, — кивком поприветствовал его Какаши-сесней. — Какаши, — коротко ответил он и перевёл нечитаемый взгляд на Сакуру. — Ты решил, куда сначала направишься? — спросил Шестой. — К кладбищу гор. Кабуто говорил, что в той стороне ещё можно встретить белых Зецу. Для начала уничтожу их, а после направлюсь на юг. Какаши стоял, расслабленно засунув руки в карманы, словно не провожал в неизвестность одного из учеников. Сакура ему завидовала. Сама она ужасно нервничала. Саске снова уходил и мог больше не вернуться. Жизнь показала себя чертовски непредсказуемой. — Обходи стороной Амэкагуре, у нас не вышло договориться. Пиши по необходимости, — сказал Какаши и, выдержав паузу, продолжил: — Буду честен, при обычных обстоятельствах, ты бы уже сидел в тюрьме. И единственная причина, по которой тебя простили — это твоя помощь при отмене техники Бесконечного Цукиёми. Так что успокойся и не делай глупостей. Саске коротко кивнул и ответил: — Можешь не беспокоиться. Теперь я хочу просто понять, как устроен этот мир. Подул прохладный ночной ветер. Сакура поёжилась. Мгновения утекали сквозь пальцы, а она только и могла, что стоять и ловить их. В голове билась мысль: если ничего не сделать, он уйдёт! А следом ещё одна: он может уйти в любом случае, но неужели ты готова отпустить его, не попытавшись? Сакура отвела глаза в сторону и на выдохе выпалила: — Что если я скажу, что готова пойти с тобой? Саске, как обычно, никак не показал, какие эмоции у него вызвало её заявление. Не показал и Какаши — лишь обратил на неё взгляд. Скулы окрасил румянец. Сакура от стыда хотела провалиться под землю. — Это моё искупление, Сакура, не твоё, — в конце концов, ответил Саске и, подумав, добавил: — Мы ещё увидимся. И всё внутри обвалилось. Сакура опустила голову. Кулаки непроизвольно сжались. Так погано она давно себя не ощущала. Не её искупление. Он так сказал, да? Что бы это не значило, самый очевидный вывод напрашивался сам собой. Она действительно была ему ненужна. На обнажённое плечо опустилась горячая ладонь в жесте немой поддержки. Сакура подняла голову. Взгляд упёрся в удаляющийся в ночи силуэт. От тяжести момента к горлу подкатил комок. Саске ушёл, и последняя ниточка надежды на чудо оборвалась. И это оказалось невыносимо больно. Всё же глубоко-глубоко в душе ещё теплились мечты о том, что он останется рядом. И у них даже будет семья. А вместо несбывшихся мечтаний — пустота вокруг. Фигура на горизонте стала крошечной. — Простите, Какаши-сенсей, я говорила, что не брошу вас, — выдавила из себя Сакура тусклым голосом. — Но мне необходимо было попробовать в последний раз. Он ответил после непродолжительного молчания. — Ну, в этот раз получилось вроде бы неплохо? Вероятно, Какаши имел в виду последнее «мы ещё увидимся». Сакура поджала губы и качнула головой, не открывая взгляда от спины уходящего Учихи. — Нет, — и от дуновения ветра по коже пробежали мурашки. — Другого я, впрочем, и не ждала. Идёмте? Уже поздно. Какаши утвердительно промычал, а потом спросил: — Не зайдёшь к Югао? Хочу с ней завтра переговорить.