***
Тот обед с Югао и подслушанный разговор детей на площадке надолго застрял у неё в голове. Сакура ходила на работу, встревала в перепалки с Шикамару, выслушивала жалобы Ино, изредка — заходила к Цунаде. В целом, жила свою спокойную жизнь. Однако навязчивые воспоминания о словах Югао преследовали её каждую свободную минуту. Сакура впервые с подросткового возраста задумалась о том, как она выглядит в глазах мужчин. Когда-то это было для неё жутко важно, ведь так хотелось понравится Саске! А потом стало важнее стать сильной, достойной и равной. И мысли о том, как бы произвести впечатление ушли на второй план. Сакура начала рассматривать женщин на улицах и в коридорах Резиденции. И невольно сравнивала себя с ними. И чем больше сравнивала, тем несчастнее становилась. Она уже давно не считала себя красоткой: быть может, не считала никогда, хотя в какой-то период упорно твердила об обратном. Однако время и возраст расставили всё на свои места, показав ей: она больше шиноби, нежели женщина. Она — и оружие, и спасение, и с её силой её долг — служить. Теперь же, когда сила оказалась не особенно-то и нужна… Сакура Харуно осталась шиноби. Подруги шли вперёд, обретая себя в новых ролях, а она осталась, где и была. Одна среди толпы мужчин. Только взгляды их смотрели в спину её подругам, а на неё саму едва ли обращались с чем-то большим, чем отведено другу или товарищу. Своя. Кто-то бы ей позавидовал, но сама Сакура роли внезапно радоваться перестала. С ней можно было обсудить дела, на неё можно было положиться, она могла бы прикрыть спину или подставить плечо. Но что она не могла бы, так это заинтересовать. Нет, был Ли. Но его внимание никогда не было любовью, скорее очередным вызовом самому себе. Защищать и сражаться ради кого-то — таков путь истинного рыцаря. Проходя по вечерней главной улицы вдоль витрин магазинов, Сакура остановилась напротив одной. На неё из отражения хмуро смотрела худая, мелкая девчонка с форме. Смотрела напряжённо, так, словно всегда была готова отразить атаку. Оно, собственно, так и было. Сакура всегда имела с собой оружие. Перчатки — всегда. Несколько кунаев — всегда. И солдатские пилюли — тоже всегда. На всякий случай. Вдруг что? Из всех её друзей она, пожалуй, чуть ли не единственная осталась такая. Особенно среди подруг. Ино по Конохе вне миссий оружие никогда не носила. Да и Хината тоже. Вот уж точно — фурия. — Девушка, вам что-нибудь подсказать? — выглянула из-за стеклянной двери продавщица. — Вы так долго смотрите на витрину. Сакура сосредоточилась на содержимом. За стеклом стояли манекены в женской одежде. Платья, юбки, туники. Красивые босоножки. — Навязывать ничего не буду, не бойтесь, — рассмеялась женщина. — Пойдёмте просто посмотрим. А… что её останавливает? Почему бы и нет? «Почему бы и нет» обернулось несколькими пакетами с одеждой, которую она, вероятно, никогда не станет носить. Вернувшись домой, Сакура вывернула покупки на кровать и придирчиво разложила. Несколько приталенных аккуратных платьев, одно со свободной юбкой. Тёмные босоножки на каблуке. Пара кардиганов, один — белый, вязаный. Красивый. Абсолютно непрактично. Сражаться в таком решительно невозможно. Куда крепить сумку для оружия? Как быстро перемещаться на таких каблуках? Или не рухнуть, запутавшись в юбке. Сакура мрачно нахмурилась, представив себе могильную плиту с подписью: «Погублена глупостью». Так бы и остались вещи лежать на полке, запихнутые в угол тоннами сомнений, если бы не навестившая её в тот вечер Ино. — Харуно, выпить не хочешь? — без приветствия спросила она. Сакура мимолётом подумала, что что-то слишком много в последнее время они пьют, но отказаться даже не подумала. Ей было скучно, а Яманака владела всеми сплетнями Конохи. Разговор утёк куда-то туда, где сплетнями и не пахло. — Представляешь, он служит в Гомон/Джинмон Бутай. Этот добряк — и в подразделении допросов! — сокрушалась, морща носик, Ино. Сакура залезла на диван с ногами, подхватывая на колени пиалу с виноградом. — Кто — он? — непонимающе нахмурилась она. — Когараши Хьюго, Харуно, кто же ещё! Тот самый, который пришёл за Хинатой в прошлый раз, — залпом выпив саке, Ино поморщилась и глупо захихикала: — Ну и меня заодно до дома дотащил. Сакура понимающе подняла брови. Кажется, это тот самый Хьюго, до которого Яманака домогалась. — Я не понимаю, в чём проблема, Ино. Твой отец служил там же. Он разве был жестоким человеком? Ино заметно помрачнела и покачала головой. Сакура не хотела заставлять подругу говорить через силу, поэтому продолжила: — А тебе-то какая разница, где этот Хьюго служит? Яманака раздражённо зыркнула на неё. — На свидание пригласил. Сакура от неожиданности аж поперхнулась. Ино отвернулась, но было видно, что щёки её покраснели. Смешно выходило. — И… — спросила Сакура. — Как это было? — Зашёл вчера в цветочный в конце рабочего дня и пригласил, — буркнула та. — Даже не покраснел, сволочь. Лучше бы он впихнул коробку конфет и сбежал, как тебе Ли тогда. Я стояла, как дура. И красная, как рак. Сказать было нечего. Яманака опустила глаза. Она выглядела смущённой. Сакура в первый раз видела подругу такой… беззащитной? Ино Яманака никогда не смущалась и не робела. Ино Яманака была шикарной и уверенной в себе девушкой — всегда. — Он тебе действительно понравился. Факт казался поразительным. Ино любила нравиться мужчинам, но никогда по-настоящему не влюблялась сама. — Что думаешь? — спросила Ино. — Ты хочешь моего совета? — Ну… ты же моя подруга, — сказала Яманака и повела плечом. Сакура отвечать не спешила, поэтому Ино поспешила продолжить: — Он другой, Сакура. Рядом с ним я чувствую себя по-другому. Словно… Она запнулась, пытаясь подобрать слова. Было видно, как её терзают эмоции. — Словно он мужчина, а я — женщина. Понимаешь, о чём я говорю? Сакура моргнула и прикусила губу. Могла ли? Самая её сильная реакция всегда была только на Саске. Но, если задуматься, чувства и мысли никогда не опускались на такой примитивный физический уровень. Всегда было что-то возвышенное и высокое. И что-то очень далёкое. Быть может, даже надуманное, и оттого ещё более нереалистичное. — Что мне делать, Сакура? — спросила Ино. — Ты же всегда была бесстрашной, — подумав, ответила Сакура. Разлила им по пиале саке и улыбнулась. — Мне кажется, будет обидно не попробовать. Она говорила искренне и честно, но на душе скреблись кошки. Сакура желала Ино только счастья, но червячок обиды за саму себя жрал изнутри. Плечи Ино опустились, а на губах появилась нервная улыбка. — По-настоящему бесстрашной всегда была ты. Сакура опустила глаза на виноград. Очередные такие знакомые заблуждения. Всесильная и бесстрашная Сакура Харуно. — Бесстрашие бывает разным, — заключила, в конце концов она. — И не всегда полезным. Давай сменим тему? Как только дверь за подругой закрылась, Сакура придирчиво посмотрела на себя в зеркало в коридоре прихожей. На неё смотрела всё та же куноичи — худющая, атлетичная и решительная. Волосы подвязаны кое-как, лишь бы не мешали. На следующий день она записалась в салон, а уже через день сняла с вешалки новое бежевое платье и кардиган. А удобные полусапожки запихала подальше под вешалку, поставив на их место босоножки.***
А потом Сакура впервые в жизни опоздала на работу. Случайно. Просто новый облик в зеркале смущал и нервировал. Сакура не могла заставить себя выйти из дома, крутясь вокруг зеркала, то поправляя уложенные волосы, то — болтающиеся полы кардигана. Изменения незамеченными не прошли. Знакомые в Резиденции после пожелания доброго утра провожали её удивлёнными взглядами, и лишь Рю отвесил комплимент. Правда уже под самый конец, когда уровень нервозности в Сакуре зашкаливал. Натянуто улыбнувшись и кивнув, она быстро юркнула в кабинет Хокаге и, прижавшись с другой стороны к двери спиной, зажмурилась и выдохнула. Неужели она дошла?! И этого она хотела? Почему все так смотрели на неё? Она что, не имела права красиво одеться? Сакура кляла себя за необдуманные и алогичные желания. Ну вот зачем ей всё это было нужно? — Э-э, — донёсся до неё голос Шикамару. — Сакура? Чёрт. Сакура резко поклонилась и произнесла, как скороговорку: — Простите за опоздание, Шестой-сама, обещаю, такого больше не повториться! В кабинете повисло молчание. Сакура опасливо приоткрыла один глаз и, наткнувшись на два совершенно поражённых, но не злых взгляда, выпрямилась и уныло улыбнулась, разведя руками: — И вы туда же. Что не так? Шикамару, прочистив горло, покачал головой и произнёс: — У тебя всё в порядке? Сакура хотела было соврать, но быстро передумала. В конце концов, она стояла перед двумя неглупыми мужчинами, которые знали её, как облупленную. Повесив сумку на вешалку, она завела кофемашину. Та приятно зашумела. — Кризис. На работе не отразится. Не обращайте внимания. Ни Шикамару, ни Шестой её ответ никак не прокомментировали. Сакура подняла чашку с дымящимся кофе и бросила на них взгляд. Нара выглядел смущённым и сбитым с толку, а вот на лице Какаши не дёрнулся ни один мускул. Он как сидел расслабленно облокотившись одной рукой о стол, так и продолжал сидеть. Только следящий взгляд серых глаз доказывал, что совсем всё равно ему всё-таки не было. — Что у нас нового? — спросила Сакура, подойдя к склонившимся над картой Какаши и Шикамару. — Какие-нибудь экстренные поручения? Руки приятно согревал кофе. — Отнеси в отдел кадров окончательные списки новых команд генинов, — ответил Какаши, кивнув на папку на краю стола. — Мы с Шикамару через десять минут закончим с миссиями АНБУ. — И тогда разберём корреспонденцию за неделю? Шестой кивнул. Сакура улыбнулась и, подхватив папку, выбежала из кабинета. Кофе она утащила с собой. Остаток дня прошёл относительно спокойно. Когда Шикамару слинял, они принялись разбирать накопившиеся письма. Большая часть из них была уведомительного характера, но попадались и заявки на миссии. С заявками всегда уходило больше времени. Шестой весь день вёл себя, как обычно, никак не прокомментировав её внешний вид. Это и успокаивало, и нервировало одновременно. С одной стороны, Сакуру радовало, что хоть где-то её не преследует ощущение неправильности происходящего. А с другой — было жутко любопытно, что Какаши Хатаке думает. Она всегда отдавала должное его интеллекту и проницательности. Всё испортил появившийся под вечер Тензо. Сакура сильно задержалась, и он, видимо, не ожидал её уже увидеть, поэтому свою речь начал с раздражённого: — Какаши, какие генины? Уволь Югао к чёртовой матери! Однако при виде Сакуры, раздражённость, как по щелчку пальцев, смыло. — Сакура, хорошо выглядишь, — удивлённо произнёс он. — Всё в порядке? Сакура сжала пальцами листок бумаги, который держала в руках. Внутри словно зажёгся фитиль. Почему они все спрашивали, всё ли у неё в порядке? — Чем вам не угодила Югао? — вместо этого фыркнула Сакура, вставая со стула и складывая руки на груди. — Ей нужна эта работа. Тензо прошёл мимо — прямо к Шестому. — Ты её психологические тесты видел? Они на гране провала, Какаши. Ты не можешь допустить её до генинов. Это опасно как для них, так и для неё. Это всё равно что вернуть Сакуру в госпиталь. Сакура разозлилась. Впервые за долгое время её так открыто проигнорировали. Да ещё и обсуждали прямо при ней. Какаши бросил на неё оценивающий взгляд. — Тензо, моё решение окончательное. Я хочу дать Югао шанс. И уверен, что она справится. — А я уверен, что нет. Югао необходим перерыв в карьере шиноби, и ты лучше меня это знаешь, — Тензо сделал паузу, а потом махнул рукой в сторону Сакуры. — Также, как и ей. Почему ей ты дал это право, а Югао — нет? Какаши, как стоял, засунув руки в карманы, так и остался стоять. Только взгляд остекленел, и меж бровей пролегла морщинка. Напускные добродушность и спокойствие исчезли. Сакура заставила себя успокоиться. Когда Шестой злился, она не имела права проявлять эмоции. Должен был оставаться кто-то в здравом уме. — Сакура попросила отвод от миссий, — холодно произнёс Какаши. — Только потому, что знала, что ты ей не откажешь, — твёрдым и непримиримым тоном ответил Тензо. — Двойные стандарты, не находишь? В кабинете повисла звенящая тишина, заполнившаяся нервами и тестостероном. Сакура нервно потёрла ладони. Она совсем не хотела, чтобы её инфантильную просьбу Какаши-сенсею ставили в вину. — Я пришёл сказать тебе об этом, потому что сама Югао никогда бы не стала. Если хочешь — увольняй. И другой бы уволил. Неповиновение и оспаривание решений Хокаге, особенно при свидетелях не могло остаться безнаказанным. Сакура прикусила губу. Шестой не мог уволить Тензо. Но она боялась даже пошевелиться, так и застыв у двери, прижимая сцепленные ладони к груди. — Я никого не уволю. Ни тебя, ни Югао, — наконец, произнёс Какаши. Всё также холодно, но уже заметно расслабившись. Сакура поняла это по отпустившему напряжению в развороте плеч. — Если станет понятно, что Югао не тянет, я заберу у неё команду и отправлю в отпуск. Свободен. Разговор был окончен. Тензо перечить больше не стал. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он широким шагом покинул кабинет Шестого. Выдохнув, Сакура подошла к столу Хокаге и несмело улыбнулась, глядя на Какаши-сенсея: — Чай, кофе? Тот устало потёр глаза и рухнул в кресло. — Кофе. Пока она возилась с кофе машиной, он внимательно следил за ней. И только когда получил в руки чашку, сказал: — Извини за сцену. Сакура подтянула к столу кресло и села напротив. Губы тронула грустная улыбка. Ей было искренне стыдно. Она подсознательно осознавала, что просьба взять её секретарём, сулит Какаши-сенсею неприятности, но эгоистично не хотела от неё отказываться. — Это мне надо просить прощения. Наши с Югао ситуации действительно похожи. А я вроде как почти вынудила вас нанять меня. Не то чтобы вы без меня не справились. — Ты меня не вынуждала. Скорее нашла решение проблемы быстрее меня. И вряд ли бы я до такого додумался. Сакуре вспомнился разговор с Цунаде-сама о том, что Какаши не позволил бы с её проблемой ходить на миссии. — У тебя всё в порядке? — внезапно спросил Шестой. Сакура аж застыла от неожиданности и почувствовала, как скулы окрашивает румянец. Ей стало неловко. Утвердительно кивнув, она отвела взгляд. Однако тишина продолжалась, а кожей она чувствовала скользящий по ней внимательный взгляд. Он не давил, но почему-то хотелось признаться. Сказать правду. Посмотреть на реакцию. Ей нужна была честность — именно его честность. Если подумать, то Какаши Хатаке был ближе многих других. Потому что, несмотря на разницу в возрасте и разный пол, они чертовски хорошо друг друга чувствовали. — Я хотела узнать, каково это — почувствовать себя женщиной, — закрыв глаза, чтобы хоть как-то сбежать от раздирающего её чувства стыда, призналась Сакура. — А не коллегой и товарищем в юбке. Шестой ничего не ответил, и тогда Сакура открыла глаза. Сглотнув сухость во рту, она пробормотала: — Я одна из сильнейших куноичи деревни, но правда в том, что… Мне кажется, я заигралась в шиноби. Женщины нашей профессии редко достигают таких высот, как я, а даже если достигают, то, как правило, всё равно выходят замуж и скрываются в тени своих семей. Я уже вижу, как это начинает происходить с моими подругами, — Сакура горько усмехнулась. — Я знаю, что будет дальше. И Ино, и Хината, и Тен Тен — все они выйдут замуж и будут безмерно этому счастливы. А я… я со временем оправлюсь от своей паники при виде крови и трупов, и продолжу брать миссии, сражаясь наравне с их мужьями. Слова давались легко, хотя она знала, что потом будет жалеть. — Это то, к чему я всегда стремилась, — помолчав, Сакура продолжила: — Но вышло так, что я понятия не имею, буду ли при таком раскладе счастлива. — Ты же понимаешь, что надев другое платье и сделав новую причёску, самой собой ты быть не перестала, правда? — вдруг прервал молчание Шестой. Он сидел, по обыкновению сложив руки на груди. И ни коим образом не показывал, что тема его напрягла или утомила. Больше всего Сакура боялась увидеть именно безразличие. — Сакура, может быть ты и думаешь, что тебя воспринимают равным по силе товарищем в юбке, но это далеко не так, — спокойно сказал Какаши и уголки его губ дёрнулись. — Только дурак мог бы, а дураки в нашей профессии долго не живут. Ты определённо точно женщина. — На женщин обращают внимание, — Сакура поморщилась. — Не мне с тобой об этом говорить, — сокрушённо пробормотал Шестой, закрывая глаза. И это внезапно жутко смутило и развеселило одновременно. Сакура едва заметно улыбнулась. — Вы сами спросили. — Я ожидал, что ты ответишь то же, что отвечала всем остальным сегодня. Что всё в порядке. Он играл, и Сакура это видела. И охотно поддержала. Тема стала слишком серьёзной и личной, и ей наступил предел. Их общий предел, дальше ступать было нельзя. — Нет, вы хотели правды! Вы её получили. Шестой проигнорировал её и, встав из-за стола, пошёл к вешалке у выхода. Время близилось к девяти вечера. Сакура поднялась следом и молча ждала позади своей очереди. Пока внезапно Какаши, перекинув через плечо плащ, не снял с вешалки её кардиган и не подал сумку. Их пальцы соприкоснулись лишь на мгновение, но всё внутри стянуло в узел от напряжения. Сакуре показалось, что она забыла, как дышать. Не подавая виду, что что-то не так, она невозмутимо натянула кардиган. Шестой открыл дверь и пропустил вперёд — ровно так, как делал всегда. Сакура проскользнула мимо него в пустой коридор. Лампочки горели едва-едва. Они шли рука об руку. Стук каблуков от её босоножек разносился по Резиденции. И в тот момент Сакура поняла, как что-то в ней незримо надломилось. Ей всегда было комфортно рядом с ним, всегда. Однако сейчас нервы казались напряжёнными до предела. Привычно ощущение его, шагающего рядом, внезапно поменяло тональность. Выйдя на крыльцо, Сакура задрожала от порыва ночного прохладного ветра. Какаши отстал — что-то обсуждал с охраной. Сакура обернулась в пол оборота. Взгляд скользнул по фигуре Какаши Хатаке. Он был рождён, чтобы стать шиноби. Словно веками проводил эксперимент по созданию мужчины с идеальными физическими данными. Высокий, с развитой, но сухой мускулатурой. С идеальной реакцией и скоростью близкой к расширенному геному. Сакура была готова поставить: он останется таким до самой старости. Генетика — страшная штука. АНБУ у ворот склонились в почтительном поклоне. Шестой им легко кивнул в ответ и направился к ней. Он выглядел смертельно усталым. Сердце пропустило удар, и Сакура медленно, контролируя каждое движение, отвернулась. Словно она просто смотрела на улицу. А в голове билась сумасшедшая мысль. Ей внезапно безумно захотелось его обнять и забрать эту усталость. И от этого желания хотелось бежать. Развернуться и убежать. Сейчас. Чтобы не совершить самую большую ошибку и глупость в жизни. Сакура перевела дыхание и судорожно повела плечами, пытаясь взять себя в руки. А сердце панически билось, потому что она уже чувствовала — он почти подошёл. — Могла бы не ждать, всё равно в разные стороны, — сказал он, останавливаясь рядом и привычно засовывая руки в карманы. Сакура заставила себя натянуто улыбнуться и спокойно ответила: — Я забыла пожелать спокойной ночи. Спокойной ночи, Какаши-сенсей, — намеренно вернулась к прежнему обращению она и подняла на него взгляд. — Ещё раз извините, что сегодня всё на вас вывалила. Я обещаю, что приведу свои мысли в порядок. Он было поднял руку, чтобы по привычке потрепать её по волосам, но остановился. Выражение его лица стало абсолютно нечитаемым. Сакура нервно дёрнулась и, кивнув на прощание, улыбнулась: — Спасибо, что решили не портить мою причёску, — надо было сгладить неловкость и ускакать прочь. И она была близка к успеху, пока Какаши вдруг не сказал: — Тензо был прав во всём. Но ты же и так это знаешь, да? — убрав руки в карманы, он посмотрел ей в глаза и произнёс: — Ты всегда можешь на меня положиться, Сакура. За что он так с ней? Сакура смотрела на него открытым взглядом и надеялась, что он не видит, ни её страха, ни паники. Не мог и не должен был. — Не пожалейте о своём признании, Шестой-сама, — попыталась отшутиться она и покачала головой. — Спокойной ночи. Не опаздывайте завтра на месячную планёрку с джоунинами. Развернувшись, Сакура спустилась по лестнице и пошла прочь, не оглядываясь. Ноги с непривычки болели от каблуков, но ещё больше болела душа. Сердце колотилось, как бешеное, а тело сковало дрожью. Сакура хотела прийти домой, забиться под одеяло и прореветься. Потому что она поняла, о чём говорила Ино. Просто стоя рядом, просто смотря на него и чувствуя на себе его взгляд и ощущая жар от его тела в ночной прохладе, она чувствовала себя просто женщиной. А его — просто мужчиной. Который вне всякого сомнения был ей одним из самых близких людей в этом чёртовом мире. Вернувшись домой, Сакура напилась успокоительных и, постояв под горячим душем, легла спать. Повторяя себе лишь несколько фраз: ты всё себе надумала. Тебе просто одиноко. Всё это — неправильно. Какаши Хатаке — не твой мужчина. Забудь. На следующий день Сакура достала из-под гардероба полусапожки, а новое платье запихала глубоко в шкаф. Единственное, от чего она решила не отказываться — это новая укладка. Она действительно ей шла.***
С того дня прошло несколько недель. Сакура сделала вид, словно его и вовсе не было. Да и никто вокруг не задавал вопросов. Неуместные чувства той ночи улеглись, напоминая о себе лишь изредка и в самые неожиданные моменты. Они накатывали приступами, как лихорадка. Ускоряли сердце, окрашивали скулы и вызывали приступы паники. Сакура предпочитала не анализировать, предпочитала считать, что всего лишь заболела, и когда-нибудь это пройдёт. Надо только подождать. Накрутила себя и напридумывала. — Харуно? Эй? Приём! — позвала её Ино, помахав рукой у лица. — Возвращайся на землю. — М-м? — протянула Сакура. Они сидели у Яманака в оранжерее и пережидали жару. Вечером был запланирован поход в бар оставшейся в Конохе женской компанией — она, Ино и Тен Тен. — Может быть, всё-таки пригласим с собой Ханаби? — в сотый раз за вечер спросила Ино. Сакура пропустила, в какой момент Яманака спелась с младшей Хьюго. — Ей шестнадцать, Ино, — в сотый раз за вечер ответила Сакура и, в конце концов, разозлилась, несмотря на изначально меланхоличное настроение. — Я секретарь Хокаге, я не буду нарушать законы! И всё бы ничего… Однако, уже через четыре часа она сидела за столиком летней веранды бара и уныло ковыряла палочкой лёд на дне стакана, поглядывая на хихикающих напротив Ино с Ханаби. С Хьюго уже сползал кудрявый парик, и контролировала она себя с каждым коктейлем всё хуже и хуже. Хорошо хоть линзы сами по себе никуда деться не могли. Тен Тен под благовидным предлогом слиняла. И осталась Сакура одна с пьяной подругой и несовершеннолетней сестрой другой подруги. Она пила и не могла напиться, оттого, что ей постоянно казалось, что их раскроют. И проблем они не оберутся. — Отец очень горд назначением Хинаты, — поделилась Ханаби. — Войти в ряди отряда нинзя-защитников даймё — честь. Ино важно закивала, выражая согласие. — А Хината? Ей самой нравится в столице? — спросила Сакура. Ей всё ещё было стыдно перед Хьюго. — Пишет, что да, — Ханаби опёрлась подбородком о ладонь и пьяно улыбнулась: — Сестричка всегда мечтала избавиться от опеки клана, и вот, наконец-то, она смогла почувствовать, что такое быть единицей, а не частью механизма. Сакура подняла брови и покачала головой: — Тебе шестнадцать, откуда такой цинизм? — Это клан, — ответила та. — Это клан, — уныло подтвердила Ино. За столиком повисла тишина. В самом же баре играла музыка. Через столик от них громко хохотала мужская компания. Сакура не обращала ни на кого внимания, пока Ино с Ханаби не заёрзали на стульях, как беспокойные маленькие дети. Она устала. С сомнением бросив взгляд на пьяную парочку, Сакура вышла из зала и закрылась в туалете. Музыка сюда доносилась гулко, а приглушённый свет не резал глаза. Открыв кран, Сакура обтёрла шею и лицо. Жутко хотелось уйти домой, но как она могла бросить Ханаби? Яманака-то ладно, этой море по колено. А Хьюго всё-таки ещё только шестнадцать. Сакура приняла решение: им всем пора было расходиться по домам. И она это организует сию же минуту. С твёрдым намерением вытащить подруг из бара, Сакура вышла из туалета. И в тот же самый момент осознала, что намерение обречено на провал. К ним за столик переселилась та самая весёлая мужская компания. Ино сияла от удовольствия, наслаждаясь ролью главной звезды. Ханаби тоже не терялась. Кажется, картину наблюдал бармен, потому что сочувственно спросил: — Их может кто-нибудь забрать? Парни, братья? Друзья? Сакура выдохнула и размяла кулаки: — Справлюсь. Не привыкать. Сначала — разгонит мужиков, а потом выскажет Ино всё, что думает об уровне ответственности. Однако у столика её ждала ещё одна неожиданность. Как только она подошла, с дальнего угла высунулся Рю. — Вечерочка, Сакура, — улыбнулся он. — Присоединишься? Компания затихла, ожидая её реакции. А Сакура вдруг поняла, что силуэты сидящих за столом мужчин уж больно знакомые. А откровенное веселье на лице Рю догадку лишь подтверждало. Из груди вырвался мученический стон. АНБУ. — Выпьешь с нами и мы обещаем, что не доложим Шестому, что вы с подружкой напоили несовершеннолетнюю девчонку Хьюго. Да, парни? — веселился Рю. — Ну, так что? — Наливай, — уныло подытожила Сакура и рухнула на ближайший свободный стул. Компания одобряюще загалдела, кто-то даже присвистнул. — Но знай! — фыркнула она, принимая бокал и оборачиваясь к Рю: — Я сделаю своей целью испортить твою жизнь! Рю хохотнул: — Вызов принят. — Может представишь нас, придурок? — спросил шатен, сидящий рядом с Ино. Хоть в лицо Сакура видела его в первый раз, но под маской встречалась в Резиденции не один десяток. И готова была поставить, что мужчина принадлежит клану Инузука. — Вы же все боитесь получить а-та-та за раскрытие своего инкогнито? — насмехался Рю и обратился к компании: — Поднимите руки те, кто хочет быть представленным дамам? — Клоун, — хмыкнул сосед Сакуры и, повернувшись к ней, протянул руку: — Тоби Ширамуи. — Сакура Харуно, — улыбнувшись уголком губ от смехотворности ситуации, ответила она. — Усуи Инузука, — отсалютовал ей тот самый шатен. Меж тем за столом поднялся галдёж. Рю, как главный заводила, вскочил и встал во главе стола. Так было удобнее общаться сразу и со всеми. — Вам не влетит за то, что раскрыли личности? — Подружки твои завтра не будут ничего помнить с огромной долей вероятности, — хмыкнул Тоби. — А ты вроде как помощница Шестого. Раз он тебе доверяет, то большой проблемы от того, что мы будем лично знакомы, не будет. Рю же ты давно знаешь. — Рю — особый случай, — Сакура улыбнулась, вспомнив их встречу. — Рю — идиот. Но идиот, которому многие завидуют, — подмигнул Инузука. Он успевал одновременно следить и за галдежом компании, и за их разговором. — Завидуют? — Ну, те парни, которым ты нравишься, те завидуют. Сакура едва не подавилась коктейлем и выпучила глаза. Нравится? Да её все кругом игнорировали. О чём она не побоялась сказать. Усуи переглянулся с Тоби и ответил ей насмешливым: — Сакура-сан, вы — единственная ученица Шестого, которую он ценит настолько, что взял к себе секретарём. Наследница силы Пятой. Талантливейший медик. Лучшая подруга Узумаки. Только такой придурок, как Рю, мог осмелиться с вами заговорить. — А ещё ты некоторых пугаешь, — добавил Тоби. Инузука аж засмеялся и тыкнул на друга пальцем: — Его например. Сакура сидела, не зная, что отвечать. — Я… — протянула она несмело. — Э-э. Извиняюсь? Компания взорвалась хохотом от очередной выходки Рю. Только теперь к нему присоединилась Ино. Сакура покосилась на пьяную парочку и покачала головой. — Она вроде как почти с кем-то встречается, — сказала она. Усуи повёл плечом и допил коктейль: — Рю переживёт. — Чем я пугаю? — спросила Сакура. Ей было искренне любопытно. Мужчины отвечать не спешили, поэтому она продолжила: — Нет, правда. Эмоциональностью? — Эмоциональность — это ещё мягко сказано, — иронично заметил Инузука. — Ты темпераментная и обладаешь чудовищной физической силой. Не самое умилительное сочетание, знаешь ли. — Но я никогда не применяю её в обычной жизни, — удивилась Сакура и тотчас себя поправила: — Почти никогда. Всё-таки Наруто изредка доставалось. Но больше ведь никому! — А ещё ты под протекцией Шестого, — заметил Тоби. Сакура едва не вспыхнула. — Да при чём здесь Какаши Хатаке! Я вполне себе могу сама за себя постоять. И протекция Шестого мне точно не нужна. Инузука примирительно поднял руки: — Туше. — Тебе может и не нужна, но попробуй тебе слово не так скажи, — сказал Тоби. Сакура аж закатила глаза. Создавалось впечатление, что члены АНБУ почти обожествляли Какаши. И абсолютно неправильно воспринимали их отношения. — У Какаши-сенсея не так много положительных качеств, но одно из тех, что я в нём ценю это его апатичность и абсолютная незаинтересованность в наших с Наруто личных жизнях. Если вы вознамеритесь меня убить, вероятно, он будет против, — лёгкое раздражение сошло на нет, и губы растянулись в полуулыбке. — Но если со мной вдруг кто-то заговорит? Не думаю, что он даже заметит. Так что это просто смешно. Сакура кривила душой. Она знала, что заметит: Какаши Хатаке замечал всё и всегда. Но захочет ли обращать внимание — совсем другой вопрос. И скорее всего — не захочет. — Ассая была не права, — вдруг сказал Тоби. — Совсем ты не стерва. — Ой, дурак, — протянул Инузука и закрыл лицо руками. Сакура решила не акцентироваться и добродушно пожала плечами: — Покажешь мне потом как-нибудь пальцем, на кого ещё кроме Рю затаить обиду. Тоби покраснел, осознав, что сморозил глупость. Усуи поднял бокал и, звякнув о её, произнёс: — Я покажу. Твоё здоровье! Их вечер закончился глубоко за полночь. Доведя пьянющих Ино и Ханаби до дома Яманака, Сакура помахала отчалившим в ночь новым знакомым. Рядом остался стоять один Рю. Он ухмылялся, наблюдая, как Ино пытается вставить ключ в замочную скважину. — Чудный вечер. Молодец, что присоединилась. — Ну, у меня не было выбора, — пожав плечами, ответила Сакура. — Брось, — хмыкнул Рю. — Никто не стал бы тебя закладывать. — М-м? — неверяще промычала Сакура. Рю засунул руки в карманы. Сакура покосилась на этот знакомый жест и, закрыв глаза, до боли прикусила губу. Чёртовы ассоциации! — Ты же любимица отряда. За исключением десятка придурков, ты всем нравишься. Красавица, умница, да и Шестой тебя уважает. Цени это. АНБУ мало кто нравится. Шизуне, к примеру, мы не переносили. Занудная дамочка была. — Прям ночь открытий какая-то, — поразилась Сакура и обняла себя руками. Становилось холодно. — Пойдём провожу до дома, — сказал Рю и, обняв её за плечи, повёл прочь. — Не беспокойся, приставать не буду. — Ну, попробуй. Рю засмеялся. Яманака и Хьюго скрылись за дверью.***
— А кто в этом месяце у нас отправляется на границу с Амэ? — спросила Сакура, пододвигая кресло с противоположной стороны стола Хокаге. Какаши оторвался от бумаг и поднял на неё взгляд. — Шестая команда АНБУ. А что? — Хотела предложить кандидатуру, — сказала Сакура, пожав плечами. Шестой чуть склонил голову, показывая, что внимательно слушает. — Рю. Рю Мурасава. Какаши думал несколько мгновений, прежде чем спросить: — В этом есть какой-то смысл, который я не улавливаю? Рю хорош в охране, на границе его навыки мало полезны. Об этом Сакура как-то не подумала. И внезапно стало стыдно — какой же детсад! — Хотела ему гадость сделать, — нехотя, призналась она, поморщив носик и улыбнувшись уголком губ. — Глупо, знаю. Несмотря на опасения Сакуры, Шестой по-доброму хмыкнул и, почесав пальцами переносицу, зажал кнопку вызова телефона Резиденции. «Канцелярия слушает, Хокаге-сама», — донеслось из динамика. — Отзовите назначение миссии ноль-триста двенадцать, — сказал он. «Когда ожидать нового назначения?», — спросил женский голос в ответ. — К завтрашнему утру. «Есть». Какаши отжал клавишу. Сакура старательно прятала улыбку. Она чувствовала себя счастливым нашкодившим ребёнком. — Вы мой герой, — довольно произнесла она. — Не обольщайся, — усмехнулся Какаши. — Меня Мурасава тоже утомил бесконечным мельтешением. Хватало в моей жизни Наруто. Сакура покивала головой. Они действительно были чем-то похожи. Возможно от этого она так легко с Рю сдружилась. — Подготовишь новое назначение? — спросил Какаши, глянув на часы. Время близилось к окончанию рабочего дня. Сакура с тоской поняла, что придётся задержаться. Одной. Совершенно очевидно, что альтруизм Какаши Хатаке закончился. — Ага, — ответила она. Впрочем — сама того хотела. Зато момент на следующий день был непередаваемый. Когда Хидео Курама, непосредственный капитан Рю, спросил, а почему его команда? И они с Шестым на пару переглянулись, осознав, что забыли придумать благовидную причину такого внезапного назначения. Сакура чуть было не словила панику. — Это нечестная игра, вот это что такое, капитан, — буркнул Рю. — Чем она вас подкупила, Хокаге-сама? — А это — обсуждения решений Хокаге? — быстро перебила его Сакура, наигранно нахмурившись и делая вид, что злится. — Нет, — пробормотал Рю и исчез в облаке дыма, произнеся напоследок одно-единственное: — Цербер. Дошло до Сакуры лишь спустя несколько мгновений. — Это я — Цербер?! — взорвалась она. — Свободны! — махнул рукой Какаши во избежание столкновения. АНБУ растворились в воздухе, как по щелчку пальцев. Сакура сжимала и разжимала кулаки, не зная, куда выпустить негодование. В конце концов, она развернулась к Какаши. — Зачем ты их отпустил?! — возмутилась она, сложив руки на груди. Она даже не заметила, как на мгновение перешла на «ты». В голове она частенько это делала. Какаши откинулся в кресле. И, казалось, искренне развлекался. Сакура же принялась мерить шагами комнату, которая внезапно показалась слишком маленькой. — Сначала — фурия, теперь — цербер. Я думала, что у меня будет образ милой маленькой женщины, помощницы Хокаге. Такой, какой была помощница Четвёртого Райкаге, к примеру. Красивая, величественная. Но нет! — Сакура всплеснула руками и упала на диван: — Конечно. Благородный Шестой Хокаге Какаши Хатаке и его бешеная секретарша Сакура Харуно. Только успокоившись, Сакура заметила, что Шестой спрятал лицо в ладони, а плечи его тряслись. — Это не смешно! — возмутилась она, но больше злиться уже не могла. Уныло улыбнувшись, Сакура покачала головой: — Я рада, что вам весело, Хокаге-сама. Если подумать, она впервые видела Какаши Хатаке так искренне смеющегося. Беззвучно, но искренне. И почему-то ей казалось, что редко кто удостаивался такой чести. И от этого сжималось сердце. Отсмеявшись, Какаши откашлялся и, глядя ей в глаза, с улыбкой на губах сказал: — Ты не бешеная. Сакура кивнула. — А вы не благородный. — А я не благородный, — согласился он. Дверь после непродолжительного стука отворилась, и в кабинет зашёл Шикамару. В руках он держал какую-то бумажку и хмурился. — Что будем делать с экзаменами в этом году? Стадион не успеют достроить, — сказал он, передавая бумажку Сакуре. И если в первый момент она была удивлена (почему ей, а не Шестому?), то уже в следующее мгновение испытывала дикую благодарность. На бумажке кривым почерком было написано: «Сакура Харуно и Ино Яманака тайно провели в бар Изабука по улице Танака-Йори Ханаби Хьюго в ночь на тридцатое число. Просьба принять меры. Нижеподписавшиеся: Рю Мурасава». Шикамару вопросительно поднял брови, пока Какаши копался в ноутбуке и что-то искал. Сакура махнула рукой: — Не обращай внимания. Тонкости флирта, — и добавила спустя несколько секунд: — Очень благодарна. — Будешь должна. — Ага.***
Сакура стояла напротив больницы и ждала. Солнце садилось за горизонт, смены давно подошли к концу. Ей было тихо. Буря прошла, и душа успокоилась. Атмосфера в Резиденции устаканилась. Появились новые знакомые. АНБУ перестали игнорировать. После той пьянки в баре некоторые даже продолжили обращаться к ней по имени. Как бы это странно не было, но совместное распитие алкоголя сближало. Странные правила странной взрослой жизни. Или скорее — аксиомы. Ведь не то чтобы Сакура детально помнила ту ночь. Да и кто помнил? Знатно тогда их компания накидалась. Ино на следующий день даже не верила, что они пили с членами АНБУ. — Не думала, что дождёшься, — без приветствия сказала Цунаде-шишо, оказавшись рядом, и протянула ей папку. — Держи. Дома изучишь. Руки Сакуры дрогнули. Внутри скрывался её приговор. Открывать было страшно, но ещё страшнее — ждать дольше. Кинув взгляд исподлобья на учителя, Сакура спросила: — Что там? Цунаде было нахмурилась и явно хотела отчитать, но не стала. Когда она заговорила, голос был мягок: — Ты полностью здорова. Нет никаких предпосылок, что те нагрузки, которые испытал твой организм во время войны, отразились на репродуктивной системе, — сказала она и, подумав, продолжила: — Другими словами, Сакура, тебе надо просто набрать вес. Скулы окрасил лёгкий румянец. Тема смущала, и, вероятно, Сакура ни с кем другим бы её и не подняла. Но учитель была учителем. Ближе матери. — Спасибо, Цунаде-шишо. — Да не за что, Сакура. — М-м, — промычала Сакура, думая, чем бы заполнить тишину по пути по домам. — Вы так ни разу и не навестили Шестого. Неужели совсем не интересно, как он справляется? Пятая коротко усмехнулась: — Зачем? Какаши Хатаке идеально справляется со всем, что ему поручают. Так что пусть работает, пока молодой. — Он бы с вами поспорил насчёт молодости. — Без разницы, что он там бурчит, пока работает, — тихо посмеялась Пятая. Они шли вдоль строящихся новых кварталов. Сакура попыталась скрыть улыбку. Цунаде-сама безмерно уважала Какаши и доверяла ему всецело, хотя едва ли об этом говорила. — Пока ваше поколение не подрастёт, пусть работает, — задумавшись, повторила Пятая. — Физически он здоров, как бык. Может быть, и здоров, но подорван — это точно. Сакуре не давали покоя воспоминания из Амэгакуре и слова Кагуро Курамы. В отличие от Цунаде, она видела, как сильно повлияло на Какаши Хатаке исчезновение шарингана. И это не давало покоя. Он был как… раненный пёс. Ещё полный сил и ярости для броска, но уже неспособный победить в последней битве. То ли Цунаде увидела что-то в её выражении лица, то ли сама о чём-то подобном думала, но в конце она сказала: — Не хорони Хатаке заранее. Ему не шестьдесят и не семьдесят. Мужику тридцать три. Ещё своё слово скажет, — несколько подумав, она добавила: — Какаши Хатаке неприлично умён. А с высоты своего опыта могу сказать, что это — единственно важное качество для шиноби. Сакура ничего не ответила. Ей хотелось верить Пятой. И хотелось верить в Шестого.