***
Выпуск генинов в Академии действительно был отменён. Весь класс из двадцати двух человек отправили на второй год. В этом была лишь одна позитивная новость — все зарезервированные под команды джоунины снова оказались свободными для миссий. Для Хокаге это было позитивной новостью. — Мне предлагается вернуться в АНБУ? — спросила Югао, стоя напротив стола Шестого. Голос её звучал почти беззвучно. Сакуре было до боли жалко подругу. Какаши, видимо, тоже чувствовал что-то — вызвал он её последней. — АНБУ не нуждается в тебе, но это единственное, что приходит на ум, — хмурясь, ответил он и развёл руками: — Если у тебя есть соображения, я открыт для предложений. Югао опустила глаза в пол и покачала головой. Она была ещё более потерянной, чем сама Сакура. Она пережила любовь, пережила ожидание счастливой жизни, пережила её потерю. Дальше начинался туман, и, казалось, что всё лучшее осталось позади. — Может быть, отпуск? — несмело предложила Сакура. — Я уже полгода почти ничего не делаю. Куда отпуск больше? — Хочешь в больницу? — В морг? Мои навыки разве что там полезны. — Чёрт… — выругалась Сакура и, топнув ногой, раздражённо посмотрела на поднявшего на неё глаза Какаши: — Где у нас есть спокойные свободные места? — Если бы знал, сразу бы предложил, — сухо ответил он. И вот что им делать? Сакура ужасно хотела помочь. Задумчиво прикусив губу, она улыбнулась: — Моя мать бы посоветовала выйти замуж. — Ты должна работать на благо деревни, а не пытаться лишить её столь ценного кадра, — сложив руки на груди, заметил Какаши. — Недальновидно, Хокаге-сама, — фыркнула Сакура. — Вы смотрите на ситуацию настоящего, а в долгосрочной перспективе одна куноичи может принести деревне не одного, так двух новых шиноби. — Прекрасно, — пробормотал он несколько устало и кинул взгляд исподлобья на оторопевшую Югао: — Как тебе такая долгосрочная карьерная перспектива? Едва ли она ожидала такого предложения. Удивлённо уставившись на Хокаге и его помощницу, Югао выдавила: — Ну… я бы уже была замужем, если бы не… — и, облизав губы, неловко пожала плечами и выдавила: — Словом, пока не за кого. Куда распределить Узуки, решить так и не удалось. Югао ушла ни с чем, а Сакура осталась наедине с раздражённым Какаши Хатаке. Понять, что он был раздражён, мог только очень близкий и хорошо изучивший его человек. Не было человека более ловко притворявшегося, нежели Шестой Хокаге. Он всю жизнь притворялся. Заварив кофе, Сакура разложила на столике перед диваном официальные письма от личного состава шиноби Конохи. Пробежавшись глазами по именам, она тихо заметила: — Даже если после этого она перестанет со мной разговаривать, я не жалею. — Это было не твоё дело, Сакура, — внезапно ответил Какаши. Голос звучал жёстко и холодно. Хлёстко. Ей словно дали пощёчину. Не то чтобы она не ожидала. Сакура застыла над чашкой кофе. — Тебе не известна горечь потери любимого человека. Это не то, что так легко пережить и отпустить, — сказал Какаши. — Я ожидал бы такого от Наруто, но не от тебя. — Такой бестактности вы хотели сказать? — разозлилась Сакура, подняв глаза, столкнулась с холодным взглядом серых глаз. — Прошло уже очень много времени, чтобы отгоревать. Югао — хороший человек. Ей не идёт одиночество. «В отличие от вас» — повисло в воздухе. В груди свело болью от отчаяния. Сакура не хотела ранить. Не собиралась. Слова вырвались сами собой. И она даже сама толком не понимала, чего хотела добиться: защитить ли себя, объяснить позицию или просто избавиться от копившегося разочарования от неуместного клубка собственных чувств? Смешно. Словно это Шестой был в чём-то перед ней виноват, а не она сама себе надумала. Сакура покачала головой и грустно улыбнулась. Работа помощницей Хокаге шла на благо её здоровью, но бередила душу. Вряд ли об этом предупреждала Шизуне, когда говорила, что, вероятно, она совершает ошибку, но смысл в этом оставался. — Не для того я просила эту работу, чтобы ругаться с вами, — призналась тихо Сакура и, поднявшись, поклонилась: — Приношу свои извинения. Ответа она так и не дождалась. Работать в тот день было невыносимо душно. Да и в последующие — атмосфера в кабинете стояла удушающая. Привычная лёгкость в их общении исчезла. И Сакура не могла понять — это было в только в её голове? Она не знала, как себя вести. Она не была больше ребёнком, и привычное заискивание и лесть выглядели бы, как минимум, странно. Шикамару, хоть и заметил сразу, что между ними кошка пробежала, интересоваться не стал. Так Сакура и не заметила, как приблизилась пятница.***
Над Конохой уже опустился месяц, когда они с Ино тем же вечером дошли до поместья Хьюго. Сакура успела пожалеть, что согласилась встретиться после работы. Голова гудела и без жужжания подруги. — С чего ты вообще идёшь на встречу со старейшинами? — возмутилась Ино и сложила руки на груди. — Кто из вас двоих Хокаге? Это обязанность Шестого. Сакура прислонилась к стене. — И почему мне кажется, будто меня отчитывают? — Да, Харуно, так и есть! — воскликнула Яманака. — Я просто тебя не понимаю. — У нас было пари. Я проиграла, и потому иду я. — Пари? Ино поморщилась, словно съела жутко кислый лимон, и, смерив её придирчивым взглядом, резко произнесла: — Мне не нравится то, что происходит, — но в этот самый момент из-за ворот показалась Ханаби. — Мы ещё об этом поговорим. Внимание Ино переключилось, и Сакура была этому несказанно рада. Смысл обсуждать то, чего не было? Ничего не происходило. Сакура делала и худшие вещи, чем вранье старейшинам о том, что Хокаге-сама захворал. Ей не было сложно. В отличие от Какаши Хатаке Сакура не тяготилась общением. Так почему нет? Сегодня она помогала ему, завтра он — ей. Как тогда с назначением Рю на границу. Дело было даже не в пари — пари так и не состоялось. За всю неделю они ни разу не пообедали вместе. Каждый день Сакура придумывала какой-нибудь предлог, чтобы улизнуть. Просто объективно эти встречи не носили никакого практического смысла кроме траты нервных клеток. Два мерзких старика не решали ничего, а чаще наоборот портили и вставляли палки в колёса. Не было никакой разницы, встретится ли Шестой Хокаге с ними лично или опосредованно через помощницу. — Что это с ней? — произнесла Ино, наблюдая за выходящей из дома Ханаби. В противовес обыкновенному чинному спокойствию Ханаби выглядела напряжённой. Как только она вышла за ворота, шаг сменился на бег. — Что за?.. — нахмурилась Ино, когда Хьюго схватила её за руку и потащила прочь. — Я еле отвязалась от дяди Когараши! — раздражённо зашипела та. — Хочешь объясняться, как мы тогда оказались в баре? Изменившись в лице, Ино сорвалась с места. Сакура, как вкопанная, осталась стоять на месте. — И это у меня проблемы, — пробормотала она и, почувствовав чужое присутствие, обернулась. В воротах застыл высокий мужчина из клана Хьюго. Из отличительного в его внешности был разве что сломанный и плохо сросшийся нос. Его нельзя было назвать смазливым красавчиком, на каких обычно западала Ино Яманака. Когараши Хьюго был немногим старше них. Может быть, на два-три года. Сакура бросила взгляд на стремительно удаляющихся подруг, и снова — на мужчину. Губы того скривились в ироничной усмешке: — Красиво бегут, да? Сакура прикусила губу и кивнула. Разговорчивым мужчина явно не был. — Вы, должно быть, Когараши Хьюго? Мужчина почтительно поклонился. — А вы — Сакура Харуно. — В точку. — Будем знакомы, — сказал Хьюго и улыбнулся. Едва ли Сакура ожидала увидеть рядом с подругой такого мужчину. Из них получилась бы странная парочка. Ино таких даже не замечала. С другой стороны, её отец не был ни красавчиком, ни лапочкой. Так что, если задуматься, чего-то подобного стоило ожидать. Некоторое время рассматривая Когараши, Сакура, наконец, с милой улыбкой произнесла: — Обидите Ино — закопаю. — Такого не случится, — спокойно ответил он. Сакура кивнула и с чувством выполненного долга отправилась вслед за подругами. До их трусливого побега в планах было просто прогуляться по магазинам и найти подарок для Хинаты на день рождения. Однако теперь, вероятнее всего, всё закончится разговорами по душам в укромном уголке одного из баров Конохи. В четверг. Последнее, о чём Сакура мечтала — пить в четверг. Однако после десяти вечера она ещё раз пожалела о принятом решении остаться с Ино и Ханаби. Так она давно не накидывалась. Ино весь вечер болтала и ныла, жалуясь на свою сложную жизнь и неспособность принять решение о Когараши. Ханаби кивала, изредка добавляя: «Да, он такой!». И подливала саке. — Видела бы Хината, — простонала Сакура, роняя голову на столешницу. — Она была бы рада, что мы так подружились! — повернувшись к ней, сказала Ино. Ханаби согласно покивала. Сакура зажмурилась. Мир вокруг плыл, а она даже не стояла! — Надо по домам, девочки, — сказала она. Предложение было встречено молчанием. — Не раньше двенадцати, — со знанием дела протянула Ханаби. — Я подговорила троюродную сестру: она притворится мной, ворота закроют. А я потом пролезу в комнату через окно. Из груди вырвался стон от осознания, что им предстоит ещё минимум пара лет хождения по краю. Один раз — случайность, два — ошибка, три — уже система. Меньше всего Сакура хотела быть вызванной на ковёр в клан Хьюго. Какой позор. Предполагалось, что она должна быть ответственной. — Ой, расслабься! — фыркнула Ино и пьяно рассмеялась: — Врать старейшинам тебе норм, а тут ломаешься. Не будь трусихой! — Я не трусиха! — в сердцах воскликнула Сакура. — А докажи! Четверг не заканчивался ещё долго. Они распили ещё пол бутылки саке и отправились в магазин Ино. Ханаби очень понадобилось купить орхидею. В какой-то момент напряжение отпустило. Внезапно стало всё равно на всё — и на проблемы на работе, и на возможность быть пойманными с пьяной несовершеннолетней дочерью главы Хьюго. Какая, в конце концов, разница? Они молоды и живы, а ночи в Конохе всегда были такие тёплые и яркие! Привалившись к стене какого-то дома и умирая от смеха, Сакура наблюдала, как подруги перемещались по центральной улице Конохи от угла здания к углу. Их мотало из стороны в сторону, в голове появлялись странные идеи и шутки. Со стороны они, наверное, смотрелись глупо. Но так легко Сакура давно себя не ощущала. На чёрном небе звёзд не было видно, зато по улице горели фонари. Имело значение только настоящее. Сакура не могла сдержать беззвучного хохота, когда пьяная вдрызг Ханаби Хьюго карабкалась по стене через ограду собственного дома, а потом полчаса ходила по территории в поисках приставной лестницы. — Дверь открыта! — в конце концов, раздался с крыльца громогласный голос Хиаши. С визгом и смехом Ино и Сакура спрыгнули с ограды, на которой до этого сидели, и побежали прочь. А потом долго болтали на скамейке в парке. — Слушай, а почему бы тебе не обратить внимание на того парня из АНБУ? — внезапно спросила Ино так, что Сакура икнула от неожиданности. — На Рю что ли? — Ага. По-моему, он хороший. И ты ему нравишься. Скулы окрасило румянцем, и Сакура согнувшись, зажмурилась. Может быть, действительно, стоило? Подарок Хинате на день рождения они всё-таки купили в тот же вечер, но уже вдвоём. Сакура хотела сгореть со стыда, вспоминая, как Ино, прижимая к груди упакованный в свёрток вибратор, говорила: «Ну, мы сначала напоим её, а потом подарим». Зная Хинату, справиться со смущением ей не помог бы даже алкоголь.***
— Выглядишь неважно, — сказал Шикамару, когда они встретились на следующее утро на входе в Резиденцию. — Спасибо, — пробормотала Сакура. Будто бы она не знала. В зеркало было страшно смотреть с утра. Поспать нормально не удалось — домой она вернулась к трём ночи. Голова, казалось, налилась свинцом. Не стоило пить на неделе, но как будто бы в первый раз. — Больше прикрывать тебя не придётся, как тогда? — Не думаю. Хиаши Хьюго всё равно уже всё знал. Оставалось только ждать, что будет дальше. В конце концов, всегда оставался шанс, что Ханаби всё сама решит. Она, в отличие от старшей сестры, могла. — Шестого сегодня не будет, — сказал Шикамару, пропуская её в кабинет. — А я ухожу в архив. Надо проверить, как там всё организовали после реконструкции. Так что кабинет на тебе. — Ага. Шикамару захватил пропуск и быстро исчез. Расслабленно выдохнув, Сакура заварила себе кофе и рухнула в кресло Хокаге. По губам скользнула хитрая улыбка. Будет потом повод похвастаться перед Наруто, что сидела на месте, которое он так вожделел! Взгляд меланхолично скользнул по стопкам бумаг. Наруто даже не подозревал, что его ждёт. Титул Хокаге накладывал на своего обладателя жуткое количество работы. Как, к примеру, встречу со старейшинами. Об организации которой она подзабыла. Стариков же надо встретить, проводить на горячие источники, где зарезервирован столик… Чёрт! Из груди вырвался мученический стон. Уронив голову, Сакура долго думала о том, как поступить: уйти с работы пораньше? Но что если кто-нибудь придёт, а никого не будет на месте? Что, если случится что-нибудь важное? Разумеется, о чём-то совсем важном АНБУ тут же доложат Шестому. Но всё же? Нет, уйти пораньше сегодня она не могла. Всегда, конечно, можно было оставить клона, но Сакура никогда также мастерски не владела техникой теневого клонирования. На пол дня её не хватит. — Усуи! — крикнула Сакура и с интересом принялась ждать. А вдруг?.. Время текло, но ничего не происходило. Не то что было бы должно… она всё же не Хокаге. За спиной раздался стук в окно. За стеклом стояло два АНБУ. Мужчина и чуть поодаль — женщина. Паук и ласка. Довольно улыбнувшись, Сакура отщёлкнула замок и распахнула створку. — Утречка доброго служивым, — почти пропела она Пауку и вежливо склонилась перед женщиной. Оба ответили лишь молчаливыми поклонами — чётко по протоколу. Раньше бы Сакура смутилась, но теперь она настолько привыкла к молчаливым АНБУ, что даже не обращала внимания. — У меня возникла маленькая проблема, — неловко улыбнувшись, сказала она. — Насколько в ваших полномочиях мне помочь? АНБУ переглянулись. — Это касается работы, — уточнила Сакура. — А, если быть точной, необходимости встретить старейшин. — Ты забыла организовать встречу и теперь хочешь, чтобы охрана Резиденции экстренно выдвинулась навстречу старикам? — раздался мягкий и текучий голос из-под маски Ласки. Сложив руки на груди, Сакура вымученно улыбнулась и сокрушённо кивнула: — Звучит так себе, но это так. Но вас, ребята, здесь больше чем двое. — Тем не менее, отдавать приказы нам может только Хокаге, — продолжила Ласка. — Поэтому я и спросила, можете ли вы мне помочь? Это просьба, — не выдержала Сакура и посмотрела на Усуи Инузука под маской Паука. — Насколько это возможно? Или у вас будут проблемы? Паук мотнул головой: — Мы подчиняемся непосредственно Хокаге, так что проблемы будут разве что с Шестым, — и, кинув взгляд на Ласку, сказал: — Ассая, я пойду. Если не хочешь, можешь не идти. Ласка довольной не выглядела. И понятно — Сакура смутно припоминала о некоторой Ассае, которая считала её стервой. Сакуре стало любопытно: какая же Ласка под маской? Сколько ей лет? Как выглядит? На чём специализируется? Женщина в униформе АНБУ высокой не была, а по голосу определить возраст было практически невозможно. Обманчиво. Теперь Сакура жалела, что в тот вечер не стала расспрашивать подробнее о той, что считала её стервой. Не то чтобы Ласка-Ассая была такой единственная. Просто им вместе ещё работать бок-о-бок, а в женских интригах Сакура никогда не была сильна. — Я тоже пойду. Но доложу Шестому о произошедшем, — сказала Ассая и, поклонившись, исчезла. Усуи приподнял маску и, манерно закатив глаза, фыркнул: — И вот такой у меня напарник. Куда направляться? Кофе дашь выпить? Сакура отошла от окна, жестом приглашая АНБУ внутрь. Тот поспешно запрыгнул и отряхнул руки. — Прости, что напрягла, — извиняясь, произнесла Сакура. — Да ничего, — ответил Усуи. — Всё равно дежурство у Резиденции — это скука смертная.***
Перед встречей со старейшинами Сакура успела забежать домой, переодеться и привести себя в порядок. Купленные некоторое время назад босоножки на каблуке внезапно оказались очень кстати. Старики и без того не сильно её любили, раздражать их неряшливым внешним видом хотелось в последнюю очередь. Пока она дошла до источников, на улице успело потемнеть. Сакура почти бежала — едва не опаздывала. Стоящий на берегу реки дом с горячими источниками и рестораном ярко подсвечивался фонарями. Сбавив темп, Сакура выдохнула. — Каблуки — зло, — пробормотала она себе под нос и, натянуто улыбнувшись владельцу, взбежала по ступенькам. — Третий зал. Третий же? — Третий, — раздался голос за спиной. От неожиданности Сакура чуть не подпрыгнула и от своей же неловкости покраснела. Скулы налились злостью: идиотка! Какая из неё куноичи с такой реакцией? Совсем расслабилась. Даже если голос принадлежал последнему человеку, которого она ожидала здесь встретить. Развернувшись, она прошипела: — Что вы здесь делаете? Какаши стоял напротив, расслабленно засунув руки в карманы, в своём повседневном сером жилете. Даже в слабом освещении ресторана можно было заметить, что костюм сплошняком запылился. Левый рукав был безбожно испорчен порезом. — Ками, вы бы хоть переоделись, — мгновенно успокоившись, поморщилась Сакура, встречаясь с Шестым взглядом. Тот слабо улыбнулся: — Думаю, достаточно того, что ты сегодня красивая. — Вау, — моргнув, залилась краской Сакура. И, несмотря на пустившееся вскачь глупое сердце, выдавила: — Надеюсь, вы не читаете те же книжки, что и Сай? А то вам не идёт. Идиотка. Вероятно, стоило улыбнуться. Поблагодарить. Хихикнуть, в конце концов. Пошутить. Отвесить ответный комплимент с толикой флирта. Но, с другой стороны, это всё сейчас было выше её сил. После недели, полной тяжёлых взглядов и невысказанных слов? После бесконечного потока размышлений? В конце концов, этим вечером, когда она настолько устала, что валилась с ног? Обычно собранный разум, всегда способный держать в узде сердце, обрушился под одним-единственным комплиментом. И это убивало изнутри. Сакура надеялась, что он не видит, какая паника царит у неё внутри. От всего лишь одного комплимента. Какаши улыбнулся уголком губ под маской: — Ты не хочешь знать комплименты из книжек, которые читаю я, Сакура, — и, похлопав её по плечу, прошёл мимо: — Пойдём. Шагая следом за Шестым, Сакура сверлила взглядом его спину и взлохмаченную голову. Вне зависимости от ситуации он всегда был уверен в себе. Всегда твёрд и умиротворён. Конечно, куда ей до него в искусстве словесных игр? В голове снова возникла фраза Шизуне: «Мне кажется, ты делаешь ошибку». Побег от собственных страхов грозил ей ужасно большими проблемами. Как в тумане здороваясь со старейшинами, Сакура дала себе обещание больше не глупить. Какаши Хатаке был одним из самых близких людей в её жизни — бывший сенсей, хороший друг и верный боевой товарищ. Они понимали друг друга без слов. Она не имела права разрушить эти отношения. Когда обмен формальной информацией был окончен, все неудовольствия по поводу строительства стадиона высказаны, а кувшин с саке опустел, Кохару-сама, пошамкав беззубым ртом, внезапно обратилась к Сакуре: — Как скоро ты сможешь вернуться в больницу? Сакура бросила взгляд на Какаши. Это он им что-то сказал? Но тот, словно почувствовав вопрос, качнул головой. — Я не собиралась, Кохару-сама, — натянуто улыбнувшись, произнесла Сакура. — Боюсь, это невозможно. От одной мысли снова стоять перед операционным столом, держать ладони над умирающим телом, тщетно до потери сознания лечить раны, вылечить которые невозможно? От одной только мысли об этом, по коже бежали мурашки. Больше никогда. — Твоё место за Цунаде! — повысила голос женщина. — Растрачивать талант на перекладывание бумажек — глупость. Склонившись, Сакура произнесла: — Простите меня. Старуха цокнула языком, словно разочаровавшись. — Что девчонка Сенджу, что ученица — одно. — Кохару-сама, пожалуйста, не делайте поспешных выводов, — произнёс Какаши, точно также почтительно склонившись рядом с Сакурой. — Решение о назначении Сакуры не было поспешным и на данном этапе я его полностью одобряю. Мы будем действовать по ситуации. Позвольте нам это. Ответственность полностью лежит на мне, вы знаете. С каждым сказанным словом Сакуре хотелось под землю провалиться. На глаза наворачивались предательские слёзы. От позора спасала лишь склонённая голова и закрывающие лицо волосы. Пока старейшины вставали, Сакура не разгибалась из поклона. С силой прикусив губу, она считала мгновения. — Они ушли, — выдохнув, произнёс Какаши и откинулся на перегородку спиной. Нервно кивнув, Сакура поспешно вытерла ладонью глаза. — Простите, — глухо произнесла она, не смея поднять на него глаз. Он видел и худшие её состояния и прекрасно понимал, в каком положении она находится. Но… — Я стыжусь не слёз, — решила пояснить она и сглотнула комок. Слёзы вновь выступили на ресницы, и Сакура беззвучно засмеялась своему бессилию: — Просто мне больно, что вам пришлось из-за меня склоняться перед этими стариками. Как описать одновременное желание поблагодарить за защиту и стукнуть за это же? Не стоило, правда. Это моя проблема, не ваша. На плечо легла рука. Усилием Какаши развернул её к себе лицом. — Сакура? Это не стоит слёз. Ты же знаешь, что ради друзей я сделаю всё. Один раз попросить — мелочь. От досады и горечи Сакура с силой пнула его ногу: — Дурак! Она хотела выжечь взглядом в нём свою злость. Но получалось только тихо тлеть. Злость тушилась о его лёгкую улыбку, как сигарета о воду. — В конце концов, я уже как-то рассказывал тебе о системе протектората в АНБУ. Если тебе легче будет воспринимать моё заступничество с этой стороны, то вот тебе ещё вариант, — сказал Какаши. — Мне не нужна защита! — упрямо возразила Сакура, стирая ладонью последние следы от дорожек слёз. Тяжело вздохнув, Какаши поднялся из-за стола и протянул ей руку: — Разумеется. Сакура приняла помощь, не раздумывая вкладывая свою ладонь в его: — Не нужна. Я сильнее, чем кажусь. Мне кажется, я давно всё доказала! — Да, конечно, — также флегматично согласился Какаши, поднимая её из-за стола. Ноги дрожали. Покачнувшись в проходе, она с силой вцепилась в руку Какаши. Сакура почувствовала себя ужасно разбитой. Выругавшись, она прислонилась лбом к затянутому в чёрную запылённую кофту плечу. Мышцы расслабились. Какой в этом всём смысл? Какой смысл? — Когда-нибудь я обязательно извинюсь за своё поведение, но не сегодня, — произнесла она и, задумавшись, добавила: — Вы первый начали. Не стоило за меня заступаться. Я быстро привыкаю к хорошему. По талии скользнула рука. — Ты вымоталась. Пойдём, я провожу. Возражать Сакура не стала и позволила ему вывести её из ресторана. Неловко вывернувшись из объятий на улице, она коротко улыбнусь: — Я могу идти сама. Спасибо. Ночной воздух был прохладным, и, если быть честной с самой собой, расставаться с теплом тела Какаши не хотелось. Но позволить себе большего она не могла. Граница за которую нельзя переступать начиналась здесь. Какаши смотрел на неё внимательно и спокойно, и, возможно, для него граница была где-то дальше. Если вообще была. Сакура, встречая его взгляд, с улыбкой отдавала себе отчёт в том, что, вероятно, мысли о границе были только в её голове. Потому что зачем выставлять границы там, где нет чувств? Чувства были только у неё. Странные и неуместные. Она и сама-то толком не понимала, насколько глубокие и серьёзные. И не хотела их исследовать. — Я не должен был злиться на тебя из-за Югао, — вдруг произнёс Какаши, привычно засовывая руки в карманы. — Я за неё переживаю. — Понимаю. Сакура повела плечом и отвела глаза. На ярко освещённой улице не было ни души. Даром что окраина. — Советы в мягкой форме она не принимает и не слышит. Я должна была попытаться, — сказала Сакура и, взяв себя в руки, мягко улыбнулась Какаши: — Но ваше извинение принято. Мир? — Мир, — с усмешкой улыбнулся он. Уже на пол пути к её дому, Какаши за разговором признался: — Ссориться с тобой отвратительно. — Почему? — любопытно поинтересовалась она. — Ты ужасно обидчивая. — Неправда! Какаши поморщился, словно съел что-то невкусное: — Да. Дуешься бесконечно. — Да вы просто в принципе ссориться не любите. Это же бесполезная трата эмоций, а у вас они и так под расчёт. — Так элегантно бесчувственным меня ещё не называли. — Это правда, — фыркнула Сакура. — Кстати, а где вы так вымазались? Вас словно кто-то хорошенько протащил по земле. Неловко почесав затылок Какаши признался: — Наруто. — И без меня, — наигранно-разочарованно протянула Сакура. — Хотела посмотреть, как меня избивают? — усмехнулся в ответ Шестой. — Помогла бы. Вы мне ещё тяхан должны. — Корыстная материалистка. — Неизлечимый романтик. Они медленно шагали по ночной Конохе, тихо переговариваясь о всяких мелочах, иногда срываясь на смех. Оглядываясь назад, каждый из них впоследствии задумчиво отмечал, что, пожалуй, именно этой ночью Рубикон был пересечён.***
В эти выходные Сакура не хотела никого видеть. Хотелось провести день в одиночестве, раскладывая мысли и чувства по полочкам. Вечер пятницы оставил в душе хаос. С одной стороны, Сакуру мучило чувство стыда за своё поведение, с другой — воспоминания грели сердце. Она не врала о том, что ей не нужна была защита. Сакура была способна пережить всё и знала это. Временами было невыносимо тяжело, но принимать поддержку от того, на чью долю выпало не меньше? Ей казалось это несправедливым. Однако, несмотря на нежелание никого видеть, в течение дня Сакура встретила всех, кого только было можно. Гая и Ли на рынке, мать Ино на улице, парочку знакомых медсестёр в аптеке, Наруто, когда проходила мимо Ичираку… у дверей квартиры её ждала Югао. И попросила совсем неожиданное: — Сходишь со мной на кладбище? Сакура не смогла отказать. Югао больше ничего не говорила и не поясняла, а Сакура и не требовала. День был солнечный и тихий. На кладбище кое-где можно было заметить людей. Дойдя до очередной развилки посреди линий надгробных камней, Югао остановилась. Тело её застыло, но взгляд скользил по аллее. Сложенные на груди голые руки покрылись мурашками. — Здесь — весь мой курс, — голос Югао звучал тихо. — Мы были лишь генинами, когда это случилось. Третья война. С целого курса Академии одна я выжившая. Это… звучало ужасно и не укладывалось в голове. История Какаши-сенсея и его команды всегда казалась Сакуре дикой — потерять друзей и учителя? Каково это? А остаться одной из всех? — Я была самой умелой. И не от таланта, нет. Меня с раннего детства готовили к тому, чтобы стать шиноби, — Югао поджала губы. — Это причина, по которой я пошла в АНБУ. И причина, по которой я понимаю Шестого. Выпускаться должны только готовые дети. Подул порыв ветра — уже прохладного. Время клонило к вечеру. — Ты мне нравишься, Сакура, — улыбнулась Югао внезапно, посмотрев прямо ей в глаза. — Ты как младшая сестра, которой у меня никогда не было. Светлая и очень добрая. В чём-то наивная… и очень везучая. Ты никогда и никого не хоронила. — Не хоронила, — согласилась Сакура. — Но под моими руками умирали люди. Я слышала крики их родных. Я… Покачав головой, Сакура осеклась. От волнения в груди сильнее забилось сердце. Больше всего на свете Сакура хотела сказать так, чтобы Югао услышала. И почувствовала. — Пока жив — живи, — только и выдавила она, в конце концов. — Выжить — тоже везение. В Коноху они возвращались уже под закатным солнцем. Чтобы заглушить неприятные воспоминания о военном палаточном госпитале, Сакура начала рассказывать всякие повседневные глупости. О стадионе, о Ласке, о прошедшем со старейшинами ужине. С толикой аккуратности Сакура поведала и реакции на защиту Какаши. Когда Югао едва заметно улыбнулась, Сакура вспыхнула: — Это эгоистично и несправедливо — взваливать Какаши-сенсею на плечи ещё и мои личные проблемы. Какаши-сенсей. Сакура аж поморщилась. Да, именно так. Они остановились у фруктовой лавки. — Первое, чему меня научил Хаяте, это тому, что если мужчина предлагает женщине помощь и защиту — их надо принимать, — сказала Югао. — Сколько бы мы не говорили о равенстве, даже в кругах шиноби есть мужчины и женщины. — Мальчишки, — повторила за ней Сакура. — Ты постоянно повторяешь это. — Потому что так и есть. Подумав, Югао добавила: — Мужчина — сила, женщина — огонь. На душе Сакуры скреблись кошки. Она могла бы согласиться, да вот только предлагаемая Югао модель отношений слишком подходила для личных. Мужчина может заступиться за свою женщину. Также как начальник — за сотрудницу, а учитель — за ученицу. Но всё это только абстрактно. Сакуре не хотелось ничего, что бы трактовалось хоть как-то иначе, нежели как просто дружба. — В конце концов, не ты одна принимаешь решения, — вдруг сказала Югао и подмигнула. — Ты забываешь, что Какаши Хатаке не тот человек, который будет вступаться за всех подряд. Особенно перед старейшинами. Он принял такое решение. Цени это. — Просто выходит так, что надо чем-то платить, а платить мне нечем. — Заботой, Сакура. И, по-моему, ты уже платишь. Сакура выглядела такой потерянной, что больше ничего говорить Югао не стала. Хотя на губах её играла лёгкая, едва заметная улыбка. В отличие от Сакуры она смотрела со стороны. И то магнитическое, почти животное взаимопонимание, которое было между Какаши и Сакурой, не могло закончиться иначе. Югао казалось, что они обречены. И только гадала, сколько времени потребуется, чтобы сломать все внутренние запреты и сломить сопротивление.***
— А может просто расфигачим один из тренировочных полигонов и в воронке проведём финальные поединки? — предложил развалившийся под дверью Наруто. Он очень неудачно зашёл с отчётом о миссии и был привлечён к мозговому штурму. — Звучит как вариант, — устало потерев глаза, пробормотал Шикамару. — Всё звучит как вариант после девяти вечера, — ответил Какаши. Они провели в обсуждении уже больше двух часов. Необходимо было что-то решить. Отказаться от проведения экзамена было бы жестом слабости. Даймё всё равно, что наплыв чужих шиноби в Коноху в текущем её состоянии представлял высокую угрозу. — А трибуны для зрителей и делегаций? Госпиталь — палаточный? Но тогда надо выписывать из больницы лучших медиков, потому что в палаточном младший ирьёнин мало что сможет сделать. Это элементарно небезопасно. — Там же будешь ты, Сакура-чан, — улыбнулся Наруто. Карандаш в пальцах Сакуры застыл. — Небезопасно, — отрезала она. Наруто грустно опустил глаза. Он знал — сама Сакура ни разу не рассказывала, но меж друзей слух об истинной причине увольнения Сакуры из больницы, распространилась быстро. Сакура отдавала себе отчёт в том, что в критической ситуации не смогла бы не попытаться помочь. Но это действительно было небезопасно — её скачущая чакра могла навредить как пациенту, так и ей самой. Нет, пока никакой медицины. — Шизуне-сан должна согласиться, — подумав, сказал Шикамару. Какаши согласно кивнул: — Пока это оптимальный вариант. Будем действовать согласно ему, — и, выдержав паузу, обвёл присутствующих взглядом: — Наруто, тебе зелёный свет на воронку. Давай на северном полигоне, он дальше остальных. Со стороны Наруто раздалось довольное «да, даттебайо!». — Возьмёшь с собой Тензо, он соорудит трибуны, — продолжал Шестой: — Шикамару? Составь список всех шиноби, которых мы можем задействовать в круглосуточном дежурстве в течение экзаменационной недели. Необходимо просчитать плюсы и минусы каждого, чтобы создать наиболее эффективные команды в наших условиях. — Я схожу в больницу и поговорю с Цунаде-шишо, — сама вызвалась Сакура. — Мы продумаем, как организовать палаточный госпиталь и укомплектуем команду ирьёнинов. Пятой их решение не понравится — Сакура знала. Пятая предпочла бы послать и старейшин, и даймё, но не рисковать ни деревней, ни жителями. Сакура сама бы, возможно, поступила также. Чем и поделилась, когда они все вместе выходили из кабинета. Щёлкнул выключатель. Наруто и Шикамару, переговариваясь о пустяках, уходили вперёд по коридору. — Большим риском сейчас будет не провести экзамен, — протянул Какаши, закрывая за собой дверь. — Сын даймё только и ждёт, к чему бы прицепиться. Мы и без того облажались с Амэгакуре. Сакура бросила на мужчину быстрый оценивающий взгляд. — Как вы себя чувствуете? — спросила она. — Отлично. — Готова поспорить, что после тренировки с Наруто у вас болит застарелый вывих плечевого сустава, — чётко, голосом медика продолжила Сакура. — Я молчу о том, что вы после войны стали заметно тяжелее поправляться. Что странно, если учесть, что шарингана у вас больше нет. Коноха утопала в ночных огнях. Со стороны могло показаться, что Какаши не слушал, настолько отстранённым он выглядел. Едва ли это обмануло Сакуру. — Конохе нужен здоровый Хокаге, — произнесла Сакура. — Вы должны пройти комплексное обследование. В вашем возрасте и физической форме возрастных изменений ещё быть не должно, а значит, это какой-то сбой в организме. — Раньше ты никогда не лезла под кожу окружающим, — только и сказал Какаши. Укор. Ей указали на место. Сакура мотнула головой. Раньше бы она смутилась и сгорела со стыда, но не теперь. — Примите мою заботу также, как я приняла вашу защиту, — слабо улыбнувшись, посмотрела на него Сакура. Взгляды встретились. И, чтобы скрыть охватившую её неловкость, Сакура пошутила: — Давайте только в этот раз без ссоры! Тонкие губы под маской сложились в едва заметную ухмылку. Какаши тряхнул головой, но ответить не успел: их окликнул Наруто: — Эй, вы скоро там? Какаши-сенсей, вы обещали угостить! — Саке? — поинтересовалась Сакура. Какаши неловко почесал затылок: — Рамен, — и, словно специально, добавил: — Спиваешься в команде только ты. Не успела Сакура разозлиться, как его уже и след простыл. От возмущения оставалось только топнуть ногой и, бормоча под нос ругательства, продолжить путь в одиночестве. — Ничего я не спиваюсь!***
— Ничего я не спиваюсь, — произнесла Сакура, демонстративно вручая стакан воды Шестому в руки и пристально наблюдая за действиями собирающей капельницу медсестры. Та не особенно торопилась и изредка бросала на них любопытствующие взгляды, что Сакуру раздражало. И не потому что та пялилась на обнажённый торс Шестого (можно было понять — Какаши Хатаке был молодым, крепко сложенным и красивым мужчиной), сколько потому что говорить при посторонних не хотелось. Когда медсестра вышла, Сакура подняла брови: — Что? Какаши отрицательно качнул головой и, сняв медицинскую маску, скрывавшую лицо, потянулся за сложенной на тумбочке одеждой. — Всегда было интересно, почему вы носите маску, — спросила Сакура, не скрываясь рассматривая открытое лицо. Тонкие черты угадывались и под маской. Смутившись, она буркнула: — Получали бы сотни комплиментов. Тонкие губы искривились в улыбке. — А оно мне надо? — спросил Какаши, натягивая водолазку. — Я шиноби, а не модель. Подёрнув плечом, Сакура промолчала, наблюдая за игрой мышц. Не то чтобы она, как медик, не видела красивых тел. Любой шиноби, как правило, находился в хорошей физической форме. Особенно шиноби высокого ранга. Но сейчас смотреть взглядом медика не получалось. Отведя взгляд, Сакура сняла с вешалки серый жилет и подала Какаши. Тот одевался спокойно, почти равнодушно. — Обследование не выявило никаких хронических нарушений в работе организма, — сказала она. — Но, мне кажется, у вас синдром хронической усталости. Работаете много, и сомневаюсь, что хорошо высыпаетесь. Я пропишу вам несколько ударных курсов витаминов и капельниц. Что касается травмы плеча, придётся провести несколько сессий лечения с массажем. — Звучит неплохо. — Вполне, если послушаете меня и позаботитесь о своём здоровье хоть раз, — нахмурившись, сказала Сакура и вышла вперёд в коридор. В больнице было тихо и малолюдно, но даже те немногие пациенты и врачи, встретившиеся им на пути, обращали на них внимание. Внимание, оказываемое Хокаге, тяготило Какаши. Сакура была привыкшей, ещё с четырнадцати лет бывавшая на виду позади Пятой. Но не Какаши Хатаке, который большую часть жизни только и делал, что пытался казаться незаметным. — Вот именно этого я хотел избежать, когда надевал маску, — сказал Какаши, когда они оказались на улице. Сакура удивлённо уставилась на Шестого от внезапного откровения. — Отца знали слишком многие, а я даже в детстве был на него чертовски похож. Ребёнком мне не нравились сравнения, хотелось быть единицей. Со временем скрывать лицо вошло в привычку. — Теперь я обязана увидеть, как выглядел ваш отец, — поражённо произнесла Сакура, не в силах скрыть волнение. — Звучит так очевидно, на самом деле. Зачем вы делали из этого секрет? — Было смешно. — Было жестоко! — Да ладно, — улыбнулся Какаши. — Из вашей троицы даже ты милым ребёнком не была. О Наруто и Саске я молчу. И кого мне было жалеть? Фыркнув, Сакура рассмеялась. В этом была правда: ещё кому нужно было сочувствовать. — Нет, правда, — подумав, сказала она. — У вас есть портрет отца? Шестой тряхнул головой. — Вроде как избавился лет в девять, — с запозданием ответил он, и только на секунду нахмуренные брови выдали напряжение. — Может быть, что-то и осталось в старом доме за Конохой, но я там не был лет пятнадцать. И это одновременно польстило Сакуре и вызвало сожаление. Она не хотела поднимать больную тему. Но её поражала и согревала мысль, что Какаши Хатаке посчитал её достаточно близкой себе, чтобы поделиться. И потому, натянуто улыбнувшись, она сморщила носик и выдала: — Если бы у меня был такой неблагодарный сын, я бы удавилась. — Каюсь, — разведя руками, слабо улыбнулся Какаши. — Не извиняйтесь. Считайте, возмездие настигло вас. Вас всё равно узнают на улицах, — ухмыльнулась Сакура. — Я жалею, что поделился, Сакура, — протянул он голосом побитого щенка. — Забыл, как ты болтлива. Рассмеявшись, она подняла на него взгляд и улыбнулась. И вот, как и всегда, они всё свели к шутке. Напряжение отпустило. Так было легче и проще. — И это я ещё даже не напомнила, что вы обещали мне обед. Какаши сокрушенно покачал головой: — Кого я нанял? — О, господин Шестой Хокаге-сама! — хихикнула Сакура. — Сущую фурию, если верить жителям деревни. Губы под маской дрогнули в усмешке, а взгляд серых глаз скользнул по шагающей рядом девушке. Какаши Хатаке был старше, опытнее и не страдал наивностью. В отличие от Сакуры он отдавал себе отчёт в том, куда движутся их и без того странные отношения. Сакура выросла, и его привычка защищать и опекать бывшую ученицу сама собой и совершенно неожиданно для него самого трансформировалась в более глубокое и сильное чувство. Он физически не мог терпеть её боль. Желание встать между ней и угрозами контролировалось со скрипом. Да и сама девчонка балансировала на грани, то делая шаг вперёд, то отскакивая назад. Она всегда заботилась и беспокоилась о нём, но теперь делала это с особым трепетом и самоотверженностью. Её реакции на него изменились. Глаза смотрели по-другому, а улыбка в моменты искренности наполнялась теплом и нежностью. Знание, что его помешательство взаимно, успокаивало. Однако форсировать и что-либо предпринимать Какаши не видел смысла. Возможно, ему не стоило нанимать её вовсе. Возможно, в этом всём не было никакого смысла. Но жизнь складывалась так, как складывалась. И только время покажет, что будет дальше. — Если мы не поторопимся, опоздаем на встречу с представителями стройподрядов, — сказала Сакура, посмотрев на время. — Шикамару будет злиться. — Скажем, что заблудились.