Иной дозор.

Увы, до дома они добрались всем составом. Неказистый при дневном свете, скромный дом Грэма, в ночи выглядел совершенно иначе. Свет горел во всех окнах, освещал крыльцо, превращая его в корабль, плывущий по туманной глади травяного моря. Уилл шел к дому через поле и ему казалось, что это не он идет вперед, а дом плывет ему навстречу, чтобы скорее обнять собой. Укрыть от мира, стать надежной гаванью. Уинстон тоже чувствовал близость их жилища, выдавая радость от возвращения домой радостным повизгиванием. Вряд ли пес был так же сентиментален, как его хозяин. Скорее всего, его манило воспоминание о том, что он не до конца вылизал после ужина свою миску. Косматый бродяга радостно лаял и вилял хвостом, вприпрыжку скача по росистой траве. Он то забегал вперед, то возвращался обратно, припадая на передние лапы в игривом жесте, словно призывая Уилла ускорить шаг. Предлагая ему поторопиться, будто дома их ждало что-то важное. Возбуждение Уинстона было объяснимо, они редко гуляли в такой поздний час. К тому же пес нечасто видел столько людей сразу и, очевидно, радовался возможности покрасоваться при всех. Беверли улыбалась псу, ускоряя шаг, чтобы поощрить его энтузиазм. Джек и Ганнибал тихо шуршали травой позади, вполголоса о чем-то беседуя. Это раздражало Грэма. Пока что он видел только как главы Дозоров втыкали друг в друга словесные шпильки во время перепалок, и сейчас он внезапно осознал, как давно они знакомы. Куда дольше, чем каждый из них знает его. — Эй, притормози, Уинстон. А вытереть лапы? — запоздало воскликнул профайлер вдогонку улепетывающему псу, а тот уже толкнул мордой дверь и залетел в дом, громко цокая когтями по полу. Стоп. Он же закрывал дверь? Ступив на крыльцо, Уилл моментально нахмурился. Все было так же, но не так. Фотографии по-прежнему покрывали дощатый настил пола, складываясь в ужасающую мозаику из крови и юных мертвых тел. Лампа над дверью горела точно так же, чуть гудя и потрескивая от перепадов напряжения, в нее точно так же бились мошки, привлеченные светом. Но что-то было иначе. Что-то неуловимое разливалось в воздухе. Аромат скорой крови и смерти, запах страха и отчаяния. Кажется, свет в доме Грэма привлек еще одного мотылька… Уилл запоздало вспомнил, что, радуясь подарку Лектера, он забыл обновить защиту от Темных. Старая россыпь соли давно истаяла от влаги и жары, и теперь его дом был беззащитен перед вторжением. Но если бы там был враг, Уинстон не вбежал бы, виляя хвостом. Уилл сделал Беверли знак рукой, и она тут же притормозила, оборачиваясь к Кроуфорду и Лектеру, чтобы привлечь их внимание. Уилл тронул ремень, по привычке ища Свет, но его не было. Бев кинула ему свой фонарик и, пользуясь преимуществом хозяина дома, Уилл первый шагнул внутрь. Медленно и аккуратно ступая на скрипучие доски, чтобы не извлечь ни звука, он держал фонарик в боевом хвате у плеча, методично сканируя пространство. В кухне было пусто, а вот из гостиной доносился цокот собачьих когтей и жизнерадостный визг. Кто бы ни был сегодня у Уилла в гостях, это был не враг. Грэм сунул фонарик в петлю на ремне и уверенно шагнул в комнату. Пусто. Только хвост Уинстона, торчащий из-за дивана, взбивал воздух косматым рыжим веером. Пес фыркал, шумно обнюхивая что-то. — Эй, мальчик, что там такое, енот? Еще шаг вперед, медленно и аккуратно, в ожидании чего угодно. Краем глаза Уилл увидел группу поддержки, Беверли соткалась сбоку от Грэма, ступая гораздо дальше, технично сдвигаясь в сторону, чтобы обойти диван. Агент Катц была готова ко всему, она не разделяла беспечности профайлера и старалась остаться незамеченной. Лектер и Кроуфорд возникли в дверном проеме, занимая места за обоими плечами Уилла, как мифологические черт и ангел. Готовые бороться за него, а, может быть, даже склонять каждый на свою сторону. Тишина, прерываемая только собачьим сопением и тиканьем часов затягивалась. Воздух уплотнялся, в нем звенело ожидание. Всеобщее напряжение, казалось, можно было потрогать руками. Именно в этот момент, вспугнутая приближением Беверли, из-за дивана поднялась взъерошенная и отчаявшаяся Эбигейл Хоббс. У Уилла закружилась голова. Видеть ее живой и здоровой было таким облегчением, что у него ослабли колени. Убив ее отца, он сам стал чувствовать себя им. Стал воспринимать Эби как ребенка, как собственную дочь, и сейчас перед ним стояла не убийца, нарушившая закон, а соседская девчушка, запутавшаяся и наделавшая случайных ошибок. Пришедшая за помощью именно к нему. Беверли взглянула на Джека и по его лицу немедленно поняла все. Она хотела выхватить свой фонарь, но сейчас он висел на поясе у Уилла на другом конце комнаты. Джек Свет с собой не носил. — Уилл! — крикнула Катц, выразительно протягивая вперед руку. Ей нужно было ее оружие. Пока Эбигейл не двигалась с места, она могла только взять ее под прицел, не применяя физическую силу. Но если она побежит, Бев нужна была хоть какая-то фора. Псу Свет бы не повредил, Грэму было нечего бояться. — Нет. — Как это понимать, агент Грэм? — Джек опешил от столь очевидного неповиновения и отошел от правого плеча Уилла, чтобы пригвоздить его тяжелым взглядом. — Что она делает в твоем доме? — При всем уважении, Джек, очевидно, что Уилл не причем, — Лектер, не ощущая сгустившегося в комнате напряжения, вышел из-за левого плеча Уилла и встал прямо в центре комнаты, поворачиваясь в Эбигейл спиной и небрежно опираясь пальцами о спинку потертого кресла. Он стоял непосредственно на пути любого, кто решил бы напасть на Эбигейл. — Очевидно, что девчонка пришла к нему сама, чтобы сдаться. — Я спрашиваю, что она делает в твоем доме, Уилл? — еще жестче спросил Кроуфорд, буравя профайлера взглядом. — Лектер не твой адвокат, чтобы ты отмалчивался. Он смотрел на Грэма и опять не видел его. Сотрудник Ночного дозора больше не был ни светлым, ни темным. Он был никаким. Нулевой заряд. Неопределившийся Иной. Болтик в середине весов, на каждой из чаш которых хранится Тьма и Свет. — Она играет с Уинстоном. Я думал это очевидно. Ответ заставил Беверли нахмуриться и метнуть в Уилла предупреждающий взгляд. Она не могла видеть так глубоко, как Джек, но тоже чувствовала, что с Уиллом что-то не так. Эбигейл молча, испуганно морщилась, глядя на происходящее широко распахнутыми синими глазами. Ганнибал Лектер улыбался. — Откуда она в твоем доме, Уилл? Вампир не может войти без приглашения! Уилл не мог ответить на вопрос Джека. Он и сам не помнил, приглашал ли он когда-нибудь Эбигейл. Он знал ее столько лет, что наверняка что-то было. Хотя бы раз, в прошлом. Ведь если оно было, он не отзывал приглашение. — Ты привел ее сам? Кроуфорд начинал перегибать палку. Уилл знал, на что он намекает, но он не мог ответить. Он вглядывался в это невинное девичье лицо напротив и не мог насмотреться. Васильковые глаза, распахнутые в оцепенении ужаса, закушенная губа, не позволяющая сорваться на бессмысленные мольбы, мертвенная бледность и нахмуренный в попытке не расплакаться лоб. Наверное, так выглядит олень, вспугнутый светом фар. Но Эбигейл Хоббс не была жертвой, она была хищницей. — Я готов взять ее на поруки, Джек. На перевоспитание. На испытательный срок или как это можно назвать. Я готов взять на себя ответственность за нее. Кормить, обеспечивать… — Уилл потер лицо, подрагивающей от напряжения рукой, и заметил, что его ладони вспотели. — Я сделаю все. Можно отменить приговор? Кроуфорд побагровел. На его виске, норовя взорваться, нервно пульсировала венка, а глаза налились кровью настолько, что, казалось, сейчас в них лопнет сосуд. Беверли приняла боевую стойку, не зная, куда ей придется бросаться в первую очередь — останавливать Эбигейл или расцеплять Уилла и Джека. Ганнибал Лектер улыбался. — Что ты сейчас сказал? ЧТО?! — на долю секунды Кроуфорд утратил последние остатки сдержанности. Он поднял кулак вверх, прямо на уровень лица профайлера и с размаху ткнул в его сторону указательным пальцем. — Так вот чем теперь занимаются сотрудники Ночного дозора! Они укрывают беглых Темных! Я сто раз говорил тебе, Уилл, в нашем деле нет друзей. Закон есть закон! — Но… Я… Эбигейл молчала, безропотно взирая на то, как двое мужчин в этой комнате решали ее судьбу. Она была не против умереть. И Грэм знал это. Дело было не в дружбе. Вернее, не только в ней. Он не видел перед собой убийцу, не видел холодного и расчетливого кровососа или Темного, опьяненного своей силой. Он видел девушку, ненавидящую саму себя за то, какая она есть. Она не хотела быть вампиром, она не выбирала этого. Ей не с кем было даже поговорить, неоткуда узнать, как с этим жить дальше. И, лишая людей жизни, она не хотела творить зло, она просто хотела выжить. «Спаси себя — убей их всех» — фраза, прозвучавшая в голове профайлера, сочилась знакомым акцентом. Он смотрел на Эбигейл и чувствовал вину, грызущую ее изнутри, ощущал ее боль. Она не хотела быть такой, она не могла так больше жить. Она пришла к нему сегодня не чтобы выжить, а чтобы умереть. Дьявол побери оба Дозора и Инквизицию с их гребаным равновесием! В мире куда больше оттенков, чем черное или белое. Ганнибал Лектер смотрел на Уилла в упор и улыбался. — Постановление Инквизиции лежит у меня в кармане, сынок. Закон есть закон, — выдохшийся после обвинительной тирады агент Кроуфорд перестал кричать и посмотрел на Грэма по-отечески, почти с сочувствием. — Нарушитель Кодекса должен быть казнен всвязи с многократным нарушением закона. Эбигейл не просто оступилась один раз, она многократно публично нападала на людей, внося панику и привлекая к себе внимание. Это карается по всей строгости закона. Кровь за кровь. До последней капли. Уилл в отчаянии схватился за голову руками. Надежды таяли. Даже если он рискнет биться за Эби сам, у него нет ни единого шанса против Беверли, особенно если поучаствует Джек. Ходили слухи, что Кроуфорд не носил фонарик потому, что сам проецировал Свет хлеще прожектора. Внезапно взгляд Грэма запнулся о начищенные до блеска кожаные туфли, скользнул вверх по брюкам с идеальными стрелками и наткнулся на пристальный, немигающий взгляд Лектера. Глаза Ганнибала, наедине лучившиеся теплом янтаря, сейчас напоминали осколки льда в стакане с кофе. Холодные и бездушные. — А что скажете вы, уважаемый Темный? Есть ли возможность изменить это решение? Ганнибал, заметив, что все взгляды теперь прикованы к нему, поправил манжеты, снисходительно улыбнулся и, выдержав драматичную паузу, коротко ответил. — Нет. Уилл покачнулся и схватился рукой за косяк. Шансы решить ситуацию миром таяли на глазах. Гнев, копившийся в нем все это время, наконец обрел ясную цель. Лектер был Темным, он должен был защищать своих. А он не хотел. Где-то глубоко, в недрах разума, Уилл понимал, что Ганнибал не причем, но это было уже не важно. Ему нужно было выплеснуть на кого-то свое отчаяние и ярость, и Темный маг был идеальной мишенью. — Как? Как ты можешь?! — выпалил он, не понимая, что несет. — Она же ваша. Одна из вас! — Ты полагаешь, что разделение на своих и чужих в нашем случае уместно, Уилл? — глаза Лектера стали еще холоднее, словно он увидел в Уилле искру того, что он искал, а теперь она потухла. Он был разочарован, от этого и без того холодные глаза стали ледяными. — Мы не группировки якудза и не сицилийская мафия, позволю себе напомнить. Мы представители сторон, призванные блюсти равновесие. Иначе случится война. Та, в которой уже не будет ни победителей, ни проигравших. Как очень верно подметил агент Кроуфорд — «закон есть закон». Уилл отступил на шаг, замирая в дверном проеме, за который он теперь держался обеими руками. Джек и Лектер смотрели на него с двух сторон и на их лицах читалась одинаковая уверенная непоколебимость. Им было плевать и на Уилла, и на девочку напротив. Годы выпарили из них эмоции, и они давно не меряли мир человеческими категориями. Они блюли равновесие сотни лет до их рождения, и будут блюсти столько же после того, как от самого Уилла Грэма не останется даже воспоминаний. Но у Уилла хотя бы был шанс встретить завтрашний рассвет, а вот у Эбигейл Хоббс… Джек достал из кармана потертую распечатку и развернул ее. "…Вы обвиняетесь в охоте без лицензии… В нарушении закона… В несанкционированном доступе… В нежелании взаимодействовать… Именем Инквизиции, в присутствии представителей Ночного и Дневного… Привести в исполнение немедленно…" Канцелярские слова. Мертвые буквы на листе бумаги. Уилл слышал их, но они пролетали мимо. Он никак не мог понять, какое отношение эти казенные формулировки имеют к происходящему сейчас. Человек — это не имя на папке картотеки. Это плоть и кровь, это ум и душа. Это жизнь, которой предстоит закончиться. Уилл должен стать хотя бы проводником ее души. Эбигейл не заслуживала того, чтобы в вечность ее отправлял чужой человек. Уилл поступит с ней правильно, как человек, любящий ее, он прекратит ее боль. — Позвольте мне… — только и успел произнести Грэм, когда Джек коротко мотнул головой и, вытащив из кармана складной серебряный нож, кинул его Беверли. Агент Катц поймала его на лету, открыла и подскочила к Эбигейл со спины, обнимая ее последним, нежным объятием. «Прости» — шепнули одновременно губы Эби и Беверли. Азиатка занесла руку, и мир замедлился. Пользуясь остатками силы от выпитой крови, Уилл прыгнул сразу на второй слой Сумрака. Тишина взорвалась стрекотом цикад, глаза залила ржавчина монохрома, и Грэм бросился вперед, стараясь пробиться сквозь толщу пространства, экономя секунды, чтобы успеть вовремя. Он путался в вязком сиропе плотного воздуха, проталкивая себя через него, как сквозь толщу воды. Но не успел. На его глазах нож чудовищно медленно укусил Эбигейл за шею и принялся чертить полумесяц улыбки на ее горле. Маленькая Хоббс не сопротивлялась, принимая правосудие как должное. Уиллу показалось даже, что он видит облегчение на ее лице. Он упал на них сверху, прыгнув через диван. Беверли выпустила девушку, уходя от столкновения. Эбигейл упала на пол, и Грэм приземлился на нее сверху, ловя руками ее шею, стараясь зажать рану и унять кровь. Губы Эбигейл что-то беззвучно шептали, двигаясь в последний раз, а Уилл дрожал, оглядывая стоящую над ним троицу в поисках проблеска сочувствия на их лицах. Беверли судорожно выдохнула и отвернулась к стене, вытирая нож о брюки, чтобы украдкой передать его Джеку. Она взяла жмущегося в углу Уинстона за ошейник и увела на кухню, чтобы не травмировать пса. Теперь над Грэмом, прижимающим к себе истекающую кровью Эбигейл, высились только двое — Джек Кроуфорд и Ганнибал Лектер. Оба с выражением профессиональной бесстрастности на лице. — Помогите же ей! Помогите… — бессвязно бормотал Уилл, роняя слезы на мокрую от крови одежду Эбигейл. — Пожалуйста. Если есть хоть один шанс… — Если есть шанс, то что? — деловой тон Лектера вынудил Уилла вскинуть голову, забывая о скорби. — А он есть? Есть? Ганнибал, прошу тебя. Спаси ее. — Ты можешь просить сколько угодно, Уилл, я не занимаюсь благотворительностью. Что ты предложишь мне в обмен на второй шанс для Эбигейл? Джек чертыхнулся сквозь зубы, но ничего не сказал. Уилл застонал, чувствуя как последние капли жизни Эби стекают по его пальцам. Какими бы силами ни обладал Темный маг Ганнибал Лектер, воскрешать из мертвых он точно не мог. — Все, что захочешь! — опрометчиво выкрикнул Уилл, и Джек втянул воздух сквозь зубы. — Одно любое желание. Я выполню одно любое твое желание, только спаси ее. Ганнибал кивнул, принимая обещание. Он присел над телом холодеющей Эбигейл и скинул руки Уилла с ее шеи. Накрыв рану своими ладонями, он прикрыл глаза и сконцентрировался. — За свои прегрешения Эбигейл Хоббс должна была заплатить по всей строгости закона. Кровь за кровь. До последней капли, — под руками Лектера не было ни света, ни тьмы. Сперва казалось, что ничего не происходит, но потом Уилл заметил, что лужа крови на полу медленно уменьшается. — Кровь пролилась до последней капли. Долг уплачен. В новой жизни Эбигейл больше не несет на себе клейма своего греха. Ей даруется второй шанс жить, беспрекословно соблюдая законы Кодекса и чтя Закон. Кровь еще быстрее исчезала с пола, она пропадала с ткани одежды Эби, плавно сползаясь с ее тела к груди, устремляясь выше, к горлу. Ганнибал чуть покачнулся и нахмурил брови, но руки не убрал. Он колдовал над вампиршей несколько минут, пока рана на ее горле не затянулась полностью, оставляя после себя только тонкий розовый шрам. Тогда Ганнибал с трудом встал, за неимением трости опираясь о диван. Он смотрел на Уилла сверху вниз, ожидая если не благодарности, то хотя бы признательного взгляда. Но Грэм был слишком поглощен лежащей на полу Эби, он забыл о правилах приличия, о присутствующих и странности формулировок. Он просто смотрел на жизнь, которую чуть не потерял, и не мог поверить в свое счастье. — Твое счастье, что у тебя сохранилось право… Надо же, беречь его столько сотен лет и потратить не на Абеля, а на какую-то девчонку. — грубым тоном сообщил Джек, оглядываясь по сторонам. — Впрочем, тут ты был в своем праве. Потеря двух вампиров за месяц действительно покачнула бы равновесие… — Рад, что ты это осознаешь, Джек. Надеюсь, ты не создашь мальчику дополнительных проблем, — голос Лектера звучал иначе. Акцент стал заметнее, превращаясь из кошачьего урчания в тихое горловое порыкивание. — Ему и текущих хватает. — Мои сотрудники — не твоего ума дело, — отрезал Кроуфорд и посмотрел на часы. — Мне здесь больше делать нечего. Он ушел, не прощаясь. Лектер еще пару минут наблюдал, как Уилл нежно гладит лицо Эбигейл, бормоча ей ласковые слова, словно утешая подобранную где-то раненую собаку, а потом кашлянул, обозначая свое присутствие. — Не стоит благодарности, Уилл, — с ехидцей произнес Лектер и шагнул в Сумрак. — Спаси… Запоздало начал было Уилл, но осекся. Ганнибала все равно уже не было рядом. В доме остался только он, Беверли и Эбигейл. Трое в лодке, не считая собаки.