Водоворот Иллюзий

      Всё вокруг залито кровью. Слёзы бегут по лицу, и я вытираю их липкой ладонью. Кровь у меня на руках, на одежде, на обуви... даже волосы забрызганы ей. Проведя языком по губам, я, к собственному ужасу, чувствую металлический привкус. Меня тошнит и трусит, словно в лихорадке. В воздухе витает запах смерти, пропитавший собой не только окружающее пространство, но и обстановку. Серые и холодные стены давят на меня со страшной силой. Блики от свечей отбрасывают уродливые тени. Мои пальцы разжимаются, и кинжал со стуком падает на пол, подняв брызги в расползающейся луже крови. Я оседаю на пол рядом с телом. Кровь пропитывает моё платье.       Стоя на коленях, я смотрю на своего возлюбленного. Его белая рубашка похожа на лохмотья. Спина изуродована рваными ранами. Он лежит на боку в луже собственной крови. Его остекленевшие глаза расфокусированы, кожа приобрела неестественный голубоватый оттенок. На губах застыла полуулыбка. Мне хочется рвать на себе волосы и метаться по комнате, словно дикий зверь, но я не двигаюсь. Пальцы на руках Михаэля едва различимы. Те самые, которые дарили мне ласку и тепло. Дрожащими руками, я осторожно провожу по его лицу. Боль, уже не помещающаяся в сердце, вырывается всхлипами и потоком безудержных слез. Мне кажется, что рядом с телом возлюбленного лежит моя умершая душа. Я чувствую мучительную душевную боль, она разрывает меня на мелкие кусочки. Внезапно лёгкая ладонь ложится мне на плечо.       — Ты сделала всё правильно, — мурлычет моя мать, словно довольная кошка, — ты подарила ему избавление от боли. Хотя этот дворовый выродок не заслуживал умереть от твоей руки. Он испортил мою драгоценную дочь и должен был страдать ещё долго.       Я медленно поворачиваюсь к ней. На её губах счастливая улыбка, словно свершилась её самая заветная мечта. В детстве мы все боимся чудовищ и монстров, но они все вымышленные и никогда не покинут страницы сказок и историй. Тогда почему я вижу одного перед своими глазами? Почему он такой реальный? Разве так должно быть? Я отшатываюсь от матери, словно ошпаренная. Мне противны её прикосновения. Я вжимаюсь в каменную стену, словно она сможет меня защитить.       — Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! — кричу я так громко, что сама не узнаю свой голос.       От собственного крика в ушах стоит гул, я резко открываю глаза. Воспоминания со временем превратились в ночные кошмары, где я раз за разом переживаю одни и те же дни. Иногда мой больной разум меняет их, но так ещё хуже. Единственный способ сбежать от этого — принять настойку. Она лишает сновидений. Второй способ — просто не спать. Организм за такое "спасибо" не скажет, но он у меня и так не особо крепкий. Перед балом я почти ничего не ела, поэтому и упала в обморок, сбежав от Люциана.       Интересно, сколько я проспала? В комнате стоит тишина, которую нарушает лишь тиканье часов. Яркое солнце щедро купает её в своих лучах. Я пошевелилась и почувствовала, что мою левую ладонь крепко сжимают. Повернув голову, я вижу Уильяма. Его тело полусогнуто, а голова покоится на моей кровати. Неужели он пробыл со мной всё время? От этой мысли мне становится неуютно и странно. Я пытаюсь высвободить руку, как можно незаметнее, но мой муж всё же просыпается. Он резко жмурится, а после открывает глаза. Стоило ему меня заметить, как он облегчённо выдыхает, словно сбросив со своих плеч тяжкий груз.       — Доброе утро или уже обед? — я улыбаюсь.       — Как ты себя чувствуешь? — он тепло улыбается мне в ответ.       — Хорошо. Я долго спала?       — Почти два дня, — на его лбу появляется морщинка, — нужно снова позвать лекаря, чтобы он тебя осмотрел.       — Не стоит, — я немного повысила голос, — мне уже лучше, не беспокой его по пустякам.       — Как ты можешь так говорить? Твоё самочувствие не пустяк.       — Уильям, я правда в порядке, — пытаюсь я успокоить я мужа. Он явно колеблется и всё ещё хочет отправить за лекарем.       — Мне стоило лучше заботиться о тебе. Мы так редко виделись, я больше так никогда не поступлю, — по идее, его слова должны были меня успокоить, только получилось в точности да наоборот. Я не особо горела желанием видеть мужа слишком часто.       — В этом нет твоей вины. Я, наверное, немного перенервничала и забыла поесть, поэтому так и случилось.       — Не пугай меня так больше, — он взял мою руку и, поцеловав её, крепко сжимает. Уильям даже не представляет, что своими прикосновениями делает только хуже.       — Не буду, обещаю, — переборов себя, я слабо улыбнулась. Возможно, мне не следует быть такой холодной и мерзкой, но что поделать, я такая, как есть. Я прекрасно понимаю, что не смогу почувствовать хоть капельку тёплых чувств к своему мужу. Может, если бы он не пытался найти во мне мою мать, всё было бы иначе, но мы никогда об этом не узнаем.       — В театре скоро будут ставить новую пьесу, тебе хотелось бы её увидеть? — мужчина протянул руку и погладил меня волосам.       — Хочешь отвести меня на свидание?       — Очень. Ещё неплохо бы прокатиться на лодке или прогуляться по парку. Что тебе нравится из этого больше? — мой муж, оказывается, романтик. Я не ожидала подобного.       — Давай пока остановимся на пьесе. — театр мне кажется самым безобидным.       — Тогда я скажу, чтобы для нас приготовили специальное ложе, — воодушевлённо произнёс Уильям.       — Хорошо, — я киваю.       — Может, тебе чего-то хочется? Чаю или подкрепиться?       — Я бы съела лёгкого супа и выпила чаю. Больше мне ничего не нужно.       — Сейчас, я обо всём распоряжусь, — мужчина поднимается и разминает по-видимому затёкшие руки.       — Ты уходишь? — удивлённо спрашиваю. Меня, это и радует, и настораживает.       — Да. Прости, пожалуйста, но мой брат просил меня приехать на совет фракций. Он состоится уже скоро и раз тебе лучше, я как можно быстрее отправлюсь во дворец.       — Что-то случилось?       — Тебе не стоит об этом думать. Политические проблемы не являются женской заботой, — какие глупые и опрометчивые слова. Сказал бы подобное этот человек моей матери.       — Раз это срочно, то скорее поезжай, — как можно ласковей произношу я.       — Не скучай без меня, милая.       Уильям впервые так называет меня. Обычно он обращается ко мне по имени. Мужчина наклоняется и целует меня в лоб. Я едва сдерживаюсь, чтобы не оттолкнуть его со всей силой. Уильям всё чаще и чаще прикасается ко мне. Это очень плохо. Такими темпами и до постели совсем не далеко.       Я натягиваю на лицо улыбку, и как только мой муж скрывается за дверью, быстро вытираю лоб. Вся комната пропитана его запахом. Он словно душит меня. Я откидываю одеяло и встаю босыми ногами на пол. Холод помогает мне немного прийти в себя. Всё тело болит и ноет, но это меня не останавливает. Такая боль — просто пустяк, мне приходилось терпеть и хуже. Я подхожу к окну и приоткрываю его, чтобы поскорее проветрить комнату.       Я прикрываю веки и жадно втягиваю ноздрями осенний воздух. Ветер ласково развевает мои длинные волосы. На моих губах появляется искренняя и довольная улыбка. Стоит признать, в Южных землях осень действительно прекрасная. Здесь нет зимы, она сюда не заглядывает в гости. Лишь лёгкий мороз касается этих земель. Если дома осень вспыхивает на короткий миг и уходит в небытие, то здесь она полноправная хозяйка. Воздух как-то по-особому прозрачен и свеж, туманное утро имеет свою прелесть, от него веет тишиной и покоем. Мне нравится смотреть в окно за чашкой чая и наблюдать эту красоту. Я ещё могу радоваться такой мелочи, как погода. Значит, я ещё не полностью сошла с ума и потеряла желание жить. Вскоре моё блаженное одиночество нарушает стук в дверь. Наверное, горничные принесли мне поесть. В этот раз они вовремя.       — Входите, — я отхожу от окна.       Снова те молодые девушки. Я действительно вижу их чаще, чем остальных горничных.       — Не расставляйте всё. Сначала я хочу принять ванну.       — Как пожелаете, — они коротко кланяются.       — И принесите лёгкого фруктового вина, а после оставьте меня одну.       Девушки переглядываются, но ничего не говорят. Какая разница, что они подумают, это меня мало беспокоит. Мне нужно немного расслабиться. Как только всё готово, я скидываю с себя сорочку и опускаюсь в ванну, полную лепестков. От воды доносится восхитительный запах цветов. В меру тёплая ванна словно исцеляет, а бокал лёгкого ароматного вина приводит меня во вполне благодушное настроение. Я лежу в ней около получаса, не в силах думать ни о чем, но вскоре всё заканчивается.       В голове возникает погибший мальчик. Люциан без малейшей жалости лишил его жизни. В детстве мы были друг у друга единственной опорой. Только у меня ещё был старший брат. Он не испытывал к Люциану тёплых чувств и старался ограничивать наше общение. Мариус видел ещё в детстве, что Люциан опасен. Сначала я не обращала на это внимания. Мы спали в одной кровати держась за руки, лепили снеговика и играли в снежки. Не было настолько неразлучных детей, как мы.       Всё изменилось на мой десятый день рождения. Мы пошли посмотреть на гончих, которых используют рыцари на охоте. Не помню, как так получилось, но меня чуть не укусила одна из собак. Я испугалась и попросила Люциана уйти. Только на следующий день все гончие были мертвы, их отравили. Ещё в тот момент в моей голове прозвучал тревожный сигнал. Я перестала общаться с Люцианом. Он почти месяц просил у меня прощения и говорил, что сделал так, потому что испугался за меня. Ему было страшно, что я чуть не пострадала. Мне стало жаль его, и я простила. Мы снова начали общаться. Через время случилось новое происшествие. Со ступенек упала моя учительница танцев, которая сделала мне замечание. Она осталась калекой и, кажется, перестала преподавать. Всё выглядело как несчастный случай, только в моём сердце поселилось огромное сомнение, и не зря.       В тот вечер меня случайно облила горячим чаем одна из горничных. Мне было жутко больно, матушка просидела со мной всю ночь. А утром горничная была убита, её тело нашли в кладовой. У девушки отсутствовали пальцы на обеих руках. Люциан принёс мне их в коробке со словами, что теперь никто не посмеет меня обидеть. От ужаса я закричала на весь замок. Его никто не наказал. Мне кажется, в глазах матушки тогда мелькнуло одобрение и гордость. Только Мариус был также шокирован, как и я. Он стал чаще появляться дома и проводить со мной больше времени. Не знаю, помог ли ему кто или он сам лишил горничную жизни, но я навсегда закрылась от Люциана. Мне стоило это сделать ещё после происшествия с собаками. Может, я надеялась, что Люциан сделал всё неосознанно, и это было ошибкой с моей стороны. И снова моя ошибка стоила жизни человеку. Такой, как Люциан, никогда не должен сесть на трон или империя обречена.       Вздохнув, я понимаю, что вода уже остыла. Мне пора выбираться из ванной. Обмотавшись полотенцем, я направляюсь в гардеробную, шлёпая по полу мокрыми ступнями. Чтобы отвлечься, я напеваю мелодию. Брату и Михаэлю нравилось моё пение. Я же не считаю его выдающимся. Иногда пение помогает мне избавиться от дурных мыслей. Я открываю дверь, и мои брови ползут вверх от удивления. Лиам оглядывает комнату, а после замирает на месте.       — П… п… простите.       — Что ты здесь делаешь? — хмуро спрашиваю я.       — В комнате стало слишком тихо, я подумал, что вам снова плохо, — Лиам не скрывается своего смущения, и его лицо становится пунцовым. Это не ускользает от моего внимания.       — Да не шуми ты так, — я вздыхаю, — хочешь, чтобы о нашем происшествии узнали все?       — Нет, — юноша мотает головой, не зная, куда смотреть.       — Тогда сбавь тон, тебе явно не сносить головы, если кто-то сбежится на шум.       — Почему вы так спокойны? — смущённо спрашивает он.       — Мне биться в истерике? — я выгибаю бровь, — ты ведь не голой меня увидел.       Как оказалось, Лиам мог покраснеть ещё больше, чем до этого. Может, если бы я была настоящей леди и не жила прежней жизнью, я бы истошно кричала. Только смысл — это делать? Мне лишний шум и уши не нужны. Подумаешь, Лиам увидел меня, выходящую из ванной. Это самая маленькая из моих проблем. Может, я была ещё спокойна, потому что не воспринимала Лиама, как мужчину.       — Если насмотрелся, выйди за дверь или хочешь продолжения? — я усмехаюсь.       — Ваша Светлость, прошу, не говорите так, я ведь не намеренно, — лепечет юноша.       — Успокойся, я никому не скажу, но мне действительно нужно одеться.       — Простите, — бубнит Лиам, а после быстро выходит из комнаты.       Он, наверное, теперь и в глаза мне будет бояться посмотреть. Я вздыхаю. С детьми определённо много мороки. Может, Лиам никогда не видел обнажённой женщины? Слишком бурная у него была реакция. Возможно, он до сих пор невинен? Ему ведь двадцать лет. Неужели у него за это время не было близости с девушкой? Мой брат был тем ещё блудником. Он любил Лидию, но по-своему. Но их отношения устраивали обоих и касались только Мариуса и Лидии. Насчёт Михаэля я не могу сказать так же. Он всегда смотрел только на меня. Я одёргиваю себя. Ладно, хватит. Довольно на сегодня болезненных воспоминаний.       Быстро переодевшись в самое простое платье, я накидываю шаль и присаживаюсь на диван. Суп уже остыл, но я всё равно с удовольствием его съедаю. Такое случалось редко. А вот остывший чай — это для меня моветон, поэтому я тяну за плетёную веревку, чтобы вызвать горничных. Они укладывают мне волосы и приносят свежезаваренный чай. Он приятно пахнет фруктами и ягодами. Нужно съездить в город к Лидии, гильдия наёмников за такое время давно собрала сведения. Только поездку стоит отложить не на завтра и не на послезавтра. Матушка определённо заявится ко мне после случившегося на балу. Мне нельзя рисковать и выдать хоть малейшую информацию о сыне Мариуса. Стоит также заняться документами, когда всё закончится, у герцогства де Лоран будет новый наследник. Благодаря Лидии он изменит всё к лучшему, я уверена. Раздаётся стук в дверь, я лениво смотрю на неё. Кого ещё занесло ко мне в гости? Может матушка уже пожаловала?       — Войдите, — я ставлю чашку на стол.       — До меня дошли слухи, что вы очнулись, матушка, — Кристофер улыбается, но его глаза остаются холодными.       — Да. Вы хотели о чём-то поговорить? — мне не хочется лишний раз обмениваться с ним любезностями. Лучше сразу перейти к делу.       — Вы проницательны, как и всегда.       — Присаживайтесь. Не будем терять время понапрасну, — я жестом наказываю горничным покинуть комнату.       Кристофер садится не напротив меня, а рядом. Я не особо радуюсь такому повороту, но решаю лишний раз с ним не ссориться. Чем скорее мы поговорим, тем скорее он уйдёт.       — Так что же нужно вам от моей скромной персоны? — равнодушно спрашиваю я.       — Не прибедняйтесь. Мы с вами прекрасно знаем, что вас с натяжкой можно назвать скромной персоной.       — Звучит как комплимент и оскорбление одновременно. Если пришли затеять новый спор, то покиньте мою комнату. Я не хочу заниматься подобной глупостью.       — Я пришёл к вам с деловым предложением, — он улыбается.       — Не уверена, что оно меня заинтересует.       — Как категорично. Может, сначала выслушаете меня? Вдруг вам станет интересно?       — Ну, попробуйте, — я окидываю Кристофера снисходительным взглядом. Что такой, как он, собирается мне предложить?       — Мне кажется, у нас с вами общий враг, поэтому я предлагаю вам работать сообща, — вот так новость. Интересно, каким образом он пришёл к подобному умозаключению?       — Во-первых, когда, "кажется" — помолитесь, вдруг поможет, а во-вторых, говорите прямо, а не юлите, как обычно.       — Леди Эрика, сначала ответьте, чего вы хотите больше всего? — собеседник пристально посмотрел мне в глаза.       — Свободы, — без раздумий ответила я.       — И она у вас будет, если мы станем партнёрами.       — Почему вы подумали, что я захочу с вами работать? — на моих губах появляется кривая усмешка, — мне не нужен вспыльчивый мальчик в союзниках. Я не мама, чтобы бегать за вами с носовым платком.       Кристофер напрягается от моих слов. Видимо ему не нравится, когда кто-то воспринимает его так. На его лице выдаются скулы, а губы сжимаются в тонкую линию. Кажется, я зацепила Кристофера за живое. Забавно, что вся его спесь немного сходит. Он пытается казаться хищником, но единственное, что получается — скулящий надоедливый щенок. Я немного разочарована, потому что ожидала чего-то более серьёзного. Чаще всего амбиции человека не связаны с жизненными обстоятельствами или обидами, но и их можно повернуть в правильное русло. Я едва сдерживаю улыбку. У меня появился шанс сделать из алмаза бриллиант. Огранить его так, что он станет моей козырной картой в игре против матери.       — Послушайте меня внимательно и подумайте, чего хотите вы от нашего союза. Ваши детские склоки и обиды — не то, в чём я захочу участвовать.       Он не торопится мне отвечать. Я не против. Мне нужно просто подождать. Я ведь дала ему пищу для размышлений. Теперь, я знаю, как мне воспользоваться найденной информацией в свою пользу. Я беру со стола яблоко и, подсев поближе, протягиваю Кристоферу. Он внимательно смотрит на алый блестящий плод.       — Чтобы заставить человека страдать, нужно забрать у него то, что ему дорого, или то, чего он страстно желает, — мой голос звучит мягко, как сладкий мёд, — и я подарю вам эту возможность вместе с троном вашего дяди. Самое главное желание императрицы — это посадить своего сына на трон. Так лишите её этой возможности. Тем более, трон действительно может принадлежать вам по праву.       Я неспроста выбрала этот фрукт. У нас в замке висит довольно интересная картина. Две женщины склонились над мужчиной, у которого в руках символ монаршей власти, похожий на яблоко. Всё полотно выполнено в тёмных тонах, кроме него. Яблоко прекрасное и яркое, оно так и манит к нему прикоснуться. На этой картине — яблоко символизирует раздор, причину конфликта и выигрыша, которого каждая из сторон будет добиваться любыми средствами.       — Кажется, вы делаете предложение мне, а не наоборот, — Кристофер довольно ухмыляется, а в его глазах загораются озорные огоньки, — что вы от этого получите?       — То, чего так страстно желаю, как и вы, — сделать так, чтобы Люциан лишился трона, а заодно выиграть бой у своей матери за свободу и жизнь.       — Прийти к вам оказалось самой удачной идеей. А как же мой отец?       — Эта цель самая простая. Всего лишь будьте паинькой рядом со мной, потому что то, чего он желает, это я.       — Никогда бы не подумал, что скажу подобное, но я понимаю, почему, — Кристофер забирает с моих рук яблоко и надкусывает.       Бремя, которое я сейчас на себя взяла станет как моей ошибкой, так и моим спасением. В любом случае мне придётся пойти на этот риск. Другого шанса я ждать не могу.