Водоворот Иллюзий

      Сказать, что новость о родном сыне императора была эффектной — не сказать ничего. Она перевернула империю с ног на голову. Аристократия подняла такой шум, что он не утихает до сих пор. Представляю лицо моей матери, когда она поняла, что уехала слишком рано и всё пропустила. В какой-то степени это даже смешно. Такого человека, как матушка нелегко застать врасплох, но уверена, она сейчас в ярости, как и её цепной пёс. Теперь мне страшно представить, что они могут выкинуть.       С каких пор Лиам решил, что вернётся на своё законное место? Он ведь говорил, что не желает трона, а теперь он — главный наследник. Конечно, многие были против, но после того, как услышали о помощи гильдии магов в грядущей войне, мнения разделились. Ранее маги были более лояльны к короне и часто помогали ей, сейчас они держат нейтралитет. Значит, у Лиама есть не просто их поддержка, а полное подчинение. Прежнего Архимага заключили в Хрустальную башню за отказ воевать, а теперь они поменяли мнение? Почему маги вообще пошли на подобное? Сколько бы ни думала об этом, ничего не приходит на ум. Помощь скорее всего, будет заключаться в предоставлении оружия и разнообразных зелий. Маги не используют свои силы против людей, это нерушимое табу.       И дело не в наследственности, Лиам выглядел моложе своих лет из-за магического кольца. Имперская реликвия, которую создали несколько столетий назад, она ведь считалась утерянной. Неужели, император всё-таки любит своего сына? Когда Лиам родился, шла война с бунтующими дворянами. Может ли, что император отдал его из-за страха, что его единственный сын может погибнуть? Императрица Маргарет только вошла во дворец, но уже тогда наводила там свои порядки. Если она травила наложниц, то помеха в лице Лиама ей не была нужна. Он маленький ребёнок, которого мог растерзать каждый. Наследники престола и принцессы часто умирали во младенчестве. Императорский дворец видел много крови, особенно при борьбе за власть. Нельзя забывать и о моей матушке. Знай она, что у императора есть любимый сын, которого он намеренно спрятал, то перевернула бы империю ради его поисков.       Налив себе очередной бокал вина, я расположилась возле камина. Нужно прочесть письмо Бастиана, я ведь ещё не брала его в руки. Теперь мне придётся прибегнуть к запасному плану. Может я и не посажу на трон Кристофера, но наша с матушкой борьба ещё не окончена. Пробежавшись по строкам, я бросила письмо в камин. Оно быстро исчезло в пламени.       Снова лишь туманные предположения и догадки. Никто не знает, что за человек Хозяин Хрустальной башни. Он был близок с императорской семьёй с самой юности и дружил с принцами. Занимал пост доверенного лица правителя, помог избавиться от моей бабушки и дяди императора. Его преданность короне никогда не подвергалась сомнениям. Он даже был женат, но никто и никогда не видел его супругу. После женитьбы бывший глава магов стал всё реже выходить в свет, и почти на пять лет стал затворником. Говорили, он так сильно влюблён в свою жену, что не оставляет её и на пару минут. А после произошли непонятные события, которые сделали из него изменника короны. Никто до сих пор так и не знает причину, по которой когда-то уважаемый и благородный человек, скатился в пропасть. Говорят, что даже не отказ участия магов в войне стал решающим. Такая мутная история, словно вода в болоте. А собственно на что я надеялась? Пленник Хрустальной башни самый таинственный и странный человек во всей империи. Его женитьба произошла почти в то же время, что и рождение брата. Могла ли матушка что-то подстроить в тот момент? Я не знаю. От всех этих размышлений начинает болеть голова. Я шумно выдохнула, услышав настойчивый стук в дверь. У меня нет и секунды покоя.       — Разве я не просила вас не беспокоить меня сегодня вечером? — чего бы от меня не хотели горничные, плевать. Мне нужно отдохнуть.       — А как же сказка на ночь, матушка?       — Думаю, вы уже выросли из этого возраста, сынок, — я криво усмехнулась, — сможете уснуть и без сказок.       Когда дверь всё-таки открылась, я не сдвинулась с места. У меня вылетело из головы её запереть, как я делаю обычно. Ожидаемо, что Кристофер пришёл ко мне после случившегося на помолвке. Хотя я думала он не станет ждать и дня, а он продержался целых два.       — Вижу, вам тоже не спится.       — Вы так прозорливы, что просто поражает, — закатив глаза, я потянулась за бутылкой, но Кристофер меня опередил.       — Хороший выбор, этот год был довольно неплохим для виноделов.       — Разве я разрешала вам войти? В такое время в мою спальню может заходить лишь ваш отец.       — А вам бы этого хотелось? — саркастичным тоном поинтересовался мужчина, наливая вина в мой бокал.       — Попробуйте сами ответить на свой вопрос.       — Кто бы мог подумать, что так выйдет. Нас обошёл Лиам, это даже не смешно, — Кристофер сел напротив меня, закинув ногу на ногу.       — По всем меркам он идеальный наследник, какого мы пытались сделать из вас. Только вопрос времени, когда все противники примут его.       — Вы сдаётесь?       — Император назвал наследника, и не думаю, что у нас с вами получится изменить это решение. Если, конечно, вы тоже не являетесь его настоящим сыном, — я сделала большой глоток из своего бокала. Сегодня у меня в планах именно опьянение, потому что я не хочу думать рационально. В голову лезут посторонние мысли, которых я хочу избежать, — вы нашли дневники своей матери?       — К сожалению, нет, — он врёт, я это чувствую.       — Меня в любом случае, они уже не интересуют. Вам не видать короны, как бы мы не пытались изменить это.       — Дядя передал, что несмотря на произошедшее ваше соглашение не будет расторгнуто. Он надеется на вашу благоразумность.       — Как смешно угрожать мне, хотя я даже ничего не сказала. От такой предсказуемости становится скучно.       — Вы действительно равнодушны ко всему, или просто умело притворяетесь?       — И то, и другое. Я не боюсь вашего дядю, мне плевать на его желания. Он мне более не нужен, а вот я ему пока нужна.       — Значит, вы и со мной разорвёте все связи? — Кристофер поднялся со своего места и навис надо мной.       — Мыслите правильно.       — Как жестоко. Что у вас за соглашение с моим дядей, которого вы не заключили со мной?       — Оно вас не касается.       — Знаете поговорку: «Мы в ответе за тех, кого приручили», — мужчина коснулся моих волос, — я делал всё, что вы мне говорили. Если нацепили на меня поводок, то вам стоит крепко держать его.       — Поводок? — я выгнула бровь, — не думаете, что звучит довольно унизительно?       — Мне плевать. Я не дам вам так просто избавиться от меня. Хоть кто-то из нас должен добиться своей цели.       — И какова же моя?       — Судя по тому, что я видел пару дней назад, единственный человек, которого вы боитесь до дрожи — это ваша мать. Вы пытаетесь сбежать не от моего отца или императора, а от неё. Вы бы могли свободно потребовать развода, потому что брак не был консуммирован. Поправьте меня, если я не прав.       — Вы должны были уделять время своей невесте, а не следить за мной, — прошипела я.       — Я же говорил, что не заинтересован в нашем браке с Жозефиной. Она мне дорога, но как младшая сестра. Я не вижу в ней женщину.       — Значит, у вас не всё в порядке со зрением, она хорошая девушка.       — Но вы были готовы использовать её, чтобы добиться своей цели, — Кристофер прав, и я бы сделала это снова, если бы пришлось.       — Да, в нашем мире хорошим людям нет места. Они просто в нём не выживут.       — Хотите сказать, вы такой родились?       — Нет, но в моей семье никому не предоставляют право выбора.       — Но ваш брат… — я не дала ему закончить фразу.       — Он мёртв по этой же причине. Будь он таким, каким должен быть наследник семьи де Лоран, то не погиб бы, — я осушила бокал одним глотком.       — И вы до сих пор страдаете из-за его потери. Мы с вами похожи.       — Кто сказал, что я потеряла только брата? Вами движут лишь мелкие обиды, и эрцгерцогу далеко до моей матери. Вы не раздумываете, глядя на балдахин своей постели, каким бы образом отправить отца на плаху. У вас на это никогда бы не хватило пороху. Вот насколько мы разные, — на моих губах появилась ядовитая улыбка.       — Тогда чем вас привлёк тот, кто ещё сильнее отличается от вас, нежели я?       — Не понимаю, о чём вы?       — Понимаете. Я видел, как он на вас смотрит, так выглядит по уши влюблённый мужчина. Знаете, как сильно он пытался избежать малейшей встречи с вами, когда вы переступили порог этого замка? А услышав, что отец женится на вас, Лиам почти разгромил тренировочный плац. Я не придал этому значения, но теперь всё становится на свои места. Причина его странного поведения ясна, как день, — как же мне хочется закрыть уши и не слышать никогда этих слов. Я не должна снова становиться слабой или никогда не вырвусь из стальных когтей матери.       — Это всего лишь ваше воображение, — я старалась придать голосу более равнодушный и незаинтересованный тон.       — Вы умны, и если бы хотели, то придумали бы план, чтобы помешать Лиаму, но не станете. Вы не подставите его под удар и не допустите, чтобы он пострадал, особенно от вашей руки.       — Мне незачем вредить Лиаму. Он станет хорошим правителем, а я добьюсь своего и без игры за трон. Советую вам поступить так же.       — Что-то мне подсказывает, что я тоже добьюсь своего и очень скоро, — его губы исказила кривая усмешка.       — Разговор окончен, покиньте мою комнату, — я указала рукой на дверь.       Действительно глупый и несдержанный мальчишка. Кристоферу постоянно нужен кто-то, кто будет держать его в узде. Такого можно сажать на трон, только после тщательного изменения. Даже бриллиантам нужна огранка, чтобы они предстали во всей своей красе. Хотя, теперь у меня исчезла лишняя причина для головной боли и бессонницы.       Вздохнув, я прикрыла глаза, расслабляясь в кресле, прислушиваясь к звукам дождя за окном. Но стоило так сделать, как образ Лиама снова появился у меня в мыслях. Ласковый голос и тёплые руки, которые дарили долгожданный покой. Нежные губы, целовавшие меня и произносящие правду, смешанную с ложью. Мы не рассказывали друг другу ничего важного. Я постоянно отталкивала Лиама, пряча своё сердце. Бессмысленно размышлять об этом, всё повторится заново. У меня нет шанса на спокойную жизнь, пока моя матушка жива. Я не должна забывать об этом. Искры, что возникают, нужно затушить или они превратятся в бушующее пламя. Вскоре раздался очередной стук в дверь.       — Ваша Светлость, вам пришло письмо от вашей матери. Кажется, случилось что-то серьёзное.       Услышав слова горничной, я быстро поднялась с кресла и направилась к двери. Матушка никогда бы не прислала мне письмо в столь поздний час, без веской на то причины.       — Кто привёз письмо? — спросила я.       — Рыцарь. Он сказал немедленно отдать вам его в руки.       — Спасибо.       — Доброй ночи, Ваша Светлость, и простите за беспокойство, — горничная коротко поклонилась.       — Ничего, всё в порядке.       Закрыв дверь на ключ, я направилась за ножом для писем. Обычно мне не привозят письма рыцари, матушка посылает своих приближённых слуг. Значит, действительно произошло что-то существенное. Справившись с печатью, я пробежалась по строке, которая была написана неровно и прерывисто.       «На одну из лабораторий твоего дяди напали, он скончался на месте.»       Что испытала матушка, узнав об этом? Была ли она разбита, как я шесть лет назад, или восприняла всё спокойно и равнодушно? Какое лицо у неё было? Такая же уродливая гримаса, когда я привезла тело брата домой? Или счастливая, как в тот момент, когда она заставила меня убить Михаэля? Ингрид де Фаез не сидит без дела, она сейчас явно счастлива. Тогда почему я не ощущаю этого чёртового счастья? Я ведь приложила руку к смерти дяди. Избавилась от одного из тех, кто сломал мою душу и расколол сердце. Я посмотрела на женщину, что отражалась в зеркале. Она выглядела расстроенной, а не счастливой. Нет, я не должна быть такой. «Не смей жалеть их, они тебя никогда не жалели. Прекрати быть слабой.» Схватив подсвечник, я швырнула его со всей силы в зеркало. Оно с грохотом рассыпалось на множество осколков. С моих губ сорвался смех, он звучал всё громче, но слишком странно, а по щекам потекли предательские слёзы. Сердце заболело до покалывания. Сейчас я чувствую себя такой же отвратительной, как и моя мать.