— Если ты сейчас скажешь, что я ничуть не изменилась, я тебя ударю.
Свинец во взгляде наливается темнотой, и Саре бы позабыть, отчего он прежде становился таким. Но тьма колеблется и гаснет, как не должна по сути своей, тьма становится сталью, прохладной серостью, болью, совсем утратившей вкус. Он забывается, безуспешно выискивая в её чертах не осевшее пеплом, не остывшее на губах.