Безжалостный мороз

Дверь захлопнулась и, пока Люмин спускалась на нижний этаж дворца, в груди осело чувство, что благодаря этому самому разговору она лишь раззадорила Царицу. Путешественница была уверена — она прощупывала почву. Незаметно и искусно. Когда Люмин вышла из оранжереи и поняла, что наконец-то может вздохнуть спокойно. Оставалось только выбраться из дворца и всё обдумать. Очень тщательно. Нин Гуан оказалась реинкарнацией Архонта Пыли. Немыслимо. Невообразимо. Спрашивать у Царицы про Каэнри’ах было бесполезно — все Архонты были вынуждены молчать и скорее всего она не исключение. Вот только почему? Что такого ужасного произошло во время катаклизма, что их рты навсегда закрыты? Это был контракт с Селестией. Так говорил Чжун Ли. И контракт, от которого ничего не получил ни один из Архонтов. В животе стрельнуло какой-то неприятной болью. Наверно, это была злоба. А голова гудела от последних событий. — Ну и что нам теперь делать? — спросила Паймон. — Мы не получили никакой важной информации на счёт Каэнри’ах! — Как обычно, — вздохнула Люмин. — будем делать всё сами. — Паймон кажется, что Педролино может знать! Царица сказала, что она взяла его к себе после катаклизма, значит что-то да помнит. — Он может попадать под контракт. — подметила Люмин. Мысли о том, что их поиски снова зашли в тупик, жалились. Кружились в голове, будто рой надоедливых ос. Внутри зародилась неконтролируемая обида на все произошедшие события, тяжело упираясь в грудную клетку. Опять. Опять одной это разгребать. Давиться в собственной беспомощности. Коридоры дворца были пустынными. В них практически никого не было, за исключением редко пробегающих слуг. Но Люмин чувствовала нарастающую тревогу в груди. И не зря. Завернув за очередной угол, перед глазами предстал Пульчинелла. Люмин почувствовала, как намагнитился воздух, стоило пятому Предвестнику появиться в поле зрения. Сердце застучало в висках. Она прошла мимо него как... Пальцы мертвой хваткой вцепились в её предплечье. До будущих синяков. Люмин громко пискнула. — Прославленная путешественница, — раздался голос Пульчинеллы, словно змеиное шипение. — мне так и не удалось пообщаться с тобой ближе. Эти слова будто ударили под дых. Она сжала челюсти, настолько сильно, что свело скулы. — Эй, отстань от неё. — завопила Паймон, в оцепенении поджимая все конечности под себя. Пульчинелла хищно улыбнулся и наклонился к Люмин, будто делясь каким-то секретом. — Такая красивая. Такая холодная. — сказал он, рассматривая каждый миллиметр её лица. — Словно раннее весеннее утро, но по-зимнему ледяное. — Что ты от меня хочешь? — Хочу, чтобы ты уладила всё с Её Величеством. Сила и власть за ней. И победить её невозможно. Ни храбрость, ни ум, ни даже жестокость не помогут. Остановись и покончи с этим, пока не поздно. Путешественница посмотрела на него непонимающе. Не отдать ей Сердце Бога и избежать гнева уже не возможно. Корабль ушёл — вместе с той информацией, которую они получили только что от Царицы. — Ведёшь себя так, словно не боишься её. — прошипел Предвестник. — А это удар по её гордости, подрыв её статуса. Люмин покачала головой. По его словам всё, что нужно сделать, так это опустить голову. Вести себя прилично и не мозолить глаза Фатуи. Остаться незамеченной. Позволить Царице и её дружкам дальше разрушать и без того хрупкий мир. Нет уж. Никогда. Только не с этим миром. — Все вы, Фатуи, идиоты. С тех пор как я пришла в Тейват, вы из кожи лезете, чтобы навредить этому миру. Я смирилась с вашим самолюбием, в начале старалась не высовываться, пыталась ни во что не вмешиваться. Вам было мало, вы не оставляли остальных Архонтов, даже когда высасывать из них было нечего. Вы не отделаетесь от меня. Я и дальше буду бросать вам и вашей императрице вызов, портить всё своей дерзостью и непокорностью. Царица бессмертна. Ладно, время сказать, что это значит: мне терять нечего, потому что рано или поздно умру, а она может потерять всё, как и вы. Она и Фатуи могут делать мне больно, но я обязательно позабочусь о том, чтобы ваши планы потерпели крах. — бросила она, совершая непростительное. — Я вам обещаю и это меньшее из того, что я могу сделать. В ответ он всего лишь рассмеялся. — Ещё увидимся, прославленная Путешественница. — ответил Пульчинелла. Он растянул губы в кривую и уродливую улыбку. Всё в нем неприятно. Омерзение от Пульчинеллы окутало с головой. Люмин начала морально готовиться к следующей встрече уже сейчас... *** Дворец со стороны превращался в нечто настолько масштабное, что казалось, она спала. Люмин до сих пор не могла к этому привыкнуть. В бесчисленных окошках струился едва заметный свет, а снег медленно окутывал замок. Острые крыши башен, на которых лежали белоснежные шапки. Самая высокая башня будто касалась едва виднеющегося из-за облаков солнца... Потрясающая красота северного королевства. Сон вышел каким-то отвратительным ужасом после разговоров в Заполярном Дворце. Она видела змеиное лицо Пульчинеллы, который будто бы душил своими речами. Видела Царицу из старых снов, где она вырезала на её руке различные узоры, заставляя орать от боли. Пока маленькая ладонь Паймон не дёрнула на себя, вырывая из кошмара. Сейчас Путешественница ступала в излюбленных сапогах прямо по сугробам, щедро утопая их в глубине. Шлёпая по снегу как в детстве, она пыталась выплеснуть из себя накопившиеся переживания. — Я совсем не так представляла свой выходной день. — проворчала Люмин. — Морозить тело с утра по раньше — странное развлечение. Снег на дороге похрустывал под тёплыми ботинками Ирэн, которая шла рядом. Когда вечером она заявилась в гостиницу, объявляя, что завтра она идёт показывать как развлекаются в Снежной, Люмин ничего не оставалось, как согласиться. Уж больно Жительница Снежной была настойчивой. Здесь пахло так же, как и впервые раз, когда Люмин и Паймон оказались на улочках города — яблоками в карамели и элементальной магией. Запах концентрировался по всему городу. — Ничего, зато тебе очень понравится. — она поправила сумку на плече, внутри которой раздался стеклянный перезвон. — Если хочешь меня напоить, то скажи напрямую. — Это уже ближе к вечеру. — И что мы планируем всё это время делать? — пискнула Паймон. — Познакомлю вас с одним человеком. — Зачем? Ирэн недовольно выгнула бровь. — Люмин, нужно же когда-то развлекаться! Или у тебя всегда на уме только мрачные мысли? — Не мрачные мысли, а четко поставленная цель, от которой я уже достаточно отвлекалась. — выдохнула блондинка. — Странно, что ты до сих пор так хочешь воссоединиться с братом. Особенно после того, что он сделал с нами... — Что ты увидела? — Маму. — горько усмехнулась Ирэн. Так, будто прямо сейчас у неё пошли бы слёзы из глаз. — Точнее, её смерть от её же лица. Видела, как маги Бездны медленно и мучительно убивали её... Путешественница замерла. Это откровение сбило её с толку. Она даже и представить не могла, с чем Ирэн столкнулась в Бездне. — Стоять! — запротестовала Паймон. — Мы идём развлекаться, а не ворошить то, что было! Это было безумием. Чистое безумие, вот так вести себя, будто ничего не произошло. Люмин крутила в руках снежок, который скатала. Просто потому, что нужно было срочно занять руки и переключить внимание. Когда они остановились у одного из магазинчиков, Люмин отпрыгнула в сторону и кинула снежок в грудь Ирэн. Смеясь, но думая, что сходит с ума. Ей хотелось одновременно кричать и смеяться. Хотелось по-просту нормально зажить. — Эй, это не честно! — крикнула Ирэн, формируя снежный шарик в ладонях и целясь в Путешественницу. — Ну как же. — она пожала плечами. Мимо них пронеслись две маленькие девочки, смехом ещё больше разрежая атмосферу вокруг них. — Знаешь, — выдохнула Люмин.— ты права. Снежная прекрасна. Ирэн довольно вздохнула и опустила руку на ручку двери, ведущей в швейную мастерскую. И кажется это была та самая мастерская, где они заказывали платья на бал. С прошлого раза в помещении практически ничего не изменилось, просто менее людно. Вместо нескольких шеей в нём находился лишь беловолосый парень за стойкой, сидевший с очень скучающим видом. — Добрый де… — парень не закончил. Когда они подошли ближе, он наконец рассмотрел, кто же посетил его лавку. — Здравствуй, Александр. — Ради Селестии, Ирэн. — среагировал он. Его фиолетовые глаза задорно блеснули в полумраке. — Я-то думал, ты уже откинулась. Он был похож на хитрого кота. Плавные и ловкие движения, идеальная осанка, очаровательная улыбка во все тридцать два зуба. — Одна из моих работниц показала эскиз, который ты рисовала. — начал он, спрыгнув со стойки, на которой сидел. — Это гениально. Но не особо подходит тебе, поэтому сделаю предположение, что было не для тебя. — Я придумала его для Люмин. — Как не вежливо с моей стороны. — промурчал он, оказываясь рядом с ней. — Александр Абамелек, рад знакомству. — Я тоже. — кивнула Путешественница. — Мы старые друзья, — пояснила Ирэн. — а его мать — владелица этого места. — Ну, не долго она еще будет владеть всем этим. Скоро я унаследую семейный бизнес. — гордо сказал Александр. — Вы тут по делу или моя старая подруга наконец-то решила навестить меня? — Второе. —улыбнулась Ирэн. — Тогда пройдите со мной, сегодня вряд ли будет много клиентов. Девушки двинулась в глубину помещения, и Люмин жадно рассматривала каждое одеяние, мимо которого проходила. Последний ряд начинало платье с шикарным шлейфом, оборачивающегося вокруг манекена. Ткань будто была влажной, похожей на блестящую чешую, по которой время от времени проходила рябь и блики, словно смотришь на солнце из глубины бездны в Сангономии. — Как красиво. — прошептала Люмин, оборачиваясь и глядя на Ирэн, которая, видимо, уже не раз видела эти наряды и успела насмотреться на них. Теперь она наблюдала за восхищением в глазах Путешественницы, идя следом. — Я весьма талантлив. — промурчал Александр. Люмин кинула взгляд на его спину и только сейчас заметила ярко светившийся электро Глаз Бога. Что ж, ему подходила эта стихия. — И весьма скромный. — передразнила Жительница Снежной. — Для тебя буду каким хочешь, Ириш. — Не называй меня так. Люмин села в до ужаса мягкое кресло, а в руках каким-то образом оказался ароматный ягодный чай от Александра. Первый глоток показался чересчур сладким. Беловолосый сел рядом. — И давно вы дружите? — Можно считать, что с самого рождения. — ответил Александр, обвивая рукой шею Ирэн и шуточно прижимая к себе. — Эй, а ну хватит. — отпихнулась жительница Снежной. — Мне больше интересно, как же героиня Тейвата оказалась в скромном обществе Иришки. — Я тебя сейчас прибью! Люмин коротко пересказала о всех событиях. О том, как Неизвестная Богиня разлучила её с братом, как оказалась в Снежной, попытке раздобыть приглашение на бал в честь Праздника Ледяного Очага и знакомстве с Ирэн. Мимолётно упомянула о небольшом сотрудничестве с Фатуи и походе в Бездну, но умолчала лишь о двух деталях — о Чайльде и положении Итэра в Бездне. — Ну дела. — протянул Александр, когда Люмин закончила свой рассказ. — Горожане могут ни разу за жизнь не увидеть своего Архонта, а ты в первые же дни попала к ней во дворец. Вот что значит великая личность! — Не такая уж и великая. Она, как и все люди, тоже испытывала страх, получала травмы во время сражений. Тоже ненавидела и любила. Грамотно стечение обстоятельств — вот что она считала своим главным преимуществом. И рано или поздно такая роскошь имеет свойство заканчиваться. Дальше Александр спрашивал о ерунде. О правильной такой, как друзья, родители, путешествия. Обо всём, чем обыкновенно интересовались нормальные друзья. И это отвлекало. Ненадолго, но всё же. Когда Люмин посмотрела на настенные часы, то поняла, что время двигалось к обеду. Это был банальный разговор, который был полон чувств. Обыкновенных, которые лежали на поверхности, но в то же время искренних. — В Мондштате и Ли Юэ очень красивое лето. — сказала Люмин, когда разговор зашёл о путешествиях. — Это совершенно разные регионы, но оба из них имеют особую важность в моём сердце. — Мы никогда не видели лета. — мрачно ответила Ирэн. — Говорят, что в Снежной оно было последний раз пятьсот лет назад. — А потом вечная зима. — подхватил Александр. — Видимо, Селестия решила так поиграть с нами. — Ага, — рассмеялась Жительница Снежной. — ещё скажи что-нибудь в роде «вся жизнь театр». — Ну, ты сама это сказала, Ириш. — улыбнулся он. Их взаимные колкости загоняли Люмин в тупик. Она сидела между ними и чувствовала это шуточное напряжение. Проведи рукой, и почувствуешь этот канат, который висел между ними. — Ради Селестии, так сложно за все годы усвоить, что меня бесит, когда ты меня так называешь? — вскочила Ирэн, быстрым шагом уходя в основное помещение. Они минуту сидели молча, всё так же плотно прижавшись плечами друг к другу. Люмин могла бы занять освободившееся место, но почему-то ей было комфортно. Александр вызвал доверие. Ей даже понравилась эта язвительность. — Порой, я тоже говорю, что не следует. — выдохнула Люмин. — Но тебе тяжелее — ты родился на Тейвате и всю жизнь здесь будешь. А у меня этот мир далеко не единственный. — Но он уже стал твоим. — ответил Александр, а в груди Путешественницы тоскливо ёкнуло сердце. — Разве не так? Хотелось отмолчаться. Люмин раздумывала, как бы избежать допроса по поводу всего произошедшего с ней. — Может, я и героиня Тейвата, но чужая. Первое определение, которое говорят про меня, это «путешественница из другого мира». Я всегда знала, что воссоединившись с братом уйду, если он захочет. — А чего ты хочешь? Вопрос, заставший её врасплох. Прежде, чем Александр успел что-либо сказать, Люмин встала. Пошла потрогать ткань, лежащую на полках, но руки внезапно начали дрожать. Люмин попыталась сосредоточиться на мягком материале, ожидая, пока дыхание выровняется. Темно-синий бархат похож на озёра Фонтейна в сумерках. Ткань изумительна, кое-где расшитая растительными узорами. Путешественница подцепила её пальцами, поднимая, а под ней другой рулон — красивого серебряного цвета, будто с дымчатой рябью. Всё такое красивое. Подобные ткани носили принцессы из книжек, которые читала ей мать. — Давай пить, раз уж Ирэн принесла Огненную Воду. Уверен, ты никогда не напивалась до беспамятства, святоша. Люмин приподняла бровь. — Звучит как очень дешёвый вызов. — Это предложение... В дверном проёме появилась Ирэн. — Так не пойдёт. Собираетесь пить и без меня. — Я же сказал, что придёт. — сказал он, окидывая Ирэн каким-то двусмысленным взглядом. Стоп, что? Как Люмин с самого начала не заметила? Александр даже не пытался скрывать свой интерес к Ирэн, прикрывая всё дружеской вуалью. Он каким-то образом умудрялся не переходить черту, да так, что даже намётанный глаз искателя приключений ничего не понял. Чувствовал грань, за которую нельзя переступать. Он балансировал между флиртом с Ирэн и замаскированными под это шутками. И, кажется, Жительница Снежной давно всё заметила сама. Так и должны чувствовать себя обычные люди? Дурачится, отпуская множество смешных колкостей, пихать друг друга плечом. Говорить о ерунде. Смеяться до упаду. Вот как должно быть. Без сущего кошмара в глазах. Без страха за то, что когда-нибудь прилетит стрела в спину. Не потому, что хочет. А потому, что приказали. Но почему же так хочется? Так тянет задыхаться, утопая в этом бушующем океане, зная, что назад дороги уже никогда не будет... — Ой, заткнись, Александр. Юноша потянулся к бутылке с «Огненной водой», доставая из её горла деревянную пробку. А потом понеслось. Александр опрокинул свою чашечку и поморщился, словно напиток обжег ему горло. — Выпей и не беспокойся. — сказал он ей. — Пожалуй, откажусь. Он лишь пожал плечами. Ирэн пила мелкими глотками. И глядя на неё, Путешественница убедилась, что была права, отказавшись участвовать в этом. Александр и Ирэн на одной порции не остановились. И пили дальше. Много. А Люмин и Паймон смотрели на открывшуюся картину, заливаясь частым хихиканьем. — Знаете, я слышала, что в Инадзуме есть игра, — начала Жительница Снежной, закашливаюсь. — называется «сябу-сябу». — О нет. — О да! — хлопнула в ладоши Ирэн. — Только всякие штуки мы можем закидать в «Огненную воду». Люмин выдавила из себя смешок, но звук получится каким-то фальшивым, немного скрипучим. Она не привыкла к тому, что местные включали её в свои авантюры и шуточки. *** Вечерняя прогулка по городу с Александром и Ирэн выдалась довольно весёлой. Сначала они решили зайти в одну из таверн и выпить ещё немного огненной воды, отчего эти двое были навеселе. Люмин в свою очередь отказалась от такого удовольствия и теперь любовалась вместе с Паймон, как старые друзья распевали песни Снежной, идя по главной улице. Световой день медленно шёл к своему завершению. На горы опустился тяжёлый и холодный туман, да такой, что дышать становилось тяжелее. Когда достаточно стемнело, фонари в городе решили наконец-то заявить о себе, начиная освещать улицы и переулки тёплым светом. Они зашли на одну из торговых площадей. Александру и Ирэн там нравилось. Они пили подогретое мондштатское вино из одуванчиков с пряностями, примеряли разные смешные шапки, покупали всё, чего бы ни пожелали, расплачиваясь увесистыми мешочками с морой. А вот Люмин чувствовала себя призраком вокруг общего веселья. Компания шествовала через прилавки, словно опасная банда. Но когда Люмин видела семьи, особенно с хихикающими, вымазанными сладостями братьями и сёстрами, ей становилось не по себе. В какой-то степени ее даже охватывала злость. Путешественница не могла себя представить вернувшийся в такую же, как у них, простую жизнь. Архонты, с каждой секундой она скучала по Итэру всё сильнее. Даже в сложившихся обстоятельствах. Паймон, похоже, заметила, что взгляд подруги зацепился за хнычущего рядом с матерью близнецов — брата и сестру. В отличии от Люмин феечка легко приспосабливалась. Даже несмотря на чудной внешний вид. Она всегда знала, что и когда надо сказать. Если бы её зашвырнуло на другой конец мира, феечка и там была в порядке. Хорошо, что она не знала, о чём думала Люмин. Или делала вид, что не знала. Архонты, почему она готова была пойти и в огонь, и в воду, когда дело касалось друзей, а когда под угрозой она сама — это сталкивало её в овраг собственной беспомощности. Что с этим делать? Как дальше быть? Путешественница поравнялась с Ирэн, Паймон и Александром. Компания смеялась, обсуждая всякую ерунду. — Итак, — хлопнула в ладоши Ирэн. — мы здесь потому, что нам всем нужно взбодриться. Вперёд! — А что я? — ухмыльнулся Александр. — Я всегда бодр и полон сил. Ирэн натянула самую милую улыбку, покачала головой и стукнулась плечом о плечо друга, пока они по-прежнему шли быстрым шагом. В каждом регионе Тейвата у всех всё начинало налаживаться. Рождалось что-то новое. Расцветало и жило своей спокойной, прекрасной жизнью. Только Люмин, казалось, стояла в тупике. И даже если обернуться назад — выхода не было, словно его смыло приливом, будто следы на песке. Люмин остановилась у одного из прилавков, разглядывая разные традиционные игрушки Снежной: воздушные змеи с росписью в виде ягод рябины и разных растительных узоров, глиняные свистульки, различные куклы в причудливых платьях... Но краем глаза она уловила какую-то суету, выделяющуюся от всего веселого настроения. Люмин повернула голову и увидела молодого, но очень обеспокоенного агента Фатуи. — Прошу прощения, вы — Люмин? — сказал он с отдышкой. — Да, я. — Вы очень нужны во дворце. Сейчас. Меня прислал господин Чайльд. Судя по волнению в голосе агента, случилось что-то серьёзное. Сердце пропустило удар, и ей показалось, что это «что-то случилось» равнялось «что-то случилось с Аяксом». И тут ей стало по-настоящему страшно. Страшно, ведь...