Безжалостный мороз

Люмин вошла в огромный зал для собраний, где, казалось, находились почти все приближённые Ледяной Императрицы. Она направилась прямо к цели, боковым зрением ловя косые взгляды. Путешественница хотела подойти ближе к Царице, и Крио Архонт взмахнула рукой, останавливая её. Все Предвестники и их приближённые уставились на Люмин. — Всем выйти. — скомандовала она. — Кроме Тартальи и Педролино. Послышались шаги — такие покорные, но сопровождавшиеся надменными взглядами в сторону Путешественницы. Ещё секунда и в зале никого. Царица ухватила её, сжала за щеки, давя острыми и длинными ногтями на шею. Её дыхание коснулось лица Люмин. — Знаешь, ещё при первой встрече с тобой я осознала, насколько ты острая на язык. — спокойно произнесла она. Будто прямо сейчас она не держала Люмин за горло, норовя одним движением проткнуть ей шею. — Я старалась быть гуманной, даже закрыла глаза на то, что ты делала с моими людьми до этого. Давала тебе шанс опомниться. Давала тебе шанс узнать, какая на самом деле Бездна. Тебе всё мало, да? Так вот, завтра ты всё увидишь. Увидишь, сколько крови прольётся, потому что эти твари смеют ступать на мои земли. И увидишь, что бывает с теми, кто решил бросить мне вызов. — Я не обязана сражаться за Фатуи. — Даже если это совет твоего дружка Дайнслейфа? — Это его идея? Царица оторвала руку от щёк Люмин, распрямилась. Уголок губ слегка пополз вверх, но тут же вернулся в изначальное положение. — Да, — подхватил Чайльд. — на задании я встретил твоего брата и Дайнслейфа. Итэр хочет забрать Сердца Богов. А этого нельзя допустить, даже если ты не согласна с нашими идеями. — Звучит странно. Дайн никогда не вмешивается в события. За исключением чего-то и вправду разрушительного. — Принцесса, ты думаешь, что мы в шахматы с Рейндоттир, Итэром и их монстрами собираемся играть? — Не приплетай к ним моего брата! Он бы никогда в здравом уме ничего подобного не сделал. Ему нужна помощь, я уверена. — Ах, как прекрасны наши благородные порывы сердца. — сдержанно произнесла Царица, но в голосе её проскользнули нотки сарказма. По спине пробежали мурашки, а губы дрогнули оттого, что эти голоса могут быть правы. Нет. — Ваше Величество, позволите? — спросил Педролино, явно желая что-то сказать. — Позволяю. — кивнула она. — Есть место на нашем материке, куда не падает даже взгляд Селестии. — начал Первый Предвестник. — Ты прекрасно знаешь, что на юге, за горами, очерчивающие границы Снежной, лежат Пустоши. Они не принадлежат ни нам, ни Фонтейну, ни Натлану. На западе Пустоши лежит сооружение, именуемое Великой Стеной Позора Богов. — Что это за название такое? — удивилась Паймон. — Вы же, Архонты, любите самих себя. Чего не Стена Величия Богов или что-нибудь подобное? — За этой стеной находится места, о которых мало неизвестно. Некогда там находился главный город Каэнри’ах, но нынешнее его название нельзя произносить. Бездна может разрушить эту стену и тогда Тейвату уже вряд ли что-то поможет. Расщелины — всего лишь маленькая возможность вытащить монстров из-за Стены. А одна небольшая брешь в ней... Люмин молчала. Не отрывала от лица Царицы вопросительного взгляда, а Ледяная Императрица лишь слегка постукивала ногтями по столу. Было ли это нетерпение или всё же волнение? — Хорошо. — сдалась Путешественница. — Но у меня один вопрос. — Задавай. Тот случай мучал её давно. Есть под островом Ватацуми место, похожее на Бездну. Место тёмное, мрачное, уничтоженное Селестией за знание одного секрета... — Правда ли, что Селестия — не из этого мира? Царица вскочила и зажала ей рот ладонью. От её кожи исходил запах воздуха после снегопада. — Не говори этого. — шептала она, и голос её дрожал. — Никогда больше не говори этого. Её светло-голубые глаза расширились, она взяла ладони Люмин в свои прохладные руки. Царица странная, непохожая на остальных Архонтов — будто существо из сказок, бледное, словно призрак. — Селестии не такая белая и пушистая, как воспевают в легендах. — Крио Архонт твёрдо посмотрела Люмин в глаза, словно прикидывая, сколько правды она сможет вынести. — Такими знаниями не стоит разбрасываться. — Это значит, что да? Царица поджала губы. Так, что они мгновенно побелели. Педролино положил ей руку на плечо в успокаивающем жесте. — Не могу сказать. — А днём ранее ты была более разговорчивая, чем сейчас. — бросила ей Люмин. Уже без страха. Только её собственные слова. — Что случилось? Чьё-то неповиновение так сильно ранило твою нежную натуру? Царица посмотрела на неё, будто видела впервые. Словно никто и никогда так с ней не разговаривал. Хотя так оно и было. Люмин боковым зрением уловила силуэт Чайльда. Он, кажется, про себя молился всему, чему только можно и нельзя. Развернулась и зашагала прочь. Что, если Крио Архонт схватит её за плечо и швырнёт на пол? Она смотрела ей в спину, и Люмин почувствовала этот взгляд. — Не умри завтра, Путешественница. — сказала Ледяная Императрица. Спокойно. Холодно. Главное, не побежать. На Чайльда не смела даже посмотреть, но краем глаза она заметила застывшего с раскрытым ртом Педролино. — Не собираюсь. — кидает Люмин. Во всяком случае, пока что не сейчас. Люмин знала лишь одну простую вещь — за дерзости в сторону Царицы все моментально платили кровью. Но почему-то она не оказалась одной из таких...

***

Она остановилась только тогда, когда в лицо ударил сильнейший ветер. Здесь никого. Здесь пусто. Одна из башен наверху идеальное пристанище одинокого человека. Можно выветрить мысли. Паймон пришлось отправить в Столицу. Феечка не должна видеть всю ту кровь, что в скором времени прольётся. И тем более не должна подвергаться опасности вместе с Путешественницей. Люмин вгляделась в черту близлежащих гор. Скоро оттуда придёт беда. Путешественница не знала сколько простояла вот так, разглядывая темно-синее небо и звёзды на нем. Только голос со спины вывел её из размышлений. — Принцесса? Она обернулась через плечо и обнаружила в дверях Чайльда. Оглядела его с ног до головы. Белый зимний плащ, отделанный по краям чёрным мехом, и большой эмблемой Фатуи на спине. Он остановился рядом, схватившись за перила, и уставился вперёд, на тёмные леса и горы. — Что ты думаешь на счёт этого всего? — Забавно. Вот и всё. — Забавно? — вскипела она. — Тебе забавно? Будет не сражение, а резня. — Умереть на поле боя — не самая ужасная смерть. Особенно с мыслью, что ты сражался за благое дело. Она думала. Слишком громко думала. Пробежала взглядом по его лицу, будто искала ответы. Он не способен рассказать обо всём. Попросту не знал или в худшем случае — не мог. — Насколько сильную занозу я ей загнала? — Не занозу, а целый древесный ствол. Никто другой, кроме Бездны, её так не донимает. Лицо у Чайльда серьёзное и он был сосредоточен на каких-то своих мыслях, даже не замечая, что Люмин изучающе наблюдала за ним. Но потом всё таки заметил. Посмотрел на неё, а она в ответ. — Здесь красиво... Наверное, подходящий момент. Наверное, это то, что нужно было сказать именно сейчас. Наверное, это говорят, когда не находят других слов. Наверное… Такое колющее и режущее изнутри слово. Чайльд оттолкнулся от перил и обошёл её стороной, и Люмин резко захотелось схватить его за руку. Просто дожидаться своей участи в одиночестве было больно. Но Путешественница решилась позвать его по имени. — Аякс? Совсем тихо. Так, чтобы никто, кроме него него не слышал. Чтобы ветер не уловил его имя и не услышал снег на лепнине дворца. И он остановился. — Прости, если в Ли Юэ я часто высказывала тебе в лицо не самые приятные вещи. Люмин вздрогнула от того, насколько беззаботно раздался его хохот. Немного хриплый. Аякс развернулся всем телом и сделал шаг к ней. — Ну, Фатуи умеют делать «хорошую» репутацию. Люмин тихо выдохнула от досады. Выдохнула от того, что впервые так остро желала кого-то. Желала рядом с собой. И жалела, что им просто не позволено. Пусть это игра Архонтов и Селестии, причём игра эта — на смерть, но каким-то образом она указывала на счастье. Архонты побери, вроде бы идеальный момент, чтобы высказать все свои чувства, о которых она так давно хотела сказать. Но её обыкновенная гордость, смешавшаяся с неким смущением и другими эмоциями, заставляла лишь держать осанку до боли в спине. А взглядом пытаться не зацепится за омут голубых глаз. — Когда я только стал Предвестником, я пришёл сюда. — он грустно улыбнулся, поправляя передние пряди волос, которые от ветра слетели на лоб. — Ради того, чтобы подумать. С тех пор это единственное место во дворце, где я чувствую себя спокойно. Хотелось подойти и просто обнять. Хотелось, наконец, выдохнуть, но вот воздух в лёгких закончился. Давным-давно. Хотелось перейти эту границу, очерченную ярко-красным цветом. Он поискал её глаза, растворённые во мраке, и когда нашёл их блеск, протянул руку и аккуратно коснулся пальцем её щеки, поглаживая. Немое откровение, разрывающее душу на крохотные кусочки. Растирающее в пепел. Заставляющее сердце обретать надежду на то, что никогда не сбудется. Ветер плясал в их волосах. Открытая часть башни была полна сквозняков. Люмин качнула головой, чуть сдвигая брови к переносице, пытаясь отогнать мысли о том, что щеки снова стали красно-розовыми. Край его губы дёрнулся. Скорее от того, что он прятал самодовольную ухмылку. Но через секунду его лицо стало расслабленным. Дразнящим. Аякс чуть нагнулся к ней и шёпотом, у самого уха, оставляя не только мурашки: — Снова покраснела, принцесса. Хотелось закрыть глаза и уши. И ужасно хотелось отвернуться и спрятать свои горящие щёки. Такие живые, будто она выдрала их из своего полумёртвого сердца… Но она сделала смелый шаг вперёд. Словно мотылёк летел на свет, от которого потом сгорит. — Всё, что происходит между нами — одна огромная ошибка. Ты же понимаешь? Теперь они стояли так близко, что Люмин была вынуждена слегка запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Да. — согласилась она. — Но люди так любят ошибаться. Снова и снова. Да, у океана его глаза, с такой же глубиной и мощью одиночества. Этот океан рушил корабли, затапливал самые высокие берега, утягивал на самое дно. Океан бушующий, страшный, беспощадный. Но такой спокойный при наступлении ночи, следовало только водной глади встретиться со светом далёких звёзд. Аякс совершенно такой же. — Не смотри на меня так. — вырвался шёпот. Такой надломленный и неуверенный. — Как? — так же тихо спросил он. Его голос слегка хриплый. — Как ты обычно это делаешь. В грудной клетке что-то горько и сладостно екнуло. Должно быть, сердце, что давным-давно забыло как по-настоящему биться. Она знала, что в один день они будут связаны настолько сильно, что никакие убеждения, война и тьма не смогут встать между ними. Даже если это будет не в этом мире. Она всегда найдёт дорогу к океану его души. В миллионах вселенных и в тысячах жизней будет искать эту дорогу. — Люмин. Последний выдох. — Аякс. И вдох. Перед уходом под воду. Когда он рванул вперёд, чтобы её поцеловать, Люмин показалось, что большего желания просто не существовало. Дальше уже некуда. Они потерялись без вести. Друг в друге. Этот поцелуй — отчаянный, дикий, сквозь боль и жар в груди. Чайльд утопил пальцы в её волосах. В коротких, густых волосах, пахнущих ванилью. Как только они оказались у Чайльда в комнате, зимнего плаща и рубашки уже не осталось — они улетели в ту же секунду, как они переступили дверной порог. На оценку интерьера времени нет, лишь опытный глаз искателя приключений подметил длинный стол перед камином и кровать где-то на противоположном конце. Её пальцы перебирали пряди рыжих волос, она притягивала его ещё больше, как будто разорвать поцелуй — страшнее, чем то, что происходило в мире вокруг. Он потянул её к стене, сковывая руки над головой. Свободной рукой огладил скулы. Пропустил её губу между своих зубов. Затем медленно оттянул её назад, позволяя губе выскользнуть. Её одежда тоже полетела на пол. Сначала сапоги, а за ними платье, оставляя на ней только белое кружево. Чайльд перехватил её подбородок и сжал двумя пальцами, отводя в сторону, впиваясь жадным поцелуем в шею. Она подставляла оголенную кожу для его укусов. Ему тоже нравилось, она поняла это ещё в первый раз. Останутся следы, Люмин была уверена, но пусть. Пусть наконец-то разрушаться эти стены, вопреки всему здравому смыслу этого мира. Потому что плевать. Плевать, ведь завтра их может уже не быть. Люмин упустила момент, когда Аякс усадил её на край стола. Он воспользовался очередным поцелуем, когда легко провёл пальцами по клитору. Всего одно легкое прикосновение, но в таком возбуждённом состоянии его хватает, чтобы Люмин выдавила ему в губы тихий стон. Он самодовольно хмыкнул, а в следующую секунду повалил на поверхность стола лопатками. Люмин ахнула от того, что слегка ударилась затылком, не понимая, как изменилось положение их тел. Чайльд привалил её к столу настолько, насколько это возможно, обхватил её шею, длинными пальцами сжимая, и поцеловал глубже, нависая сверху. Продолжал играться, дразнить. — Аякс, по... пожалуйста. — прошептала она, изнывая от ожидания. Терпеть эту муку было невозможно. Но он лишь нахально улыбнулся, наслаждаясь, как умоляюще стонет и извивается под ним Люмин. Он прекрасно видел, как она сгорала от желания, но продолжал растягивать момент. И как только ему удавалось сдерживаться? Руки скользнули по животу и рёбрам, оглаживая каждую каждую впадинку. Он коснулся губами одной груди, иногда покусывая, вторую грубо сжал рукой, на что Люмин лишь громко застонала. Путешественница явно не ожидала такого от себя, поэтому Чайльд ухмыльнулся, решая продолжить. От звука расстёгиваемой ширинки у Люмин вырывался громкий выдох. Потом — ещё один, когда он подхватил её под бёдра, снова разводя ноги. Она чувствовала Аякса сквозь ткань его белья. Горячий, напряжённый. Не сдерживался. Проник внутрь — сначала одним пальцем, застывая, дразня. Люмин задыхалась. То ли от неожиданности, то ли от плавных движений. Затем — двумя. Он стиснул зубы, едва не рыча, когда она выгнулась, запрокидывая голову. Ноги начинали предательски дрожать, и Чайльд поддел её подбородок, не позволяя Люмин отвести взгляд. — Как же приятно видеть тебя такой. — в его голосе огонь. Чистое пламя. Он вошёл в неё резким толчком. Так глубоко, что от столь грубого действия Люмин вскрикнула и залилась стонами. Её грудь прижалась к груди Чайльда. Она выгибалась и поддавалась действиям Аякса, отзываясь на каждый толчок. Её тело давно сдавалось перед ним, но этого было мало. Люмин потянулась к его губам и поцеловала — глубоко, с языком, как никогда в жизни грязно. Чайльд сплёл их пальцы, сжимая и с ещё большей силой толкаясь внутрь. Люмин ничего не соображала. Её сдавленные стоны проносились по комнате, пробирая до дрожи. А эхом раздававшиеся звуки мокрых шлепков ещё сильнее будоражили сознание. Кожа покрывалась мурашками от всего, что происходило. Будто в первый раз. Липкое тело. Жар, проникавший с мокрыми звуками. — Моя… — прошептал он на выдохе, зарываясь лицом в её растрёпанные, влажные волосы. Хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы понять — это не сон. Он до сих пор в ней. Прижимал к столу, который каким-то чудом выдерживал их двоих, а она голой грудью чувствовала, как бьется его сердце. В глубине души зародилось отчаяние, взятое в плен чувствами, которые нельзя было выразить в полной мере. Он — предвестник Фатуи, верный слуга Царицы. Она — путешественница из другого мира, ставшая помехой этому самому Архонту. И в конце есть лишь две дороги: одна — смерть во время войны или от рук Царицы, вторая — прощание с Тейватом и скитание по мирам. Вот так они рушили мир, который был вокруг них. В котором оставляли прошлое, разделяя это мимолетное настоящее на двоих, зная, что будущего не существует. Только не для них.