Безжалостный мороз

— Принёс? — эхом пролетел голос Царицы по залу совещаний, касаясь вошедшего Педролино. Сейчас помещение совершенно пустовало. — Да. — ответил он, минуя огромное пространство между ним и Архонтом. — Пришлось порыться в архивах. До меня её, видимо, брал кто-то из Предвестников. Первый Предвестник протянул своей императрице книгу в ветхом переплете. — Как последние эксперименты Дотторе с детьми? — вопросила она, не отрывая глаз от страниц. — Один ребёнок смог принять на себе силу элементов, остальные снова умерли. Этот план весьма рисковый. Во-первых — ребёнок слишком мал, во-вторых — такую силу искусственно мы вряд ли сможем вывести. — Если получилось с Глазами Порчи, то и тут справимся. — заинтересованность Ледяной Императрицы казалась незначительной. Она по прежнему не смотрела на Педролино. — Слишком многое стоит на кону, мы... — Вы правы. — перебил Педролино. Наверное, это был единственный человек, которому она позволяла так делать. Смерть никогда не пугала Царицу. Она давно знала, что существуют более страшные варианты... Смерть многих детей была убийством из милосердия по сравнению с пытками, которым подвергалась девочка из Сумеру — Коллеи. Взгляд её по-прежнему был отделан ледяной крошкой, но верный слуга Царицы знает — внутри она обеспокоена. Где-то так же глубоко Педролино прочёл погасшие искры её юности, где она еще совсем беззаботная, не познавшая всех кошмаров войны и ненависти мира. — Политика требует особых качеств. Расчётливости. — сказал он и слегка наклонился к ней с жестокой улыбкой. — Вы сами так однажды сказали, Ваше Величество. Занавески на окнах чуть шелохнулись и Царица слегка повела уголком губ вверх. Педролино готов был поклясться, что это была ее сама широкая улыбка за последние четыреста пятьдесят лет. — Убедись, что вся подготовка к атаке Бездны завершена. Путешественница выступает с отрядом Пульчинеллы. Можешь идти. Первый Предвестник остановился возле двери и тихо проговорил: — Вы похожи на неё. Намного больше, чем предполагаете. Давным-давно жила-была девушка, которая ненавидела жестокость. Девушка, которая верила, что книги, ум, любовь и храбрость могут одолеть все. Но она исчезла и было это тоже очень-очень давно... — Сама разберусь. Дверь захлопнулась и снова повисла тишина. Царица сидела неподвижно несколько секунд, а затем проговорила: — Можешь не прятаться, старый пень. Я с самого начала почувствовала твоё присутствие. Тени скользнули из углов, собираясь в единую материю. — Дорогая Царица, ты как всегда брюзжишь и капризничаешь потому, что стара и в это время привыкла уже спать. — передразнил Дайн. — Молчи. Ты вроде не вмешиваешься в дела Архонтов и смертных. Уходи и не вмешивайся дальше. Дайнслейф издал лающий смешок. — Нужно было убедиться, что Одиннадцатый Предвестник передал послание. — Теперь убедился? Как жаль, что на тебе проклятье бессмертия, иначе я бы разрубила тебя пополам в ту же секунду, когда ты оказался в моём дворце. Сумеречный меч оглядел зал заседаний Предвестников, а затем снова посмотрел на нее. Его лицо было напряженным, а синие глаза — стальными. — Изначальное бедствие было отменено, но остров в небе поджёг землю. Мел гонится за золотом, в это время некстати затмение проглатывает багровая луна... — Решил напомнить мне старую сказку? Как мило. — передразнила Ледяная Императрица. — ...Будущее должно искупить прошлые ошибки, ибо знакомые узы ослабевают и рвутся — одной крови, старшие и молодые... Таков, по правде говоря, круговорот мира. Но что для вас эта прядь светлых волос? Кто-то, кого должны убить? Или объект вашего покаяния? Повисло молчание, в котором каждый думал о своём. — Не делай вид, что ты, как никто другой, серьезно относишься к книге Самопровозглашенного Пророка. — сказал он, выпрямляясь и откидывая голову назад, оценивая Царицу насмешливым взглядом. — Не смей приказывать мне. — До сих пор продолжаешь ненавидеть меня? — уголок губ Дайна пополз вверх. Царица не шелохнулась. — Продолжаю. — А твои люди продолжают ненавидеть тебя, Царица. Забавная цепочка из ненависти получается. Она рассмеялась. — Пусть. На моих балах они кружатся в танцах, распевают песни, пьют дорогое вино, а я смотрю на них с высоты своего трона. Они прекрасны внешне и ужасны изнутри, они могут презирать меня сколько угодно, говорить, что я никудышный Архонт, но наверху — я, а не они. Дайнслейф отвернулся к окну, разглядывая огни города внизу. Царица видела его лицо, отражающиеся на стекле. Ледяная Императрица так же уловила своё отражение. На ней не пышное чёрное платье с длинными рукавами, в ушах серебрянные серёжки в виде тонких гроздьев рябины. Под платьем, на самом бедре, спрятан нож. Она воспользовалась отстранённостью Дайнслейфа и выхватила холодное лезвие, вонзая ему в бок. На полу сразу оказались несколько капель крови. Она провернула нож по своей оси и резко вытащила его. — Это моя власть. Я — единственная Царица Снежной. — выплюнула она, глядя, как через пару секунд рана Дайна исчезла.

***

Голова в тумане. Люмин не помнила, как одевалась. Не помнила, как вышла в коридор. Не помнила, как оказалась на террасе перед главным входом в Заполярный Дворец. Она помнила только горячие губы Аякса, которые дарили ей ответные поцелуи. Помнила, что весь путь по дворцу они проделали в молчании. — Выступаешь с корпусом Пульчинеллы. — Люмин услышала голос Царицы, как только за спиной закрылись двери. Люмин взглянула на Ледяную Императрицу, рассматривавшую огромную заснеженную степь за стенами города. Белые пряди, выскальзывающие из-под чёрного капюшона, обрамляли божественно прекрасное лицо. Да, Ледяная Императрица была красива, но также жестока и холодка — как лёд. В ней не нашлось ни капли тепла, которым полнился её народ. Они отличались как ночь и день, как тёплое лето и суровая зима. — Ты ненавидишь Бездну. — подметила Путешественница. — Тебя никогда не волновали жизни твоих же людей. А я просто ещё одна вещь, которую нужно отобрать у давнего противника. Царица теперь стояла вполоборота, наблюдая за Люмин краем глаза. Затем волчком обернулась к ней. — Ты думаешь, что я слабая. — сдержанно произнесла Путешественница, хотя внутри жглось. — Ты слабая. — ответила Ледяная Императрица со спокойным холодом в голосе, не отводя глаз от Люмин — Слабая и жалкая, а я... Сердце Люмин остановилось, когда она услышала эти слова. — Моё отражение. — перебила она. — Слабость не означает недостаток силы. Слабость — непонимание происходящего вокруг. Слабость — твои попытки находиться в стороне. Люмин чувствовала, как напрягся за спиной Чайльд. По позвоночнику пробежала дрожь, словно кто-то провёл по коже холодными пальцами. — Так расскажи мне. Например, о моём брате. Почему он выбрал сторону Бездны? Как он стал таким, каким является сейчас? Царица плавно повернулась обратно, приглашая Путешественницу встать рядом с ней. Несложно было догадаться, что сегодня скрывали отстранённые серо-голубые глаза. Несмотря на свою власть и силу — она беспокоилась. — Идя бок о бок с семью элементами, можно спутать вершины света с их великими тенями, Люмин. Она чуть задумалась и добавила: — Так и он, идя по своему пути, спутал подвиг с грехом. Мысли Люмин метались всё дальше и дальше: столько вопросов, на которые у неё нет ответов. Длинные пальцы постукивали подушечками по поручням, будто их хозяйка пребывала в отстраненной задумчивости. — А ты чем лучше? — вырвался нервный смешок. — Ты причиняешь боль людям, которых должна защищать. Неужели небесный трон, за который идёт борьба, того стоит? — Мы на войне, если ты не заметила. А на войне потери — самое обыкновенное дело. Люмин не смогла подобрать слов, но тоска внутри вдруг выросла до размеров ночного неба над головой. Луна смотрела на них, бесстрастная, холодная, выжидающая... Деревья застонали, хотя вокруг не было ни ветерка. Густой воздух пах, словно заставная вода в заброшенном пруду. — Веди её до Пульчинеллы. — Что? Почему ты не идешь? Мне говорили, что ты великий воин. — Я не покидаю Заполярный Дворец уже пятьсот лет. — сказала Ледяная Императрица с вызовом. — И планирую сделать это только в крайней необходимости. Резкие аристократически черты её лица застыли в непреклонном, жестоком выражении. Серо-голубые глаза словно ледяные клинки. Люмин уставилась на неё, анализируя все детали. Что заставило Царицу принять решение, подобное решению Эи, когда та закрылась в царстве Эвтюмии? — Делами, которые требуют моего вмешательства за пределами дворца, занимается Педролино. Люмин посмотрела на неё с неким отчаянием. Царица была холодной. Со скрытой яростью. Красивая и проклятая. Словно падшая Богиня. — Иди. Сердце Путешественницы упало, но она поправила плащ и послушно последовала за Чайльдом. Просто идя рядом, она чувствовала, как дико колотится сердце. Люмин задавалась вопросом, возможно ли было избежать стычки с Бездной или с самого начала всё было настолько плохо? — Небесный трон предназначен ни для кого из Архонтов или жителей Тейвата, если хочешь знать. Её тон был пустым. Люмин оглянулась на неё через плечо. Царица не смотрела на них. Её глаза снова были прикованы к очертаниям гор. Как будто её здесь не было. Спуск с площадки Дворца оказался не таким длительным, как в прошлые разы. Они зашагали по спуску, а через некоторое время остановились на гравийной дорожке за пределами городских стен. — Мой корпус будет рядом с корпусом Пульчинеллы. — сказал Чайльд. — Если у него пойдёт что-то не так, то бросай их. — На моём месте ты бы продолжал сражаться. — ответила она. Его глаза полыхали, а губу были сжаты в линию, когда он смотрел на неё. — Справедливо. Но твоя жизнь может сыграть важную роль. — Например? Итэр является Божеством, которому суждено хлопнуть Небесный Порядок, а я лишь младшая-на-несколько-секунд сестрёнка, которую хотят использовать как возможность надавить на него, я ведь права? Люмин сжала губы, но они продолжали дрожать. Она почувствовала как напряжение в теле нарастало. — Ты был прав, когда говорил, что мы всего лишь пешки в игре между Архонтами, Селестией и Бездной. Она чувствовала, что задыхается. Её сердце продолжало бешено колотиться, с каждой секундой ускоряя темп. Люмин могла слышать этот звук. Чайльд повернулся и направился дальше, а она последовала за ним. Вокруг царствовало напряжение. Множество солдат выстраивались на боевые позиции, готовя своё оружие. Завидев Пульчинеллу, Тарталья кивнул в знак приветствия. — Путешественница. Я же говорил, что мы снова увидимся. — Быстрее, чем я думала. — съязвила она. — Никогда бы не подумала, что буду сражаться за Фатуи. Она собиралась преодолеть это, как и все прошлые трудности. Люмин было всё равно, что для этого потребуется. — Ну что, — усмехнулся Чайльд. — предлагаю узнать, кто из нас положит больше монстров. Столько всего порушилось, что Люмин совсем не знала, как всё собрать. Но она знала, как драться. Путешественница взяла себя в руки. Она была полна решимости преодолеть это. Как бы страшно не было. И чего бы это ни стоило. — Смотри не плачь, когда проиграешь мне. — Я поражён до глубины души, девуля. Ты всё-таки научилась шутить. — ответил он, удаляясь к своему корпусу. Почему это звучало будто бы слова прощания? Почему от обычной фразы ей стало больно? Реальность обрушилась на неё подобно лавине. Люмин вздрогнула и обернулась. Она и раньше встречалась с чудовищами из Бездны. Но при виде некоторых из них, она почувствовала, что дрожит всем телом. Ритм боя был знакомым – уклонение, парирование, спринт, атака на уязвимые места чудовищ из Бездны. Люмин активировала взрыв пиро стихии на мага с крио щитом, отпрыгнув назад, дабы избежать удара от остатков огромной глыбы льда. Изогнувшись, Путешественница оказалась за спиной мага и, рассекая мечом воздух, обезглавила его. Расслабляться было рано. Вокруг неё оказалось двое чтецов. Плащ на спине путался под ногами, немного замедляя динамику движения. Она снова замахнулась, стараясь вложить в удар весь свой небольшой вес. Внутри она так зла, зла на очень многое. В ней рычала ярость. Так громко, чтобы заглушить посторонние мысли. В сторону Люмин полетела молния от одного из противников, она попыталась сменить траекторию, как внезапно напоролась пяткой сапога на тот самый плащ. Путешественница вскрикнула, летя на белую землю. Люмин, пошатываясь, поднялась на ноги, хватаясь за меч, чтобы не упасть. Второй рукой она зацепилась за застежку плаща, скидывая его с плеч. Она боролась, чтобы продолжать дышать. Делала несколько резких, прерывистых вздохов, пытаясь собрать мысли в кучу. Было трудно придерживаться боевой стойки и решительно поднять голову навстречу противникам, но Путешественница крепко стиснула зубы — она не готова уступать этим мерзким созданиям. Они били и снова били, ошеломляя натиском, не позволяя опомнится. Путешественница отчаянно защищалась, полностью сосредоточившись на схватке. Чтец и Вестник окружили её. Ладони сами по себе вспыхнули огнём, почти без её участия. — Его Высочество приказал привести её живой. — протянул Вестник. Он дёрнул рукой, словно пытаясь кинуть Люмин в древесный ствол, но лишь выбил меч из её рук, который отлетел на большое расстояние. Не размышляя, Люмин всем телом подалась вперёд. Пиро стихия скользнула у самого лица Вестника. Чудовище закричало от боли. Белое пламя охватило его голову. Люмин перекатилась по снегу, хватая ружьё павшего застрельщика. Она тысячу раз видела как Фатуи обращаются с этим оружием, значит и она сможет. Пальцы нащупали курок. И выстрел. Броня чтеца Бездны не выдержала, пропуская пулю под кожу. Он обратился в пепел. — Мощная вещь. — прошептала она сама себе. Но от ярости, которая недавно охватила Люмин, осталась только бесконечная усталость и мерзкая тошнота. Всё вокруг оставляло смерть, кровь, ветхий пепел падших. Весь этот уродливый коктейль проникал под кожу, впитывался в неё и, кажется, оседал там навсегда. Люмин дрожала внутри, ей было страшно от творящегося вокруг кошмара. Вот только у неё различие с Чайльдом в том, что он привык к кошмарам этого мира. Они его больше не удивляли. Ни война, ни чудовища из Бездны. Хотелось убежать от этого удушающего запаха крови. От мучений, страданий, от смерти. Но желание помочь жителям Столицы и солдатам было сильнее страха, и Люмин продолжала бороться. Минуты и часы слились воедино. Монстры наступали и слух уловил приказ двигаться назад. Она видела корпус Чайльда рядом. Видела как вместо того, чтобы отступать, двигались вперёд. Почему они наступали, когда было сказано чуть отступить назад? Что-то было не так. Их же не могли отправить вперёд, будто все эти люди являлись лишь пушечным мясом? Люмин не двигалась. Вытаращила глаза в изумлении, исследуя каждую крохотную деталь вокруг. Ужас проник в неё, как будто какое-то чудовище вонзило длинные когти ей в спину. Царапая по позвоночнику, а потом разрывая плоть на части. Она попросту не могла вздохнуть. Всё, что она могла видеть, било слишком сильно... На снегу реки горячей крови, вперемешку с горами трупов. Ещё несколько секунд назад перед ней был застрельщик, целившийся в монстров, а теперь его разорвали на части. Прямо на глазах Люмин. Она знала, что где-то там был Аякс. И что если она сейчас не выяснит, почему им не приказали отступать, то она лишится ещё одного дорогого ей человека. Нужно было двигаться. Даже если она не могла унять дрожь, не могла перестать паниковать. Она обязана заставить своё тело двигаться. Всё смешалось в одно расплывчатое пятно — застрельщики, агенты, остальные Фатуи и монстры Бездны. Её плечи тряслись незаметной дрожью. Люмин чувствовала себя испуганным ребёнком. Ненавидя это ощущение, Путешественница сжала челюсти и вздохнула. Она увидела, как Чайльд бьётся с тремя Вестниками Бездны стразу. Водяная сталь его клинков казалась смертоносной, мелодия боя звучала невероятно чисто, подобно поскрипыванию тонкого льда на озёрах. Внезапно он замер. Люмин сначала не поняла в чём дело, а потом... Она смотрела, как клинок Вестника пронзил его тело. Кислород и звуки, которые существовали, внезапно исчезли, и перед ней оказалась пустая, липкая бесконечность. Снег, окружавший её, ударял холодом. А затем слишком внезапно ударил ещё чем-то. Густым, всепоглощающим, будто затягивающим густыми лианами всё внутри — болью. Она не понимала, почему продолжала стоять. Почему ноги держали её, будто каменные. Почему появилось резкое желание двигаться со скоростью молнии. Понимала, что почувствовала сильнее жжение в пальцах. Как мощный поток необъятно силы будто пронзает её тело подобно ветру. Как рождались и угасали звёзды в душе. Всё не могло так закончится. — НЕТ. — она прикрыла глаза, которые жгло от слез, и упала на колени. Крик разнесся странным эхом. Это был ее голос? Она будто мгновенно забыла, как он звучал. Последовала тишина. И больше не было звуков войны. Люмин открыла глаза. От Ордена Бездны будто и слез простыл. Единственное, что оставалось на местах, где секундами ранее находились чудовища — пепел. А рядом лежали оглушённые солдаты. Вопрос «что произошло» завертелся в голове, а потом вылетел со скоростью зимнего ветра в метель. Всё из-за того, что глаза снова заметили раненого Аякса. Всё её тело сотрясалось от внутренней дрожи, и Люмин пыталась контролировать слёзы. Приглушённый всхлип вырвался из её горла. Путешественница вскочила и, спотыкаясь, подбежала к нему. — Аякс! — она упала рядом с ним, осматривая рану, а затем обхватила его щеки, заставляя смотреть на неё. — Ты меня слышишь? Слёзы из её глаз лились бурными ручьями, капая на окровавленный снег. — Эй, Люмин. — он закашлялся. Даже в такой момент на его губах можно было различить улыбку. — Не плачь. — Не закрывай глаза, слышишь? — хриплый стон. На одном дыхании. Аякс был уверен, что она догадывалась: это конец. Конец этого мира. И её. И его. — Подожди секунду, всё будет хорошо. Одним движением руки она отодрала рукав платья, чтобы использовать его на бинты. Нужно было хоть как-то остановить кровь, хлеставшую из правого бока. Люмин пожалела, что не обняла его, когда была возможность. Что, встретившись с ним взглядом, не сказала, как он важен для неё. Не сказала, что он очень нужен ей. Что она бы последовала бы за ним на край света. Даже если они на разных сторонах. — Аякс... — прошептала она тихо, на одном дыхании. Имя некогда совсем другого человека. И почти забытое. — Мне страшно. Она окажется во всём этом одна. Снова... Аякс слишком сильный, слишком свободолюбивый и самолюбивый, чтобы так просто умереть. Он прикрыл глаза. Ничего не говорил, не шевелился и, кажется, не дышал.