***
Где-то на нижних этажах Заполярного Дворца раздался взрыв. Это означало только одно — план, который придумала Люмин, чтобы отвлечь охрану, сработал. Теперь надо переходить ко второй части. Путешественница толкнула дверь, ведущую из коридора для прислуги на нижний этаж. Никого вокруг не было. Хорошо. Очень хорошо. Паймон вылетела из-за поворота, маня ладонью подругу за собой. — Паймон нашла! — пискнула феечка. Рванула вперёд за Паймон. Остановились у двери. Люмин дернула её на себя. Она оказалась открытой. Повезло. Даже очень. Они быстро пересекли дверной проем, захлопывая за собой тяжелое дерево. Люмин проглотила дрожащий выдох. Постаралась сосредоточиться на звуках из коридора. Знакомый тембр чётко прозвучал совсем рядом — недалеко от этой двери явно прошёл Педролино, как раз в тот момент, когда они завернули за угол. Дальше лестница, ведущая в глубины. И они спустились вниз. Было холодно, сыро. Воздух — затхлый. Практически ничего не видно. Будто спускаешься в Бездну, сотворенную Фатуи. Когда Люмин и Паймон дошли до конца лестницы, их встретило огромное множество развилок. Выбирать путь пришлось по интуиции. — Здесь очень жутко! — отметила Паймон. Они миновали очередной арочный проём. Вокруг всё превратилось в нечто, напоминающее подземную тюрьму. Везде камеры, цепи и кандалы. А в одной из таких камер лежал ребёнок. На вид мальчик, лет семи. Но ребёнок? Что он здесь делает? Почему он находился в подземельях Заполярного Дворца. И что самое главное — знала ли об этом Царица? Она помнила, что Фатуи проделывали эксперименты на детях из Сумеру. Это один из них? Его тело — обессиленное, почти неживое. Лежало на полу, прикованное цепями к стене. — Что с ним? — вопросила Паймон. Мальчик слегка шелохнулся, повернул голову на Люмин и Паймон. Смотрел. Просто смотрел. Молча. Кажется, мог слышать и даже различать их слова. А потом его веки прикрылись и щека соприкоснулась с полом. — Архонты побери. — Путешественница прильнула ладонями к решетчатой двери и попыталась дёрнуть ее не себя. Не поддавалась. — Нужно спасти его. Она подергала прутья двери в надежде, что петли старые и не выдержат. Но безуспешно. Дверь, кажется, была запечатана магией. Она принюхалась к воздуху в надежде, будто это может дать ей хоть какую-то информацию. Она надеялась, что если тщательнее всё проверит, то сможет спасти эту маленькую жизнь. — Люмин! — заверещала Паймон. Путешественница повернулась, а в следующую секунду получила сильный удар по носу. Спасайся, Люмин, пока не поздно. Но пока она отвлеклась на красные струйки из ноздрей, кто-то развернул её спиной и воткнул шприц в предплечье, выпуская какой-то препарат. Уже слишком поздно, с какой-то обреченностью произнёс внутренний голос. А затем мгновенная слабость во всём теле, перед глазами поплыло. И темнота.***
Тяжелое дыхание смешалось с плотной темнотой помещения. Темно, холодно, только тихие звуки... Звуки, напоминающие шёпот, скользили по стенам. Сознание будто в тумане, чувства притупились. Если она и захотела закричать, то не смогла бы. Люмин двинула рукой и тогда поняла, что они заведены над головой. Лязг цепей. Она обезвожена. Что? Кандалы? Нужно было что-то срочно придумать. Она попыталась хотя бы пошевелить пальцами, потом обхватить кандалы. Не выходит. Всё тело будто парализовало. Что, Архонты побери, происходило? Путешественница помнила ребёнка. Истощенного, еле живого. Где он сейчас? — Паймон? — шепотом позвала она. Люмин чувствовала безостановочный страх. Что-то произойдёт. Сейчас что-то произойдёт. На секунду ей показалось, что если дать глазам привыкнуть, то в конце концов станут видны хоть какие-то очертания. Но вокруг ни проблесков какого-либо света, ни факелов. Лишь чернота, будто она ослепла. — Помогите. — голос хриплый и тихий. Она ничего не понимала. Золотые глаза метались по темному помещению, выхватывая два красных глаза на расстоянии пяти-шести метров от неё. Ледяной ужас накрыл с головой. Фигура не двигалась. Лишь с животным интересом наблюдала на ней. — Кто ты? — её выкрик сбился судорожным дыханием. Некто будто вздрогнул. Сделал большой шаг вперёд, заставляя её снова вдавиться лопатками в каменную стену. — Рад снова встретить тебя, Люмин. — в голосе сочилось безумие. — В Сумеру, к сожалению, нам практически не удалось поболтать. Однако, тогда я сразу понял, что ты весьма интересный экспонат. Послышался звон ключей, скрипнули петли и Люмин разглядела решётчатую дверь. Архонты побери. Она находилась за решеткой. В кандалах. А у этого человека — голубые волосы, красные глаза и... маска на всё лицо... — Илль Дотторе. — рявкнула она. Доктор, стоящий так близко, наклонился к ней. За ним зажглось несколько факелов вне камеры. Она сжалась, зажмурилась. Чувствовала его безумный взгляд, пристально рассматривающий её. — Такой экспонат поистине уникальный. — он сжал рукой её подбородок. Люмин была уверена, что останутся синяки от его пальцев. — Не трогай меня! — Как пожелает юная леди. — Дотторе резко разжал пальцы. — Мы же не варвары какие-нибудь. Она выдохнула. Пыталась включить свой железный самоконтроль, придумать что-то, вглядываясь в безумное лицо перед собой. — Как удачно ты заглянула ко мне в лабораторию. Я проведу маленький эксперимент. Коллеи, как ты знаешь, уже выдержала его, значит и ты сможешь. Наверное. Архонты, она влипла по-полной в этот раз. Люмин не понимала, где Паймон. Почему она не оказалась рядом в такой момент? — Ты владеешь всеми элементами. Думаю, когда я введу останки Архонтов в твою кровь, то получу занятный результат. Рядом стоял столик с медицинскими принадлежностями. Он медленно натянул перчатки, растягивая удовольствие от её страха. Взял шприц и пробирку. Опустил туда иглу, набирая останки Архонтов. — Почему ты это делаешь? — спросила она и едва сдержалась, чтобы не сжаться ещё больше. Вопрос вырвался сам собой. Дотторе сощурился. Несмотря на ожидания, он не съязвил, даже не усмехнулся. Только театрально пожал плечами. Будто он не стоял сейчас с иглой и не собирался проводить свои сумасшедшие эксперименты. Люмин смотрела на него, чувствуя себя на высоком утёсе, с которого только что соскользнула её нога. Сорвала мелкие камни и грязь. И они покатились. Сначала почти бесшумно. Почти незаметно. А потом камней становилось всё больше и больше, они превращались в целые глыбы. И вот уже весь утёс летел вниз. Она поймала мысль, что проклинает себя. Себя ту, что решила добровольно влезть в эти подземелья. Зная, что может наткнуться на... разное. Игла приблизилась к её шее. Люмин буквально чувствовала холод, исходящий от неё. Дверь в конце помещения открылась, издав тяжёлый скрип, они оба вздрогнули. — Люмин! — завопила Паймон. Феечка пролетела чуть вперёд и за ней показался Чайльд. С души будто упал камень. — Не трогай её, Дотторе. Чайльд бледный, будто снег. Застыл на месте и тяжело дышал. Взгляд метался с лица Люмин на Дотторе со шприцем в руке. — Один шаг и я выпущу тебе кишки. — зарычал он, делая шаг вперёд. В руке у него клинки, соединённые в один большой. — Тарталья, рад тебя видеть. — голос Дотторе ровный, будто он хозяин положения. — Помоги коллеге и не лезь в это дело. Дыхание Чайльда сбитое и неровное. Кажется, держать спину прямо ему удавалось с трудом, и, будто в подтверждение этих мыслей, он слегка покачнулся. — Ты еле на ногах держишься, Тарталья. Такого идиота как ты ещё поискать надо. — Не надо, я здесь. — Ну что ж, ты не оставляешь мне иного выбора. Люмин задохнулась, когда рука Дотторе начала выводить знакомую руну для активации Глаза Порчи. Чайльд вряд ли перенесёт активацию своего в таком состоянии, да и поединок с Доктором тоже. — Нет! — она поддалась вперёд и цепи на руках зазвенели. Прядь волос упала на мокрое от слёз лицо, а одеревеневшие пальцы наконец-то начинали двигаться, только пользы от этого мало. Воздуха нет, взгляд метался по помещению, слёзы текли, будто сами по себе. Но в ту же секунду — вспышка голубого света. — Стоять! В помещении произошёл всплеск магии, пробирающий до костей. Все застыли. Этот миг застыл вместе со всеми, глядя на ещё одного человека, оказавшегося в помещении. Сердце Люмин окончательно остановилось. — Почему она здесь?! — злость Царицы вбивала ледяные колы под кожу. Она страшная в гневе. Очень. Царица скривилась, бросая на Люмин уничижительный взгляд. — Освободите её. Кандалы снова зазвенели, освобождая её руки. Ноги не держали. Если бы Люмин не подхватил Чайльд, то она бы точно упала на пол. — Отдай её служанкам, пусть приведут в чувства. Потом жду её в тронном зале. Ледяная Императрица дошла до дверного проёма и остановилась, откидывая длинную меховую мантию назад. — Дотторе, за мной. Доктор дернулся, поклонился в знак того, что её воля закон и последовал за ней. — Ты можешь хоть один день ни во что не влипать? — Чайльд слегка тряхнул её за плечи, пристально смотря в глаза. Она не дрожала. Её трясло. Просто лихорадочно и сильно трясло, а в золотых глазах был высечен такой животный ужас, словно перед ней сейчас находился не Чайльд, а все те монстры, которые могли находиться за Великой Стеной Позора Богов. Она даже почти не слышала его. — Люмин, смотри на меня. Её взгляд задержался на нём. Проникающий. Перепуганный до полусмерти. Он никогда не видел, что Люмин могла бояться. Лишь раз в Золотой Палате, когда пол обрушился под её ногами. — Успокойся, ты видишь в каком она состоянии?! — Паймон топнула ножкой в воздухе. Чайльд потянул её на себя, прижимая к груди сжатое тело. Вцепляясь пальцами в её спину, обдавая собственным теплом. — Я-я... я в порядке. Руки выпустили её плечи. Зарылись в растрепанные волосы, прижимая к себе, обнимая, глуша рыдания. И те действительно стихали. Ногти впились в его спину, чуть отпрянули. И уже робкие ладони прижались в районе лопаток, цепляясь. — Всё хорошо, Люмин. Никто тебя не тронет, клянусь. Она была в шоке от осознания, что всё так, как и должно быть. Правильно. Но как? Как её чувства к Предвестнику Фатуи можно назвать правильным? Как можно назвать правильным всё то, что между ними было? Но почему другого определения у Люмин не находилось? Всё будто на своих местах. Он обнимал её. А она — в его объятиях.