Безжалостный мороз

«Я раненый волк, что был некогда предан всем миром...» Люмин хрипела от холодного воздуха, пока бежала вперёд, зажевала щеки до боли и скользила по снегу. Бежать. Бежать как можно дальше. Первая остановка — Морепесок. Найти корабль, уплыть как можно дальше из этой страны. Добраться до Мондштата, ведь влияние Фатуи там было меньше всего. Или уплыть в Инадзуму, ведь она находится за морем. Забыть, если такое вообще возможно. Добраться до деревни было огромной проблемой. Аэростаты больше не ходили и их маршрут проходил через горы, а пешком через них никак. Оставался один единственный вариант — три дня пешком по ледяной тундре, в которой гуляли гончие разрыва. И поэтому меч всегда был наготове. Кожа покрылась мурашками от подступающей бури, но Путешественница больше не ощущала дискомфорт. Ей было настолько жарко, что влага стекала по ложбинке позвоночника. Будто она находила в жерле того вулкана в Натлане. Последние лучи солнца окрашивали мир сначала в оранжевые, потом в розовые и фиолетовые цвета. Сейчас она сбавила шаг и шла медленно, спокойно. Единая с безмолвным и белым миром вокруг. Было тихо, за исключением похрустывающего снега под сапогами, который перемешался с пеплом, и скрипа ткани, исходившего от развевающегося за спиной плаща. Элементальная магия Царицы дошла аж до сюда. Паймон молчала. Не проронила ни слова за весь путь. Люмин была благодарна ей. — Давай сделаем привал. — заключила Люмин. — Ты устала. — А если они нас настигнут? — Не бойся, сражаться я умею, ты знаешь. Я... сильная. Усевшись возле огромной ледяной глыбы, Путешественница достала последнюю тепловую бутыль. Ещё достала для Паймон лёпушку «Мора» и та принялась усиленно жевать её. Люмин уперлась спиной в глыбу, откинула голову, встречаясь с холодом. Воспоминания лезли в голову сами по себе. Она сильно зажмурилась, пытаясь выжечь на внутренней изнутри всё то, что чувствовала к.. нему. Пытаясь убрать из сознания все мелкие моменты. Всё, что они пережили. Пальцы Люмин, слегка подрагивая, скользнули по тонкой цепочке на шее и дотронулись до подвески в виде четырёхконечной звезды. Она не хотела, чтобы всё было вот так. Архонты, только не так. Это просто соль на щеках. Это просто соль, дико разъедающая кожу щёк. Всё осыпалось, будто пепел. Его смех. Его забота к ней. Его губы. Архонты, но так ведь не должно было быть. Он её мир. Он её жизнь. Он всё её полумёртвое сердце… — Люмин... — Паймон тронула пальчиками соленые капли на глазах. — Всё хорошо. Ничего не хорошо. Она должна была остаться во Дворце и сражаться с Чайльдом. И если бы пришлось, она бы убила его. Убила вместе со своими чувствами, которых в принципе и быть не должно. — Пожалуйста, только не говори что-нибудь на подобии «я же говорила». — горько усмехнулась Люмин. — Просто, если что... Паймон может выслушать. Люмин ничего не ответила на это. Да и Паймон не ждала ответа. Будь сильной, Люмин. Будь сильной. — твердил внутренний голос. Но из него сочился яд и гной. — Ты и правда так любишь его? — Нет. Это было влечение. Ничего большего. Люмин криво улыбнулась, тряхнула головой, выгоняя мысли. Но сердце упало и холодная волна пробежала по спине. Пожалуйста, вон из головы. Просто вон. Вот, молодец. Практически удалось. — Правда, ничего большего. — повторила Люмин, словно мантру. — Я уже почти всё забыла. Вдох. Выдох. Уже пытаешься забыть? Забывай. Трусиха. Люмин подняла глаза, чувствуя, как под веками пекло, словно туда насыпали песка. А внутренний голос хохотал всё громче. — Ты доела? — Да. — Давай посидим, пока бутыль действует. Она была последней, а идти ещё долго. Вокруг север. Дикий-дикий север. Убийственный, страшный. Но такой красивый, манящий. — Что мы будем делать, когда выберемся из Снежной? — Я думала, что могла бы постоянно работать с рыцарями Ордо Фавониус и помогать Джинн. — торопливо проговорила Люмин. — Или остаться в Ли Юэ, там нам всегда рады. Будем изучать бесконечные руины и их историю. Инадзума... ну, они ещё не до конца оправились от указа Сакоку и Охоты на Глаза Бога. Может, тоже будем там нужны. И Аяка с Ёимией будут рады, что мы решили остаться... У Путешественницы было много вариантов. Только теперь ей казалось, что ни один путь больше не сделает её счастливой. И от этой мысли ей становилось ещё более горько. Архонты, если бы это видела Люмин из начала путешествия по Тейвату, то определенно дала пощечину нынешней. Накричала, что раскисла. Пыталась бы всеми способами убедить, что нужно найти брата и уйти из этого мира. А что, звучало как вполне разумный вариант. Только Итэр был Селестия-знает-где. И как искать его — непонятно. Где-то на подкорке проявилось воспоминание. Люмин начала тщательно перебирать мысли в своей голове. Это что-то важное. Крутилось совсем рядом, лежало прямо на поверхности. Что это могло быть? Путешественница замерла, словно тело мгновенно окаменело. — Люмин? — Всё в порядке. — дрожащим голосом ответила она, пытаясь собраться с мыслями. В глазах заплясали тёмные пятна, становясь всё больше и больше. — Вспомнить... что-то важное... — выдавила Люмин. И тут перед глазами предстал образ Царицы с их самой первой встречи. Бал. Заполярный Дворец, террасы которого полнились статуями, блестящие окна шли ряд за рядом в множество этажей и башенок, каждое украшено лепниной и настоящим золотом. Её собственный голос: — «Тебе нужно Сердце Бога Эи?» — «Ты так уверена, что я его отдам?» Царица холодно произнесла, глядя на неё: — «... нужно, но я не намерена убивать тебя. Пока что.» — «И да, и нет...» — «Я помню уничтожение Каэнри’ах и катаклизм во всех красках.» — «Не умри завтра, Путешественница.» — «Неужели судьба таких существ, как я, пребывать в вечном одиночестве?» — «Мощная элементальная магия и ничего большего.» Педролино стоял перед ней под действием Глаза Порчи, устрашающий и разъярённый: — «...лучше уж стать глупым Фатуи, верой и правдой служащим Её Величеству, понимающей мою боль...» Царица поджала губы. Так, что они мгновенно побелели. Педролино положил ей руку на плечо в успокаивающем жесте. — «Не лезьте не в своё дело, Тарталья и Люмин.» И где-то далеко, совсем тихо: — «Мы стоим на треснутом льду, Люмин.» — «Её Величество Царица — нежная натура. Но она была слишком добра, а потому ей пришлось измениться и стать холоднее. Она объявила войну всему свету лишь потому, что хочет добиться мира.» Люмин трясло: — «Что это за элементальная магия такая, раз не похожа ни на одну из стихий?» Она в центре сражения. Все падали на землю, задыхаясь от боли. Солдаты Фатуи. Чайльд... Все вокруг неё умирали, а она кричала. И крик её разносился странным эхом. Все эти воспоминания были похожи на падение. Недавнее прошлое, вырвавшись разом на свободу, пронеслось сквозь её разум, поглощая его. Путешественница закашлялась, будто вынырнула из под воды. — Паймон, я... я, кажется, кое-что поняла. Царица и правда знает что-то очень важное. Она не хотела убивать меня и говорила об этом. Но почему тогда отдала приказ избавиться от меня? — Соврала? — Нет, мне кажется, что я начинаю понимать причину. — Люмин смотрела куда-то вдаль. Не моргая. — Точнее, её часть. Она сидела обеспокоенная, когда Педролино активировал Глаз Порчи. Ледяная Императрица впилась ногтями в подлокотники трона. — Это звучит как очень слабый аргумент. — Мне нужно узнать больше. — Паймон считает, что другие Архонты могут многое рассказать. — Да не расскажут они ничего, она пятьсот лет назад благополучно стала их игнорировать. Нам нужно назад. Я уверена лишь в одном — это связано с Итэром. Она сама сказала, что не будет препятствовать в его поисках. Сказала, что у неё есть информация. Люмин не чувствовала сил, когда поднялась, испытывая настоящий ужас от того, что ноги передвигались сами по себе в обратную сторону. Гениально, Люмин. Просто браво. Если ты сейчас ошиблась, то идёшь прямиком на смерть. Стемнело. Взгляд упёрся в тёмные пики деревьев на далёких горах, едва различимых на фоне густой ночи. Люмин будто бы стала её частью. Весь свет в душе она пыталась вытеснить, впитывая холод и мрак, порывистые толчки бури прямо в лицо, отбрасывающие тело куда-то назад. Ещё один толчок и она упала на колени, сжимая пальцами колючий снег. Паймон тут же подлетела, попыталась приподнять Путешественницу, но из-за разницы в росте и весе не смогла. — Ужасно холодно. — призналась Люмин. Из лёгких вырвался судорожный кашель. Паймон кружила вокруг, подлетела к лицу, затем вниз и дернула за руку, судорожно пытаясь снова вернуть Путешественницу на ноги. — Я вижу, что тебе всё таки нужна помощь. Кто это сказал? Голос неузнаваемый. Путешественница замерла, чувствуя, как опускаются внутренности. Вот то, чего ты ждала. То спасение, о котором ты молила. Теперь обернись. Просто обернись. Медленно. Она едва заставила себя пошевелиться. — Нужна. И сердце начало биться быстрее, разнося холод по венам. Его движение придало уверенности. Совсем немного — самую малую каплю. Но этого так много, когда ты на краю. Принц Бездны почти удивлён — его сестра почти никогда не просила помощи. В янтарных глазах было невозможно что-то разглядеть. Только собственное бледное отражение. Итэр подошёл, присел на корточки рядом. — Не подходи к ней! — пискнула Паймон. — Паймон. — окликнула её Люмин. Упрямая. Ноль реакции. — Отвали, мерзкий Принц Бездны, она не будет говорить с тобой. — Паймон! — уже крикнула Путешественница, обращая внимание феечки на себя. — Не нужно. Всё в порядке, слышишь? Люмин аккуратно отодвинула Паймон назад, продолжающую наблюдать за их встречей с тихим перезвоном от полёта. — Я буду неподалёку. — бросила консерва и, высвободив пальцы Путешественницы, исчезла в своём пространстве. Но Люмин знала — стоит ей только позвать Паймон и она тут же появится. Сначала Итэр и Люмин молчали. Просто уставились друг на друга. — И почему ты здесь? — Люмин подняла лицо, глядя в темноту перед собой. Брат повернул голову, смотрел прямо на неё, сжимая губы и вглядываясь в глаза. — Ты же так хотела, чтобы мы встретились вновь. Она упрямо сжала губы, вздёрнув чуть вверх подбородок. — Наигрался что ли? — Это не игра, Люмин. — ледяным тоном отрезал он. Она промаргивалась несколько секунд. Спина отдавала тянущей болью. Как и затылок, и шея. Тело слегка лихорадило. — Так всё таки это правда? Ты — то самое божество, появление которого предсказывали в Каэнри’ах? Итэр сжал губы, пожал плечами. Кивнул, вздёрнув подбородок. — Наконец-то ты узнала. И раз так, отдай мне Сердце Бога, Люмин. — в глазах Итэра пелена спокойствия, но где-то за ней просвечивалось что-то странное. Что-то, от чего стало жутко. — Мы можем отомстить за нашу разлуку этим недоумкам на Селестии. Уничтожить этот мир, как они сделали это с Каэнри’ах пятьсот лет назад. Я построю новый мир и новый небесный порядок, как и предсказывали великие умы уничтоженной нации. — Я не хочу, чтобы мои друзья умирали. Итэр ничего не ответил, лишь коснулся холодной руки Люмин. Огромный белый замок. Его шпили упирались в ясное и солнечное небо. Рядом — заснеженный вишневый сад. И всё будто наяву. На её светлую голову легла рука, зарываясь нежными пальцами в волосы, слегка массируя кожу головы. Эти прикосновения Люмин узнала бы из тысячи. — Мама? — Я здесь, звёздочка. — она прижала Люмин к себе. — Я так скучала... — Но я была здесь. Всё это время. — И всегда любили тебя с братом. — раздался мужской голос за спиной. Люмин отпрянула, глядя на такие схожие с её и Итэром глаза. — Отец? — Наша волшебная звёздочка. — он потрепал её по голове. Такой родной и успокаивающий жест, преисполненный любовью. Видя их Люмин почувствовала, как щипало глаза и как заложило нос. Но и выходить из видения она не хотела. Архонты, как она скучала. Если была возможность видеть их только так, то она была бы рада находиться в плену иллюзии сутками, лишь бы слышать их голоса. Лишь бы вернуть ушедшие воспоминания о её мире. Но сейчас, именно сейчас мама ни о чём её не спрашивала. И голос отца она еле слышала. Люмин слышала лишь чей-то сдавленный крик боли. Вновь и вновь. До хрипа из глотки. А потом поняла, что кричала она. И её люди, обратившиеся в пепел вместе с останками мира. — Я не хочу делать тебе больно. — вдруг раздался голос Итэра. — Но я хочу, чтобы ты видела. Брат здесь. В её голове. И что бы за способность это не была, он умело научился заходить без спроса. Он стоял в её видении, в ложном мире, который он только что создал. Он исполнил свою угрозу. На холодной земле двое — её отец и мать. Бледные и мёртвые. Один из тех моментов, который она забыла при лишении своих сил. Момент, позабыв который она радовалась, сама того не понимая. Она распахнула глаза от увиденного, выныривая из ведения. Липкий страх остался на кончиках ресниц вместо слёз. В кромешной тьме ледяной тундры она видела лишь глаза Итэра. — Всё ещё может наладиться. — сказал он так нежно, что захотелось разреветься ещё сильнее. — Смерть твоих пвсевдо-друзей лишь малейшая плата, но она стоит того. Стоит нашего воссоединения. Только отдай мне маленькую вещицу, которую ты спрятала. Голова болела. Словно стучало молотом прямо в висках. Совсем не вовремя, Архонты побери. — И тогда всё будет как раньше? — Будет. Я обещаю. Подумай, Люмин. — Итэр сделал несколько шагов к сестре. — Мы всё сможем вернуть. Я обуздал эту мутацию и теперь нам остаётся лишь перенести её на богов. Она смотрела в его янтарные глаза перед собой, совсем не понимая — блефует ли он или все его слова могут быть правдой? Почему после их разлуки Итэр так изменился, и что за событие могло послужить толчком? Но дом... Потерянный дом, который она так жаждала вернуть. Вернуть ту любовь и ту заботу, которыми их с братом всегда окружали. Вернуть безопасность. Вернуть былую жизнь. — У меня нет Сердца Бога. — она не знала, зачем так сказала. Ложь. Ложь, ядом впивающиеся в сознание, отравляя всё. Но с другой стороны — в какой-то степени она и не врала. Сердце было надежно спрятано в межзвёздном пространстве Паймон, а значит не находилось у неё. И было интересно узнать, что сделает Итэр, получив такой ответ. Принял бы он её даже так? — Что? — он сделал шаг вперёд, будто не услышав. Теперь ей стало по-настоящему страшно. В этой кромешной тьме, где еле видный свет Луны из-за облаков бросал на них тени, выделяя силуэт брата. Сгорбившись над ней, одной рукой он сжал подбородок Люмин. — Оно не у меня. — повторила она. Вдруг он рассмеялся, но смех этот был злым. И наступил конец его терпению... — Неужели ты настолько глупа, что у тебя его забрали?! Хотелось отрицательно покачать головой, но холод сковал всё тело, медленно погружая в пучины. — Итэр, хватит, помоги мне. Я замерзаю. — Надо было думать, когда у тебя было Сердце Бога. — он вздёрнул подбородок. — Но у тебя на уме была только глупая любовь к чужаку. — Ты идиот. — слёзы прожигали её белую кожу. — Идиот? Напомни мне, кто из нас поверил Предвестнику Фатуи, вместо родного брата. А ведь я предупреждал тебя. На его месте я бы тоже запустил стрелу в голову такой эгоистке как ты. — Эгоистке? Я весь Тейват обошла ради тебя. И что в итоге получила? — Нет, Люмин, что я получил? Я думал, что знаю тебя лучше всех и что до твоей тугой головы дойдёт тот факт, что этот мир прогнил насквозь под влиянием Селестии и Архонтов. А в итоге твой здравый рассудок затмила какая-то любовь, которая уничтожила тебя так же, как и Царицу. — Что? Путешественница чуть не задохнулась. На секунду из её головы со скорость зимнего вылетел весь разговор с братом и осталась лишь последняя фраза. Царица и любовь — как такое вообще может быть связанно? Если только... всё это было ради спасения своего народа. Но тогда можно ли назвать «любовью» её чувства, настолько извращённые, что она причиняет боль людям, которых предположительно хочет спасти? Люмин повертела головой, подняла глаза к тёмному небу. Ветер быстро гнал облака наверху, благодаря чему местами можно было разглядеть звёздное небо. Скарамучча как-то сказал, что это небо — фальшивка. Что тогда он имел в виду? Уже не важно. — Больно, да? От собственной слабости. — рассмеялся он. — Мне всегда было так забавно наблюдать, как ты вскидываешь голову, чтобы не дать волю слезам. Его лицо резко стало серьёзным. — Отвратительно. Дыхание сбилось и вырывалось хриплыми лихорадочными выдохами из-за стиснутых зубов. — Можешь считать, что у тебя никогда не было сестры. — фыркнула она, вытаскивая последние лучи дерзости из глубин сознания. Итэр покачал головой. Усмехнулся. — В таком случае, прощай. — в его голосе ни капли сожаления. Брат исчез, оставляя её посреди ледяной тундры. Оставляя замерзать насмерть. Так просто. Без колебаний. Путешественница прижала руки ко рту, задыхаясь. Когда ее грудь стала реже вздыматься, Люмин постепенно осознала, насколько замерзла. По-прежнему дул резкий ветер, насквозь пронзая ее через хрупкую одежду. — Люмин, пойдём. — на плечо легка ладошка Паймон. — Ты так совсем замёрзнешь! Нам нужно скорее пройти тундру и выбраться к лесам. Там и костёр разожжем... Путешественница слушала обеспокоенную Паймон и не знала, как бороться со всем произошедшим. Даже не знала, как пройти через это. Просто хотела умереть. — Это конец, Паймон. — Что такое ты говоришь? Мы выберемся! — Я так хочу домой. Люмин поджала посиневшие губы, опуская взгляд на колющий снег. Прикрыла глаза, ощущая как кожа охлаждается всё больше и больше. — Паймон, я борюсь... — она на секунду задумалась. — Зачем? Отрицать было глупо — она и правда не понимала, почему боролась. Архонты, так хотелось, чтобы это было просто в голове. Из головы можно выкинуть всё. Ведь правда? Нет. Здесь другое. То, что нельзя выкинуть ни при каких обстоятельствах. Люди, для которых была вся она. Вся Люмин, целиком и полностью, искала, стремилась, готовилась чуть ли не жертвовать собой ради ответов. И так глупо... И, наверное, нет... Она совершенно не смогла бы с этим завязать. И тем более забыть и жить дальше. Потому что её жизнь сейчас бросила её. Люмин сжала руки, прерывисто дыша через нос и только сейчас замечая, что облачки пара стали практически незаметными. — Сердце Бога у тебя в межпространственном кармане. Распоряжайся им как хочешь. Отдай его Фатуи или оставь себе — не имеет значения. Только не Бездне. Уходи отсюда и живи там, где тебе нравится. — А ты? — Моё путешествие завершено. Спину окатил озноб, и внезапно стало очень тихо. Всё ещё шумел ветер, всё ещё дрожали руки. Но совсем иначе, будто где-то очень далеко. — Спасибо. — прошептала Путешественница. Слёз не было, но голос дрожал. Паймон кружила рядом, ёжась от холодного ветра вперемешку с крупными снежными хлопьями, с широко распахнутыми глазами. А в них вопрос. Феечка не должна понять. Люмин уже всё решила. Рука легла на рукоять меча, параллельно открывая запястье. Холодное лезвие нависло над ним. Последняя секунда. А затем из вен хлынула кровь, окрашивая белый снег в бордовый цвет. Крик Паймон померк в тишине. Остались лишь темнота и пустая вечность.