***
Тем вечером стояла невероятная жара даже для Ли Юэ. Будто закатное солнце, отталкиваясь от блестящего камня дорог и оконных стёкл, пыталось сделать из гавани огромный крематорий. Как и предполагалось, Тарталья быстро вышел на человека, который бы мог помочь Путешественнице. И, согласно обычаям Ли Юэ, он решил познакомить их за деловым ужином в Глазурном павильоне. — Вот и вы. — улыбнулся он, когда Путешественница и Паймон оказались перед ним. — Я выполнил часть своей сделки и нашёл человека, который поможет нам разыскать тело Гео Архонта. Девуля по-прежнему смотрела на него с легкой тенью недоверия, слегка склонив голову бок. И... она правда была красивой. Правильный нос, гладкая кожа, темные ресницы, и глаза такие золотые, словно расплавленный янтарь, чарующие, что совершенно не возможно было догадаться другому человеку, что за этой миловидной внешностью скрывался бесстрашный воин. Она чем-то напоминала принцессу из сказок. «Мило.» — подумал Чайльд и тут же захотел влепить себе сильную затрещину. Войдя в Глазурный Павильон, она с удивлением оглядывалась по сторонам, явно выдавая, что никогда не была в подобных местах. Усевшись за стол, Чжун Ли сразу же начал возмущаться политике, которой сейчас придерживались Цисин. Согласно древним обычаям Ли Юэ, после смерти каждого Адепта устраивалась особая церемония захоронения. Но в этот раз группировка проявила глубокое неуважение к традициям. А Властелин Камня, как-никак, являлся верховным Адептом. — Чайльд многое рассказывал о тебе, Люмин. Я знаю, что ты помогла Анемо Архонту. Согласишься ли ты помочь мне организовать прощальную церемонию для нашего Гео Архонта? Повисло секундное молчание, которое действовало на нервы, словно капающая вода. — Чайльд слишком много болтает. — ответила она Чжун Ли. — Что? — рассмеялся Тарталья. — В нашей работе за такие слова вызывают на дуэль. Готовь свой меч, девуля. Люмин повернула голову на него. Посмотрела в глаза, словно искала в них ответы. А затем слегка... покраснела? Нет, ему точно показалось. — Не называй меня так. — буркнула она. Тарталья задумался, что нужно сделать, чтобы заглянуть ей в голову. Люмин бесспорно была одной огромной загадкой, слои фактов в его голове смешивались с домыслами, но он отказывался уйти и по-просту приставить на неё слежку, пока не сможет расколоть Путешественницу на части, добраться до корней её мотива — встретиться со всеми Семерыми. Если им придётся сразиться, а это только вопрос времени, то своего противника нужно изучить на все сто процентов. Пока он думал, Люмин ушла вместе с консультантом ритуального бюро готовить Церемонию Вознесения. Плотно закрыла за собой дверь, оставив его наедине с ужасом под названием палочки для еды. Уже стоя в Золотой Палате, Чайльд был уверен, что Люмин окажется здесь. По-другому просто быть не могло. Приказ украсть Сердце Бога был первостепенным. А за ним пришёл и другой — устранить Путешественницу. — Ну, тогда... развлеки меня. И всё же, Тарталья не смог уберечь себя от непонятного укола в сердце, когда был вынужден смотреть на неё сверху вниз, а два гидро-клинка теперь целились в её сторону. Она смогла одолеть его, когда он просто использовал гидро клинки и стрелы. После использования электро Глаза Порчи произошло то же самое. И что самое интересное — смогла использовать анемо и гео элементы сразу. Оставался крайний вариант. И с очередной беззаботной улыбкой его маска скользнула на лицо, активируя Форму Духа. Тарталья чувствовал, как сжимались её внутренности, до уехавших позвонков. До почти летального исхода. Она падала на нижний этаж Золотой Палаты, и крыльев у неё, к сожалению, не было. Оставалось ждать, когда тело превратится в мокрое месиво из мяса и костей. Её янтарные глаза распахнуты, а в них… Архонты, в них можно прочесть всё. Всё об этой девчонке, маленькой, испуганной, летящей вниз — и вся жизнь в этих замкнувшихся золотой сферой радужках. Но теперь под такой плотной занавесью страха было видно лишь его. И отражающиеся в темноте мерцания электричества от Глаза Порчи. Так даже лучше. Лучше для него и того душераздирающего, до боли странного чувства, которое он испытал при взгляде на её испуганные глаза. Он не знал, почему решил дать ей шанс подняться. Не знал, почему несколько мгновений не мог ничего сделать. Но Люмин побеждает. Чайльд и сам не понял, как такое произошло. «Она потрясающая...» — раздалось в побеждённом сознании. Наконец-то достойный соперник, которого он искал. Не те трусливые похитители сокровищ или агенты других Архонтов, которых можно было раскинуть в стороны парочкой ударов клинков. Люмин — единственный человек, который доставил ему такое удовольствие от поединка. Единственный человек, который действительно смог победить его. Потом она игнорировала его. Везде, где бы они не встречались. Люмин даже не смотрела на Чайльда. Была словно в себе. Хотя, это было очевидно. Тарталья всегда улыбался, чувствуя, как внутри что-то разгоралось. Что-то похожее на азарт. Нет, это не влюблённость. Это простое желание обладать. Простое желание взять реванш и в конце концов победить. Он проводил много времени в Банке Северного Королевства, высказывая редкие замечания и комментарии в сторону своих подчиненных. — Вряд ли это будет уместным, господин Предвестник. Разве можно... — говорила Екатерина — секретарь банка. Разговор шёл о группе похитителей сокровищ, которые задолжали Фатуи крупную сумму. На тот момент все агенты оказались заняты и Чайльд уже довольно продолжительное время объяснял Катерине, что если он один раз вытрясет с них долги, то ничего ужасного не произойдёт. — Что ты, всего разок, ничего страшного. Неожиданностью оказалось то, что в один из таких моментов он услышал возгласы ребёнка. — Братик, братик! Тарталья в ту же секунду замер, округлив голубые глаза. Он обернулся и увидел Тевкра. Это был и правда сюрприз. Чайльд думал, что увидит его только когда вернётся домой. — Как там Тоня и Антон? У них все хорошо? — Дома все соскучились по тебе! Тоня молится за тебя каждый вечер... — Погоди-ка, Тевкр. Почему ты здесь, в Ли Юэ? Почему мне ничего об этом неизвестно? — Ну я... Я увидел один корабль, и мне показалось, что на нём продают игрушки, и я подумал, что ты на борту. А когда сошёл на берег, то просто шёл и шёл. А потом я встретил Одноглазика! На лице младшего брата отобразился невероятный восторг. — Одноглазик прогнал одного из негодяев, а потом эти ребята помогли найти тебя. Тевкр указал пальцем себе за спину и Чайльд наконец-то отвёл от него взгляд, который сразу наткнулся на два удивлённых янтарных глаза. — Так стоп, Тевкр — брат Чайльда? Только сейчас Тарталья заметил некую искру тоски в глазах Люмин, глядя на его разговор с Тевкром. Да и само присутствие Путешественницы здесь. Архонты, таких совпадений ему жизнь ещё не подкидывала. — Только не злись, братец, пожалуйста... — Я не злюсь, что ты. Просто переживаю за тебя. Тарталья перевёл взгляд на Люмин. Она недоуменно моргнула. Ещё раз. Будто в голове заела пластинка граммофона. — Неужели ты нас заметил, «братец Чайльд»? — скривилась Паймон. — Прошу прощения. — рассмеялся он. — Семья важнее всего. Надеюсь вы сможете меня понять. Чайльд не доставит удовольствие ни Педролино, ни остальным Предвестникам и не поверит ни на секунду даже в возможность того, что кто-то из них посмеют хоть пальцем тронуть кого-то из братьев и сестры. — Стой, почему Тевкр сказал, что ты продавец игрушек, если ты Пред... — Самый лучший продавец игрушек! — он рассмеялся, но во взгляде был такой нажим, что до голов Паймон и Люмин сразу дошло, что что-то не так. Он прикоснулся пальцами к плечу Люмин, отводя в сторону. Чувствуя, как она слегка вздрогнула. Они встали чуть поодаль и Путешественница резко обернулась, чтобы бросить неодобрительный взгляд, но он оказался слишком близко, и она чуть не уткнулась носом ему в плечо. Отскочила чуть назад. Щеки слегка порозовели, но Люмин сохраняла серьёзное выражение лица. — Я так сказал потому, что должен подавать ему пример. А что может быть круче для ребёнка, чем не работа, связанная с игрушками. Я не хочу впутывать свою семью в дела Фатуи. Иными словами, в темную сторону Снежной. Старшие уже знают, что я служу Царице, но Тевкр ещё маленький. Чайльд наклонился над её ухом. От Люмин приятно пахло ванилью. — Принцесса, прошу тебя, пока Тевкр здесь, подыграй мне.***
Разобраться с похитителями сокровищ — лёгкое дело. Сложным оказалось то, что в тот момент, когда Тарталья начал вытряхивать из них долги, из ниоткуда появился Тевкр. Люмин пыталась подавить сдавленные смешки, глядя на то, как Тарталья пытался выкрутиться. И от каждого такого смешка по телу дрожью проходило раздражение. И когда похитители удалились, он резко обернулся к ней, сказать, чтобы она наконец-то прекратила. Но... Он только удивлённо приподнял брови, когда Люмин снова сдавленно хихикнула, а потом смешки постепенно стали громче, и в конце концов... она смеялась. Над ним, но плевать. Люмин по-настоящему смеялась, закрывая рот ладонью. Действительно, его попытки выкрутиться выглядели невероятно нелепо и глупо, но это казалось совершенно неважным... — Знаешь, хоть они и похитители сокровищ, — рассмеялся он, подцепив пальцем кончик носа Люмин. — но главное сокровище они так и не похитили, принцесса. Лицо Путешественницы тут же стало серьёзным, она чуть ли не скрипнула зубами и вернула своё внимание к Тевкру. Чайльд ухмыльнулся. О, Архонты, он получал от процесса доставания почти неприличное удовольствие. Он не понимал, почему она ничего не рассказала младшему. Ей бы, на самом деле, стоило сделать всё наоборот. Как бы в качестве мести. Но она лишь продолжала терпеть выходки Тевкра. И в тот раз, когда он убежал к Чайльду, пока он делал инструктаж для рядовых. И в следующий, когда он понёсся сломя голову через всю лабораторию Дотторе. В общем, в некоторых ситуациях Тевкр такой... свой старший брат. И теперь Люмин стояла перед ним в одном из тёмных уголков лаборатории, которая была сверху донизу наполнена Стражами руин. Там, где бы Тевкр не смог найти его. Активировать Форму духа с ранениями стоило ему куда больше сил, чем он предполагал. Чайльд не знал, что бы делал, найди его Тевкр в таком жалком виде. — Скажи, оно того стоило? Путешественница до последнего не верила, что у него всё под контролем. И в этот раз Тарталья был готов согласиться с её мнением. — Детские мечты разбить легко. Если их оставить без внимания, они сами распадутся на мелкие осколки. Поэтому кто-то должен их защищать. Дал слово — держи его. Совершил ошибку — попроси прощения. А если подарил кому-то мечту — береги ее до последнего. Ведь для этого и есть семья, не так ли? Губы Люмин сжались. — Это тебе случайно ничего не напоминает? Она молчала. Отвела взгляд в сторону, вспомнив что-то. Чайльд закашлялся. Волну боли, пронзившую его тело, было сложно сравнить с чем-либо. Люмин опустилась на пол, чтобы поравняться с его лицом. — Так, прекрати строить из себя крутого, и скорее пошли к врачу! — буркнула феечка из-за её спины. — Дельное предложение, но сначала у меня есть кое-что для Тевкра. Пожалуйста, передайте от моего имени. В руках у Люмин оказалась фигурка Одноглазика. — Вы ведь поможете мне? В один момент Чайльд забыл, что сидит на полу в лаборатории Дотторе, а где-то там бегает Тевкр, потому что... Люмин протянула ему тонкий мизинец. — Клянись, клянись, клянись, и клятвы ты держись... — тепло сказала она. Рука слегка подрагивала. — А если кто соврет, то попадёт на лёд. Забыл. И никогда, наверное, не вспомнит, потому что всё, что происходило до этого улетучилось со скоростью зимнего ветра. Ведь девушка, застывшая перед ним, не позволяла отвести от себя глаз. Она находилась так близко, что это оглушило на несколько секунд. Люмин была... Тарталья при всём желании не смог бы подобрать правильное объяснение. — А тот лёд холодный, замерзай, негодный... — он обхватил ее мизинец своим. Такое странное чувство, что стихло даже волнение внутри грудной клетки. В этот момент Люмин была открыта. У неё тёплые руки... Ему хотелось смеяться со своих мыслей. Да так, как никогда в жизни. — Спасибо, принцесса. Чайльд поднялся на ноги. Вроде, даже не шатало. Он уже миновал арочный проем, когда услышал тихий голос Люмин: — Чайльд, — она на секунду замолчала, будто карала себя за то, что собиралась сказать. — береги себя. Сердце застыло, когда он обернулся и их взгляды снова встретились. И, кажется, Люмин тут же прекратила слышать какие-то рассуждения Паймон о Тевкре... Следующую неделю он провёл почти безвылазно в Банке Северного Королевства, пока весь Ли Юэ готовился к Празднику Морских Фонарей. И когда он зашёл в Банк в утро последнего дня праздника, то первым же делом услышал тяжеловатый комплимент от Елизаветы: «Вы сегодня выспались, что ли?» И правда. В ту ночь он наконец-то спал как убитый. Бездна знает, от чего это зависело. То ли от того, что эта была совершенно ненормальная неделя, начиная с присутствия Тевкра в Ли Юэ и применением Формы Духа на раненном теле, заканчивая бесконечными танцами празднующих местных под окнами ночью. И всё же вечером, вычерчивая очередной отчёт для Педролино на бумаге, он решил выйти из душного кабинета в город, чтобы проветрить мысли. Назойливая дневная жара спала, сменяясь приятной прохладой, пришедшей откуда-то из за Облачного моря. Ли Юэ в эту пору невероятно прекрасен: город украшен всеми возможными цветными лентами, фонарями в форме рыбок, фресками, на которых изображались сюжеты из легенд про Адептов и Властелина Камня. Везде играла музыка, а горожане толпились возле торговых лавок с едой. За всю неделю, что длился Праздник Морских Фонарей он понял одно — это праздник семьи и близких людей. А его семья находилась за многие километры в Снежной. Чайльд не заметил, как поднялся на террасу Юйцзин. Тут не было людей, ведь в основном на террасу поднимались по рабочим делам. Но глаз приметил бледную фигуру, стоящую вдалеке. И тут ночной Ли Юэ на секунду перестал существовать. Он увидел Люмин. Она стояла возле поручней Терассы Юйцзин, рассматривая зажигающиеся фонари города внизу. Совершенно одна. Совершенно чужая в этой стране. Словно противоположная сторона Тартальи. Такая не похожая на него, но всё же одинаковая. Он тихо подошёл ближе, значительно сбавив темп шагов. Словно крался к пугливой лани. Её тонкие руки обхватывали тихонько трясущиеся плечи. И в тот момент до него дошло, что Люмин плакала. Странное чувство вновь вернулось. Глядя на это со стороны, он вновь будто падал. Падал. Падал… И дна в этой бездне всё нет и нет. Раздражённый внутри, Одиннадцатый Предвестник покачал головой – его странные эмоции являлись ошибкой, которую он не должен совершать. По крайней мере, постараться не совершить. Стоп, это что, выбор? Только не говорите, что, Архонты побери, это идиотский выбор. Да и между кем? Между главной помехой Фатуи и Царицей, которая Фатуи и основала. Чайльд, ты совсем спятил. Разве всё не очевидно? Выбирать между своей Императрицей, которая фактически дала тебе всё, и той, что просто вызывала странные чувства, отдающие Архонты-Бездна-остальной-мир-вселенная-побери тёплом на сердце. Заставляющие замирать от каждого её слова и движения. — Принцесса? Она замерла, всё так же продолжая смотреть перед собой. Надеясь, что ей всего лишь послышалось. — Уходи. Она шипела как змея. Она такая красивая. Что? Что ты сейчас подумал? Чайльд подошёл ближе, облокотился на поручни локтями, пытаясь разглядеть её лицо. На щеке застыла кристально чистая слезинка. И он ощущал желание прикоснуться. Смахнуть эту соленую каплю с её кожи. — Для тебя это всего лишь игра, не так ли? — спросила она. Выражение у лица Люмин сосредоточенное и напряженное, будто она что-то вычисляла в голове. В этом не было ничего удивительного. Потом он ещё долго уверял себя, внушал, что это банальный азарт. Азарт узнать, что же будет дальше. Дойдёт ли она до черты или остановится и развернётся, когда почувствует страх? Вдруг пришло понимание, что за то, чтобы узнать мысли Путешественницы сейчас, Чайльд отдал бы многое. Потому что, судя по всему, они были не самыми приятными. И слишком важно значащими. — Ты кого-то ждёшь? — Чайльд тряхнул головой в сторону двух фонариков. Люмин выдохнула, медленно отворачиваясь. — Нет, я хотела запустить второй за брата. Из её губ вырвался тихий смешок, больше похожий на фыркание. — Как это глупо. — заключила она. Да, Люмин, это глупо. Глупо, что глядя на тебя сердце ненормальным образом начинало ускоряться. Архонты побери. Лучше бы это закончилось. Потому что он не понимал, где нормальность. Просто стой. Стой, ведь любовь — иллюзия, в которую люди продолжают верить по сей день не прекращая. Он привык к тем мыслям, которые нельзя было допускать к себе на расстояние пушечного выстрела. Мыслям, которые нельзя было даже предположить. К тому, что вызвало бы только недоуменный смех еще пару месяцев назад, когда Путешественница кралась мимо миллелитов, а затем сидела с ним и Чжун Ли в Глазурном павильоне. Она протянула ему один из фонариков. — Возьми. Запусти за свою семью и всё такое... На секунду ее выражение лица потеплело, но Люмин моментально скрыла его за некой отчужденностью. Плохо, Чайльд. Очень плохо. — Пойдём. Она удивленно моргнула, вглядываясь в голубые глаза. А он скользил помутневшим взглядом по её лицу. С каждой секундой она становилась всё серьезнее. Видимо, изо всех сил прислушивалась к себе. Он улыбался. А она стояла с ладонью на поручне, будто вкопанная. И снова неясно о чём её мысли. — Снова хочешь устроить ещё один поединок? — Люмин вздёрнула подбородок. — Очень хочешь врезать мне? Снова молчание. Несмотря на внешний покой, Путешественница была напряжена. — Не хочу. — ответила она спустя пару секунд. И оттолкнулась от поручней. Шаги — единственное, что нарушало их тишину. Музыка и гул голосов на улицах Ли Юэ не в счёт. Их будто бы не было. Чайльд прислушивался к ним, отпустив свои мысли, давая им скользить в голове. Спустившись с террасы Юнцзин и миновав торговую площадь Фэйюнь, они вышли на причал, куда уже начали сходиться люди, чтобы запустить фонарики. — Решил утопить меня, пока никто не видит? — Люмин скептически приподняла бровь, когда взгляд Чайльда упал на свободную лодку. — Ничего себе, ты умеешь шутить. Люмин тихо фыркнула делая шаг через бортик лодки, опуская стопу на её дно. Он уселся за ней, отвязывая канат от кнехты. Они отплыли от Ли Юэ и запущенные фонарики успели подняться с порта, утягивая за собой ещё сотки таких же с самых разных уголков Ли Юэ. Зажжённый фонарик осветил спокойное лицо Люмин. Он заставил поднять глаза, рассматривая Путешественницу, которая сидела перед ним. Глаза её светились таким плохо скрываемым восторгом, что Чайльд против воли залюбовался этой бестией, которая, кажется, начинала сводить его с ума. Люмин отпустила фонарик в небо и тихо начала напевать какую-то песню, и Чайльд вновь перевёл взгляд вперёд, наслаждаясь этим моментом. Ему ничего больше не надо, лишь бы она была рядом. Сидела и пела. Иногда сбиваясь с ритма, но так же тихо смеялась и начинала опять. Хотелось что-то сделать. Завыть, убить себя, поцеловать её — Чайльд не был в курсе. Он засмотрелся на то, как она наблюдала за летающими вокруг фонариками, засмотрелся на то, как янтарные глаза отражали свет. Улыбка расплылась на лице. Он тронул её ладонь пальцами и сцепил их в замок, чтобы оставить на тыльной стороне поцелуй. — Опять твои шутки? — буркнула Люмин, выхватывая меч и приставляя остриё к его шее. Она наклонилась к нему так близко, что могла поцеловать. Вопреки её ожиданиям, Чайльда совсем не пугало лезвие у его горла. Чайльд молча смотрел в светлое лицо. И всё таки вот — румянец окрасил нежные щёки. — Мило. — ответил он, одаривая Люмин самодовольной ухмылкой. А затем прильнул своими губами к её. Целовать Люмин — всё равно, что бежать по острому лезвию, когда адреналин дико бьет в голову. Всё равно, что заплыть далеко в океан и понять, что вернуться никогда не получится. Но в этом океане отражаются тёплые звёзды, смыкающиеся над головой. На удивление — она ответила на поцелуй. Его рука зарылась в мягкие пшеничные волосы на её затылке. Будто там и место его пальцам. И ему казалось, Архонты-Селестия-кто-ещё-там-есть побери, пусть только казалось, что может быть правильнее. А когда разорвала поцелуй, в её глазах был такой животный ужас. От понимания, что сделала. И всё же... Архонты, она такая красивая. Он рассмеялся, ловя себя на мысли, что нужно будет выловить Путешественницу, когда она будет снова без своей летающей консервы. Вот только сейчас он был благодарен жизни, что эта же самая консерва была рядом с Люмин. Что додумалась найти Ирэн, а та — Чайльда. Когда человек на волоске от гибели, многие часто вспоминают лучшие воспоминания с ним. Получая ещё большую боль, чуть ли не умирая от этого самим. Оставалось просто ждать. Его не впустили в комнату, где находилась Люмин. Ни в первый час после того, как Тоня ему залечила раны от Формы Духа, ни во второй, заставляя перебирать в голове самое ужасное. Самые страшные мысли. Люмин плохо. Откровенно плохо. Сейчас Аякс молча смотрел в потолок, разглядывая танцующие тени. Тупо, почти безжизненно. Казалось, что надежды уже не было. Он потерял счёт времени. Он слышал сплетни Тони и Антона, которые столпились у лестницы. Веки сами по себе закрылись. Он вслушивался в шорох лёгких шагов брата и сестры, пока сознание не отключилось. Интересно, сколько он проспал? Если судить по окружающему мраку — час или даже меньше. А тело ломило, будто он лежал в коме лет сорок. Когда он поднялся на ноги, голова закружилась. Очередная волна дрожи пронеслась по телу, хоть камин перед диваном ещё не успел до конца потухнуть.